скачать книгу бесплатно
Неделю спустя. У могильных камней склепа Марка Антония, стоит на коленях, совершая обряд последнего прощания, Клеопатра, в профиль к зрителям. Она в траурной одежде, в сопровождении тех же двух служанок, что и в предыдущей сцене. Опустив руки на могильные камни, она горько плачет. Поодаль стоят римские воины, стерегущие ее.
КЛЕОПАТРА. O, мой милый Антоний, лишь недавно я схоронила тебя здесь, еще будучи свободной; а теперь – пленница – приношу тебе поминальные жертвы под надзором римской стражи, которая стережет меня, чтобы я не могла, нанеся себе смертельную рану, уничтожить это мое пленное тело. Они для того меня охраняют, чтобы потом провести в Риме с позором в их триумфе… Меня уведут отсюда навсегда. Не жди поэтому впредь никаких других поминальных почестей, ибо эти – последние, которые Клеопатра может воздать тебе… Пока мы были вместе, ничто не могло нас разлучить, а теперь, в погибели нашей, боюсь, нас заставят разлучиться… Если боги, с которыми ты теперь пребываешь, имеют власть и силу, … да не допустят они, чтобы твоего истинного друга и возлюбленную увели живой! Да не допустят, чтобы, ведя меня в триумфальном шествии, враги торжествовали над тобой: да возьмут меня боги к тебе и да позволят мне быть похороненной в одной могиле с тобой. При всех моих бесчисленных печалях и бедствиях, никогда не было у меня печали горше и страдания непереносимее, чем в этот короткий срок, что я вынуждена была прожить без тебя. (Поет, увенчивая могилу гирляндами и букетиками цветов):
Уже почти неделя миновала,
Как ты отсутствуешь среди живых.
Мне день за днем тебя недоставало,
И ум еще к разлуке не привык,
И сердце плачет в скорби неутешной,
Отец детей моих, мой муж, мой нежный
Возлюбленный, родной, незаменимый!
Сны стали местом наших тайных встреч
И нашей жизни продолженьем зримым,
Твой облик и твою живую речь
Мне возвращая, чтоб утешить, уберечь
От одиночества, от равнодушья.
Пока ты в снах моих, мы – неразлучны.
Припадает к могиле в последний раз и уходит со служанками в ворота башни.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК (указывает рукой влево, в сторону, противоположную склепу). Пошли к тем воротам.
ВТОРОЙ СТРАЖНИК. Нет, надо остаться у этих (указывая на ворота башни). А вдруг она чего сделает над собой. Слышал? Жить, говорит, не хочу.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК. Да ничего она не сделает. Болтает только.
Из ворот башни выходит служанка. Передает второму стражнику запечатанный свиток.
СЛУЖАНКА. Отнеси Октавиану.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК (гневно). Ты, рабыня!.. для тебя он не Октавиан. А господин… (с угрозой) Октавий!
СЛУЖАНКА. Это он для тебя господин. А у меня своя госпожа есть. Не чета вашим. (Уходит в башню.)
ВТОРОЙ СТРАЖНИК (первому). Я пакет снесу, а ты тут жди.
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК. Пошли, я с ребятами у тех ворот побуду. (Уходят в левую кулису.)
СЦЕНА 7
Ворота башни широко раскрыты, видно внутренне помещение, где у самого входа на высоком золотом ложе в полном царском облачении недвижно лежит Клеопатра. Первая служанка поправляет складку ее облачения, вторая кладет на грудь Клеопатре букетик цветов.
ПЕРВАЯ СЛУЖАНКА (медленно опускаясь на пол, к изножию, слабым голосом). Прощай, Хармиона! (Падает.)
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА (склоняется над ней, целует в лоб). Я за тобой. (Едва держась на ногах от предсмертной слабости, поправляет диадему на голове Клеопатры).
Врывается группа римских воинов с двумя стражниками; подбегают к ложу Клеопатры.
Возгласы воинов: Мертва! Покончила с собой! Не устерегли!
ПЕРВЫЙ СТРАЖНИК (в сердцах Хармионе, потрясая кулаком) Ах, ты!
ВТОРОЙ СТРАЖНИК (сердито, но без злобы Хармионе, поправляющей диадему): Хорошо устроено, Хармиона?
ВТОРАЯ СЛУЖАНКА. Очень хорошо, как подобает столь благородной царице (падает у ложа).
Сначала тихо, а потом все громче звучит торжественная музыка.
ДЕЙСТВИЕ II (СЕМИРАМИДА)
СЦЕНА 1
ВЕДУЩИЙ. (читает по бумажке, время от времени отрываясь и глядя в зале) Все мы знаем из средств массовой информации, что теперь происходит в Ираке. Мы желаем иракскому народу свободы, мира и благополучия… Когда они наступят в этой измученной стране, мы с радостью отправимся туда туристами поглядеть на руины Вавилона и Ниневии, если от них к тому времени еще что-нибудь останется. Ведь не только нефтью и газом интересна эта страна меж двух рек – Тигра и Евфрата. История говорит, что там возникла одна из первых цивилизаций с замечательной культурой. Там царь Шаррукин создал первую в истории человечества империю, – подумайте только – сорок пять веков назад. Так с тех пор и повелось на свете – то тут, то там какому-нибудь вождю страсть как хотелось сколотить империю, зажать соседей в свой железный кулак. (Глядя на зрителей, со сдержанной торжественностью) В давние времена, около трех тысяч лет назад, была на севере Ирака страна Ассирия. Это название вам, конечно, знакомо. И правила тогда ассирийской империей женщина, чье имя тоже вам, конечно, знакомо, – Семирамида. Да, у нас в гостях сегодня именно она! Встречайте! Семирамида, царица Ассирии! (Идет навстречу СЕМИРАМИДЕ и приглашающим жестом сопровождает ее выход на авансцену).
СЕМИРАМИДА (со снисходительной усмешкой, подчеркивая различия в произношении звуков «с» и «ш»). Мое имя произносится не Семирамида, а Шаммy-рамaт. И царица не Ассирии, а Ашшура: ударение на первом А. Образованным людям это должно быть известно.
ВЕДУЩИЙ (зрителям). Вот видите, уважаемые зрители, сюрпризы начинаются уже с первых минут. Сегодня вас ждет много разоблачений и откровений… (Семирамиде) Дорогая Шаммурамат, ваша критика справедлива.
Без осужденья зарастешь травой,
Упрек полезен, как пропашка поля.
Но нам, увы, пришлось идти на поводу у авторов, которые писали о вас понаслышке. Древнегреческий автор Плутарх, например, говорит (читает по бумажке): «Семирамида, выстроивши себе гробницу, написала на ней так: «Кому из царей будет нужда в деньгах, тот пусть разорит эту гробницу и возьмёт, сколько надобно». И вот Дарий, персидский царь, разорил гробницу, но денег не нашёл, а нашёл другую надпись: «Дурной ты человек и до денег жадный, – иначе не стал бы ты тревожить мёртвых».
СЕМИРАМИДА. Остроумно.
ВЕДУЩИЙ. А другой автор, Геродот, приписывает эти слова царице, жившей через пять поколений после вас.
СЕМИРАМИДА (со снисходительной усмешкой) Пусть приписывает.
ВЕДУЩИЙ. А Лукиан говорит, что, не ценя других богов, вы издали указ, повелевающий подданным поклоняться вам как богине. (Смотрит на нее вопросительно.)
СЕМИРАМИДА. Подданные и сами имеют склонность прямо-таки молиться на правителей… из собственного энтузиазма, безо всяких на то указов.
ВЕДУЩИЙ. Но когда много болезней и горестей обрушилось на вас, вы, по словам Лукиана, отказались от этой сумасбродной идеи и приказали подданным вернуться к прежней вере… Нам сегодня хотелось бы узнать правду, как говорится, из первых рук.
СЕМИРАМИДА (с усмешкой). А от своих правителей вы тоже добиваетесь правды?
ВЕДУЩИЙ. Пытаемся.
СЕМИРАМИДА. Получается?
ВЕДУЩИЙ. Как вам сказать… Мы газетами утешаемся. И телевидением. (Отводит ее к «трону»).
СЕМИРАМИДА. Байками? Народ вечно утешается и развлекается байками. Про меня их тоже наплели воз и маленькую корзинку.
ВЕДУЩИЙ. Что ж, это можно понять. Людям хочется знать – и поговорить – о жизни выдающихся людей.
СЕМИРАМИДА. Лучше бы им хотелось знать – и поговорить – о собственной жизни. Выдающимися становятся те, кто занимается своей, а не чужой жизнью.
СЦЕНА 2
Ниневия. Широкая терраса дворцового дворика. В глубине сцены, по центру фасада – высокий проем – вход во внутренние покои, проем закрыт тяжелым ярким пологом с вышитыми на нем цветами и фигурами животных. Откидывая полог, будут выходить Набу, Адад-Нирари, Чужеземец.
СЕМИРАМИДА (стоит на террасе, поет):
Унеси меня, птица Анзуд,
В те края, где всегда весна,
Где веселые песни поют,
Где лишь добрые люди живут,
Где легко, как в мечтах и снах,
Все сбывается наяву,
Что я здесь год за годом жду
И никак не могу дождаться.
(После короткой паузы.)
Много мучили, много ласкали.
Чему научили? – Печали.
Много корили и много прощали.
Чему научили? – Печали.
Много любили и предавали.
Чему научили? – Печали.
(После короткой паузы, с воодушевлением.)
И радости научили,
Потому что любили!
(Пауза. Возвращаясь из своего внутреннего мира к роли вдовствующей царицы-матери, правящей огромной страной от имени несовершеннолетнего сына, бьет в гонг и повелительно зовет.) Нaбу!
СЦЕНА 3
Входит НAБУ.
НАБУ (с поклоном). Слушаю, госпожа.
СЕМИРАМИДА. Пусть придет мой сын Aдад-нирари.
НАБУ (с поклоном). Будет исполнено, госпожа. (Уходит.)
Входит АДАД-НИРАРИ, целует мать.
СЕМИРАМИДА (ласково). Здравствуй, сынок. Чем занимался сегодня?
AДАД-НИРАРИ. Был на охоте. Наставник похвалил, говорит, я стреляю метко. Но знаешь, я не слишком люблю охоту. Мне жалко этих красивых львов, и особенно львят.
СЕМИРАМИДА. Ты царь, мой мальчик, а царь должен уметь показать свою силу. И на охоте, и на войне. Недаром отец дал тебе имя Aдад – в честь бога-бури… Он хотел, чтоб ты вырос грозным, как буря.
АДАД-НИРАРИ. А ты разве тоже этого хочешь?
СЕМИРАМИДА. Для себя я хочу от тебя сыновней любви. Но ведь мы с тобой, сынок, не себе принадлежим, … или не только себе.
АДАД-НИРАРИ. А я хочу только себе… и тебе.
СЕМИРАМИДА. Я тебя понимаю. Но сегодня придется поговорить о другом. Я ведь должна тебя наставлять в делах, которыми тебе придется заниматься. Так вот: война – это тоже что-то вроде охоты. И воевать тебе придется. С чужими… и со своими.
АДАД-НИРАРИ. Наша страна и так все время воюет. Неужели нельзя жить мирно?!
СЕМИРАМИДА. Не будем воевать мы – завоюют нас. Через год ты станешь совершеннолетним и будешь править сам, будешь каждый год ходить в поход во главе армии. Уже без меня.
АДАД-НИРАРИ. А ты?
СЕМИРАМИДА. Я буду заниматься своей библиотекой в моем любимом городе – Кaльху. Строить дворец в Вавилоне. И помогать тебе.
АДАД-НИРАРИ. Ты выстроила прекрасный храм в Кaльху, и там столько книг! Нигде не видел так много.
СЕМИРАМИДА. Ты еще многого не видел. Я повезу тебя зимой в Ур, в Вавилон, в Эридy. Это очень древние города, священные.
АДАД-НИРАРИ. Певец из Вавилона вчера пел песню на набережной, я ее запомнил…
СЕМИРАМИДА. Ты по-прежнему пропадаешь вечерами на набережной?
АДАД-НИРАРИ. Там весело. А во дворце такая скука.
