Традиции & Авангард. №4 (19) 2023 г.

В лесу растёт конопля. Её очень много. Прочерк сорвал куст и протянул Костеку:

– Держи, четыре года жизни! – имея в виду, что за этот куст могут посадить на четыре года.

– Не нужны мне такие четыре года! – закричал Костек.

Я с них смеялся весь день.

Видел Вовку и Жьяко. Сначала Бовка сёл мне на руку, хотел поздороваться. Но я его щелбаном сбил с руки. Боялся, что убью ненароком. Брёвна таскали. Бовка обиделся.

На перекуре сидел под кустом конопли, на котором был Жьяко. Он смотрел на меня с презрением. Не мог простить того, что обидел Бовку.

Потом нежданно-негаданно прилетела Госпожа Ро. Вот уж предела моему удивлению не было. Госпожа Ро не похожа на госпожу. Больше на принцессу. Она маленькая, с чёрными крылышками и золотыми пятнышками. Воистину королевское одеяние. Хороший день, хоть и тяжёлый.

Вернулись домой в начале восьмого. Когда ехали, остановились у магазина. Дал Давинчи денег и попросил купить стирального порошка и кофе. Давинчи предложил сходить в магазин вместе. На что я ответил, дескать, таким чумазым в магазин не пойду. Стволы деревьев внизу подпаленые. Мы не только потные, но и чёрные – в саже. На мою реплику Прочерк сказал, что сразу видно: Огогош – москвич. Я засмеялся и всё-таки решил сходить в магазин с Давинчи. Не все москвичи сволочи, как многие думают.

По возвращению встретили Пятого. Пятый старший у комендачей. Он ругался на Снежка. «Задолбал», – говорит. Понимаю. И нас за один день по полной программе. Есть ощущение, что парень приехал не на войну, а на базу отдыха. Ладно, хлебнёт и, может, въедет.

Передали, что Рамзан (военный санитар) трёхсотый на Сердце Дракона.

29 августа, 07:50

Солнышко ласковое, утреннее.

По радио объявили, что рванули пять тон взрывчатки под позициями немцев. Вручили два Георгиевских креста подрывникам. Если я правильно услышал. Жаль только не наградили и ничего не сказали про тех, кто взрывчатку закладывал. Это делали наши бойцы. Я недавно писал об их героизме.

Шестьсот метров по узким трубам до половины наполненным холодной водой, на карачках, с мешками взрывчатки. Несколько десятков заходов. Парни герои. Рутул, Немо, Костек, Нерпа, Зелёный, Чистый. Чистый сейчас в госпитале. Отличный молодой парень. Физически выносливый. Хотел перейти на «ноги». Работа наисложнейшая. Один раз Давинчи ползал. Назвал парней, которые при мне закладывали взрывчатку, – первые полторы тонны. Потом нас сменили.

Поправка. Нет, объявили о том, что взорвали в другом месте. Нашу закладку пока не рванули. Ждём. И всё равно, когда объявили о пяти тоннах взрывчатки и о том, что наградили только подрывников, я подумал о тех, кто закладывал и остался неотмеченным.

Вторая поправка. Два бойца на тягаче завезли пять тонн взрывчатки и снесли позиции нацистов. Получили за подвиг Георгиевские кресты. Это совсем другая история. Но она не отменяет нашей.

Фронт сдвигается. Земля российская пусть медленно, но уверенно возвращается на Родину. Слышны выходы нашей арты. Прилётов нет. Тьфу-тьфу-тьфу.

Третья поправка (30.08). Дошла инфа, что неправильно рассчитали место закладки и предстоит перекладывать. То есть необходимо перетащить назад полторы-две тонны взрывчатки (шестьсот метров под позициями немцев по узким трубам, наполненным водой), а потом всё это добро отнести на нужное место. Голову оторвать бы тому, кто ошибся в расчётах. Парни всё равно герои.

29 августа, 09:26

Виделся с Ахмедом. Его сняли с окопов. Дают возможность отдохнуть. Ахмед расстроился. «Меня, – говорит, – одного сняли. Если бы всю команду, я бы не расстроился». «Ахмед, – успокаиваю, – у тебя из нашего потока больше всех боевых, при том что самый сложный участок». «Нет, – говорит, – теперь у Князя больше, чем у меня. Я, – говорит, – на втором месте. Посчитал!» Ахмед неподражаемый. Грамоте не обучен, а считать умеет. Обожаю его.

29 августа, 16:12

Сава жалуется. Старается вкусно готовить, но никому не нравится. Сава жалуется постоянно. Видимо, боится, что его уберут с кухни и опять отправят на Дракона. Сава не хочет на Дракона. Сава болеет. Говорит, что отказывают ноги. Дыхалки нет. Не сгибаются и не разгибаются колени. Сердце не по-детски шалит. Колики в почках. Радикулит. Невроз. Запор и прочие радости военной жизни. Спрашивает у нас, что лучше приготовить на ужин. Костек отрезает:

– Готовь чего хочешь. Тебя всё равно с кухни не уберут, потому что больше нет такого идиота, который бы согласился там работать!

Я засмеялся. Костек:

– Я не прав, Огогош?

– Да, – отвечаю, – глядя на Саву и Добермана, желание работать поваром и банщиком сразу отпадает.

Доберман работает на бане. Тот ещё персонаж. Вечно печальный. Будто убитый изнутри. Полная противоположность своему позывному.

29 августа, вечер

Передал через Фому-два записку Ани. «Жив-здоров». Переживаю, что за меня могут волноваться. Начал переживать. Вдруг.

Оторвался от большой земли. За два месяца так и не решился послать от себя весточку. То возможности не было, то не хотелось людей беспокоить.

Не особо верится в то, что меня ещё кто-то помнит. Время такое, что инфопоток забивает пространство. Мирняку не продохнуть. В головах не хватает места, чтобы вместить, осознать и принять происходящее. Нет свободной полочки для частных историй.

Фома-два в штабе, там есть какая-то связь с большой землёй. Парни обычно туда ходят, чтобы позвонить домашним. У меня домашних нет. Звонить некому. Нет, конечно, есть, кому и куда позвонить. Просто я боюсь, что начну тосковать. Это может меня убить. Лишить сил.

Думал, думал, как снять с себя груз лишних переживаний, и решил написать записку Ани. Надеюсь, она меня поймёт и, если даст Бог выжить, не будет задавать вопрос: дескать, почему никому не звонил? Не могу я сейчас звонить и разговаривать с людьми, которые находятся на большой земле.

Попросил Фому-два сфоткать записку и отправить по ватсапу. Ещё не знаю, отправил или нет. Сложно отстраниться от мысли, что сделал что-то неправильное. Не надо было, наверное, ничего отправлять.

Живу с кашей в голове. Мне трудно с самим собой. Могу представить, как трудно со мной другим.

30 августа, семь утра

До трёх ночи не мог уснуть. Голову вконец расковыряли рассуждения о том, правильно я сделал, что послал на большую землю весточку о себе, или неправильно. Так можно с ума сойти раньше того, как на голову прилетит хрень какая свиная. Считай, потратил время для сна непонятно на что.

30 августа, 09:07

Бича помкоменданта. Дедуля водитель уазика. Бича по рации:

– Дедуля, ты куда парней отвёз?

– На лесоповал, – отвечает.

– Парням в банк надо было, деньги с карточек снять.

У меня истерика. Представил себе лица парней, которые поехали при параде с карточками и паспортами в банк обналичить денег на прокорм, а приехали валить лес.

Дедуля жжёт. Мы непобедимы.

30 августа, час дня

Разбитое состояние. Ни с того ни с сего руки начали болеть и в груди давит, тяжело дышать. Вчера чувствовал себя хорошо. Последствия беспокойной ночи и мыслей о большой земле. Надо смириться с тем, что я такой человек. Умею на пустом месте накрутить себя. Когда знаешь свои недостатки, проще с ними совладать. Боженька, дай мне сил. Не подведу.

30 августа, вечер

Еврей развязал войну с русскими до последнего хохла. Нарочно не придумаешь. «Мы не фашисты, ведь (нас на убой ведёт еврей) наш президент еврей!» – кричат хохлы. Это кем надо быть, чтобы не понимать происходящего?

Сами хохлы не решились развязать войну с русскими до последнего еврея. Потому что это антисемитизм. Неприличное поведение в современном обществе. Хохлы приличные. А то, что за шмат сала мамку родную (Россию!) продают, не имеет никакого отношения к определению рамок приличия. Не считается!

Война закончится новыми еврейскими погромами, когда хохлы поймут, за кого их тут держат, развернутся в правильную сторону и стройными рядами пойдут крошить жидов. Виноватыми снова назначат русских. Как обычно.

31 августа, 07:51

Давинчи проснулся. Парни поздно вчера легли. Я рано ушёл к себе во флигель. Проснулся и огорошил плохой новостью. У птичников трагедия. Трое трёхсотых. Один двести. Подробностей не знает. Надеюсь, солдатское радио, которое, как правило, изрядно преувеличивает случившееся. Не доверяю.

На нашем участке сравнительно спокойно. Работает арта.

Десятый день на базе. Пора уже выходить. Заплесневеем.

Китайца поставили командиром на окопах. Смайла давно не видел.

Холодает. Воздух осенний. Сжатый. Бархата не чувствуется.

31 августа, 09:52

Прошлого нет. Я не помню себя до войны. До сегодняшнего дня. Помню только какого-то беспокойного парня, вечно рефлексирующего, всего боящегося, прячущегося от людей. Себя не помню.

Всплывают в голове мутные картинки, просматриваю их, будто кино, широкоформатное, или сериал. Иногда захватывающее, утягивающее в полынью красок, сюжетов, ситуаций, иногда тягучее, как смола, монотонное, чёрно-белое. Порой романтическое, сентиментальное, порой жёсткое, похожее на немецкое порно. Кино не про меня. Меня в нём нет. Я всего лишь созерцатель.

Не сказал бы, что не нравится. Смотрю с любопытством. Так ребёнок разглядывает жука, упавшего на спину, дотрагивается палочкой, не переворачивает, наблюдает, как тот шевелит лапками, пытаясь вернуться в естественное положение, приподнимается на крепких усах, отталкиваясь от земли крылышками.

Моё прошлое похоже на этого жука. Настоящее – на ребёнка.

31 августа, 17:24

Завтра выходим на Сердце Дракона дней на десять. Дела делать. Увижу Трёшку и Рыжего. Они по мне явно не скучают. Там полно парней, любящих погладить элегантную мелочь. Хм-м-м… Подходит эпитет «элегантные» котятам? Переборщил, по-моему. Ладно, пусть будет.

Командир сказал, чтобы Саву от нас отселили в баню. Дескать, не пристало повару с боевой группой жить. Пусть тусуется с банщиком. А мы к Саве привыкли, да и еду он – хлеб, супы, мясо – нам приносит. Сава расстроится. Думаю, что по возвращении с БЗ нам его будет не хватать. Давинчи – точно. Не на ком оторваться, выпустить пар.

Выходим впятером (я, Давинчи, Прочерк, Костек, Рутул). Хорошо, что Рутул идёт, не отмазывается. Он в прошлый раз сказал, что на кухню ни ногой, она ему надоела. Поваром не хочет работать, в отличие от Савы. «Лучше, – говорит, – на боевые с вами ходить». Рутул отличный. Все отличные. Сава тоже.

1 сентября, 08:08

Экватор. Половина контракта, половина пути. Шанс выжить увеличился на пятьдесят процентов. Хотя, чего тут говорить, смерти достаточно одной тысячной процента, чтобы взять своё. Будем держаться.

К выходу готов. Впрочем, я всегда готов, как пионер. Организм мобилизован. Тело сжато в кулак, в груди огонь, на губах ухмылка, в глазах лёгкая надменность. Нас так просто не одолеть.

Спал спокойно. Снилась чушь всякая из гражданской жизни. Про войну редко вижу сны. Мозг учится отстраиваться, отдыхать.

Дождя не ожидается. Фронт застыл. Лучший вариант для выхода. Не будем грязь месить. Количество нацистских птичек уменьшилось. Миномёты подавлены. Не повод расслабляться, и всё равно – спокойнее.

Сава ночью съехал от нас со словами: «Пусть Аллах накажет того, кто меня выгнал!» Сава думает, что во всём виноват Давинчи. Они часто цеплялись. Но Давинчи тут ни при чём. Распоряжение командира.

1 сентября, 12:ю

Дошёл до штаба, хотел поздравить детей с Днём знаний. В кои-то веки появилось свободное время перед выходом, дошёл с решимостью позвонить, поговорить с большой землёй – и тут обломали. Сказали – с двух. Но с двух обычно свет до вечера отключают. Ладно, попробую за пару часов не растерять решимости и всё-таки позвонить. Дети – это святое.

1 сентября, 15:10

Пообедали в таверне. Готовить не стали.

Дозвонился до большой земли. Поговорил с дедушкой Святослава. Попросил передать от меня поздравления с началом учебного года. Надо искать возможность перекинуть ему деньги на парня. Осень. Сыну одежда нужна.

Сделал звонок М., больше всего боялся, что переживает за меня и, если позвоню, начнёт плакать. Обошлось.

М. обрадовалась. Сказала, что искали меня, потому что долго не проявлялся. Ещё сказала, что связала мне свитер.

Выдали на БЗ термобельё, перчатки, носки, трусы. Удивился. Раньше не выдавали. Сами покупали.

1 сентября, 19:18

Выходим в половине девятого. Сходили в таверну. Поели перед выходом. Сава приготовил перловку с тушёнкой.

В таверне встретил Фому-два. Он отправил записку Ани. Ани получила.

Вроде всех успокоил, кто мог за меня волноваться. Гора с плеч. Пусть дорога будет лёгкой, а Боженька милостивым.

Страха опять нет. Есть переживания.

Возвращаясь из таверны, пересёкся с Ахмедом. Ахмед по-прежнему улыбчивый, наполненный волнением. Ругает себя, что не такой прыткий, как наши молодые парни, которые делают с лёгкостью то, что он, старик, уже не может. Попытался успокоить ровно так же, как успокаиваю себя. Дескать, мы делаем больше, чем могли бы, и не меньше молодых. Лично я всегда на пределе. Он тоже. «Да, – подтвердил Ахмед, – мы не отстаём!»

1 сентября, 20:47–21:59

Нашей группе дали отбой. Выход перенесли на завтра. Главное, выпил таблетки – обезболивающие и от мышечных спазмов, – и тут же сообщили по рации, что сегодня выход отменяется. Завтра, значит, завтра. Что Боженька ни делает, всё к лучшему.

Недавно парни разгребали пустой дом – убирали мусор, чтобы можно было заселить пополнение, и нашли книги. Давинчи притащил целую сумку. Среди пустых детективов и прочей дребедени увидел книги Ветхого Завета. Сборник, включающий Соломоновы притчи, Песнь Песней, Книгу Иова, Екклесиаст и Апокалипсис. Последняя, если я правильно помню, из Нового Завета. Притчи и Песнь Песней знаю почти наизусть.

Сел почитать Екклесиаста, которого, как мне казалось, начал забывать. Казалось. Нет, не начал. Помню каждую фразу. Только если раньше, когда читал в ранней молодости, Екклесиаст виделся мне мудрецом, то сейчас – ребёнком – готов оспорить почти все его изречения. Он представился мне подростком, страдающим от депрессии. Таким, на грани суицида.

Вот он пишет, дескать, что хотел от жизни, то и получил. Хотел стать мудрецом – стал. Но мудрость радости не принесла, и умру я, продолжает Екклесиаст, так же, как умирает человек не отягчённый умом и богатством.

Мудрец такого сказать не может. Подобные мысли выдают подростки в период полового созревания. Это они, получив пятёрку по музыке, могут решить, что достигли всего, чего хотели, и впасть в отчаяние, не понимая, куда двигаться дальше.

Мудрость – в первую голову – это смирение, приятие жизни такой, какая она есть, а не рефлексия и неудовлетворённость.

Мудрость – это удивляться каждому новому дню и проживать его по-новому, впервые, будто только-только народившимся.

Глаз может насытиться, а ухо наслушаться. Мои глаза и уши тому подтверждение. Не оттого ли я всё чаще и чаще ищу покоя – в тишине и темноте?

Радость радует, а горе огорчает. Радость не может огорчать, а горе радовать. Радость и горе не равны между собой, даже если и то и другое заканчивается.

Мудрость открывает новые горизонты, а Екклесиаст обозначает её тупиком в развитии человека.

Не может мудрец называть суетой и томлением духа, допустим, тягу к познаниям, любовь или труд человеческий.

Не равен человек животному, как считает Екклесиаст, хотя бы потому, что обладает воображением, которое помогает ему неустанно совершенствоваться, развиваться и множить труды свои. Не равен хотя бы потому, что почитает головой и сердцем Бога, а не ограничивается инстинктами выживания.

Человек и животное не равны между собой перед лицом смерти, а уж пред Господом Богом тем более, иначе не была бы дарована человеку возможность слушать и слышать Слово Божье.

Когда принимаешь суету сует как данное Богом, то не воспринимается она суетой сует, а становится Божьим провидением.

Есть над чем подумать. Пойду перекурю. Писать больше ничего сегодня не буду. Глаза устают. Необходим покой – тишина и темнота.

2 сентября, утро

Ночью был дождь. Парням, которые вышли вчера, – две команды, – туго пришлось.

На удивление быстро заснул и даже выспался. Думал, полночи буду ворочаться.

Хорошо бы дорогу чуть подсушило к вечеру – к нашему выходу, чтобы легче было дойти.

Понимаю, почему по радио сообщают исключительно о наших победах, ни слова не говоря о том, какой кровью они обходятся. Дело не в боязни паники, которая может возникнуть у мирняка. Радио работает на дестабилизацию обстановки в среде противника, сеет страх. Оно разрушает психику нациков, что помогает доблестным русским воинам одерживать победы.

2 сентября, 11:23

Двое парней, о которых я писал в самом начале дневника (ещё в июле), дескать, прошла инфа, будто они попали в плен, погибли. Сибирь и Барс. Их нашли одноглазые. Парни по незнанию подошли близко к позициям немцев и попали под пулемёт. Были ранены. Смогли отбежать. Спрятаться. Вернуться не хватило сил. Умерли от потери крови.

2 сентября, 19:51

Зашли на Сердце. Как по маслу. Вернее, с вазелином. Смеюсь. Шёл в первой тройке с Костеком и Прочерком. Заводил Башкир. Это пятидесятидвухлетние «ноги». Вот же выносливость у человека! Мотается по красной зоне по нескольку раз на дню.

Давинчи с Рутулом идут за нами. Пока ещё не зашли парни. Нехорошая стрельба. Видимо, пережидают.

Ковбоя задело пулемётом. Слегка. От госпитализации отказался. Смайл и Ленин переходят в разведку. Сургут и Китаец командиры пятёрок.

До десяти отдыхаю, потом работаю с местным Фазой. Здесь шумно. Много пальбы. Или уже отвык? На прошлом заходе к концу казалось, что вообще тишина была. Только наша арта гремела и птичники работали. Отвык, наверное. За неделю на базе можно отвыкнуть. Туда война редко доходит. Сейчас. Не то что пару месяцев назад.

3 сентября, 08:09

Здравствуй, чувство сиротства! Рад появлению твоему. У меня всё хорошо. Впрочем, как всегда. Грех жаловаться. До двенадцати ночи доблестные воины увлекались войной. Потом она им наскучила, и все завалились спать. Утро спокойное.

Трёшка и Рыжик заматерели. На меня не обращают внимания. Ходят задрав носы.

Смотрю, Трёшка присела, прыжок, и – упс! – мышка уже в зубах обвисла, не шелохнётся. Трёшка вальяжной походкой прошла мимо, унося добычу в укромный уголок.

Там, где в наше отсутствие произошла трагедия, нет стены. Завалено мешками. Башкир («ноги») рассказал, как выносили Злого и выводили трёхсотых. «Парни, – говорит, – стойкие».

Рамзан – боевой санитар – выходил последним. Того, что он ранен, никто сразу не понял. Он оказывал помощь боевым товарищам. Когда несли Злого, рассказал Башкир, по эвакуации работали миномёт и пулемёт нациков. Потом затихли. Раненых на ногах выводили под наблюдением птичек. Пальбы не было.

3 сентября, 14:29

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.