Когда загорится Луна

– И потом поступил в консерваторию? – изумился Демьян.

– Ага, – легко подтвердил Леший. – В шестнадцать меня Симона забрала, старшая сестра, ей как раз восемнадцать исполнилось. Она работала, я учился. Потом уехал, думал, навсегда. Но тут бабушки не стало, к Си присоединилась Таська, а на учебу нужны были деньги, и того, что я мог заработать, не хватало. Симона тоже вкалывала как проклятая, сам понимаешь. Иначе ей бы меня не отдали. И потом, какая тут успеваемость, если я на парте засыпал? Так что пришлось попрощаться с музыкой в ее профессиональном смысле. Конечно, это не значит, что я не играю. Наоборот, сейчас посвящаю любимому делу гораздо больше времени, выступаю где придется. Все к лучшему, в общем-то. А ты откуда приехал?

– Из Сколово, – ответил Дёма.

– Не слышал о таком, – задумался Леший.

– У нас крохотный городишко, даже, лучше сказать, поселок. Мать была против, чтобы я ехал поступать сюда, но у нее новый ухажер, у отца давно другая семья, а я хочу рисовать. У меня выставка скоро, персональная.

– Ничего себе! – присвистнул Лёша. – На первом курсе? Недурно.

– Сам не верю до конца. Преподаватель помог, – признался Демьян. – Мне вообще везет на хороших людей.

Леший посмотрел на него как-то странно, задумчиво, но Дёма действительно считал так, как и сказал: ему везло. И с Павлом Владимировичем, и с соседями по комнате в общежитии, и с преподавателями в училище. Да, никого он не мог бы назвать своим другом, но что такое дружба? Прямо не ответишь. А вот взаимопомощь, вера в талант – это важно.

– Доброе утро, – поздоровался Дёма с охранником.

– Доброе утро, молодежь, – кивнул тот, подавая ключ.

Леший шел рядом, разглядывая длинный коридор с одинаковыми деревянными дверями. Дёма открыл замок и пропустил гостя в студию.

– Краской пахнет, – тут же заявил новый знакомый, проходя в комнату. – И картин столько!

Картины действительно висели на стенах, стояли на подставках, а «Весна» так и глядела в душу с неоконченного полотна. Именно к ней и направился Леший, присмотрелся, будто хотел что-то разглядеть.

– Нравится? – с показным безразличием спросил Дёма.

– Красивая, – обернулся Алексей. – Я так понимаю, это весна?

– Да, все верно.

– А похожа больше на какую-нибудь нимфу, – задумчиво произнес музыкант, – или полудницу.

– Кого? – переспросил Демьян, готовя все для работы.

– Полудницу. Не слышал? В славянской мифологии это низший дух, который принимает вид красивой девушки. Только серпа в руках не хватает, – крестьяне считали, что эта сущность может их скосить.

– Увлекаешься мифологией?

Леший отвел взгляд.

– Не то чтобы… – пробормотал он. – Симона увлекалась. Она изучала всякие ритуалы, шепотки. Училась на истфаке, правда. Говорила, там встретила единомышленников.

– Как она погибла? – тихо спросил Дёма. – Не хочешь – не говори.

– Да я уже с этим справился, – ответил Леший. – Отравилась. Чем – неясно, следствие еще идет. Я нашел ее на полу в коридоре квартиры, которую она снимала. Никаких веществ, ничего, чем бы можно было отравиться… И тем не менее в заключении о смерти написано именно это. Думаю, сестру убили. У нее был талант совать нос не в свое дело.

– Есть подозрения кто?

– Кто-то из ее дружков, – нахмурился Алексей. – Тех, с кем она проводила свои дурацкие ритуалы. Других кандидатов нет… Ты не против, если я тут посижу? Интересно, как ты работаешь.

Демьян был только «за». Леший устроился на высоком стуле у окна. Он то смотрел на улицу, то наблюдал за работой художника. Дёма же робко обмакнул в краску кончик кисти. Казалось, Весна снова выберется и на этот раз все закончится его гибелью. Однако героиня его полотна продолжала изучать художника хищным взглядом. Полудница, значит? Может быть…

А в лицо вдруг повеяло ветром. Дёма отпрянул, и ощущение пропало.

– Все в порядке? – спросил Леший.

– Да, – ответил художник, радуясь, что в студии не один.

Он продолжил писать картину, но руки подрагивали. Так можно только испортить полотно…

– Включу музыку, – сказал он Алексею и нашел на телефоне одну из любимых композиций.

Сегодня выбор пал на Прокофьева. Звучные аккорды наполнили тишину студии.

– «Танец рыцарей»? – тут же узнал Леший.

Демьян кивнул, снова берясь за кисть.

– Сестра его любила. Часто слушала. Только вряд ли Прокофьев вдохновит тебя на «Весну».

– А на полудницу – вполне.

– Полудницы – существа летние, у тебя погодка не та, – хмыкнул Алексей, а после замолчал.

Картина, к счастью, вела себя смирно. Демьян даже успел забыть о присутствии Лешего. Тот взял в руки его телефон и включал те произведения, которые ему нравились. Дёма не был против. Важнее, что рука так и летала, краски ложились как надо, а девушка на картине из хищницы вновь превратилась в Весну. Остались последние штрихи…

Вот и всё. Демьян сделал шаг назад, любуясь, и только сейчас понял: на улице темно, кто-то включил свет и Лешего давно нет в студии. По спине сразу пробежал озноб. Ничего, главное, что картина завершена, а теперь – в общежитие. Как можно быстрее!

И на этот раз Дёма сам отдал предпочтение такси. Уже выходя из студии, заметил вложенную в ручку двери записку: «Не стал мешать вдохновению. Не потеряй тубус снова! Леший».

Странный он, его новый знакомый. Но в чем эта странность, Демьян пояснить не мог. Только усилилось ощущение, что Леший недоговаривает. А может, просто врет? Про детский дом, например, или консерваторию. В глубине души Дёма уже почти решился нанести Лёше ответный визит, придумать какой-нибудь глупый повод. Например, извиниться, что потерял счет времени, или отнести приглашение на выставку. Правда, до выставки еще много времени… В любом случае это точно не последняя встреча с Лешим, Дёма готов был поклясться.

Такси подъехало к входу. Демьян вернул ключи охраннику и забрался в теплый салон автомобиля. И все-таки был ли настоящим тот порыв ветра сегодня? А может, почудилось? Или откуда-то возник сквозняк? Ответов не было, а вопросов становилось все больше, и что с ними делать, Дёма пока не знал.

Сестра живая и сестра мертвая

– Тася, я дома! – привычно крикнул Леший, распахивая двери их жилища. – Таська!

Неужели опять куда-то умчалась? Но нет, младшая сестра нашлась в своей комнате. Она, как всегда, сидела за компьютером в наушниках. Леший приподнял их и завыл в ухо:

– Та-ася!

– Лёш, ты нормальный? – обернулась Таисия, снимая наушники. – Зачем подкрадываться?

– Так ты не слышишь. – Леший упал на высокий стул с крутящейся ножкой и сделал виток.

– Прекрати, – укоризненно проговорила сестра, темноволосая, в отличие от брата, и с большими карими глазами.

Она походила на отца, в то время как Лёша и Симона пошли в мать. И по характеру Таисия отличалась от брата и сестры, была куда спокойнее и уравновешеннее.

– А то что? – усмехнулся Леший.

– Да ничего. – Тася пожала плечами. – Упадешь, ногу сломаешь, я тебя лечить не буду.

Лёша знал, что это неправда. Тася любила старшего брата и никогда не оставила бы в беде. Иногда ему казалось, что это она из них старшая. А еще сестра училась на втором курсе университета, пока Леший выступал в переходах и подрабатывал на свадьбах и днях рождения. Его младшая сестренка выбрала профессию программиста. Ей не досталась любовь к мистике от Си или талант к искусству, как брату. Ее мир состоял из языков программирования и кодов. Стоит сказать, в этом Тася была лучшей. Она только собиралась сдавать выпускные экзамены, когда ее пригласили учиться за границу. Си и Лёша в один голос уговаривали упрямицу подумать, но та сразу ответила «нет». Леший даже попытался побеседовать с сестрой на эту тему, но та резко перебила:

– Не говори глупостей, Лёшка. Я вас, конечно, люблю, но хотела бы – уехала. Только кто тогда на родине останется, а? Мне и тут хорошо.

И подала документы в университет, причем не столичный, а местный. Знала, что Лёша с ней не поедет – слишком беспокоится о Симоне.

– И где ты бродил с самого утра? – спросила Тася, все-таки поднимаясь с кресла.

– В художественной мастерской, – ответил Леший. – Там сейчас один мой приятель готовится к выставке, пообщались немного.

– С каких это пор у тебя появились приятели, Лёшка? – хмыкнула Тася, направляясь на кухню. Пришлось тащиться за ней.

– Хочешь сказать, у меня их нет? – поинтересовался Алексей.

– А что, имеются?

Тася любила отвечать вопросом на вопрос, и это раздражало. Она достала из холодильника тарелку с бутербродами и запустила кофемашину. Затем поставила перед собой чашку с горьким черным кофе без сахара, а перед Лешим – очень сладкий латте. Знала, что ее брат без сахара вообще ничего не пьет. Лёша украл из-под носа сестры бутерброд и откусил добрую половину.

– И не поел, как всегда, – вздохнула Тася. – Кстати, тебе звонила некая Карина, просила передать, что есть работа.

– Я ей перезвоню.

Из соседней комнаты раздался звонок мобильного.

Тася вышла, а когда вернулась, на ней лица не было.

– Лёша, – срывающимся голосом сказала она, – смотритель кладбища звонил. Там с могилой Си что-то случилось. Тело похитили…

– Его там и не было, – заметил Леший.

– Что значит – не было? – Сестра уставилась на него. – Ты шутишь сейчас? И вообще, откуда тебе знать? Мы на похоронах были, и Си лежала где положено.

– Наша Си очень любила все потустороннее. – Лёша пожал плечами. – Мне пришло от нее письмо три недели назад, в котором она просила заглянуть к ней в могилу. Писала точно Си, уж поверь.

– Не хочешь ли ты сказать, что сам устроил погром на кладбище? – возмутилась Таисия.

– Устроил, – подтвердил Леший. – И тела не нашел.

– Да ты ненормальный! И Си тоже была не в себе. Вы друг друга стоили.

– Зато я там обнаружил еще одну записку с именем. Искандер Соколов. Пробей по базам данных, может, где найдется. Си намекала, он знает, что на самом деле с ней случилось.

– Не стану я его искать! – рявкнула Тася, со звоном опустив пустую чашку на стол. – Так нельзя, Лёша. После смерти Симоны ты как с ума сошел! Дома тебя нет, на кладбище вот… Почему мне ничего не сказал?

– Ты бы не позволила, – честно признал Алексей, допивая латте. – А мне нужны ответы, Тась. У меня ведь только ты и Си. Точнее, Си уже нет.

О призраках и голосах Леший упоминать не стал. Как и о том, что у художника, которого он случайно вытащил из-под колес, глаза становились серебристыми, когда тот рисовал. Знак Пепла. Знак проклятого, который по собственной глупости может натворить бед. Информацию Лёша нашел в записях Си. Достаточно скупых, откровенно говоря. Симона упоминала, что Пепел – это прикосновение духов нави. Да, сестрица мифологию любила и искренне в нее верила. Так вот, Пепел – предвестник разрушения мира. Если отмеченного им не остановить, последствия могут быть очень и очень скверными. И перечисляла признаки: серебристые глаза, пепельные пряди в волосах, и главный знак – родинка в форме звездочки над правой бровью. Вот родинки у Демьяна Леший не заметил, да и вообще парнишка казался безобидным. Немного не от мира сего, как все люди творческие, и уж точно не человек, способный этот мир приговорить.

Таисия смотрела на брата с жалостью. Она подошла ближе, обняла его и постояла так несколько минут, затем отступила.

– Симоны нет, Лёш, – тихо сказала она. – А мы с тобой живы, и мне больно видеть, что ты творишь. Остановись, прошу!

– Найди мне Искандера Соколова, – снова потребовал Леший.

– Я поищу, – пообещала Таисия. – А ты на следующий год сдашь экзамены и продолжишь обучение. Равноценный обмен?

– Нет, – усмехнулся Лёша. – С музыкой покончено.

– Тогда разбей свою гитару.

– А жить мы на что будем?

– За мои разработки обещают неплохие деньги, не пропадем.

– Предлагаешь сложить руки и ждать, пока ты в клювике поесть принесешь? Нет, мелкая. Так не будет, – решительно ответил Леший.

– Ты условия слышал, – упрямо проговорила Тася, напоминая Лёшке отца. Тот тоже был упертым, и у него была единственная слабость – семья.

– Хорошо, я согласен, – кивнул Алексей. – Сдам экзамены, продолжу профессионально заниматься музыкой. Найди мне Соколова. И пробей информацию еще об одном человеке. Демьян, студент нашего художественного училища. Имя редкое, не думаю, что вариантов будет много.

– Не твой ли это приятель? – хмыкнула Тася.

– Даже если так, то что?

– Ничего. – Она пожала плечами. – Найду, раз нам удалось договориться. А ты бы поел нормально, скоро ветром унесет.

Леший ничего не ответил. Тася только вздохнула, а он прошел в свою комнату, раньше принадлежавшую родителям, лег и уставился в потолок, прокручивая в голове события последних дней. И никак они не желали выстраиваться в ровный ряд… Слишком легко оказалось найти отмеченного Пеплом. Он буквально свалился Лёшке на голову. Почему? Судьба? Стечение обстоятельств? Какой-то план, которого он не мог разгадать?

А потом Лёша повернул голову. Симона сидела на подоконнике. Ее призрак любил так делать. И никакой записки от сестры он не получал, это призрак настоял на вскрытии могилы. Причем брат видел Си то маленькой девочкой, то подростком. Но сейчас перед ним была взрослая девушка, и она смотрела на него пристально, тяжело.

– Что дальше, Си? – спросил Леший. – Чего ты хочешь?

Сестра не отвечала. За все это время она лишь требовала открыть гроб, все остальное время молчала. Затем ее силуэт начал таять и вскоре исчез без следа.

– Лучше бы я свихнулся, – пробормотал Лёша. – Тогда весь этот бред можно было бы хоть как-то объяснить.

Он устал. Слишком устал, но и остановиться не мог. За эти полгода реальный мир для Лешего перевернулся. Он видел такое, чему никак не найдешь объяснения. Узнал слишком многое, чего не желал знать. А еще боялся будущего. Не из-за себя – из-за Таськи. Кровь-то у них одна. Вдруг она тоже…

Додумать Лёша не успел. Дверь отворилась, и сестра вошла в комнату.

– Значит, слушай, – плюхнулась она в кресло. – Никаких Искандеров Соколовых я в нашем городе не нашла. Впрочем, и за его пределами тоже. Не существует такого человека.

– Он должен быть, Си…

– Си погибла. Записку в ее гроб мог подложить кто угодно, Лёш. Давай смотреть правде в глаза. Так вот, всего в городе два десятка людей с фамилией Соколов, но среди них ни одного Искандера. Впрочем, я бы поставила, что на самом деле его зовут Александром. Многие любят перекручивать свои имена, сам знаешь. Так вот, Александров Соколовых на наш город пять. Возраст от двадцати до пятидесяти двух лет. Адреса и данные я распечатала, вот они.

Листок опустился на небольшой круглый стол.

– Теперь о твоем приятеле. – Тася смотрела на брата так, словно хотела заглянуть в голову. – Демьян Азаров, восемнадцать лет. Приехал из городка Сколово, набрал высший балл на вступительных экзаменах в художественное училище. Метит на место самого молодого художника, удостоившегося персональной выставки в центральной галерее. Ничего примечательного в биографии нет. Нашла, что родители в разводе. Характеристика из школы говорит, что парень порядочный и ответственный, ни в каких правонарушениях не замечен, на диспансерном учете не состоит. Скучно все у него, в общем-то, не считая живописи. В Сколово о нем писали в газете года четыре назад, когда наш Демьян победил в крупном конкурсе, но и в статье – вообще ничего интересного. Я свое слово сдержала, теперь очередь за тобой.

– Но Соколова ты не нашла, – напомнил Леший.

– Сам найдешь, – фыркнула Тася. – Начинай готовиться к экзаменам, братец. Уверена, ты сейчас даже расположение клавиш на рояле не вспомнишь, только рвешь струны на своей гитаре.

– Все я помню, – проговорил Лёша, закрывая глаза.

Сестра поняла правильно – тут же бесшумно выскользнула из комнаты, испарилась, будто и не было. Она вообще всегда вела себя тихо, в то время как Си была шумной, яркой, заводной.

– Мне тебя не хватает, Си, – проговорил Леший в пустоту, надеясь, что старшая сестра его услышит.

Та самая сестра, которая являлась двигательной силой их осиротевшей семьи. А теперь эта сила иссякла, остались только воспоминания – и призрак. Может, если решить проблему со Знаком Пепла, душа Симоны обретет покой?

Ближе к ночи Лёша позвонил Карине: бывшая одноклассница иногда находила для него подработку и на этот раз не подвела. Выступать предстояло на дне рождения, и на следующий день Леший поехал к заказчику обсудить репертуар. И уж точно не ожидал по возвращении встретить у ворот Демьяна.

Художник переминался с ноги на ногу, будто не решаясь постучать.

– Ждешь кого? – спросил Леший, подходя к нем у.

Дёма вздрогнул и обернулся.

– Напугал! – Он как-то делано улыбнулся и взъерошил каштановые волосы, среди которых запуталось несколько пепельных волосков. – Я вчера немного увлекся картиной, не заметил, как ты ушел. Решил извиниться.

– Да ладно, что я, не знаю, как оно бывает? – Леший отмахнулся. – Вдохновение – оно такое. Приходит, когда не ждешь, а когда надо, не допросишься. Как картина?

– Закончил. – Глаза собеседника радостно заблестели. – Кстати, хотел пригласить тебя на выставку, можешь прийти с сестрой.

– Таська вряд ли захочет, она у меня далека от искусства, – ответил Лёша. – Что мы на пороге стоим? Проходи.

Стоило открыть калитку, как Бетховен вылетел из будки и кинулся к Лешему. Уже на полпути увидел гостя, узнал и подставил Демьяну мохнатую голову. Это удивило хозяина – обычно пес не признавал чужих. Он, конечно, был существом миролюбивым, но чтобы вот так даваться гладить? А Демьян уже опустился на коленки, потрепал Бетховена за уши, и тот умудрился лизнуть гостя в нос.

– Хороший он у тебя, – обернулся Дёма. – У моей мамы аллергия на животных, поэтому у меня никогда не было ни кота, ни собаки.

– Животные тебя любят, – задумчиво заметил Леший.

И вот этот парнишка – угроза миру? Глупости. Нет, дело должно быть в чем-то другом. Разобраться бы еще, в чем.

– Ага, так всегда было, – кивнул Демьян и снова принялся чесать пса, довольно подставившего ему живот.

Леший отпер двери и пропустил гостя в дом.

– Кофе будешь? – предложил он. – Чая у нас нет, мы с Тасей его не пьем.

– Буду, – ответил Демьян.

В коридор выглянула Тася.

– Сестра моя, Таисия, юный гений компьютерных технологий, – представил Лёша. – А это Демьян, мой знакомый художник.

– Наслышана, – кивнула Тася. – Лёша говорил, ты к выставке готовишься.

– Да, вчера закончил последнее полотно, – сказал Дёма. – Вот, приглашаю вас с братом. Через две недели.

– Посмотрим. – Таська пожала плечами и поправила черную длинную футболку, в которой обычно ходила дома. – Ладно, не буду вам мешать.

Она скрылась у себя в комнате, а Леший заварил кофе и отнес в гостиную.

– Кажешься каким-то… дерганым, – сказал он Демьяну, передавая ему чашку.

– Есть немного, – признался тот. – Из-за выставки, наверное. Такое у меня впервые. Приедут ведь важные люди. Может, пригласят в Москву. Я там никогда не был. А вдруг предложат устроить персональную выставку.

– Было бы неплохо.

– Не то слово! Слушай…

В комнате Таси что-то упало.

– Таська? – позвал Леший. – Ты что-то разворотила?

Сестра не ответила. Лёша отставил чашку и бросился к ней. Тася стояла, прижавшись к стене, вся белая, хоть врача зови. Она дрожала, а окно напротив было распахнуто.

– Тася, что? – только и спросил Лёша.

– Я видела ее, – всхлипнула вдруг сестра. – Симону. Она была там! – И указала на окно.

– Тебе привиделось, – бодро соврал Леший. – Си мертва и уж точно не может находиться в твоей комнате.

– Но окно…

– Окно распахнуло ветром. Правда, Демьян?

– Правда, – ответил художник, подоспевший со стаканом воды. – Вот, выпей. Мне в последнее время тоже мерещится… всякое. Наверное, нужно больше отдыхать.

Тася взяла стакан из его рук и выпила воду мелкими глотками. Она постепенно переставала дрожать. Бледность уходила.

– Я пойду, – сказал Демьян Лешему. – Запиши мой номер телефона. Мало ли, вдруг понадоблюсь.

– Да, хорошо.

Номер и правда мог пригодиться. Леший продиктовал Демьяну свой, затем поймал гудок и сохранил номер нового знакомого. Дёма попрощался и почти сбежал из их дома, а Леший вернулся к Тасе. Сестра уже пришла в себя, она сидела на кухне с привычной чашкой крепкого кофе, вся какая-то потерянная.

– Что это было? – тихо спросила она.

– Ты о чем? – уточнил Леший. – О Си? Или о визите Демьяна?

– Обо всем сразу, – ответила Тася.

Брат сел напротив нее. Он не знал, что сказать.

Хотелось бы ее успокоить, но тогда… Тогда придется признать, что полгода морочил ей голову и врал. И тем не менее Тася не заслужила лжи.

– Симона мне тоже является, – проговорил он. – Нечасто, всегда молчит. И по поводу могилы – это единственное, о чем она меня попросила.

– Может, она жива? – встрепенулась Тася.

– Нет, мы же оба были на похоронах, ты забыла?

– Но тело…

– Думаю, это сущность. Симона много играла со смертью вот и доигралась. А насчет Демьяна… Видимо, он ключ ко всему, что произошло с Си. Я все еще хочу знать, кто убил нашу сестру.

– Лёш…

– Не рассказывай мне о несчастном случае! – воскликнул Леший. – Я в него не верил тогда, не верю и сейчас. Симону убили. Только я узнал за это время, что подобная сущность не сможет сама указать на убийцу. Лишь дать намек, и Демьян, мне кажется, именно таким намеком и является. Он выведет меня на того, кто отравил Си. Точнее, этот тип придет за ним, и скоро. Си писала, нужно отыскать отмеченного Знаком Пепла, пока не загорится Луна. Я думаю, она имела в виду ближайшее суперлуние, а до него остался месяц. За это время нужно найти ответы – или будет поздно.

– Ты сам себя слышал? – очень тихо, почти шепотом спросила Тася. – Леший, может, мы сошли с ума? Может, это нас тут травят? И надо искать источник яда?

– Моя слишком здравомыслящая сестренка! – Лёша потрепал ее по коротким волосам. – Увы, эту версию я уже проверил. Нет, Тась, никто нас не травит. Просто мир оказался несколько иным, чем мы с тобой думали.

– А этот Демьян… Он что-то знает?

– Вряд ли, – покачал головой Леший. – Но может узнать, и стоит пока держаться с ним рядом. И хватит тебе кофе, Тась.

Лёша отобрал у сестры уже вторую чашку и ушел, оставляя Тасю наедине с открытиями этого дня. Все выходило скверно, уже и Тася видит Си. И суперлуние приближается, если сестра имела в виду именно его. А у Лёши все еще не было ни одной мысли, что делать с Демьяном и кто стоит за смертью Симоны. Ни одной…

– Лучше бы тебе дать еще хоть один намек, – сказал он вслух, обращаясь к старшей сестре. – Потому что я в тупике, Си.

Но чуда не случилось. Никаких намеков. Видимо, разгадку ему придется искать самому.

И стены в помощь

В те дни Демьяну было не до размышлений: навалились задания в училище, нужно было догнать все, что упустил за подготовкой к выставке. Но вечерами, уже ложась спать, Дёма вспоминал бледное, перекошенное лицо Таси. Сестра Лешего действительно видела кого-то. Призрака, духа, наваждение… Как знать? Демьян тоже не мог ответить, кто именно явился ему в облике Весны. В том, что картина ожила, он сомневался все больше и больше, тем более никакие странные события с тех пор не смущали его покой.

В итоге Демьян пришел к выводу, что переутомился. Именно поэтому его и посетила странная галлюцинация. Так ведь бывает! Надо больше отдыхать, только пока времени на отдых совсем нет. И все же…

Все же мысли настойчиво возвращали его к «Весне». Дёма даже съездил в студию и посмотрел еще раз на завершенную картину, однако та и не думала оживать. Обычное полотно. Да, поза почему-то получилась другой, но, может, он сам не заметил, как нарисовал подобное?

Пришла пятница. Общежитие захлестнули вечеринки, обычно предшествующие выходным. Студенты праздновали свободу от занятий, отъезд домой на субботу и воскресенье – либо, наоборот, отсутствие необходимости куда-то ехать. В этом неуемном вихре Демьян терялся и чувствовал себя чужим. С его любовью к уединению общежитие было тем еще испытанием. Когда около восьми часов вечера вокруг стало невыносимо, он накинул куртку и вышел в промозглую предзимнюю ночь.

С неба сыпал мелкий снежок. Он ложился на землю тонким белым слоем, на котором быстро появлялись черные следы чужих ног. Правда, далеко уйти от общежития Демьян не успел. Тася шагнула к нему из снежной пелены, как призрак. Черная куртка, черные джинсы, черные наушники на шее – она слилась с ночью, и лишь лицо казалось белым-белым. Дёма испуганно отшатнулся, не сразу узнав новую знакомую.

– Тася? Привет, – растерянно улыбнулся он.

– Привет, – ответила девушка. – А я к тебе шла. Хорошо, что не разминулись. Тут кофейня недалеко. Сходим?