скачать книгу бесплатно
Плейлист двух сердец
Бриттани Ш. Черри
Freedom. Бриттани Ш. Черри. Лучшая романтическая проза
Эмери еще никогда не чувствовала себя такой одинокой. Изо всех сил она старается не потерять работу в баре, сохранить крышу над головой и заниматься воспитанием дочери. Помощи ждать не от кого. Любой неосторожный шаг, непредвиденные расходы – и их мир разобьется на осколки.
Оливер Смит – рок-звезда и любимец публики. После смерти брата-близнеца и участника их дуэта парень теряет веру в себя и пытается сбежать от своих проблем. Но они следуют за ним по пятам. Так же, как и папарацци, застукавшие Оливера на самом дне его жизни.
Он мог зайти в любой бар в Калифорнии, но зашел именно в этот. Эмери помогает Оливеру отбиться от гнавшейся за ним толпы. Такой была их первая встреча. Два человека, чьи судьбы наполнены потерями и болью. Однако есть надежда на исцеление. Но сможет ли их любовь противостоять целому миру?
Бриттани Ш. Черри
Плейлист двух сердец
Моей семье.
Вы – мой любимый плейлист.
Brittainy Cherry
The Mixtape
* * *
Все права защищены. Книга или любая ее часть не может быть скопирована, воспроизведена в электронной или механической форме, в виде фотокопии, записи в память ЭВМ, репродукции или каким-либо иным способом, а также использована в любой информационной системе без получения разрешения от издателя. Копирование, воспроизведение и иное использование книги или ее части без согласия издателя является незаконным и влечет уголовную, административную и гражданскую ответственность.
Text copyright © 2021 by Brittainy Cherry
This edition is made possible under a license arrangement originating with Amazon Publishing, www.apub.com, in collaboration with Synopsis Literary Agency.
© Полячук Т., перевод на русский язык, 2023
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство „Эксмо“», 2023
* * *
От автора
Эта история родилась из сострадания и любви к женщинам во всем мире, которые изо дня в день преодолевают трудности. Я хотела написать историю любви, наполненную искренними чувствами.
Поэтому отмечу, что некоторые эпизоды этой истории могут показаться болезненными для ряда читателей из-за упоминания в них наркомании, депрессии, оскорблений и насилия.
Пролог
Оливер
Шестью месяцами ранее
Я появился на свет в семье экстравертов. Что насчет меня самого? Я не был таким ни на грамм. И меня это вполне устраивало. Повезло, поскольку я рано осознал свою натуру, и родные любили меня таким, какой есть. Я наслаждался замкнутым образом жизни. Книга, хороший плейлист и собака для компании – вот все, что мне требовалось для счастья.
Мой брат Алекс был полной противоположностью. Как и родители, он предпочитал находиться в центре внимания. Если где-то проходила вечеринка, то Алекс неизменно оказывался в самом ее центре. Когда у тебя есть близнец, проявление индивидуальности кажется почти невозможным, поскольку окружающие неизбежно вас сравнивают. Однако в отличие от Алекса, меня никогда это особо не беспокоило. Мы были лучшими друзьями, и все же между нами существовал миллион различий. Брат без усилий становился душой любой компании, я же выбирал роль созерцателя.
Алекс охотно общался с коллективом, в то время как я наблюдал со стороны. У меня не было сомнений в том, что я приятный собеседник, просто я предпочитал общение с глазу на глаз. Меня подавляла хаотично бурлящая энергия толпы. И хотя мы с братом никогда не допускали мысли, что один из нас в чем-то превосходит другого, у всего остального мира было свое мнение о каждом из нас.
Основанная нами музыкальная группа Alex & Oliver добилась немалой популярности, вероятно большей, чем того заслуживала. И как всегда из братьев или сестер, оказавшихся в центре внимания, публика обязательно выбирала любимчика. В случае с близнецами дело обстояло еще серьезнее. Пресса обожала нас сравнивать. Начиная с внешности и характера, заканчивая манерой одеваться и давать интервью. Алекс обладал необычайной харизмой. Он мог столкнуться с незнакомцем на станции метро, и уже через пять минут общаться с ним, как с закадычным другом.
Что касается меня? Я не спешил сближаться с людьми. Не открывался сразу, из-за чего порой казался излишне отстраненным. Однако на самом деле все было наоборот. Я хотел понять, что движет человеком. Видеть в людях не только солнечный свет, но и разглядеть скопившиеся в душах грозовые тучи.
Меня не интересовала их любимая футбольная команда или рассказы о новогодней вечеринке в компании друзей. Но кем они становились в самые темные моменты жизни? Как обращались с животными, когда никто не видел? Насколько мрачными были тени нависшие над ними в минуты хандры? К сожалению, мы жили в мире, где желание разглядеть суть встречалось все реже. Люди предпочитали идти по жизни легко, демонстрируя окружающим лишь счастливый фасад. Порой требовались годы, чтобы заметить тень, притаившуюся у кого-то в душе, а мое окружение менялось слишком стремительно, чтобы успеть присмотреться поближе.
Возможно поэтому, несмотря на то, что мы с братом составляли дуэт, наши фанаты разделились на два лагеря. «Алексоголики» были ядром тусовки. Именно они наполняли толпу безудержной энергией присущей моему брату. «Оливки» – заметьте, название придумали сами фанаты, не я – вели себя куда более сдержанно. Они присылали мне собственноручно написанные письма и оставляли длинные сообщения в социальных сетях, описывая, как наши песни затронули их сердца.
И «Алексоголики», и «Оливки» были замечательными. Без равной доли участия каждого из них Alex & Oliver сейчас не праздновали бы выпуск звукозаписывающим лейблом их третьего альбома.
В тот вечер ночной клуб был до отказа забит элитой музыкальной индустрии. Они собрались на вечеринке в честь выхода нашего альбома «Heart Cracks». Талант, эго и непомерное богатство переполняли собой стены клуба. Сегодня здесь были все, кто имел хоть какой-то вес в светской тусовке, по крайней мере, так писали в интернете.
Я же хотел просто оказаться дома. Не поймите меня неправильно, я был признателен судьбе за все, что выпало на мою долю. Я испытывал искреннюю благодарность нашему лейблу и всей команде, но после нескольких часов проведенных на публике, моя душа требовала уединения. Меня не интересовали вечеринки. Гораздо приятнее вернуться домой, натянуть спортивные штаны и погрузиться в марафон документальных фильмов на Netflix. Я испытывал странную тягу к документальным фильмам. Собирался ли я когда-нибудь стать приверженцем минимализма? Нет. Посмотрел бы документальный фильм об этом? Да, черт возьми.
В ту ночь на вечеринке собралось очень много народа. Море улыбающихся лиц, большинство из которых толком меня не знали. Они смеялись и легко раздавали обещания увидеться вновь, зная наверняка, что не собираются претворять эти планы в жизнь. Прижавшись плечом к плечу, гости вели светские беседы о последних скандалах в индустрии.
Слева от меня Алекс со знанием дела наслаждался общением, как умел только он. Он выглядел как Прекрасный принц, которым всегда и был. А я, расположившись за столом полным закусок, набивал рот крабовыми палочками.
Единственное, что объединяло нас с Алексом – это наши музыкальные пристрастия и одинаковая внешность, доставшаяся нам в наследство от родителей. Папа часто шутил, что мама, похоже, не принимала активного участия в их отношениях. Поскольку от вьющихся темно-каштановых волос до глаз цвета карамели, мы с братом выглядели в точности как отец – статный темнокожий мужчина с добрым взглядом, крупным носом и широкой, великолепной улыбкой. Если наши родители не улыбались, то они смеялись; если не смеялись, то танцевали. А чаще всего они проделывали все это одновременно. Нас вырастила пара самых счастливых и отзывчивых людей в мире.
Я кружил у стола с закусками, когда мне на плечо опустилась чья-то рука. Невольно застыв, я уже решил, что пора снова надевать маску общительного парня. Но быстро обернувшись, вздохнул с облегчением, увидев позади себя Алекса. Брат был одет в черное. На поясе блестела золотая пряжка ремня Hermes, несомненно, позаимствованного в моем шкафу. Воротник его рубашки с закатанными до локтей рукавами выглядел идеально отутюженным.
– Тебе стоит умерить пыл в общении с гостями, брат. Они переживают, что ты вот-вот запрыгнешь на стол и начнешь танцевать, – пошутил Алекс, выхватывая из моих пальцев мой пятидесятый за сегодня кусочек крабового мяса и закидывая его себе в рот.
– Я поздоровался с Тайлером, – возразил я.
– Поздороваться с собственным менеджером – это ли не образец общительности. – Он посмотрел по сторонам и потер рукой затылок, задев цепочку на шее. Висящий на ней кулон в форме половинки сердца закачался из стороны в сторону. Вторая половина украшения принадлежала мне. Много лет назад, когда мы собирались в наш первый тур, мама подарила нам эти кулоны. Она сказала, что так ее сердце всегда будет биться рядом.
Слащаво до чертиков, но очень в духе нашей сентиментальной матери. Самой милой женщины в мире и самой большой плаксы на всем белом свете. Она до сих пор не могла смотреть «Бемби» без слез.
Мы никогда не снимали эти украшения. Для меня оно стало напоминанием о доме.
– Пойду, поболтаю с Кэм. Как тебе идея? – предложил я. Алекс попытался скрыть гримасу на лице, но маска невозмутимости не была его коньком. – Ты не можешь злиться на нее вечность.
– Знаю. Но мне очень не понравилось ее интервью. В погоне за популярностью, она швырнула тебя на растерзание волкам. Некрасиво так поступать со своим парнем.
В самом начале нашего творческого пути мы часто выступали на небольших площадках. Именно так жизнь свела нас с Кэм – юной провинциалкой из Джорджии и подающей надежды кантри-певицей.
Мы легко нашли общий язык, хоть и выступали в совершенно разных стилях. Alex & Oliver исполняли соул и R&B, а Кэм – кантри. Не каждый день встретишь двух темнокожих парней, добившихся успеха в индустрии, где такие, как мы в меньшинстве.
Мы с братом пользовались популярностью, но звезда Кэм взошла на небосвод только в прошлом году. Я радовался, наблюдая как ее талант, наконец, начал приносить плоды. Единственная проблема заключалась в том, что вместе с успехом росло и ее самолюбие. Она сияла в свете софитов. И, похоже, это сияние быстро превратилось в зависимость. Вскоре, я со всей ясностью осознал, что мы идем разными дорогами. Я помню, в какой момент это произошло. Мы направлялись на обед, когда Кэм сама обратилась к папарацци с просьбой нас сфотографировать.
Популярность стала всем, что ее интересовало. Больше, больше, больше славы. Ей всегда было мало. Потребность находиться в центре внимания вышла за рамки здравомыслия. Она принимала поспешные решения, не задумываясь о последствиях своих поступков. Доверяла не тем людям. Ее поведение уже мало напоминало ту милую девушку, с которой я познакомился много лет назад.
Тем не менее я чувствовал, что в ней еще осталось что-то хорошее. Последние несколько лет я тоже находился под пристальным вниманием публики, поэтому понимал, как легко это может вскружить голову. Мне нравилась та глубокая связь, которая возникла между нами, когда мы впервые встретились. Кэм была девушкой, следовавшей за мечтой, так же как и я. Я знал, что доброта еще живет в ее душе. Казалось, ей просто нужно найти точку опоры, ведь успех пришел к ней слишком стремительно. Порой, заглянув в ее глаза, я все еще видел наивность. А иногда и страх. Каким засранцем нужно быть, чтобы отвернуться от нее, когда она только-только начала разбираться в происходящих в ее новой жизни событиях?
Алекс злился, потому что, несколько недель назад Кэм во время интервью проговорилась о наших отношениях. О том, что я предпочел бы оставить личным. Она знала, что я не хочу выставлять личную жизнь на публику, ведь мы не раз наблюдали, как СМИ рвут людей на части на потеху толпе. Кэм уверяла, что это вышло случайно, журналист хитростью выманил у нее ответы. Я ей поверил. Почему бы и нет?
– Она не со зла, – пробормотал я, глядя на своего крайне раздраженного брата.
Он пожал плечами.
– Конечно, нет. Но тем не менее она пустила в ход вашу историю, чтобы прибавить себе популярности. Я знаю, вы довольно долго были вместе и не хочу сказать, что она тебя использует…
– Тогда не говори, – ответил я сквозь стиснутые зубы.
Алекс нахмурился.
– Ладно. Проехали.
– Благодарю. – Он хотел как лучше. Алекс всегда пытался меня опекать, и когда дело касалось его бывших пассий, я вел себя так же. Мы желали друг другу только самого лучшего. Выдавив из себя улыбку, я похлопал его по плечу. – Мой внутренний интроверт уже начинает сходить с ума, так что, думаю, мне пора уходить.
– Сбегаешь с собственного праздника? Хотел бы сказать, что удивлен, но… – он ухмыльнулся. – Кэм с тобой?
– Да, мы пришли вместе. Надо ее найти.
Алекс хлопнул меня по спине и схватил со стола фрикадельку на палочке.
– Звучит заманчиво. Напиши, когда доберешься до дома, хорошо? Звони, если что-то понадобится. Люблю тебя.
– И я тебя.
– О, и братишка?
– Да?
– Поздравляю с новым альбомом. И прибавкой в пятьдесят миллионов! – воскликнул Алекс. Его глаза заблестели от переполнявших эмоций, что часто случалось и с нашей матерью. Эмоциональный засранец.
– Это только начало, – заверил я, заключая брата в объятия и похлопывая его по спине. Я несколько раз моргнул, прогоняя слезы. Эмоциональный засранец.
Полагаю, для нашей семьи излишняя эмоциональность была нормой. Но, черт возьми, последние пятнадцать лет мы упорно трудились, добиваясь признания. Когда наша песня Heart Stamps попала в чарты Billboard, нас окрестили сенсацией. Однако СМИ упустили из виду долгие годы борьбы, которые привели нас к успеху.
Я прихватил еще кусочек краба и направился в сторону Кэм. Мысли заметались в голове от осознания, что придется перекинуться парой слов еще и с окружавшими ее людьми, а мой лимит общения на сегодня был почти исчерпан. Желчь начала подкатывать к горлу, по мере того, как я подходил все ближе к толпе. Я изо всех сил старался подавить нервозность.
Если и существовал единственный известный факт о Кэм, который не подвергался сомнению, так это то, что она была сногсшибательно красива. Никто в здравом уме с этим бы не поспорил. Она выглядела как богиня со светло-карими глазами, длинными гладкими иссиня-черными волосами и соблазнительным телом. Ее улыбка и грациозная манера двигаться могли покорить любого. Именно ее широкая улыбка пленила меня когда-то.
В тот вечер на ней было узкое черное бархатное платье, облегающее фигуру, словно вторая кожа, и туфли с высокими каблуками и красной подошвой. Кэм собрала волосы в высокий конский хвост, а губы накрасила алой помадой.
Я положил ладонь ей на поясницу, и Кэм невольно прильнула ко мне, а затем оглянулась через плечо.
– Ах, Оливер! Привет. Я тебя не узнала.
Кто еще мог так просто прикоснуться к ней? В чьих руках она также растаяла бы?
– Это всего лишь я. – Двое мужчин с которыми она общалась, когда я подошел, улыбнувшись, кивнули мне. Ответив им таким же кратким приветствием, я снова обратился к Кэм: – Я собирался уходить. Подумал, ты захочешь покинуть вечеринку со мной, раз уж мы вместе пришли.
– Что? Нет. Ночь только начинается. Не будь занудой, – попыталась она пошутить и вновь повернулась к своим собеседникам. – Оливер вечно ломает кайф от любой вечеринки.
Компания засмеялась, словно я главный клоун на этом празднике. Сердце сжалось в груди. Я отдернул руку от Кэм, склонился к ней ближе и прошептал на ухо.
– Надеюсь, ты понимаешь, что не обязана вести себя так.
– Как так?
– Постоянно играть на публику. – Она исполняла перед ними роль, пытаясь казаться легкой и непринужденной. Но этим, как верно заметил Алекс, швыряла меня на растерзание волкам.
Наши глаза встретились. Я успел заметить вспышку отвращения, промелькнувшую в ее взгляде, прежде чем Кэм взяла себя в руки, натянула фальшивую улыбку на лицо и тихо заговорила в ответ.
– Я не играю. Я налаживаю связи, Оливер.
А вот и она.
Женщина, которую я больше не знал. Та сторона Кэм, которая мне крайне не нравилась. Я все чаще тосковал по девушке, которой она когда-то была.
Вернись ко мне.
Я не сказал больше ни слова, понимая, что достучаться до нее, пока она в образе, не получится. На лицах мужчин заиграли ухмылки, когда я развернулся и пошел прочь от этой троицы. Я не потрудился попрощаться. К черту их и их ехидные улыбки. Я знал точно, когда Кэм вернется домой этой ночью, она вернется ко мне.
Пробираясь сквозь набитый, как банка сардин, клуб, я старался не поднимать головы и не встречаться ни с кем взглядом в надежде избежать любого рода общения. Мой мозг уже достиг своего предела. Я лишь хотел, чтобы водитель встретил меня у входа и отвез домой.
Пробормотав «спасибо» парню, подавшему мне куртку в гардеробе, я вышел на улицу. За ограждением слева от входа всю ночь дежурили папарацци, фотографируя всех без исключения знаменитостей, покидающих клуб.
– Оливер! Оливер! Сюда! Ты пришел с Кэм! Проблемы в раю?
– Почему ты уходишь один?
– Правда, что вы тайно встречаетесь уже много лет?
– Зачем вы скрывали отношения? Ты ее стыдился?
Вот почему я не хотел, чтобы эти придурки совали нос в мою жизнь.
Решив не вступать с ними в диалог, я повернул направо, где за еще одним заграждением стояли люди, которые были мне искренне небезразличны. Фанаты.
Я устал и мысленно уже находился далеко отсюда, но все равно улыбнулся и направился к ним. Без поддержки этих людей вечеринка по случаю выхода нашего с Алексом альбома никогда не состоялась бы, поэтому я всегда старался уделять им как можно больше времени и фотографировался со всеми желающими.
– Привет, как дела? – спросил я, усмехнувшись юной девушке, которой с виду едва ли исполнилось восемнадцать. Она держала в руках табличку с надписью «Оливки навсегда».
– О боже, – прошептала она, растягивая рот с разноцветными брекетами в широкой улыбке. Девушка задрожала, на ее глазах появились слезы. Я успокаивающе положил ладонь на ее трясущуюся руку.
Уверен, если бы ее не поддерживали друзья, она рухнула бы на землю.
– Т-ты мой к-к-кумир, – выдавила она, заставив меня улыбнуться.
– А ты мой. Как тебя зовут?
