скачать книгу бесплатно
– Чего расселись, валите отсюда! – рявкнул прапорщик на сержантов, присаживаясь напротив Юрки.
– Ты чё, Миша, не похмелился сегодня? – лениво ответил Шаров, но из-за стола встал и направился к выходу вслед за вторым сержантом.
Калмык тяжело вздохнул.
– Распустились! Дать бы ему по срачельнику…
Негромко рыгнув, он погладил рукой живот. Было видно, что после сытного обеда Калмык пребывает в добром расположении и «давать по срачельнику» ему просто лень.
– Как устроился, боец?
– Спасибо, твоими молитвами.
Юрка уже заметил, что прапор не заморачивается субординацией, и решил перейти на «ты». Калмык воспринял это как должное и продолжил беседу очередным вопросом.
– А здоровье как?
Самохин поморщился. Вопросы про здоровье, особенно от посторонних людей, уже порядком надоели. Подмывало ответить резко, грубо, но он лишь пожал плечами и неопределенно покрутил в воздухе зажатой в руке ложкой.
– Понятненько, – вздохнул прапорщик. – Скажи, что-нибудь привез из Афгана?
Старший сержант невольно напрягся и прекратил есть. Прищурившись, он уставился на Калмыка и после небольшой паузы процедил сквозь зубы:
– Ты что имеешь в виду?
Усмехнувшись, прапор откинулся на спинку стула.
– Да ты не бычься. Здесь все свои. Я про «покурить».
Юра расслабился и снова принялся за еду. Дожевав последний кусок, бросил ложку в миску и, глядя в лицо Калмыку, покрутил пальцем у виска.
– Ты вообще думаешь, когда спрашиваешь? Да меня оттуда вперед ногами везли! Не знал – выживу, не выживу… А ты про «покурить». Смеешься?!
Калмык поднялся из-за стола, хлопнул Юрку по спине своей огромной лапой и дружелюбно пробасил:
– Без обид, старшой. Просто спросил, мало ли…
Одарив старшего сержанта еще одним дружеским хлопком по спине, он быстро и на удивление легко для такой махины пошел к выходу.
Проводив прапорщика медленным взглядом, Юрка взял нож, подцепил масло и с удовольствием намазал его на ноздреватый кусок свежего хлеба.
После обеда он немного послонялся по территории части, выпил стакан холодного лимонада в буфете, вернулся в казарму и завалился спать.
Вечернее построение внесло некоторое разнообразие в скучное течение жизни части. Возбужденный полковник держал перед строем речь, в основном состоящую из угроз отправить всех в дисбат. По-видимому, стоящие в строю к этому привыкли и явно скучали. Только Самохин внимательно слушал командира и наслаждался его умением выстраивать сложные словесные конструкции практически из одного отборного мата. Наконец полковник выдохся, безнадежно махнул рукой и дал команду разойтись. Бойцы строем проследовали в казарму.
Днем Самохин отлично выспался, поэтому решил предпринять вылазку в город, осмотреть окрестности. Ввиду последних событий надеяться на увольнительную не приходилось, оставалось одно – «самоход».
Присев рядом с подшивающим воротничок Свистуновым, Юра вполголоса спросил у него, как удобнее свалить из части. Свистунов воровато оглянулся и так же тихо объяснил, что в той стороне забора, которая примыкает к винзаводу, несколько досок болтаются на одном гвозде.
– Из завода выберешься, и направо. До городского парка на автобусе, – завершил Свистунов.
Уже через пять минут Юрка нашел лаз на территорию винзавода, там перемахнул еще один невысокий забор и оказался на широкой пустынной улице. Следуя инструкциям ефрейтора, он направился к видневшейся невдалеке автобусной остановке.
Щербатая скамейка под железным козырьком оказалась пыльной, и он остался стоять, чтобы не пачкать новенькое х/б. Парадку десантника Юра не надел, рассудив, что так проще уходить от патруля.
Минут через пять подошел абсолютно пустой автобус. Он довольно долго и уныло тащился мимо бесконечных заборов с возвышающимися за ними ангарами; изредка на обочине попадались пыльные деревья, людей вообще не было видно. Поворот за поворотом, одна улица промзоны за другой – казалось, скучный пейзаж никогда не кончится… Но вот автобус вывернул на довольно оживленный проспект, и на очередной остановке толпа народа мигом заполнила пустой салон. Через некоторое время Самохин услышал нужное ему название «Городской парк» и стал торопливо протискиваться к двери.
После автобуса на улице дышалось особенно легко. Воздух, наполненный запахом близкого моря и маслянистым ароматом кипарисов, слегка кружил голову. Юра огляделся и заметил огромные кованые ворота – вход в городской парк. Привычным движением одернув китель, он не спеша двинулся в ту сторону.
Довольно долго он бродил по аллеям, наслаждаясь буйством зелени вокруг. Давно он не видел ее в таком количестве: там, где он воевал, деревья почти не растут. Навстречу ему попадались пожилые пары, медленно прогуливающиеся под ручку; на скамейках целовались влюбленные; компании молодняка смеялись над чем-то, гомонили. Наблюдая за играющей на детской площадке ребятней, Самохин думал: «Вот она, мирная жизнь, о которой мы мечтали в горах: беззаботные люди вокруг, и нет стрельбы, крови и погибших товарищей… Что может нарушить такое банальное, но очень дорогое спокойствие?..»
– Война, все может изменить война, – вслух сказал парень сам себе и, усмехнувшись, тряхнул головой, отгоняя мрачные мысли. – Лезет всякая дрянь…
Начинало смеркаться, и он направился к выходу из парка.
Автобус пришлось ждать довольно долго, и это оказался последний рейс на сегодня. Один в пустом салоне, он добрался до места и выскочил в темноту, но тут же остановился – неподалеку шла драка. Юра пригляделся: шестеро молодых парней в штатском пытались свалить дюжего военного, а тот отбивался от них, как медведь от своры собак. Один из нападавших висел у гиганта на спине, обхватив за шею, остальные как попало наносили удары. Решив, что это не его дело, Самохин уже хотел проскочить мимо, но неожиданно понял: это же Калмык!
Недолго думая, он сунул пилотку за поясной ремень и рванул на помощь. Напавшие на прапорщика не сразу сообразили, что к драке еще кто-то присоединился. Только когда от удара по почкам на землю с диким воплем рухнул висящий на Калмыке парень, они повернулись к Самохину. Но момент был упущен. Юрка бил профессионально, наверняка: пальцами в печень, сапогом в колено – и вот уже трое валяются на земле, корчась от боли. Освободившийся от захвата Калмык молча расправился с остальными. Размашистыми ударами он уложил их на землю и стал добивать ногами. Немного понаблюдав, Самохин дернул прапора за рукав и кивком предложил сваливать на территорию части. Калмык с сожалением прервал свое занятие, пнул кого-то еще разок и последовал за старшим сержантом.
Юрка думал перебраться через забор винзавода, но Калмык повлек его в сторону, к небольшой металлической калитке. Все еще тяжело дыша, он достал из кармана ключи.
Спустя пять минут они уже сидели в каптёрке у Калмыка. Тот стянул разорванную рубаху и под краном стал смывать кровь и пот с расцарапанной физиономии. В сложенных ковшиком ладонях умещалось не меньше пол-литра воды.
– Ты откуда появился? – спросил он, распрямляясь и протягивая руку за полотенцем.
– Из города на автобусе приехал. Гляжу – тебя убивают. Решил встрять.
Калмык небрежно махнул рукой.
– Убивалка у них еще не выросла. Это братья Гончаровы с корешами. Решили меня поучить… Нажрались – и герои! Вот увидишь, завтра с пузырем придут мириться.
Юра с сомнением покачал головой.
– Завтра они лечиться будут. Мы их от души… А чё хотели-то?
– Вроде как я у них телку отбил.
– А ты не отбивал?
– Да я ее и видел всего один раз! Прикинь, она к Егорову бегала, а эти дебилы решили, что ко мне. Ну, теперь я им устрою веселую жизнь…
Юра хохотнул:
– Они уже веселятся. Недели две отходить будут.
Прапорщик согласно кивнул, затем вытянул вперед руку с выпрямленными пальцами и ткнул ими воздух.
– Где так насобачился? Я думал, в десантуре только руками махать учат, а ты прям как в кино. Три удара – восемь дырок.
Самохин слегка поморщился. Обычно он не любил распространяться на такие темы, но отчего-то гигант прапорщик вызывал у него симпатию.
– Я же в спецназе служил. До этого боксом четыре года занимался. Да и командир в Афгане гонял нас, как собак.
Калмык удивленно поднял брови.
– Так вы вот это, – удивленно подняв брови, Калмык опять повторил ладонью Юркин удар, – друг на друге отрабатывали?
– Нет, на пленных.
– Как так? – поразился прапорщик.
– Как, как – молча! – психанул Юрка. – Просто отрабатывали на живом человеке разные точки: куда бить, рукой или ножом, чтобы с первого раза, чтобы раз – и все! В бою секунды решают, начнешь возиться – тут тебе и конец. «Духи» тоже ребята подготовленные, воевать умеют.
– А ты… много людей убил?
Юрка усмехнулся.
– Не знаю. Я девять раз в засады ходил. Когда бьешь из калаша – не считаешь.
Калмык понимающе покивал и, неожиданно хлопнув старшего сержанта по плечу, полез в шкаф.
Через секунду на столе появились банка мясных консервов, копченая колбаса, хлеб и бутылка вина. Отработанным движением Калмык вскрыл консервы, содрал оболочку с колбасы, нарезал ее крупными кусками, затем накромсал хлеб и выдернул штопором пробку из бутылки. Юра молча наблюдал за приготовлениями, но когда в стаканы полилась янтарная жидкость, протестующе поднял руку, отказываясь от выпивки. Калмык удивленно уставился на него.
– Чё так?
– Да как-то привык без этого, – поморщился Юрка, – всегда спортивный режим соблюдал.
– И в Афгане не пил? – искренне поразился прапорщик.
– Там было, но в меру. А здесь все нужно начинать сначала.
– В спорт вернуться собираешься?
– Хотелось бы. Доктор сказал, что скоро я должен полностью восстановиться.
– Ну вот и начнем путь к полному восстановлению. Вино отличное, кладовщица с винзавода подогнала. Тем более мы ж без фанатизма – по стаканчику.
Юра поднял стакан и понюхал: терпкий аромат сухого вина с нежными нотками фруктов, интимный и очень приятный. Он согласно кивнул и, чокнувшись с Калмыком, отпил глоток. Вино действительно было очень хорошее.
– Для райкома делают, – прокомментировал Калмык, ставя пустой стакан на стол. – Умеют, когда захотят! Горбатый, сука, им весь бизнес поломал. Виноградники вырубили: то ли под арбузы, то ли под кладбища. Хрен поймешь этих придурков…
Юрка молчал, опустив глаза. Там, откуда он прибыл, подобные речи звучали часто, но здесь, в Союзе, он еще не знал, как реагировать.
Видимо, Калмык понял, и небрежно пояснил:
– Ты привыкай. Этих козлов уже никто не уважает. Сами, сволочи, с жиру бесятся, а народу что остается? Что скомуниздил, то и сожрал… Вот если нечего переть, тогда приходится жить честно, с восьми до пяти.
Вместо ответа Самохин залпом осушил свой стакан.
– Да ладно, Миша, я уже давно по этому поводу не заморачиваюсь. Ты бы видел, что наша верхушка в Афгане творит! Тащат все подряд, как перед потопом. За деньги все продают. Даже звания, ордена, должности. Транспортники битком забитые барахлом в Союз улетают. Бойцы, кто попроворнее, тоже стараются не отставать…
– Ну и правильно делают! – кивнул Калмык. – А ты, я так понимаю, пустой прикатил?
– Как-то не срослось у меня со шмотками. Главное – живой и здоровый.
Миша снова плеснул в стаканы.
– Ну, тогда за главное!
***
Самохин открыл дверь в родной боксерский зал, и в нос ему ударил густой запах пота. На тренировке им пропитано все: перчатки, майки, трусы. Это амбре начисто глушило попытки системы вентиляции облагородить атмосферу. Юра глубоко вдохнул неповторимый запах детства, запах успеха и побед, запах, который снился ему два года…
Несколько «мальков», неуклюже разбрасывая руки, яростно лупцевали боксерские груши и мешки, еще двое, постарше, крутили скакалки. На ринге шел спарринг. Парни лет семнадцати довольно грамотно боксировали под наблюдением совсем молодого тренера в мятом, с разводами высохшего пота, спортивном костюме. Юра невольно поморщился. Он с малолетства был приучен матерью к чистоте и порядку, а служба в армии только усугубила это качество.
Старательно обходя разложенные маты, он приблизился к рингу и стал наблюдать за боем. Непривычные шлемы – надевать их любителей обязали недавно – скрывали лица боксеров.
Наконец тренер остановил бой и начал разбирать ошибки. Прислушиваясь к замечаниям, Юрка засомневался в его квалификации. Советы были не то чтобы совсем бесполезные, но какие-то академические и звучали как заученный урок. Перестав слушать, он поискал глазами Иваныча, но тут неопрятный тренер обернулся.
– Молодой человек! Вы что тут забыли?
Высокомерный, резкий тон вызвал раздражение, захотелось осадить незнакомца. Однако Юра сдержался: не дело унижать тренера перед учениками. Он не ответил, а нахал продолжал наезжать.
– Ты что, глухой?
Самохин стиснул зубы, а затем, внешне совершенно спокойно, проговорил:
– Да вот, искал партнера для спарринга, но не вижу тут боксеров, одни «быки».
Лицо у тренера перекосилось.
– Это ты, что ли, боксер?
Юра пожал плечами.
– Я из армии вернулся, просто хотел размяться.
Тренер окинул его оценивающим взглядом: спортивный костюм, кроссовки – все какое-то не модное, не современное. Пожав плечами, сделал приглашающий жест.
– Могу показать тебе пару ударов, если не зассышь.
Юра кашлянул в кулак, чтобы не рассмеяться, и ловко нырнул под канаты. Один из парней попытался что-то сказать тренеру, но тот резко оборвал его и приказал валить в душ.
Когда боксер снял шлем, Самохин его признал, подмигнул и попросил одолжить перчатки и бинт. Тот быстро метнулся в раздевалку и принес сухие бинты. Из дверей душевой несколько ребят с любопытством наблюдали, как Юра бинтует руки.
Месяц до дембеля прошел не зря. Пытаясь восстановить форму, он ежедневно тренировался. Все, что было для этого нужно, добыл Калмык. Мало того, он стал Юркиным спарринг-партнером, терпеливо выдерживая нагрузки. Похоже, ему самому было интересно познавать премудрости боксерской науки. Самохина поражало, как быстро новый друг усваивает необходимые навыки. Уже через две недели прапорщик прилично двигался и научился правильно наносить удары. Единственное, что ему пока не давалось, – это защитная стойка. Он не мог удержать руки перед лицом и часто пропускал удары, однако это с лихвой компенсировалось его выносливостью и физической силой. Сам он бил так, что запросто мог одним ударом отправить Юрку в нокаут – того спасало только превосходство в технике и движении. Самохин не сомневался, что если бы Миша с детства занимался боксом, то мог бы стать отличным супертяжеловесом чемпионского уровня.
Закончив приготовления, Юрий сделал несколько разминочных движений и вышел на середину ринга. Хамоватый тренер сразу ринулся в атаку, пытаясь достать его прямыми ударами. Технику парня можно было оценить как достойную, он неплохо двигался, пытался готовить атаки, однако ему было далеко даже до растерявшего форму дембеля. Юра несколько раз технично ушел от ударов, а когда тренер попер буром, поднырнул под его руку и провел хук снизу в челюсть. Противник резко выдохнул и рухнул на колени. Самохин обеспокоенно склонился над ним, опасаясь, не переборщил ли, но тот довольно быстро пришел в себя и вскочил на ноги. «Избиение младенцев» не входило в Юркины планы, он решил прекратить бой.
