Субстанция

Был воскресный день, выдавшийся чуть более прохладным, но от этого не менее прекрасным и солнечным. У подъезда Ион столкнулся с Алексеем, тем самым, кто на днях столь живо расхваливал ему лавку Чудес.

Ион с уважением оглядел приятеля с ног до головы и поразился тому, куда вдруг пропали его жировые складки, пивной живот, заметно порозовело идеально чисто выбритое лицо, будто тот помолодел лет на двадцать.

– Чего это ты так смотришь? – с удивлением спросил Алексей.

– Молодец, так держать! – со смехом ответил Ион, шлёпнув друга по плечу.

– Погоди-ка, – нахмурившись, сказал Алексей, заглядывая Иону в глаза. – Что-то белок у тебя какой-то красный, серьёзно говорю. Плохо спишь?

– Да нет, спал сегодня без задних ног, – честно ответил Ион.

– Ну, если что, ты знаешь, где меня найти, – подмигнул ему Алексей. – Клиника №5, отделение офтальмологии, третий этаж, кабинет №10. Стандартное обследование бесплатно.

– Хорошо, учту! – рассмеялся Ион и засеменил дальше.

Народу и в этот день на улицах и скверах было хоть отбавляй. Три часа, сидя на скамейке в парке, Ион без зазрения совести глазел на пролетавших мимо велосипедисток, обнимающиеся парочки и молодых мамаш, кативших коляски с малышами. Всё в этом мире казалось безмятежным, а женщины, все как одна будто сошли с холстов художников эпохи Возрождения, проявляя в душе тайного созерцателя в «розовых» линзах лишь самые возвышенные чувства. Шёпот листвы склонившихся над скамейкой деревьев, ласково греющее солнце и задорные, не отягощённые мировыми проблемами, голоса играющих детей понемногу начали убаюкивать Иона, его веки отяжелели, и вскоре он уснул.

Созерцатель проспал не больше часа, однако, проснувшись, сразу же почувствовал, будто что-то неладно. Людей в парке отнюдь не стало меньше, но сосредоточиться на обзоре проходивших мимо афродит и нимфеток помешала сильная резь в глазах. Слёзы внезапно потекли из них, будто в нос ему сунули только что очищенную луковицу. Ион попробовал закрыть глаза на несколько минут, но когда снова открыл их, стало только хуже – боль и жжение усилились, а вид на парк застилало серой пеленой. Быстрым шагом Ион направился домой, горя единственным желанием поскорее снять линзы и промыть глаза водой. Дома он бросил линзы в тот же стакан, где они и пролежали всю минувшую ночь, обругав себя мысленно за то, что снова забыл про аптеку. Хорошенько промыв глаза под краном, Ион завалился в постель и пролежал не менее часа, ожидая улучшения, однако мучительное жжение не только не прошло, но даже усилилось. Выудив одну линзу из стакана двумя пальцами, Ион внимательно осмотрел ее со всех сторон и обнаружил, что она будто скукожилась, потеряв прежнюю правильную форму чашечки с идеальными округлыми краями.

Вот тебе и гарантия фирмы, со злой иронией подумал Ион, вспоминая рекламный лозунг гнома: «Срок хранения неограничен, можете пользоваться, пока не надоест!»

– Уже надоело! – с досадой воскликнул Ион, бросая линзу обратно на дно стакана с помутневшей стоялой водой.

Он промучился всю ночь, и утром первым делом набрал номер телефона своего друга из клиники №5.

Алексей принял его без очереди, выслушал историю его посещения лавки Чудес и, едва услышав о линзах, взорвался:

– Ещё один псих! Ладно бы портить зрение дешёвыми очками, но ставить себе декоративные линзы, извини, приятель, это – верх тупизны!

Ион понял, что его друг ни за что не поверит, если он расскажет об удивительном эффекте этих линз, и потому, несмотря на огромное желание поделиться своей тайной хотя бы с одним человеком, решил об этом умолчать.

– И ты в них спал? – спросил Алексей.

– Недолго, – признался Ион.

– А дезинфекция, чувак? Ты об этом когда-нибудь слышал?..

Ион побоялся ответить, ожидая нового шквала отборной ругани врача, однако тот и без того распалялся всё больше и больше.

– Я могу понять глупых девчонок, которые начинают с бутафорских линз, – кричал взбешённый офтальмолог, – делая это ради спорной красоты! Сначала это прикольно, согласен, но потом они перестают их снимать даже на ночь! После этого они переходят на «склеры», и, в конце концов, линзы, извини меня, съедают им глаза. Ты считаешь, это нормально?

Затащив Иона в тёмный кабинет, врач долго разглядывал его глаза, больше не говоря ни слова, затем сделал несколько загадочных записей в личном блокноте и предложил зайти ближе к вечеру, тогда он сможет дать более точный ответ. Медсестра закапала Иону в глаза анестетик, наложила на правый, особенно болевший и слезившийся глаз повязку и по любезной просьбе друга проводила его до дверей клиники.

Воспользовавшись временным облегчением своего плачевного состояния, Ион решил использовать момент с пользой для себя и нанести визит в лавку Чудес для того, чтобы задать пару-тройку созревших у него вопросов её хозяйке наедине. Однако его ждало разочарование, когда, примчавшись на выставку, он упёрся носом в закрытую дверь. Красочная вывеска, зазывавшая посетителей, исчезла со стены, как будто её никогда и не было. Ион долго и настойчиво дёргал за дверную ручку, пока не привлёк внимание скучавшего до той поры охранника.

– А где лавка Чудес? – спросил у него Ион.

– Чудес? – переспросил тот в недоумении. – А вы ничего не путаете? Её тут и не было. Это склад, и вход для посторонних сюда воспрещён.

Никогда в жизни ещё ни один день не проходил для Иона в столь мрачных и угнетающих размышлениях, которые не покидали его до самого вечера, когда он вернулся в клинику, поднявшись на опустевший третий этаж отделения офтальмологии и постучался в уже известный ему кабинет. Он не услышал ответа, постучался повторно и, снова ничего не услышав, толкнул дверь. Кабинет был погружён в тишину и полумрак, – очевидно, жалюзи на всех окнах по какой-то причине были плотно опущены.

Ион прикрыл за собой дверь в коридор, щурясь единственным зрячим левым глазом, и внезапно ему показалось, что он полностью ослеп, будто оказался в чёрной комнате. Он сделал несколько осторожных шагов, пытаясь нащупать что-то перед собой, чтобы хоть немного сориентироваться в пространстве, когда услышал громкий смех. Затем до него донёсся какой-то шум, как ни странно, напомнивший то ли шёпот прибоя, то ли рокот морских волн, удивительную симфонию звуков, отнюдь не вязавшуюся с атмосферой кабинета глазного врача.

– Проклятье, я устала ждать! – раздался неприятный и сварливый женский голос, показавшийся ему знакомым, возможно, голос медсестры.

– Да вот же он! – раздался другой, также хорошо знакомый ему бас Алексея. – Вот наш одноглазый капитан!

Понемногу мрак в кабинете начал рассеиваться, и, к своему безграничному удивлению, Ион разглядел в глубине помещения горящую свечу, от которой исходил неровный свет, отбрасывавший на стены сюрреалистичные тени, из которых постепенно сформировался облик двоих людей, совершенно не походивших на работников уважающего себя медицинского учреждения.

Один из них, мужчина, похожий на Алексея, был одет в какой-то допотопный синий сюртук и треуголку – ни дать ни взять герой исторического фильма про пиратов 17-го века, во втором Ион с изумлением узнал хозяйку лавки Чудес всё в том же лиловом шутовском наряде с колпаком. Но это было не самое странное. Оглядевшись, Ион не без труда рассмотрел в слабом мерцании свечи обстановку врачебного кабинета, которая самым сверхъестественным образом переменилась до неузнаваемости. Все стеллажи, лампы и микроскопы бесследно исчезли, а вместо них Ион увидел те же самые предметы, которые были в лавке Чудес – богатый гардероб, коллекцию маскарадных масок, антикварный клавесин в углу и большой дубовый старинный шкаф у стены. Хозяйка лавки восседала за массивным, также старинной работы, столом, на котором, кроме самой мерцающей свечи, стояли деревянный глобус тонкой работы 16 или 17-го века и чернильница с воткнутым в неё гусиным пером.

Из единственного крошечного оконца струился слабый лунный свет.

– Что всё это значит? – заплетающимся языком проговорил Ион, и хозяйка с Алексеем в один голос расхохотались.

– Я же говорил, что он будет удивлён, – сказал его друг, обращаясь к хозяйке с таким непринуждённым видом, будто знал её уже тысячу лет, и насмешливо посмотрел на Иона. – В таком случае, я должен объяснить вам, сударь, что, собственно, с вами случилось. Если вы хорошенько присмотритесь к окружающему интерьеру, то поймёте, что мы с вами находимся в капитанской каюте трёхмачтовой шхуны, плывущей через Атлантический океан в сторону Бермудских островов. Если вы спросите зачем, ибо мы присутствуем на вечере идиотских вопросов с вашей стороны, то я отвечу со всей ответственностью – за сокровищами, закопанными на одном из необитаемых островов Нового Света…

– Что за маскарад! – крикнул Ион, чувствуя себя зрителем в театре абсурда. – Мне нужна была твоя помощь как врача, а ты устроил в своей клинике чёрт знает что!

– Не надо о чёрте, прошу вас, – произнесла хозяйка, понизив голос. – Мы тут все люди рассудительные, проникнутые уважением к науке и техническому прогрессу.

Она взяла в руку медный подсвечник со свечой и поднесла его ближе к лицу.

– Тогда как вы объясните… – Ион хотел добавить: «весь этот цирк», но осёкся, увидев её глаза.

Внутри у него всё сжалось от ужаса и кровь застыла в жилах при виде этого зрелища. Её глаза были черны, как самая непроглядная ночь; казалось, в них не было даже белков, лишь сплошная чернота, словно в водах глубокого холодного озера отражалось ночное звёздное небо.

– Друг мой, – сказал Алексей, – выслушай меня спокойно. Не далее, как вчера ты был безвозвратно потерян для общества, связавшись с самой Тьмой во плоти. Ты уже потерял один глаз, и теперь я вынужден констатировать, что больше ты никому в этом мире не интересен. В самом деле, ну кому нужен такой одноглазый, как ты?

Алексей взмахнул в руке небольшим зеркальцем, направив его на Иона, и в его блёклом отражении тот рассмотрел лицо немолодого испуганного человека с всклокоченными седыми волосами и чёрной «пиратской» повязкой на правом глазу.

– Тебя не возьмут работать даже в магазин охранником – кому нужна такая охрана? Водителем? Исключено! Актёром? Немыслимо! Может быть, снайпером? Да ни одна медкомиссия тебя к службе в армии близко не подпустит! В общем, куда не сунься, везде путь тебе заказан, – Алексей выдержал многозначительную паузу и продолжил. – Но не отчаивайся, приятель, у тебя ещё есть шанс. Ты можешь стать капитаном корабля. Да, да, да, не смейся! Капитаном пиратской шхуны, и мы сейчас как раз на её борту. Кстати, совсем недавно я был назначен на неё судовым врачом.

Алексей учтиво поклонился хозяйке, со скукой покручивавшей глобус на столе.

– Ну, хорошо, а команда? – усмехнулся Ион.

Понемногу его начало всё это забавлять, хотя, возможно, это был просто признак приближающегося нервного срыва.

– Нас всего трое, а для команды это маловато.

Алексей с хитрой улыбкой указал на дубовый шкаф. Ион вопросительно взглянул на врача, подумав о том, что, видимо, крыша поехала не у него одного.

– В шкафу – скелеты, – пояснил Алексей. Их там достаточно для нормальной команды.

– Для нормальной?! – изумился Ион. – Очень мило!

Внезапно он почувствовал слабость в ногах, но приходилось стоять до последнего, потому что кресло ему не предложили, да его тут и не было. Меблировка в каюте на самом деле оказалась чрезмерно скупа.

Неожиданно скрипнула дверца шкафа, и наружу высунулась костлявая рука скелета, а за ней и череп, угрожающе клацнувший зубами.

– На место! – скомандовала хозяйка, метнув на скелет бездушный взор пугающих чёрных глаз, и тот послушно снова исчез за дверцей.

– Ну так что? – спросил Алексей. – Ты согласен?

В испуге таращась на шкаф, Ион попятился назад к входной двери.

– Можно мне подумать? – проговорил он. – Пять минут… Я сейчас вернусь!

– У тебя нет другого выхода, – бросил ему вслед корабельный врач.

Отступая, Ион попытался нашарить ручку двери и снова провалился в кромешную тьму точно так же, как некоторое время тому назад, когда вошёл в кабинет. Спустя мгновение он очутился на палубе огромного парусника, покачивавшегося на слабых волнах. Океан был почти таким же чёрным, как ночное безоблачное небо, раскинувшееся над головой. Лишь яркие лунные блики мерцали на его поверхности подобно тысячам крошечных светлячков. Держась фальшборта, Ион прошёл от кормы до самого носа корабля, и оглянулся назад. Усиливавшийся ветер наполнял паруса всех трёх мачт, взмывавших ввысь на головокружительную высоту, а над грот-мачтой реял флаг, почти сливавшийся со звёздным небом, очевидно, такого же иссиня-чёрного цвета.

Нужна команда, подумал Ион. Хотя бы из скелетов. Иначе нас занесёт в Антарктиду.

Тёмные горизонты

Комната отдыха в шахте была более чем скромной и в то же время на удивление чистой и относительно неплохо обставленной – её интерьер составляли грубый стол, сколоченный из досок, скамья-лежанка, накрытая серым пледом, и три пня вместо стульев. И хоть она оказалась не слишком просторной, но, по крайней мере, мест для короткой передышки здесь хватило всем четверым, измотанным до предела беглецам. Всего полчаса назад они пролезли в эту заброшенную шахту под покровом ночной мглы через лаз в полуразрушенном копре, расположенном посреди дремучих уральских лесов. Когда-то много лет назад здесь добывали золотоносную руду, работала техника, система вентиляции, а теперь не было даже электрического света.

К руднику вела ухабистая дорога, петлявшая между лесистых лощин и холмов, по которой они сюда и добрались на грузовике на последних каплях горючего, спасаясь от смертоносных «серых огней». Верный путь подсказал дед Егор, местный житель и бывший горняк. Было доподлинно известно, что небесные исчадия ада, беспощадные пришельцы из космоса, превратившие за несколько лет поверхность всей планеты в пепел и руины, никогда не поражают своих жертв ниже уровня земли, избегая то ли перепадов температуры, то ли попросту темноты. И в этом смысле «горизонты» шахты были лучшим решением для спасавшихся бегством под покровом ночной мглы.

До рассвета оставалось всего несколько часов и, оказавшись в тесной комнатке на ярус ниже наземного копра, где когда-то отдыхали, отсыпались и травили байки горняки-золотоискатели, все четверо смогли, что называется, вдохнуть полной грудью и расслабиться хотя бы ненадолго.

Дед Егор горделиво восседал за столом, и тусклый свет от допотопной керосиновой лампы падал на его морщинистое бородатое лицо с хитрым прищуром подслеповатых глаз бывалого шахтёра. Остальные трое были помоложе и, соответственно, намного неопытнее, не говоря уже о том, что не имели никакого отношения к горному делу. Они также устроились за столом вокруг своего проводника, который уже доказал, что ему можно доверять, как родному отцу. Три дня выживания сплотили всех четверых, как не сближает порой и родная семья.

Старый горняк смог вытерпеть лишь несколько мгновений тишины, и, деловито кашлянув, начал разговор, как показалось его слушателям, с не самой оптимистичной реплики:

– Ну вот и всё, ребята! Мы в чёртовом аду.

Беспалый, поморщившись, ощупал свою окровавленную повязку на левой руке, на которой не хватало трёх пальцев, срезанных начисто не так давно «серым огнём», хмуро глянул на проводника и процедил:

– Ты не ошибся, батя? Ад остался наверху.

– Нет, пацанчик, шахта всегда была сущим адом для новичков, правда, мало кто об этом уже помнит. А побывали бы вы у забоя нижнего штрека… Ну тут уже и говорить нечего.

– Да нет, отец, – хмыкнул Весельчак, – оглядись кругом, и ты увидишь, какая здесь царит романтика! Мы в окружении призраков, беспокойных душ похороненных заживо шахтёров… Вот! Кажется, я слышал чей-то крик…

Его шутливый тон ненадолго поднял настроение его спутникам, кроме горняка, который, опустив умудрённый взор долу, покачал головой и с лёгким укором ответил:

– Вы всё смеётесь, пацаньё, когда смеяться уже поздно. Вы ждали Войны миров, Армагеддона и всего такого – и вот он пришёл, а вы сидите тут, как развесёлые крысы, и не хотите намотать на ус то, о чём я хочу вам рассказать.

– Не серчай, батя, – сказал третий, широкоплечий мужлан с глубоким белым шрамом на правой щеке, по кличке Сухой. – Если б не ты, то от нас сейчас не осталось даже праха. Все это знают, просто Весельчак любит поострить, это его главная проблема. Продолжай, что там у тебя на душе?

– Да кому это интересно?! – буркнул горняк, отвернувшись.

– Давай, давай, отец, потрави свои байки, мы все внимание, – поддержал Сухого Весельчак.

– Ну, лады, всё равно нам делать тут нечего, – дед Егор сменил гнев на милость. – Но вы ведь не поверите ни одному моему слову, даже если это истинная правда…

Трое усталых беглецов устроились поудобнее на лежанке и стульях-пнях, в уважительном молчании ожидая рассказа, и старый горняк продолжил:

– Для начала спрошу у вас всех, верите ли вы в подземных обитателей с того света?

– Это в кого, в чертей, что ли? – хихикнул Весельчак.

– Можно и так сказать, – таинственно усмехнувшись, ответил горняк. – Но я бы назвал их более дипломатично, сущности, ну или, скажем, подземные твари. Они появились незадолго до «серых огней», будто их мрачный предвестник. Мой напарник заметил их раньше остальных, на «горизонте», где мы уже неделю корпели с ним вместе. Он пару дней твердил нам об этом, но ему никто не верил до тех пор, пока на третий день сущность не напала на него, выскочив прямо из какой-то бреши в крепи заезда… словом, из бревенчатой стены. Она оттяпала ему левую руку по локоть длинными клыками (ни дать ни взять какой-то саблезубый тигр) и наверняка бы прикончила, если б на выручку не подоспел я со своим верным перфоратором. Тварь оказалась из плоти и крови, я раскромсал её на мелкие куски, и после этого никто уже не усомнился в том, что это не глюки, вызванные клаустрофобией. Напарника успели поднять наверх, как вдруг началось что-то несусветное. Твари, подобные первой, вдруг повылазили из всех щелей в дайке и началось побоище, которое мне никогда не забыть. Они напали, когда их никто не ждал, и мы отбивались, чем могли. В ход шло всё, что было под рукой: перфораторы, кирки, даже огнетушители и брандспойты. Мне самолично удалось сбросить одну тварь во включённую дробилку, нанизав её на перф, там она, наверно, и осталась.

Началась паника, что и не удивительно, если вас со всех сторон атакуют черти… то есть твари. Чёрные, как уголь, (даже наша руда и то была светлее), с горящими, как рубины, красными кровожадными глазами. Эти сущности быстро одержали победу, разрывая на части моих сослуживцев одного за другим. Мне с ещё одним раненым товарищем по несчастью удалось подняться на клети вверх, однако черти… то есть твари бросились следом за нами, карабкаясь прямо по отвесному шахтному стволу, и наверняка настигли бы нас на выходе из копра, если б моему товарищу не пришла в голову одна безумная идея. Несомненно, он спятил, потому что, истекая потом и кровью, доковылял до комнаты охраны, наспех вскрыл резаком сейф, достал кейс с добытым золотом и сбросил его в шахту прямо на головы ужасным сущностям. Вероятно, мой спятивший товарищ знал, что делал, потому что подземные твари тут же отступили.

До сих пор у меня нет объяснения тому, что произошло. Я знаю одно: мы счастливо отделались, ублажив сущностей столь щедрой данью в виде отборных самородков, спаслись, пойдя на сделку с так называемыми хранителями медной горы, наверно, посланными самой Хозяйкой нам в наказание, когда ей всё это осточертело, а заодно для того, чтобы вернуть своё золото назад. В любом случае, у нас с товарищем было мало времени на то, чтобы искать причину происшедшего и толково объяснять всё властям, потому что через несколько дней из ниоткуда, как вы знаете, явились «серые огни», и никто уже не интересовался, что случилось на «горизонтах» нашего многострадального рудника.

Дед Егор достал флягу, сделал один жадный глоток и устало оглядел своих слушателей. Все трое не сводили с него изумлённых глаз. Беспалый боязливо покосился в сторону выхода из комнаты, за которым вёл короткий коридор в сторону клети и придвинул поближе здоровой рукой свой заряженный двуствольный обрез.

– Ты бы не привёл нас сюда, если бы это было правдой, – сказал Весельчак без тени юмора на лице.

– А почему? – возразил старый горняк. – Из двух зол выбирают меньшее. Твари успокоились навсегда, получив своё золото. А если и не успокоились, то не полезут сейчас наверх, им и там хорошо в тишине, темноте и прохладе, это я точно знаю. За всё то время, что я прячусь здесь от «серых огней» они ни разу не поднимались на верхний ярус. Относитесь к ним с почтением, и они не тронут и вас.

Горняк громко зевнул, пряча за пазуху флягу.

– Эх, что-то я подустал малость. Покемарить бы сейчас, да негде.

Весельчак с готовностью уступил место на лежанке:

– Ложись, отец, отдохни.

Они обменялись местами, дед Егор устроился на лавочке и через пять минут раскатисто захрапел.

Трое беглецов переглянулись, и Весельчак спросил:

– Ну, и что вы по этому поводу думаете?

– По поводу чертей? – ответил Сухой.

– Нет, по поводу золота.

– Я что-то слышал о подземных тварях, – вставил Беспалый, хватаясь за приклад обреза и прислушиваясь к какому-то шороху за дверью. – Говорят, они реально существуют и действительно объявились незадолго до «серых огней», а в существовании последних навряд ли сейчас кто-то усомнится.

– Да уж, сказки и кошмарные сны уже давно стали явью, – проговорил Сухой, задумчиво почёсывая небритую щеку. – Что там за шум?

Его рука потянулась к большому топору, стоявшему у стены.

– Крысы… или мыши, – предположил Весельчак, вынимая из наплечной кобуры пистолет. – Это там, где клеть. Пойду, гляну, в чём там дело.

Тихо, чтобы не разбудить горняка, он направился к выходу, включив электро-фонарь, и его спутники так же бесшумно двинулись вслед за ним.

Они остановились перед раскрытой кабиной подъёмника, внутри которой никого не оказалось. Шахта выглядела беспросветным чёрным провалом, спускавшимся на многие десятки метров вниз. Никто из них никогда прежде не бывал на рудниках и тем более, на золотых. Всё вокруг выглядело пугающе и обветшало; машины, вентиляция и сам подъёмник явно не работали как минимум несколько недель, если не месяцев.

– Он говорил о золоте, – произнёс Сухой, сжимая в руке топор. – Если это не шутка, оно где-то там, может, всего с десяток метров вниз. Кейс с самородками лежит на первом же «горизонте» и ждёт нас с распростёртыми объятиями. Золото всегда в цене. Жратва, питьё, оружие – всё меняется только на золото. Заметили, что у деда всегда в кармане фляга с водкой, а с пайкой вообще нет проблем? Да у него золото, наверно, здесь по всему руднику разбросано!

– Точно, – подхватил Весельчак. – Он теперь единственный владелец прииска, остальных попросту нет в живых, уж и не знаю, черти ли их в ад утащили, или покромсали «серые огни».

– Скорее всего, золота наверху нет ни грамма, – добавил Беспалый. – Если оно и есть, то внизу. Но до него не добраться, ведь всё обесточено.

Не успел он это сказать, как вдруг что-то щёлкнуло и помещение залило электрическим светом. Тут же загудел вентилятор, заработала вентиляция. На панели подъёмника вспыхнула зелёная лампочка.

Беглецы одновременно пригнулись к земле, ожидая привычного нападения «серых огней». Однако снаружи копра были беспроглядные сумерки, а пришельцы никогда не нападали в темноте. В этом смысле монополия сохранялась за подземными тварями, о которых столь убеждённо поведал им старый горняк.

Сухой первым шагнул на платформу подъёмника и выразительно посмотрел на своих спутников:

– Нас трое, и мы вооружены не огнетушителями или брандспойтами, – он похлопал себя по кожаному ремню, на котором висели несколько осколочных гранат. – Спустимся за золотом на пять минут, и назад. Наберём себе золотишка, пока дед давит клопов. Я подарю ему самый крупный самородок за хорошую идею, я не жадный. Вот он удивится, старый хрен!

Недолго поколебавшись, в клеть наконец вошли и Весельчак с Беспалым.

– Действительно, – сказал второй, – что нам терять, кроме своих цепей?

– И пальцев, – сострил Весельчак, и Сухой решительно нажал на кнопку спуска.

Они собирались начать поиски золота с первого же «горизонта», не спускаясь ниже. Однако контакты панели подъёмника по какой-то причине переклинило, все кнопки отказались работать, и клеть медленно опустилась на самое дно рудника. Здесь, в самом низу находился забой, где, если верить рассказу горняка, трудились рабочие незадолго до того, как на них напала подземная нечистая сила, и у них, конечно же, не было шансов выжить с тем импровизированным вооружением, которое на тот момент оказалось в их руках. Лучи трёх электро-фонарей пронизали тьму, осветив залитый водой тоннель. В мутной луже, больше похожей на небольшой омут, плавала расколотая рабочая каска с погасшим навсегда фонариком. Вокруг не было видно ни растерзанных тел, ни скелетов, ни даже костей, но запах разложения был здесь повсюду. Стены, укреплённые брёвнами, были осклизлыми и прогнившими насквозь, там и сям в них виднелись какие-то норы диаметром больше метра.