скачать книгу бесплатно
9
Леля была в шоке, когда для погрузки в Капсулу Перемещения прибыл Тёмный в сопровождении двух охранников. Она в недоумении уставилась на меня.
– Это ОН?
– Он, – ответила я.
– А что он здесь делает? – она внутренне напряглась.
– Он будет проходить практику перерождения на Земле. Вместе с нами.
Леля переменилась в лице. Опять её сознание заметно затуманилось страхом. Она сделала шаг назад.
– Я не полечу, – сказала она твердо, будто приняла решение.
– Лель, не глупи, – мягко сказала ей я. – Всё хорошо. Всё обсудилось и обдумалось нашими Старейшинами. Тор не опасен. И он сам был у Перуна! Он разговаривал с ним. Представляешь? И Перун решил, что Тор должен попробовать пройти этот путь. Перун в него поверил. И если уж сам Верховный Бог поверил в то, что Темная Душа способна на такой качественный прогресс, то как мы можем не доверять Богу?!
Леля стояла нахмурившись, и я чувствовала, какая психологическая борьба идет сейчас внутри неё. Леля сделала глубокий выдох, словно мысленно взяла себя в руки и поджала губы. И всё же помолчав, она сказала:
– Я надеюсь, что ТЫ хорошо подумала обо всём…
Я обняла её. Я чувствовала, как ей тяжело даются эти принятия, и была благодарна ей за то, что она это делает ради меня.
– Я люблю тебя, моя маленькая, – сказала ей я.
– И я тебя. Очень, – ответила она. – И вот поэтому я никому не дам тебя в обиду.
Подошла группа наших товарищей. Когда они увидели, что среди переселенцев есть Тёмный, они очень заволновались и тревожно загудели. Пришедшие учителя объяснили всё и успокоили их, но даже несмотря на это, напряжение не пропало. Ребята с опаской оглядывались на него и держались подальше.
Я видела, что Тор чувствует себя неуютно. Несколько раз я подходила к нему, чтобы подбодрить и успокоить.
Мы с Лелей стояли в сторонке. Неожиданно от ребят отделился Алекс и подошёл к нам.
– Надя, – обратился он ко мне. – В чём дело? Почему ты подходишь к нему? Ты его знаешь?
Мне совсем не понравилось то, как со мной разговаривает Алекс. Мне совсем не понятна была его претензия и мне совсем не понятно было выражение его лица.
– Он мой друг, – честно ответила я.
– Друг?! – воскликнул Алекс и в глазах его вспыхнул…
Нет! Не страх и не волнение. И вовсе не переживание за меня. В них вспыхнула ревность. Самая откровенная ревность. И меня это резануло. Словно он вероломно посягнул на мои границы.
– Друг, – снова повторила я. – Тебя что-то смущает?
– Конечно! С каких это пор ты водишь дружбу с Тёмными? Он не должен здесь находиться!
– Алекс, – перебила его я. – Где ему находиться, решил Перун и Совет Старейшин. Или ты ставишь под сомнение решения Богов?
Алекс нахмурился. Он метнул в Тёмного полный ненависти взгляд и сказал:
– Если он собирается стать одним из нас, то у него ничего не выйдет.
– И это ты ему помешаешь? – спросила я и поразилась тому, насколько сильно и явно проявилось тёмное чувство в светлой Душе.
Алекс ничего не ответил. В глубине его глаз засветился странный огонёк, ноздри раздулись и губы сжались. Он круто развернулся и отошёл.
Он даже не попытался справиться с тем, что темным маслянистым пятном разлилось внутри него.
Капсула летела в открытом Космосе к далёкой галактике с красивым названием Млечный путь. Тёмный с охранниками держались обособленно ото всех переселенцев. И только я сидела рядом с ним на мерцающем полу, положив свою голову на его плечо. Тор держал мою руку в своей большой и сильной ладони и иногда прикасался губами к моим волосам. Два наших мира были такими разными, но такими знакомыми. Это как чёрный Космос с миллиардами сверкающих галактик. В нём много света, несмотря на темноту. Тор не поглощал меня, но позволял мне быть в его Тьме и наполнять его всем лучшим, что у меня было, одновременно дополняя меня саму, придавая мне сил и уверенности в себе.
Мы не знали, что нас ждет в наших будущих жизнях. Но я была уверена, что он всегда вот так будет крепко держать меня за руку.
Глава II. Леля
1
К вечеру всё село гудело, как улей! На порогах и подоконниках каждого дома была разложена крапива и травы, отгоняющие злых духов. Матери и отцы обливали из деревянных ведер своих маленьких и верещащих от восторга детей речной водой. Те визжали и топали ногами по образовывавшимся под ними лужицам и счастью их не было предела. Считалось, что вода в это время обладает большой целительной и обережной силой.
Молодежь собиралась галдящими стайками и кочевала от дома к дому. Семьи собирали корзинки с едой и питьем и весёлыми, шумными толпами потихоньку стекались к берегу реки, где почти вплотную к воде подходил лес. Здесь, возле села, речка протекала спокойно и плавно, её берега были относительно ровными и пологими. Но уже дальше, вдоль леса, река становилась порожистой и сопровождалась крутыми обрывистыми берегами. Она становилась бурливой и своенравной, словно вдали от людей проявлялся её истинный характер.
Это был канун одного из самых загадочных и любимых всеми праздников – ночь на Ивана Купала. Всё село семьями сходилось на берег речки. Расстилали скатерти, расставляли еду и питьё, пели песни, купались, рассказывали разные истории. А когда опускались сумерки, жгли костры и собирали заговорённые травы.
Взошла огромная, будто специально для этой ночи увеличенная в несколько раз луна. Словно бы и она хотела принять участие в праздновании, но не могла, и поэтому приблизила своё одинокое око к Земле, чтобы получше всё рассмотреть.
Девушки и парни развели свой костёр, чуть подальше от взрослых и маленьких детей. Ведь у них свои разговоры и гадания. Не хотелось, чтоб родители наблюдали за ними, за их тайными переглядываниями и улыбками, предназначенными для избранников. Это ведь всего одна ночь для тайны и сказки, которые будоражили молодую кровь и смущали сознание своей смелостью.
Он ей очень нравился. Уже давно, ведь они с самого детства вместе. А его светлые чистые глаза отвечали ей, что её тайные чувства взаимны. Но она никогда не позволяла себе проявлять их, будто сомневалась в чём-то, будто каждый раз проверяла, так ли думает голова, как чувствует сердце. Но в эту ночь можно смело оставить голову дома и послушать голос сердца. И оно радостно колотилось в груди, будто наконец почувствовало свободу от оков разума. Оно пело вместе с девушками-подружками, оно сладко сжималось, когда он оказывался рядом, а когда он касался её руки, то оно начинало быстро-быстро биться где-то у самого горла. Ей хотелось запустить свои ладони в его кудрявые шелковистые волосы. А его лёгкая улыбка так и звала прикоснуться своими губами к его мягким и горячим губам.
Но всё это потом, потом. Она старательно прятала всё это от себя, будто единственную сладкую конфету до лучшего момента, который ещё не настал.
Молодёжь пела песни, смеялась, шумно перекликалась. По кругу передавали огромный ковш с целебным отваром из трав и каждый делал глоток этого сладкого с горчинкой питья. Плеснули немного в огонь, чтобы задобрить Богов, и Боги ответили вспыхнувшими искрами, будто благословили честную компанию, вызвав всеобщее ликование собравшихся возле костра.
– Айда купаться! – крикнул кто-то, и все с радостными возгласами повскакивали со своих мест.
Полетела в стороны одежда, оставляя тела прикрытыми только сорочками из лёгкой тонкой материи.
Визг, шум и радостные крики наполнили воды реки и разнеслись эхом в ночном воздухе по округе. Вода, теплая, будто парное молоко, нежно принимала в себя разгорячённые дневным солнцем и вечерним огнём тела. Брызги с искорками отраженной в них луны взмывали вверх и затем блестели на щеках и волосах яркими звёздочками, пока не перемешивались с миллионами других капель. Пьянящий восторг накрыл молодую компанию своим тончайшим пологом.
Сорочка прилипла к телу и стала совсем прозрачной и не ощутимой, не скрывая ничего под собой. Кто-то поймал её тело в свои руки и прижал к себе. Она взвизгнула и обернулась. Его волосы мокрыми кудрями спадали на лоб, но не скрывали горящих глаз, а пунцовые губы были совсем-совсем близко. Она со смехом хлопнула его по голым мокрым плечам и оттолкнула. «Нет. Не сейчас». И, развернувшись, поплыла к берегу.
Чуть позже и вся остальная весёлая толпа вернулась на берег и пользуясь тем, что все они мокрые и под защитой воды, стали прыгать через костёр. Многие заранее об этом договаривались и, взявшись за руки, прыгали парами, а все остальные смотрели, кто прыгнет выше, смеялись и кричали, одобряя и подбадривая. Если пара, перемахнувшая через костер, не расцепила рук, значит они будут вместе.
Он взял её за руку и потянул к костру. Все одобрительно закричали и захлопали в ладоши. Поддавшись кипящему в крови адреналину и эмоциям друзей, она крепко сжала его горячую ладонь и вскочила с места. Он посмотрел ей в глаза и будто спрашивал, готова ли она прыгнуть с ним. Она засмеялась в ответ, но когда посмотрела на костёр, то как будто вернулась в реальность. Цветок костра своими огненными лепестками, казалось, вырос до самых небес и угрожающе лизал кромку лунного диска. Нет, ей ни за что не перепрыгнуть его! Она отрицательно помотала головой и, выдернув свою руку из его ладони, отступила. Кто-то из друзей разочарованно загудел, кто-то ободряюще закричал, и веселье продолжилось с заменившей их парой.
Постепенно праздник переходил в свою спокойную фазу. Девушки затянули песни. А чуть позже кто-то предложил пойти в лес, где, якобы, недавно видел растущий папоротник. Все дружно согласились. Ведь в этот праздник каждый мечтал найти его цветущим. Все двинулись в лес и скрылись за деревьями.
Странные они, эти славянские праздники.
Он бродил по лесу в поисках какой-нибудь дичи, когда уже к вечеру услышал шум голосов, доносившийся со стороны реки за лесом. Это заинтересовало его. Он приблизился к кромке леса, чтобы, скрытый зарослями, он мог понаблюдать за всем, что там происходило.
Ему показалось, будто всё село собралось у речки. Зачем они здесь, да ещё в таком количестве? Все их действия были странными, но интересными. Люди излучали радость и казались счастливыми. Над ними витал дух мистицизма и веры. Красивы и мелодичны были их голоса, когда они напевали свои песни. Красивы были славянские девушки. А когда они все выбегали из воды, то он чуть не зажмурился от смущения, потому что мокрые сорочки совсем не скрывали их наготы. С распущенными длинными волосами девушки напоминали собой сказочных русалок.
Когда все стали прыгать через костёр, то он уже совсем испугался, подумав, что они совершенно дикие, ведь это опасно. Но потом и сам втянулся в эту игру и даже мысленно болел за то, чтобы прыгали повыше. И чуть сам разочарованно не загудел, когда одна пара отказалась прыгать. Ему даже из своего укрытия было видно, что девушка испугалась. Он вглядывался в неё, и издалека в чарующем свете костра она казалась ему загадочной и очень красивой.
Потом компания молодёжи вдруг засобиралась, и они двинулись в его сторону. От неожиданности он не сразу сообразил, что ему делать и, сорвавшись с места, неслышно побежал в глубь леса. Но отбежав не далеко, решил, что в темноте леса он может просто спрятаться и его не заметят. Он притаился у ствола дерева, вплотную к которому рос куст шиповника. Тихие голоса и шорох шагов приближались. Огоньки свечей плясали между деревьев. Они что-то искали, перекликаясь между собой, смеялись и шутили. Всё ближе и ближе.
Она прошла совсем рядом с ним. Ему даже показалось, что она сейчас его заметит. Он замер. Движение воздуха донесло до него свежий запах полевых цветов, горячего солнца и парного молока. Так пахла она. И это было до боли ему знакомо. Он прикрыл глаза, чтобы вдохнуть в себя этот запах и вспомнить. Вспомнить… Что вспомнить?
Она остановилась. Повернулась на месте и огляделась, будто что-то почувствовала. Она вертела головой из стороны в сторону, вглядываясь и прислушиваясь. Вот здесь, вот на этом месте, что-то заставило её остановиться. Что-то как магнитом притягивало её к себе. Это было странно и совершенно непонятно. Сердце мягко сжималось и разжималось. Что это? Может она нашла место, где растет этот сказочный папоротник, и почувствовала, как он её призывает? Да нет же, глупости…
Она вглядывалась в темноту. Вот оно…
Она почувствовала, что кто-то внимательно наблюдает за ней.
Да. Из темноты на неё, не мигая, смотрела пара глаз. Она уставилась в эти глаза, словно её заворожил неведомый колдун. Их взгляды переплелись невидимыми путами и невозможно было расцепиться. Потревоженный Космос древней памяти закряхтел и нехотя заворочался в глубинах их Душ, не желая выдавать своих тайн. Казалось, что это длится вечно.
Она моргнула.
И очнулась.
Что это было? Мистика волшебного праздника? На неё навели чары злые духи? И сколько прошло времени, пока она была зачарована?
Она повернулась и побежала к друзьям, которые уже вышли из леса и снова собрались у костра. Девушки пели песни и плели венки. Она присоединилась к ним. Из трав, цветов и гибких берёзовых веточек она сплела свой венок, вплетая в него свои мечты и желания.
Девушки зашли по колено в воду и каждая, вставив в серединку своего венка зажженную свечку, пускала его в плавание по речке. Течение мягко подхватило нарядные кораблики, груженые девичьими мечтами, и красивой светящейся вереницей понесло прочь. Девушки, провожая веночки, наблюдали каждый за своим. Некоторые венки тонули, сопровождаемые вздохом и стоном разочарования. Но большая часть, вселяя надежды и прощально мерцая светом свечей, уплывала всё дальше.
Звонкий голос кого-то из девушек восторженно воскликнул и в предрассветной тишине отозвался гулким эхом:
– Смотри, Настасья! Твой плывет самым первым! Значит быть тебе и самой счастливой!
2
О! Как же он любил мчать по степи на своём вороном скакуне! Быстрее ветра, быстрее света, быстрее мысли!!!
Ветер свистел в ушах и выдувал из головы все неприятные мысли, наполняя голову свободой и счастьем. Свежесть и запахи разнотравья врывались в ноздри и распирали легкие. Он любил эту степь. Он любил эти яркие цветочные ковры с проседью ковыля. Он любил свою свободную, кочевую жизнь. И вряд ли согласился бы променять её на что-то другое. Он был свободным. Он был воином. Оседлая и спокойная жизнь ему претила. И когда он вместе с соплеменниками плечом к плечу нёсся в бой, его душа ликовала и пела.
Сейчас же был спокойный период, и он изнывал от бездействия, поэтому носился по степи, пытаясь напитаться её духом.
Отец частенько ворчал на него, называя несерьёзным мальчишкой, но он знал, что в душе отец гордился им. Он часто сопровождал отца на переговоры к славянским князьям и сам с лёгкостью говорил на их языке. Его мать была из пленных славянских женщин и, пока была жива, учила сына разговаривать не только на языке племени его отца, но и на своём родном языке. Отец любил эту женщину и взял её в жёны. Но несмотря на то, что она и была на особом положении среди кочевников, мальчик часто замечал печаль в глазах матери. Он думал, что она до самой своей смерти в душе так и не смирилась с тем, что однажды перевернуло всю её жизнь. Но сына она любила беззаветно и безгранично.
Мальчик очень горевал, когда она не смогла пережить суровую зиму. И, несмотря на то, что считал себя уже мужчиной, плакал на похоронах, не скрывая слёз. В том возрасте, когда он только-только начал взрослеть, в душу ему закрадывались мысли о том, что что-то не так с походами отца и соплеменников за новыми землями. Но эта мысль была похоронена вместе с матерью.
Может быть он не мог простить ей того, что она ушла? Того, что она его бросила? Может быть поэтому его ярость так горела в бою? Он и сам не всегда мог себе ответить на эти вопросы. Он уносился от них на своём вороном скакуне быстрее ветра, быстрее света, быстрее мысли…
Сейчас он делал объезд постов, расставленных вдоль линии рва, отделявших земли одного из русских князей от степи, где хозяйничали другие кочевые племена. С племенем его отца и этим русским князем у них был заключен договор взаимопомощи. Они защищают и охраняют границы земель князя от посягательств других племён, а взамен могут свободно расселяться на его земле, промышлять и охотиться в его лесах.
Закончив со своими обязанностями, объехав все посты и получив от постовых подтверждение того, что всё в норме, он решил по пути домой проехать через лес и вернуться домой с добычей. Хотелось немного погонять в крови адреналин. Взбодрить себя, встряхнуть, а иначе, казалось ему, что скоро он превратится в перебродившую пышную лепёшку, какие печёт его тётка.
3
– Настасья! – донёсся со двора громкий голос отца. – Настасья! Быстро запрягите мне телегу! Живо!!
И в тот же момент в дом влетела Лёля. Широко распахнутые глаза и разинутый рот говорили о том, что что-то случилось.
– Натя, – выпалила она, не успев переступить порог. – Пойдём быстрее!
– Да я поняла, что надо быстрее, – сказала Настя, вытирая, не помыв, руки от теста. – Только вот что случилось, объяснять никто не хочет.
Последнюю фразу она договаривала уже выбегая из дома. По двору носилась мать. Отец о чём-то сурово беседовал с Алёшкой, соседским парнем. Алексей стоял перед ним, словно сильно в чём-то провинился, но вины своей упорно не хотел признавать. Брови были сдвинуты на переносице, а губы упрямо сжаты.
Но всё это Настя отметила про себя мимоходом. С Лёлей они молниеносно выполняли отцовское распоряжение. Отец резко развернулся от Алексея и зашагал к подготовленной телеге.
– Алёнка, – понизив голос, обратился он к Лёле. – Принеси-ка мне из кладовки старый тулуп.
Лёля быстро метнулась в дом. Настя заглянула в лицо отцу, пытаясь прочесть хоть что-то. Отец не смотрел ни на кого. Он явно был зол. Очень зол. Взволнован… И испуган. И это поразило Настю очень сильно. Потому как испуганным отца она никогда не видела.
Это был высокий, крепкий и волевой человек. С железным характером, крепким кулаком и сильным словом. Отец держал в управлении всю деревню. Был в почёте и уважаем каждым в деревне. И был на особом счету у князя. Его слушались и боялись. И ласков он был исключительно со своей семьёй, да и то нечасто.
И вот теперь этот отпечаток страха на его лице… Видать, и впрямь случилось что-то серьёзное…
Взяв у Лёли тулуп, отец кинул его на телегу и спешно вырулил со двора в сторону леса.
Настя обернулась туда, где недавно стоял Алёшка, но его и след простыл. Настя почувствовала укол досады. Мог бы и рассказать, что случилось. Повернулась к Лёле. Та стояла, сцепив руки за спиной и угрюмо смотрела отцу в след.
– Ну, что встали? – нарочито беззаботно, будто ничего сейчас и не произошло, спросила мама. – Ну-ка, разлетелись по своим делам! Бездельницы.
Настя взглядом показала Лёле, чтоб та шла за ней, и направилась в дом. Лёля нехотя развернулась и поплелась следом за Настей.
Настя была старше Лёли на три года, и для тринадцатилетней сестры всегда была в большом авторитете. Зайдя в дом, Настя продолжила своё колдовство над тестом, а Лёля села рядом за стол.
– Что там, вообще, произошло? Тебе известно? – спросила Настя сестру.
– Ну так, – пожала плечами Лёля, потупив взгляд.
– Да говори уже…
– Ну я правда не знаю всего… – неуверенно сказал Лёля. – Нечаянно услышала, что, вроде как, всё дело в том, что Алёшка прибил в лесу кого-то… Вроде…
Настя аж перестала месить тесто.
– Кого?
– Ну вроде кого-то из этих… нерусских… кочевых…
Лицо у Насти вытянулось.
– Батюшки… – произнесла она и села на лавку у стола. – И что ж теперь будет?
