Обледенение

Дмитрий Петрович закончил, равномерно наполнив все два этажа бензином и его благоверными парами. Даже если им не удастся полностью остановить производство, то они изрядно попортят жизнь владельцам этой богадельни, а значит и смогут внести хоть сколько-нибудь более весомый вклад, чем тот, который делал весь Орден Стулти до этого.

Одним ударом колуна он раскрошил старенький табурет, а одну из ножек с края облил последними каплями горючего, соорудив таким образом импровизированный факел и, как один добряк, желающий подорвать стену, побежал сквозь коридоры и цеха, поджигая всё на своём пути.

Спустившись, вниз он не обнаружил Игоря, но было видно, что тот не терял времени: мебель была завалена смоченной бензином бумагой, кое-где были сложены в поленницу стулья и табуреты, Игорь даже не забыл облить оконные рамы, но его самого здесь не было. Дмитрий Петрович не стал ждать, ведь уже через считанные минуты вечеринка на верхних этажах будет видна не только охране, и поджог факелом всё, что можно было.

С первого этажа он отправился на нулевой, лишь там теперь мог быть Игорь.

Он вернулся к пропускному пункту, и сразу же чуть не был обнаружен: охрана всё-таки пыталась что-то сделать. В холодном свете люминесцентных ламп, раздражающих вечным электрическим писком, бегали туда-сюда почти однообразные фигуры в чёрном, с жёлтыми надписями на спине «охрана», один из них как раз едва не обнаружил Дмитрия Петровича, пробегая к кнопке пожарной тревоги, когда тот открывал дверь из цеха в коридор. Но Дмитрию Петровичу жутко повезло, охранник вообще никак не заметил половину лица, появившуюся на мгновение в щели между дверью и проёмом.

Всё в теле Дмитрия Петровича сжалось в комочек, как черепаха в своём панцире, и он медленно отошёл за дверь, не став её закрывать.

– Жми, Вася! – кричал один из охранников.

К лёгкому запаху гари добавилась буквально давящая на тело пожарная сирена.

– Выметайся, мужики, ща пожарники приедут!

И охранники не заставили себя ждать, покинув коридор пропускного пункта. Что-то позади Дмитрия Петровича лопнуло, как алюминиевая банка газировки, и обдало его спину жаром. Уже не боясь обнаружения, он побежал по коридору к складам, громко стуча гигантскими ботинками сорок пятого размера.

На нулевой этаж он спустился грузовым лифтом, где после раскрытия дверей ему предстало громадное помещение, вроде подземной парковки, с прямым доступом для разных грузовиков, вся площадь была уставлена стеллажами с коробками, а температура здесь была явно градусов на двадцать ниже, чем на поверхности.

Но Дмитрий Петрович понял, что он здесь не один, пусть и не сразу из-за серены: эхом по всему помещению разносились спутанные резкие голоса. Поиск Игоря усложнялся.

Пригнувшись и прижавшись к стеллажам, Дмитрий Петрович, пошёл меж рядов, тихо поскрипывая подошвой и вцепившись мёртвой хваткой в колун. Голоса становились громче и громче, чем сильнее он углублялся.

Дмитрий Петрович завернул со сплошного коридора в небольшой закуток – тупик, как в лабиринте, где сидел на корточках, будто замёрзший, в своём дурацком зелёном полиэтиленовом дождевике Игорь и смотрел куда-то через щель меж коробок.

– Игорь, – шёпотом обратился Дмитрий Петрович, – Игорь, что ты тут делаешь?..

Голова Игоря дёрнулась назад, к напарнику, и лишь прошипела, чтобы тот был потише.

– Что тут у тебя? – спросил Дмитрий Петрович, присев к Игорю.

Игорь же лишь отодвинулся от щели, явно приглашая друга всё лицезреть самостоятельно.

По ту сторону коробок стояли десятки приоткрытых мешков, а один из них лежал на боку, распустив зелёные травянистые внутренности, между ними носились какие-то худосочные парни в олимпийках и кроссовках, разглядывая и проверяя содержимое, не задерживаясь более нескольких секунд у одного. Однако среди этого хаоса отчётливо и властно звучало несколько голосов:

– Господин Барам, мои парни развезут стафф! Не волнуйтесь! – говорил спортивный, как и те, что бегали меж мешков, лысый парень с дымящей плотным паром электронной сигаретой, которая то и дело летала вместе с руками своего хозяина в бесчисленных бессильных жестах.

– Я-то не волнуюсь, Гриша, просто какой-то идиот, – с ударением на последнее слово, отвечал Григорию плотный, добротно округлый мужчина с грузинским акцентом, в джинсах, в шелковистой фиолетовой рубашке и туфлях, с острым носом, – Дул наверху в эти свои вейпы, а мне теперь разбираться с пожарниками! Собирайте всю шваль и валите с моей фабрики!

Господин Барам был здесь королём, и каждый его жест будто подхлёстывал рабочих и самого Григория.

Дмитрий Петрович оторвался от щели и взглянул на лицо Игоря, выражающее потерянность, отрешённость:

– Мафиози!.. – вдруг проговорил Игорь с трепетом.

Дмитрий Петрович абсолютно не обратил внимания на Игоря.

– Уходим, Игорь, – прошептал он; потянул друга за дождевик на плече.

Мафиози грузили мешки с наркотиком, а господин Барам тоже направлялся к лифту.

– Ты всё здесь залил? – спрашивал Дмитрий Петрович, – Игорь!

Но Игорь не отвечал: о чём-то думал. Внутри этого рыжего худого тела бурлили какие-то эмоции, возбуждение, а главное – мысли!

– Не тем… мы занимаемся… – прошептал едва слышно Игорь.

Дмитрий Петрович остановился. Их окружали звуки серены, недалеко орали мафиозные рабочие и сам Григорий на них, но эти слова он услышал.

– Чего?! – спросил Дмитрий Петрович, крича сквозь всю какофонию безумных риффов.

– Не тем мы занимаемся!

В голове же у Дмитрия Петровича начинало копошиться, будто зомби пытается вылезти из могилы, но крышка тяжеловата. Он поскорее хотел уйти, сбежать отсюда! Но Игорь же, как всегда, всё усложняет, нарушает заранее условленные правила, и сейчас, вновь, они тормозили, рисковали не за что шкурами. Снова Игорь за что-то берётся, и снова сам всё бросает.

– Идём! Не до этого! – проскрежетал Дмитрий Петрович, а Игорю даже показалось, что тот, на мгновение, увеличился в размерах и вот-вот схватил бы его своими гигантскими ручищами.

Игорь поддался и пошёл за Дмитрием Петровичем.

Что-то щёлкнуло в этой худой проспиртованной груди. Ему казалось… Нет, он понял!

– Дима…

– Игорь, давай-давай, шевели! – лишь проговаривал Дмитрий Петрович.

Они вышли из длинного коридора картонного лабиринта и уже повернули, когда столкнулись у лифта с тем самым пухлым грузином, господином Барамом, и его охранником – здоровенным русским с лысой головой, словно бычьей, в кожаной куртке.

Лицо господина Барама сначала исказилось испугом, но уже через секунду налилось раскалённым гневом:

– Вы кто такие, мать вашу?!

Ни Дмитрий Петрович, ни Игорь не могли ответить хоть что-то вразумительное на этот вопрос. Они лишь встали, будто вкопанные в этот цемент ещё при первом президенте, и в паническом безумии пытались что-то ответить, елозили взглядом по фигурам бандитов.

Господину Бараму всё это уже чертовски надоело: сначала один идиот привёз траву без разрешения, затем какой-то мудофел что-то спалил наверху, теперь вот – два идиота, сбившие его с ног!

– Валера, разберись, – господин Барам поправил рубашку и добавил, – не знаю, кто вас заслал, но вам здесь не место.

Дуболом Валера достал пистолет, потрёпанный «макаров», и спросил безобидным детским голоском:

– Господин Барам, тела на то же место?

– Да, если есть ещё куда, – ответил тот, беспрестанно тыкая на кнопку первого этажа.

Дмитрий Петрович сразу понял, что уйти они может и смогут, да только явно не с завода. В первые мгновения, пока Валера обращался к хозяину, он паниковал, пытался что-то придумать, найти выход, может предложить сделку, даже забылся от страха, но после ему вдруг пришла мысль в голову: теперь он будет вместе с Лилей – даже как-то забылся Орден и весь его проклятый путь. Лишь Игорь почему-то не принимал покорно свою судьбу:

– Подождите! Парень, прошу, – Игорь подался вперёд, видимо, думая взять его за руку; хотел молить о пощаде, – Пожди!

Гром выстрела оглушил Дмитрия Петровича, и Игорь зашатался, вдруг стал падать, прямо на охранника. Валера, думая, что Игорю мало и он решил напасть на него, дал второй выстрел, и из спины Игоря рванул залп ошмётков и крови, осыпая красными метками лицо Дмитрия Петровича.

– Игорь… – прошептал Дмитрий Петрович, вдруг очнувшись от своих мыслей и безмятежности, – Игорь!

Но Игорь уже пал, прямо на охранника, прижав того к полу своим хладеющим телом.

Валера сдавать не думал; скинул тело Игоря с себя, выбив из того тяжёлый, мучительный вздох.

– Игорь!

Холодная безумная ярость сама подсказала Дмитрию Петровичу ход, которого он не предпринял раньше: он вжал пальцы крепче в рукоять и взмахнул, врубив колун в спину ещё встающего охранника.

– Ох-гх! – вырывалось из груди упавшего на бетонный пол охранника, – Не…не… – пытался он тщетно выговорить просьбу не убивать.

Однако Дмитрий Петрович, ощутивший сумасшедший дьявольский прилив сил, и не думал о пощаде, как волк, вкусивший крови; он забыл об эмпатии и сострадании.

Колун упал вновь, разбивая в щепу кости, словно стекло. Он бил и бил. Мысли выветрились из головы, его занимал теперь самый увлекательный в мире спорт – убийство собрата. Он не слышал сирены, не слышал зова друга, лишь бил то лезвием, то обухом; рубил то по голове, то по спине, превращая человека в красное пюре.

Что-то схватилось за ногу Дмитрия Петровича, и он чуть не добил своего друга, Игоря.

– Дима… – испуганно прошептал Игорь.

– Игорь! – со вздохом вырвалось из горла Дмитрия Петровича. Он был будто бы удивлён его появлению. Ведь он был наедине с… с гневом и тем красным месивом под ногами, о которое теперь запросто можно вытереть ноги, если не жалко ботинок. И Игорю здесь не было места!

Но уже через секунду понял – он переступил не через охранника господина Барама.

Колун упал на пол, глухо брякнув, а Дмитрий Петрович упал на колени перед Игорем, который уже уходил.

– Игорь, – взывал Дмитрий Петрович, скомкано вываливая слова изо рта, – Игорь, прости…

Голубые глаза Игоря, которые Дмитрий Петрович лишь сейчас заметил, упорно вглядывались в лицо друга.

– Не тем мы занимались… – хрипло, слабо говорил Игорь.

– Игорь…

– Дима, – отвечал Игорь, как бы призывая к вниманию, спокойствию, – мы били и жгли холодильники!.. Пытаясь отсрочить Апокалипсис!.. Когда!.. когда… – он вдруг закашлял, выбивая с каждым всхрапом сноп красных искр.

Дмитрий Петрович больше и не думал прерывать умирающего у него на руках друга, который спас его однажды и не бросал по сей день. Он просто смотрел в его лицо, ждал слов. Ждал…

Кашель немного отпустил горло Игоря, и он продолжил:

–…когда каждый день люди гибнут от наркотиков тысячами, – сказал Игорь и засмеялся, не скрывая насмешки.

– Дима…

Рука Игоря вдруг потянулась к лицу друга, но Дмитрия Петрович мягко перехватил и сжал её.

– Да, Игорь?

– Уходи и беги на Кубу, забудь о Лиле.

В груди Дмитрия Петровича кольнуло; прошибло в пот, а во рту стало сухо, даже слова не хотели срываться с пересохшего языка.

– Уходи… найди… – глаза так и тянулись к другу, но голова его всё сильнее клонилась, и вскоре безвольно лежала на предплечье друга.

Дмитрий Петрович поднялся и тут же ощутил едкий запах дыма, который был уже и на нулевом этаже. Вразвалку он дошёл до лифта и стал тыкать в кнопку вызова, но та не отвечала. С каждой секундой дышать становилось всё труднее, дым стелился плотной завесой у потолка.

Он повернулся, оглядывая коридоры стеллажей, и вспомнил, что видел въезд для грузовиков, когда разглядывал мафиози через щель. И тут же побежал вперёд по стрелочкам на полу, которые вдруг так удобно вели к разгрузочной площадке.

Он вырвался из коридора и попал на площадку, где ещё недавно стояла газель и десятки мешков всякой дряни – Григорий не обманул, он быстро свалил.

Проход был закрыт серебристыми подъёмными воротами, у верхушки которых также уже витал плотный дым. Дмитрий Петрович нажал кнопку на настенном блоке и ворота стали медленно подниматься, но он тут же прополз в образовавшуюся щель.

В лицо дунул свежий ночной воздух, которого он будто бы не вдыхал всю жизнь, с нотками влажной земли и осенних прелостей. Ветер наделил его свободой, и он, словно свалив с плеч своих всю тяжесть груза, легко двинулся к забору, к границе иного мира, в который он должен вступить новым человеком.

Завод выл и ревел под стать сиренам пожарных машин, неожиданно приехавших вовремя и не в единственном количестве, из окон рвалось пламя – языки дракона. А Дима бежал средь засохших кустов, и не думающих задерживать его, бежал, летел подальше от серой старой громады, скидывая с себя мерзкий плащ.

Мысли Димы и не думали успокаиваться: он нёсся через лужи, редко хлюпая своей здоровой ножищей, как безумный, чтобы выпустить энергию, давящую на него все эти годы, чтобы найти в движении спокойствия, найти новый путь.

А где-то судья вновь задал вопрос и услышал честный долгожданный ответ – её имя, её образ.

Примечания

1

Латынь.

2

В данном случае идёт речь о мультфильме «Жил-был пёс» от студии «Союзмультфильм».

3

Книга Мормона. Мосия 11:21,22.