Шихабутдин Марджани. Сборник статей, посвящённый 100-летию Ш. Марджани, изданный в Казани в 1915 г.

В своих книгах Марджани всегда уважительно отзывается о суфизме и суфиях, одобряет суфийские методы борьбы со страстями, пишет, что многие учёные учились у ишанов, и часто взгляды суфизма оказываются выше учёных калама и фикха. Также он отмечает, что суфии обладают способностями познавать Аллаха.

На собраниях Марджани и своим шакирдам говорил много лестного об ишанах. Но неизвестно, что он занимался суфизмом и призывал к этому других. Часто он говорил своим шакирдам: «Нужно много читать Коран и стараться понять его смысл. Нет более полезной вещи, чем Коран. Если вы будете читать Коран, вникая в его смысл, добьётесь всего».

Однажды к Марджани пришёл его ученик мулла Гимран ибн Сагид (‘Имран ибн Са‘ид) ал-Багиши и поведал, что хочет стать суфием, и попросил показать верный путь. Тогда Марджани ответил: «Самый верный путь – Коран. Ежедневно читайте как минимум одну часть Корана. Вникайте в смысл и задумывайтесь над прочитанным. Хотите стать совершенным, так прочтите заслуживающий доверия тафсир. Он вам и покажет дорогу».

Понял ли Марджани пользу суфизма путём размышлений, был ли привязан к какому-то шейху? Или на него воздействовали такие приверженцы тариката, как кади Абу Са‘ид? Либо это произошло из-за чтения книг таких учёных, как имам Газали, считающих суфизм наилучшим способом побороть свои страсти? Мы не знаем точного ответа, но всё же думаем, что наибольшее влияние в этом вопросе на него оказал Газали.

Так как Марджани не был против суфизма и не пресекал занятие им своих шакирдов, то среди его учеников были и муриды – последователи каких-либо ишанов.

* * *

О своей жизни в Бухаре и здоровье Марджани рассказывал своим шакирдам следующее: «В Бухаре я остерегался пить некипяченую воду. Я кипятил и остужал её, чтобы утолить жажду. Поэтому я не заразился паразитическим червем-волосатиком, чем страдают многие приезжие. Во время учёбы я обращал большое внимание на своё здоровье, но пренебрегал сном. Иногда я спал лишь один час в сутки. Отсутствие сна не отразилось отрицательно на моём здоровье. А вот к пище я относился внимательно. Каждый день в одно и тоже время старался хорошо поесть. Возможно, это и помогло мне».

Нужно также обратить внимание на то, что Марджани обладал таким усердием, какое не было свойственно ни одному из его современников. Вдобавок ко всему у него было отменное здоровье. Многие шакирды, желая быть здоровыми, полжизни проводят на улице, в садах, развлекаются на собраниях, посвящая занятиям лишь несколько часов в день. И всё же они не могут похвастаться отменным здоровьем.

Марджани же не участвовал на таких увеселительных собраниях, всё своё время, даже то, когда все шакирды отдыхали (между предвечерним и вечерним намазами), посвящал учёбе, пренебрегал сном. И даже такое усердие не сказалось отрицательно на его здоровье. В чём же причина этого?

Возможно, на это повлияла природа Марджани, его внимательное отношение к пище, отказ от таких причиняющих вред здоровью вещей, как опиум и табак, здоровая голова и направление усилий в одно и то же русло.

Но самая главная причина в том, что Марджани получал огромное удовольствие от знаний и исследований. Найдя истину в каком-либо вопросе, он радовался как человек, нашедший клад. Известно, что работа, выполненная с любовью и от чистого сердца, сама является отдыхом. Сколько работ выполняет человек от чистого сердца, столько он и отдыхает. Человек не испытывает наслаждение от дней, проведённых без пользы для себя и других, он считает их временем, потраченным впустую. Такие люди чаще заболевают от безделья, нежели от большого количества работы. Так как Марджани был одним из тех, кто влюблён в знание, его отдых состоял в чтении большого количества книг.

Садрутдин так описывает положение Марджани в Бухаре: «Он был единственным шакирдом в Бухаре, который ходил босиком. Не одевался вычурно, не уделял много внимания одежде, остерегался вредных привычек, распространённых среди других учеников, и стремился к душевной чистоте. С сокурсниками общался мало, не посещал всевозможные увеселительные собрания. Вернувшись в Казань, он и мне говорил, что дружба становится препятствием для получения знаний. Советовал мне мало общаться с людьми и не тратить время на посещение различных собраний.

Очень любил читать Коран и делал это каждый день, много занимался чтением и письмом, писал даже на пустых участках обёрток от чая и сахара, иногда делал записи даже на стенах. Прикладывал все усилия, когда хотел заполучить ту или иную книгу.

Ему не нравились многие методы преподавания и правила, заведённые в Бухаре. Волновался по поводу того, что народ Бухары излишне почитал могилы и просил помощи у умерших. Однажды во время пожара Марджани услышал, как люди кричали: «О Ходжа Баха’ад-дин, помоги нам!»[34] Тогда он хотел сказать: «Даже люди нашей деревни выше их. В нашей деревне помощь просят у Аллаха и произносят такбир и азан».

Марджани был очень серьёзным, не любил много шутить, не вступал в споры с людьми, был превыше всего этого. Он также не обращал внимания на сплетни о себе и продолжал заниматься своим делом.

Марджани всегда приводил доказательства. Вместо того чтобы пересказывать мысли других, он предпочитал делать выводы самостоятельно. Хоть он и мало отвечал на уроках, но старался высказать совершенно новые взгляды, поэтому пользовался авторитетом у учителей. Не любил двуличия, так распространённого у народа Бухары, говорил все мысли открыто либо предпочитал промолчать.

Любил верность мысли и не следовал за ошибочным мнением, каким бы почитаемым человеком оно не было высказано. Был совершенно уверен в своих силах и старался выполнить работу, за которую взялся, лучше всех».

Не добавляя ничего к словам, сказанным Садретдином, право исследовать и судить о развитии мысли Марджани в Бухаре оставляем читателям и заканчиваем эту главу.

Возвращение из Бухары. Путевые заметки. Встреча с отцом

После 11 лет жизни в Бухаре Марджани решил вернуться на свою отчизну – Казань и Ташкичу. Зять семьи Марджани Файзрахман ибн Габдельгаффар (Файд ар-Рахман ибн ‘Абд ал-Гаффар) ат-Тазлари, ежегодно отправляющийся в Туркестан ради торговых дел, захотел взять его с собой домой. Тогда несколько богачей Бухары и люди Мухтар ибн Мухаррама, привёзшего Марджани в Бухару, 10 раджаба 1225 х. / 21 мая 1849 г. с большим караваном отправились в Россию.

В дороге Марджани рассказывал спутникам об истории ислама и биографии алимов. Всегда давал чёткие ответы на вопросы, касающиеся шариата. Один узбек, бывший в караване, даже сказал: «Я встречал много алимов, много татарских дамелла, но никто из них не знал столько о шариате и древней истории». В этом путешествии Марджани был назначен имамом, все читали намаз за ним и очень уважали.

По дороге домой путники делали остановки в Уфе, Орске, Оренбурге. В конце шаабана они выехали из Оренбурга и 12 рамадана прибыли в Казань, а 13-го – в Ташкичу и встретились с родителями и родственниками. Нет надобности рассказывать, какой искренней и радостной была эта встреча спустя 11 лет разлуки.

В чём была его цель возращения из Бухары? С кем Марджани встретился в дороге? Каковы были его впечатления? В качестве ответов мы нашли лишь следующее. В книгах «Вафиййат ал-аслаф» и «Мустафад ал-ахбар» в главе, посвящённой биографии кади Мухаммад-Амин ибн Мухсина ан-Нурмави он пишет: «Это был человек, известный своей религиозностью, знаниями и совершенством. Являлся самым умным и человечным кади своего времени. Обладал множеством ценных книг и всё своё время посвящал чтению и исследованию. Я с ним встретился, возвращаясь из Бухары. Он обрадовался нашему визиту и хорошо нас встретил. Прощаясь с нами, не мог сдержать слёз, даже хотел обнять меня, сажая в повозку. Тогда он уже был столетним стариком, а я – 30-летним молодым человеком»[35].

При знакомстве с биографией Марджани, отчётливо видно, что он привлекал внимание всех людей своей серьёзностью, солидностью, справедливостью, глубокими знаниями. Каждый, кто общался с ним, проникался к нему глубоким уважением.

Приглашение в Казань. Экзамен на собрании алимов. Назначение имамом. Поездка в Уфу

В то время, когда Марджани вернулся из Бухары, имам 1-й мечети Казани мулла Сагид ибн Хамид сложил с себя полномочия имама и уехал в хадж. Поэтому эта мечеть осталась без имама.

Тогда глава первой махалли Казани, в то время самый известный и влиятельный мусульманин этого города Ибрахим ибн Губайдулла Юнусов (Ибрахим ибн ‘Убайд Аллах Йунус) (Длинный Ибрай), принявший решение для мечети своей махалли избрать имамом самого умного и образованного человека, начал подыскивать таких людей. Также он объявил, что, найдя подходящих людей на эту должность, устроит своеобразные состязания и прения, чтобы выбрать сильнейшего и назначить его имамом.

Тогда богачи, ехавшие в одном караване с Марджани, встретились с Ибрахим-баем. Когда последний рассказал, что ищет для своей мечети учёного мударриса, те поведали ему о Шихабутдине ал-Марджани, сказав, что он был самым образованным из тех, кто учился в Бухаре. Также они привели мнения преподавателей о нём, рассказали, что он был для них имамом в пути, и они очень довольны таким спутником, и ещё много чего интересного. Мухтар ибн Мухаррам, стараясь показать свою симпатию, даже сказал: «Этот дамелла Шихабутдин обладает такими знаниями, что может 10 лет преподавать даже самому известному учителю Казани».

Услышав столь лестные отзывы о Марджани, Ибрахим-бай решил пригласить его в Казань на собрание алимов и, если слухи о нём окажутся верными, назначить его имамом в Первую мечеть. Наконец, по приглашению Ибрахим-бая, Марджани прибыл в Казань на собрание алимов.

К этому времени прошло два месяца с возвращения Марджани из Бухары, и среди народа уже успела распространиться молва о его жизни в Бухаре и том, что он, возможно, станет имамом в Казани. Некоторые хазраты говорили: «Раз он такой учёный, надо приложить усилия для назначения его имамом». Были и те, что утверждали: «Он не отличался прилежным учением в Бухаре, не посещал собрания алимов. Проводил время, читая бесполезные книги. Продолжая обучение у своих наставников, не стремился получить их благословения. От его назначения муллой нам не будет никакой пользы». Но известно лишь, что, услышав отзывы Мухтара ибн Мухаррама об учёности Марджани, хазрат Карим счёл нужным подготовиться, найдя ответы на задаваемые вопросы и прочтя всевозможные книги и толкования к ним.

В книге «Мустафад ал-ахбар» об этом собрании Марджани пишет следующее: «14 зу-л-каада 1265 х. / 19 сентября 1849 г. я приехал в Казань. Тогда Ибрахим ибн Губайдулла Юнусов устроил собрание алимов. По инициативе чтеца Корана (кари) Абу-л-Касим ибн Юсуф ибн Шахбирди ал-Бухари Иргимака и других участников каравана, в особенности Мухтар ибн Мухаррама, я и другие алимы близлежащих поселений были приглашены на это собрание. В них приняли участие мулла Гали-ишан ал-Тюнтери, мулла Хабибулла ибн Рахманкули, мулла Ахмад ибн Вагиз, мулла Габдулгафур ибн Махмут, мулла Хуснутдин ибн ‘Умар, мулла Мухаммад-Карим ибн Мухаммад-Карим, мулла Шагиахмад ибн Абу Язид, мулла Шамсутдин Забир ал-Хафиз, мулла Асфандияр ибн Ибрахим, мулла Габдулкаххар ибн Габдуссаттар, мулла Нурмухаммат ал-Мухтасиб, мулла Шихабутдин ибн Фахрутдин, мулла Габдулвали ибн Габдулгаффар, мулла Хусаин ибн Амирхан[36] и др., а также некоторые чиновники.

Как научил его Мухаммад-Карим, мулла Габдулвали посмотрел на нас и сказал: «Я хочу задать вам один вопрос». Когда я ему сказал, что здесь много начитанных людей, которым можно адресовать этот вопрос, он ответил: «Мы хотим услышать, что скажете вы». Когда я согласился, он спросил: «Как вы объясните вопрос о затруднительности приведения довода (истидлал)?» Когда я начал подробно описывать доводы (далил), в разговор вступил мулла Мухаммад-Карим. Последовав его примеру, высказались и некоторые имамы. Так как было сказано много пустых и бессмысленных слов, для наблюдающих за нами людьми наши силы казались равными, но мулла Гали, мулла Ахмад, мулла Хабибулла, мулла Абдулгафур поддерживали мои слова и на этом собрании высказались обо мне положительно».

После этого на собрании говорили о каламе и древней философии, и Марджани привёл хорошие доказательства, процитировал таких великих исламских философов, как Абу ‘Али ибн Сина, ат-Туси, Мир Бакир. Была видна глубина его знаний и начитанность.

Только вопросы, заданные Марджани и темы, поднятые на этих собраниях, были общими, не имели большого значения для религиозных наук и веры.

Несколько странно, что казанские имамы для экзамена выбрали столь распространённые и незначительные темы[37].

Обмен мнениями на собраниях и споры, являясь показателем интеллектуальной деятельности, показывали степень развития народа и алимы того времени, а также темы, которыми они в данный момент заняты. Как видно, имамы в то время были больше заняты вопросами логики, калама и древней философии.

Об итогах экзамена Марджани пишет следующее: «После этого собрания по Казани и её окрестностям стали много говорить о нём, что стало причиной нашей славы.

После собрания Мухтар ибн Мухаррам пришёл к нам в качестве посла от Ибрахим-бая и народа прихода с просьбой стать имамом, хатибом и учителем соборной мечети первой махалли. Я сказал, что моё согласие зависит от разрешения отца, и уехал в деревню. Позже я был извещён о решении членов прихода и приглашён на праздничный обед в честь Курбан-байрама. Вместе с отцом мы приехали в Казань. Это было большое собрание. Через месяц после моего возвращения в деревню на трёх санях и восьми лошадях меня приехали забирать из Ташкичу. Таким образом, я окончательно переехал и 12 мухаррама 1266 х. / 28 ноября 1849 г. первый раз был имамом во время пятничного намаза».

Как видно из этих событий, Марджани стал имамом в Казани не из-за [высоких покровителей], унижения и двуличия, а при помощи своих стараний и осведомлённости, он пожинал плоды своей учёности. Если бы не было того испытательного собрания, натура Марджани, который высоко ценил себя, никогда бы не позволила ему унижаться перед богачами, чтобы стать имамом.

Известно, что для назначения имамом Марджани наибольших усилий на этом собрании приложил ишан Али. Он советовал Ибрахим-баю, говоря: «Нужно постараться такого осведомлённого и здравомыслящего человека назначить имамом, чтобы народ смог воспользоваться его знаниями. Если мы не назначим его учителем в такое хорошее место, как Казань, есть вероятность, что его знания пропадут. Народ нынче не ценит знания».

Так как в это время дорожное сообщение было прервано, Марджани пришлось около 1,5 месяца жить в Казани. Лишь потом он смог поехать в Духовное управление Уфы для сдачи экзамена. Из-за того что он был человеком Ибрахим-бая или по какой-то другой причине в первый свой приезд в Уфу он увиделся с Габдулвахидом ибн Сулейманом (‘Абд ал-Вахид ибн Сулайман), бывшим в то время муфтием, и гостил у него.

В книге «Мустафад ал-ахбар» про экзамен в Уфе Марджани пишет следующее: «Я гостил в доме муфтия Габдулвахида, он привёл меня в суд и, обратившись к кади, сказал: «Мы экзаменовали этого человека и нашли достойным алимом. Что скажете вы?» Каждый из трёх кади ответил: «Хазрат, если нравится вам, то понравится нам». Потом, следуя порядку, велели прочесть суру «ал-Фатиха». Я сделал это, сидя на скамейке возле муфтия. Таким образом, экзамен был окончен, мы совершили дуа и вышли из зала заседания».

Известно, что Марджани, ожидавший, что в Управлении во время экзамена ему зададут много вопросов, получив задание лишь прочитать суру «ал-Фатиха», немного удивился и чуть-чуть ошибся. А, возможно, на него подействовало и то, что он не знал, что в Управлении не был заведён определённый порядок сдачи экзаменов, не были установлены вопросы, и поэтому он выучил все, не уделяя особого внимания «ал-Фатихе».

После этого Марджани вернулся в Казань и прожил там 1,5 месяца. 27 джумад ал-аввал 1266 х. / 30 марта 1850 г. он получил указ о своём назначении имам-хатибом и учителем в 1-ю мечеть и стал служить приходу и обществу.

Медресе. Первые уроки и первые ученики. Черты характера, проявившиеся в медресе

Когда Марджани переехал в Казань и поселился там, в медресе уже собралось много шакирдов. Глубина его знаний была давно известна шакирдам Казани и её окрестностей, поэтому даже довольно взрослые шакирды написали ему письмо о том, что с большой радостью ждут его приезда. И шакирды старших курсов, до этого времени получавшие знания у знаменитого мударриса Казани дамеллы Баймурата, именно в этом году ушедшего в мир иной, решили перейти в медресе Марджани. Также среди обучающихся было много новых приезжих шакирдов.

В одном из своих сборников Марджани так пишет о численности учеников: «25 человек пришли от Баймурат-хазрата, 23 остались от Сагид-хазрата, 17 человек приехали только в этом году».

Так как Марджани любил знания, а шакирды очень ждали его, спустя 3–4 дня после своего приезда в Казань, в среду 26 мухаррама 1266 х. / 12 декабря 1849 г. он впервые вошёл в медресе для начала занятий. Когда шакирды спросили у него, с какого предмета начнётся обучение, Марджани ответил: «Урок начнём с того предмета, какой вы выберете сами. Но лучше всего будет начать с тафсира» и провёл урок тафсира[38].

В то время Марджани проявлял большое усердие, уделял большое внимание преподаванию и довольно много времени проводил в медресе. Спустя год после своего назначения имамом умерла его первая жена, и он больше года жил один, не женился, большую часть времени трудясь на пути знаний. Директор и хозяин медресе Ибрахим-бай также отмечал образованность и усердие Марджани, гордился тем, что его медресе стало лучшим в округе. Ибрахим-бай очень уважал Марджани и старался во всём оказывать ему помощь и поддержку. Даже свадьба Марджани на третьем году назначения имамом и первая брачная ночь молодожёнов прошли в доме Ибрахим-бая.

Спустя год после назначения Марджани имамом скончался мулла Хабибулла ибн Рахманкули, имам 4-й мечети Казани, и многие его старшие шакирды также перешли к Марджани.

За пять лет успешной и плодотворной работы медресе Марджани взрастило следующих преданных пути знаний мыслящих людей: Хусаин ибн Фаизхан, Гаййас Махдум, Наджиб ибн Баймурат, мулла Гимран ибн Сагид ал-Багиши, знаменитый Камал-кари, имамы Казани: мулла Ахмад ибн Вафа и Худжа-Ахмад Музаффари.

Должно быть, в то время Марджани пользовался большим авторитетом, через три года после своего назначения имамом он получил участок в самом лучшем месте прихода и построил там дом.

Но успешная деятельность Марджани и развитие его медресе были недолгими. Многим муллам Казани не понравились его взгляды в вопросах вероубеждения и исламского права, его справедливая критика задела их. Больше всего у него испортились отношения с Ибрахим-баем, у Марджани даже дважды забирался указ о назначении его имамом, медресе прекращало свою работу, шакирды распускались. А сам Марджани испытал немало трудностей. Для того чтобы понять причины этого, мы пишем следующую главу.

Ибрахим-бай. Исламские суды в Казани. Характер Ибрахим-бая, его отношение к Марджани и другим людям. Развитие медресе. Труды в области религиозных знаний

Ибрахим ибн Губайдулла ибн Мухаммад-Рахим ибн Юнус, известный как Длинный Ибрай, был одним из самых известных и авторитетных богачей Казани. По богатству он превосходил большинство богачей города. Он сам и его отец были знакомы с людьми из правительства, имели довольно большой авторитет и совершили немало полезных для мусульман дел. Однажды Ибрахим-бай съездил в Петербург по делам общины. Во время своего приезда в Казань Александр, будучи наследником престола, и сын Александра II, наследник престола Николай[39] заходили в медресе прихода Ибрахим-бая. Тогда же наследник престола был гостем в доме Ибрахим-бая.

Была и более весомая причина того, что мнение Ибрахим-бая пользовалось среди народа авторитетом. В то время у мусульман Казани были определённые привилегии. Самая важная из них – это наличие у мусульман трёх судов, первый из которых занимался наследственными делами и следил за сохранностью имущества сирот. Второй суд собирал с мусульман налоги и распределял их в надлежащие места. А в последнем суде рассматривались остальные дела, касающиеся мусульман. Все эти суды имели одного председателя, который надзирал за их работой. Человек на эту должность утверждался мусульманами, однажды эти обязанности выполнял и отец Ибрахим-бая Губайдулла, а позже председателем был выбран и сам Ибрахим-бай.

Эти суды были известны как Ратуша, просуществовали довольно долгое время и были закрыты в 1271 х./1855 г. во время Крымской войны[40].

Так как Ибрахим-бай обладал и этими привилегиями, многие люди обращались к нему с просьбой, выказывали ему всяческое почтение и боялись открыто противостоять ему.

Кроме этого двери его дома были открыты для каждого, он был гостеприимен, часто проводил у себя собрания алимов, участвовал во многих делах, касающихся мусульман, и многие дела совершались именно так, как того хотел он. В назначении Марджани имамом Ибрахим-бай также сыграл немаловажную роль.

Из-за всего этого Ибрахим-бай ставил себя выше не только всех богачей, но и мулл, старался всё делать по-своему, и его своенравие часто одерживало победу над его совестью. Любил веселиться, шутить с муллами и шакирдами. Гордясь своим богатством и авторитетом, он частенько перебарщивал в своих шутках, унижал и оскорблял даже очень уважаемых людей, ставя их в неловкое положение.

Однажды он взял самого знаменитого учителя Казани с собой на свадьбу. Когда в дороге в одной деревне им преподнесли испить медовуху, Ибрахим-бай стал упрашивать учителя: «Хазрат! Выпей медовуху. Это хорошая вещь. От неё не пьянеют». Тут учитель вспомнил, что Ибрахим-бай обычно мстил тому, кто не послушает его слов, и сказал своему соседу: «Если мы не выпьем это, он может опозорить нас, высадив посреди леса и оставив там. Станешь посмешищем для всего народа» и вынужден был маленькими глотками выпить медовуху.

Однажды Ибрахим-бай пригласил к себе в гости муллу прихода и пригвоздил его обувь у входа в дом. Когда мулла надел обувь и захотел сделать шаг, то упал возле двери. Ибрахим-бай вдоволь посмеялся от проявленного таким образом «уважения» к мулле прихода.

Смеяться и издеваться над шакирдами он любил ещё больше. Иногда Ибрахим-бай звал их в гости и кормил их до отвала похлёбкой из полбы, говоря: «Шакирды! Другого угощения нет. Я позвал лишь для того, чтобы позабавиться». А позже он ставил на стол всевозможные яства и смеялся над шакирдами, которые не могли есть, так как их желудки были полны. А если же шакирды всё же сидели и ждали, что бай угостит их чем-нибудь более вкусным, он говорил: «Не обижайтесь, другой еды нет» и выпроваживал их, смеясь им вслед. Ибрахим-бай устраивал много таких шуток и издевательств, о большинстве из которых сложили рассказы и анекдоты.

Так как Марджани приходилось общаться с Ибрахим-баем, являющимся председателем прихода и надзирателем мечети, ему оставалось выбрать одно из двух: либо не высказывать свои мысли и планы, закрывать глаза на все недостатки Ибрахим-бая, плясать под его дудку, терпеть его унижения и выполнять все приказы. Либо не обращать на него особого внимания, не боясь перемены отношения к себе, говорить правду, не отходить от середины и остерегаться совершать противоречащих шариату и совести поступков из страха перед местью Ибрахим-бая.

Как бы Ибрахим-бай ни уважал Марджани, он всё же не отказывался от своих шуток, вёл себя с ним так же, как с остальными муллами и хотел помыкать Марджани. Но Марджани был серьёзным человеком, и его высокая натура не позволяла ему быть игрушкой в чужих руках и следовать за чужими взглядами, поэтому и с Ибрахим-баем он общался довольно сдержанно. Он считал унижением жить как некоторые муллы и слуги бая, смотрящие ему в рот, поэтому не возвеличивал его больше заслуженного.

Кроме этого Ибрахим-бай получил кое-какое образование и имел небольшие знания в области морфологии и синтаксиса, поэтому он вмешивался в образовательный процесс медресе, а иногда даже отменял приказы, вынесенные тем или иным учителем. Когда однажды Марджани решил отчислить из медресе ученика, не отличавшегося прилежным поведением, Ибрахим-бай высказал ему: «Почему ты без моего разрешения отчисляешь учеников из моего медресе?», наговорил ещё много некрасивых слов и запретил выносить решение об отчислении. Вдобавок этот ученик не брезговал лгать и частенько рассказывал Ибрахим-баю, будто Марджани распространял слухи о нём и высказывал противоречащие шариату речи. Именно он и стал первой причиной напряжённых отношений между Марджани и Ибрахим-баем, из-за него произошло немало смут. Среди людей того времени эта история запомнилась как «История Бей Хасана».

После этого между Ибрахим-баем и Марджани произошло ещё несколько событий. Однажды Ибрахим-бай сказал ему: «После вечернего намаза я устраиваю собрание алимов и хотел бы, чтоб ты присутствовал на нём». На что Марджани ответил: «Я обещал одному человеку, что после вечернего намаза приду к нему», упомянув при этом имя одного бедняка. Ибрахим-бай подумал, что Марджани не сможет предпочесть его какому-то бедняку, и всё же устроил собрание. Он даже не мог предположить, как можно оставить богача и уйти к бедняку.