Отбор Василия Блаженного

Хотя меня достойным противником явно не считали.

Я даже улыбнулась. Поднялась, утерла кровь с лица. Достала пистолет. Ему я доверяла больше, чем магии.

Следом из возка вышла страшная служанка. Молодая, но худая как жердь, с жидкими, туго зачесанными волосами и рябым лицом. Она ловко спрыгнула с возка и опустилась на колени, чтобы последняя, третья женщина наступила на нее. Третья оказалась пышная телесами матрона. В богато расшитом платье, но какая-то неухоженная. Платье богатое, фиолетового цвета, получить который стоило нелегкого труда, так что многие мастерицы держали рецепт получения такого цвета в секрете, но сидело на матроне плохо. В груди явно было тесно, подол был коротковат. Словно шилось оно на другого человека, а после досталось ей.

Последними из бездонного возка вывалились несколько парней и встали нести караул. И все это ради меня одной.

Все это я отметила краем глаза и забыла. Сосредоточилась на первой девице, которая не сводила с меня взгляда.

Помимо своей воли я залюбовалась. Полненькая, румяная как булочка из печи. Русые косы сплетены сложным способом и лежат поверх крутой груди. Голубые глаза, румяней во все щеки, а уж ресницы ух, в пол лица! Руки уперты в крутые бока и груди гневно взымаются.

– Ты чего тут разбегалась, тварь дрожащая? Али думаешь, право имеешь?

– Не извольте гневаться, барыня, – усмехнулась я, – я человека подневольный, велено торопиться, вот и тороплюсь. Может, миром разойдемся?

– Как ты со мной разговариваешь? Как ты вообще осмеливаешься говорить со мной?! Ты вообще кто? Холоп! Пес шелудивый!

Очарование как рукой снялось. Девица принялась браниться словами и вовсе непотребными, где предложение насмерть запороть меня на конюшне было самым приличным.

– Степан, я хочу, чтобы эта тварь страдала! Пори его. Так, чтобы кожа лоскутами слезала. И насмерть. Псу – собачья смерть!

– Как можно, барыня, без суда и следствия на улице человека забить? – Попытался возразить слуга, но девица так зыркнула на него, что он замолчал, неуверенно посмотрел на меня и поднял хлыст. На лежащего возницу никто из них не оглянулся.

– Поговори мне еще, небось, знаешь, что тогда тебя самого батюшка на конюшне запорет.

– Может разойдемся полюбовно? Не будем жандармам работы добавлять? Ау, люди, помогите!

Я покричала, но в итоге сделала только хуже. Улица и без того безлюдная совсем опустела. Я огляделась и подумала, что тактическое отступление не есть бегство. Сделала пару шагов в сторону, приготовившись дать стрекача.

Но тут девица выдохнула какие-то слова в мою сторону, и я обнаружила, что не могу пошевелиться.

Это было ужасно ощущение, когда движения людей вокруг замедлились. Я почувствовала себя мухой, попавшей в кисель. Руки и ноги словно налились свинцом, настолько стало трудно двигать ими.

Я попыталась разорвать этот пузырь, в котором оказалась, но все стало как в кошмаре, когда ты пытаешься убежать, и не можешь сдвинуться с места. На мгновение мне стало страшно.

Словно сквозь вату я услышала звук, рассекающего воздух хлыста и еще один удар обрушился на мою спину. Было больно, хотя некоторое время я думала, что мне к боли не привыкать. Что я уже знаю о боли много, если не все. Оказалось, нет. Я опять попыталась вырваться из этой западни, увязая все глубже.

И тут ощущения вернулись. Была ли это ошибка в заклинании девицы, или я смогла перебороть ее волю, но от следующего удара я увернулась.

Набросила на себя простейшую защиту, которой пренебрегла раньше. Вскинула руку, пытаясь создать какое-то свое заклинание, и когда ничего не получилось, а слуга в очередной раз замахнулся, поднырнула под его руку и вырвала хлыст.

Шутки кончились.

Сам слуга упал с моего второго удара. Следом я вырубила охранников, которые оказались настолько нерасторопны, что их было даже жаль бить. Ударила два раза. По удару на каждого.

Девица завизжала. Слуги ее лежали на мостовой, не делая попыток подняться. Служанка дрожала, прижимая к впалой груди кулачки и раскачивалась из стороны в сторону.

– Что стоишь, как столб? Защищай нас! Раздави ее, убей!

Служанка перестала раскачиваться и начала перебирать руками в воздухе, словно ткала огромную паутину.

Запахло магией. Сложно описать этот запах. Для меня она пахла грозой, когда небо уже набухло свинцовыми тучами, но дождь еще не идет. Хотя, когда колдовала ее хозяйка мне магией не пахло.

Магичила я не слишком хорошо. Учителей толковых не было. Это Петька сейчас обучается дома с приглашенным учителем, а меня в своем время учили контролировать силу, а в армии, наоборот, учили сбрасывать напряжение в бою. Ну, как учили. Федор Елисарович вызвал к себе однажды и лишил месячного жалования, когда я палатку сожгла.

А после посоветовал регулярно вычерпывать резерв в бою, чтобы после боя случайно не полыхнуть.

Сейчас резерв был полон.

Я не стала ждать, пока служанка намагичит что-то осмысленное и вбросила все свои силы в защиту. Не знаю, что должно было получиться у нее, но, судя по всему, не получилось ничего, или же моя защита как раз получилась, потому что служанка вскрикнула и осела на землю.

– Ах ты, гнида военная. – Вскрикнула первая девица и принялась махать руками как ветряная мельница.

Но я торопилась и не стала ждать пока она закончит плетение, поэтому подхватила хлыст и щелкнула им в сторону девицы. Попала.

– Аааааа!

Поле боя я покинула с чувством глубокого удовлетворения. Победа осталась за мной и прекрасно грела сердце. Гораздо лучше, нежели порванный на спине мундир. Я накинула обезболивающее заклинание на спину и снова побежала в сторону дворца.

Сам бой, к слову, занял считанные минуты, так что сейчас главное было убраться до появления жандармов, чтобы не пришлось тратить времени на разбирательства, которых я не боялась. Я тоже родовита. Так что ничего эта девица не смогла бы мне сделать. Ее слово против моего. А созданная магическая проекция и вовсе привела бы ее на скамью подсудимых. Я была полностью уверена, что не станет та дамочка затевать никаких разбирательств.

Хлыст я, разумеется, не вернула. Забрала с собой, а после выбросила в каких-то кустах.

Ко дворцу я добежала уже в сумерках.

Когда-то в мечтах я представляла себе дворец. Думала, какой он громадный и красивый, но реальность превзошла все мои ожидания.

Дворец в самом деле поражал воображение. Он находился на возвышении, так что любой случайный прохожий мог услаждать свой взор этой красотой. Белоснежное здание с лепниной, огромные застекленные окна, колонны и тысячи ступенек, ведущие от подножия парка.

Он был настолько огромным, что я на какой-то период растерялась. Застыла перед величием дворца и воротами, которые никто не спешил передо мной открывать.

Только что рот не раскрыла.

Но, когда меня обогнал возок я встряхнулась и уверенно чеканя шаг подошла к воротам. Уже собиралась постучать в них, как заметила сбоку небольшую калиточку.

Та оказалась не заперта.

– Непорядок, – пробормотала я, входя и закрывая ее на засов.

От калитки вела посыпанная гравием дорожка, на которую я без всяких сомнений и ступила.

Прошла по саду, дивясь на деревья, усыпанные цветами. У батюшки то в саду только-только мать-и-мачеха начала цвести, да щавель первый проклюнулся. Наверное, дорого и сложно накрыть чарами целый сад. Я сошла с тропинки подошла к ближайшему дереву.

– Красиво, да?

Я вздрогнула и обернулась.

Наверное, это был охранник. Высокий, на полголовы выше меня мужчина в военной форме стоял на дорожке и смотрел на меня чуть прищурившись. Был он выбрит, волосы длинные не по уставу, собраны в короткий низкий хвостик. Одна рука лежала на кобуре пистолетов, взгляд прямой и суровый. Видно, что готов стрелять на поражение в любой момент.

– Василиса Потапова. – Первой представилась я, нарушив молчание. – прибыла по приглашению на отбор невест. Вот мое пригласительное письмо.

Тот нахмурился еще сильнее, едва взглянув на письмо, но потом пожал плечами и произнес:

– Вы странно выглядите и находитесь в закрытой секции сада. Но письмо подлинное, поэтому позвольте, я вас провожу к распорядительнице. Тем более, что невесты уже прибыли и вы опоздали.

– Но десятое еще не закончилось.

– Последняя невеста прибыла час назад, так что формально вы не опоздали. Хотя если подумать, то практически опоздали. Но не будем терять времени. Пойдемте.

Мой провожатый не представился, а я постеснялась ему на это указать. Легко приноровилась к его широкому шагу и начала крутить головой по сторонам. И разболталась:

– Красиво так. Все цветет.

– Весь парк накрыт сложной системой погодных куполов. И защитных. Конкретно под этим куполом поддерживаются погодные заклинания и выращивают теплолюбивые растения, те, которые не могут расти у нас естественным образом.

– О! Как интересно. А вот у батюшки сад не такой красивый. Вообще не видела раньше таких садов. Удивительно. А растениям вмешательство не мешает? А вы так спокойно об этом рассказываете…

– Вы удивлены, что я так просто выбалтываю «секреты». Это не секреты, а я просто поддерживаю светскую беседу. Вдруг вы в самом деле та, за кого себя выдаете, и я рискну прослыть невеждой.

– В таком случае вы забыли представиться. – Улыбнулась я.

– В самом деле… хм…Михаил.

– Я в самом деле та, за кого себя выдаю. – я не стала говорить банальности навроде «очень приятно» и все такое. Тем более, что Михаил явно тяготился моим обществом.

– Как вы проникли в парк? Да еще и на закрытую территорию?

– Я не знала, что она закрыта. Дошла до ворот, хотела постучать, но увидела открытую калитку и вошла. Калитку я, к слову, закрыла. Не надо было? Конечно, странно, что невест не встречают, но, может быть, это все является частью испытаний и я должна сама найти? Ну, вроде как первое испытание и все такое? Кто не смог пройти хитрую систему лабиринта – та выбывает?

– Если бы все было так просто. – пробормотал себе под нос мужчина.

– Я же ничего не нарушила?

Мой спутник покачал головой, но никак не прокомментировал. Вместо этого спросил:

– Где вы потеряли свой багаж? И у вас кровь на спине и на лице. Вам нужен врач.

– Упала по дороге, – зачем-то соврала я, не став рассказывать о небольшом конфликте, – а багаж… часть привезет мой денщик. А часть пришлет батюшка. Но попозже.

– Не можете же вы участвовать в отборе вот так?

– Боюсь, у меня нет выбора. – Пробормотала я.

Я по-новому взглянула на свой внешний вид и устыдилась: грязная и рваная форма, пыльные сапоги, обломанные ногти с траурной каймой под ними. Я бы такую невесту даже на порог не пустила.

– Черт. – Ругнулась я и тут же прикусила язык. Еще и выражаюсь как солдат, а не девушка из приличной семьи. Я почувствовала, что совершенно не соответствую этому месту.

– Мы пришли.

– Можно ли до начала отбора что-то с этим сделать? – Решилась я попросить.

Мой спутник с удивлением посмотрел на меня еще раз, и я почувствовала себя побирушкой у церкви.

– Я имела ввиду, мне бы таз с водой и кусок мыла. Я сама приведу себя в надлежащий вид. – С каждым словом мой голос звучал все тише и неувереннее.

– Вы не владеете бытовой магией?

– Минимально. – Я прикусила губу и тут же выпрямилась. Незазорно чего-то не знать.

– Хм…

Садовая дорожка уперлась в неприметную с виду дверь, за которой оказался пустой коридор. Наши шаги прозвучали в нем невыразимо громко. Благо, коридор оказался недлинным, и Михаил решительно завел меня в просторную светлую комнату.

– Валентина Дмитриевна? Прибыла последняя конкурсантка.

После полумрака коридора я оказалась на короткое время дезориентирована, но глаза быстро привыкли к свету, и я осмотрелась.

– Представьтесь, милая.

Валентина Дмитриевна оказалась миловидной пожилой женщиной. Сухопарой и с такой идеальной осанкой, что я поневоле еще сильнее выпрямилась. Ее седые волосы были идеально уложены в пучок, а на лице не было ни грамма косметики, отчего она, напротив, казалась моложе и свежее, не смотря на сеть морщинок.

Помимо нее в комнате находилось еще штук пять девушек. Она сидела за роялем, другая читала на низкой кушетке какую-то небольшую книгу, еще несколько стояли возле окна.

Стоило мне войти, как они зашушукались, но под взглядом Михаила смолкли и присели в реверансах.

– Поручик Потапова Василиса Никифоровна по распоряжение прибыла на Государев отбор невест! Вот, извольте, письмо посмотреть.

– На вас напали по дороге?

– Никак нет. Не извольте беспокоиться, ваша светлость!

Валентина Дмитриевна не поправила мое к ней обращение, и я сделала вывод, что положение ее во дворце весьма высокое и прочное.

– Письмо подлинное, в связи с чем не вижу причин отказывать Василисе Никифоровне в милостях, положенных ее новому статусу.

– Будут ли какие-то распоряжения? Прислать ей горничную или модистку?

– Не вижу причин оказывать ей какое-то особенное внимание, – отмахнулся Михаил, – все конкурсантки пользуются своими слугами и своими вещами. Предоставьте ей ровно то же, что и остальным девицам.

– Пройдемте со мной, милая.

Я кивком головы простилась с Михаилом и, не обратив внимания на вновь зашушукавшихся девиц, проследовала за распорядительницей.

Положенная мне комната оказалась целым комплексом комнат. Главной здесь без сомнения была просторная гостиная, ил которой можно было попасть в комнаты для прислуги и маленькую спальню, оформленную в светлых тонах, с большой кроватью и окном, выходящим в сад. Помимо кровати был еще платяной шкаф и секретер. Из спальни можно было попасть в туалетную комнату с небольшим бассейном. Все убранство было простым, но вместе с тем функциональным и весьма уютным.

– Ваша прислуга скоро прибудет? И ваш багаж?

– Денщик прибудет к вечеру. Если вас не затруднит, помогите ему найти меня и нам надо будет пристроить лошадей. О том, что лошадей может не быть, или будет только одна я даже запретила себе думать.

Распорядительница удивленно приподняла бровь, но никак не прокомментировала.

– Еще мне надо набор ниток и иголок, а также кусок мыла. Если это не запрещено, конечно. Мне надо привести себя в порядок, перед тем как я смогу приступить к обязанностям конкурсантки.

– Вам все принесут.

– Какие будут распоряжения для меня?

– Давайте я лучше вас вкратце познакомлю с нашим распорядком дня. То есть теперь уже с вашим тоже. В шесть утра у нас подъем. Затем в семь завтрак. Ежели вам часа недостаточно дабы собраться, то извольте вставать заблаговременно, но общая побудка будет в шесть. На завтрак опаздывать нельзя. После у вас будет подготовка к конкурсам, о которых будет сообщаться после завтрака, дабы у вас было время собраться. В час дня будет обед. После обеда участие в конкурсах, некоторые растянутся на несколько дней, какие-то займут всего несколько часов. Ужин у нас в семь вечера. В десять отбой. После отбоя передвигаться нежелательно. Есть вопросы?

– Никак нет.

– Тогда не смею вас задерживать. Приведите себя в порядок.

– Будут ли какие-то распоряжения на сегодня?

– Ужин будет в семь вечера, но сегодня вам скорее всего его придется пропустить. Вам надо будет встретиться с медиком и магом. Пустая формальность, но сами понимаете…

Я кивнула. Не сомневаюсь, что не все прибывшие девицы смогут эту формальность соблюсти.

– Нужна ли вам помощь лекаря? Я вижу у вас кровь.

– Нет, благодарю, не стоит беспокойства.

Сама не знаю, зачем я отказалась. Толковый лекарь сразу определил бы характер повреждений. Быть битой кнутом, что может быть позорнее для благородной? И не столь важно, как именно это произошло.

Я закрыла за Валентиной Дмитриевной дверь и убедилась, что замок чисто символический. При желании он вынесется с одного удара, а при наличии мага и ударять не придется. Но щеколду я задвинула.

Прошлась еще раз по комнатам, заглянула под кровати и в шкафы, выглянула во все окна. Самый красивый вид был из гостиной, хотя окна в спальне тоже выходили в сад. Комнаты были чистыми, видно было что уборкой здесь занимались тщательно.

Не успела я закончить с осмотром, как в дверь постучали.

– Банные принадлежности и швейный набор. – Миловидная девушка в форменном платье и чепце присела и протянула мне корзинку. Помимо куска мыла там был набор полотенец, тапочки, пилочки, ножницы и какие-то принадлежности для шиться.

– Благодарю.

– Могу я еще чем-то вам помочь?

У меня был огромный соблазн попросить ее привести мой мундир в порядок, но я подавила эти недостойные мысли.

– Никак нет.

Девица еще раз присела, бросив любопытный взгляд на меня, и я закрыла дверь перед ее носом. Не забыла задвинуть засов. Легкие удаляющиеся шаги за дверью не убедили меня, что она ушла. Такие звуковые иллюзии я тоже умела делать. Она совершенно точно осталась стоять. Вопрос только в том, праздное ли это любопытство или же ее приставили присматривать за мной. И если верно последнее, то не лучше было бы разрешить ей делать это официально. Добровольное сотрудничество и все такое. Мне скрывать нечего. Я верная подданная и здесь с той целью, которую обозначила.

Привести себя в порядок оказалось не таким простым делом как я надеялась. Ногти я срезала под корень, но вычистить из-под них грязь оказалось делом непростым. Но я практически справилась.

Приятной неожиданностью оказалась горячая вода в бассейне. Хотя для меня нагреть воду не было такой уж большой проблемой, однако наличие центрального водопровода весьма упростило дело. Я быстро ополоснулась и завернулась в одно из полотенец.

В корзинке нашелся пузырек, отчетливо пахнувший спиртом, и я решительно плеснула себе на спину. Зашипела сквозь зубы и повторила несколько раз для верности. Не хватало еще воспаления.

Починка мундира тоже заняла какое-то время и не скажу, что швы было нельзя заметить. К сожалению, в корзинке оказались нитки черного, белого и голубых цветов, а вот зеленых под цвет мундира ниток никто положить не догадался. Пришлось шить белыми и как я ни старалась скрыть стежки мне не удалось.

Наверное, искусная рукодельница вышила бы поверх цветы, но боюсь, это не по мне. И не по Уставу.

– Могу я сопроводить вас к медику?

Первое что я увидела, распахнув дверь, это все ту же девицу, вновь присевшую передо мной и старательно улыбавшуюся.

– Я готова.

Насколько я поняла структуру этого здания, здесь был принцип гостиничного комплекса: то есть центральный коридор, от которого шли двери в такие же комнаты как у меня, или похожие. К слову, моя комната оказалась на втором этаже.

– Не могли бы вы мне вкратце рассказать, что где находится, чтобы я в дальнейшем могла ориентироваться самостоятельно?

– Я всегда готова вам помочь и проводить. К каждой конкурсантке приставлена своя горничная. Вы можете меня вызвать по специальному амулету. Вам все расскажут и раздадут амулеты сегодня за ужином.

– Но я скорее всего пропущу ужин.

– Вас никто не оставит без поддержки.

Я не сочла необходимым наставить дальше, но вовсю крутила головой по сторонам и запоминала все, где мы проходили.

Мы прошли по пустому коридору и спустились на первый этаж. Прошли гостиную, в которой теперь никого не было и вышли на улицу, но, судя по всему, с обратной стороны дома. На улице смеркалось, но воздух был теплым. Хотелось в баньку, чтобы пахло дровами и березовым веником, после чаю с ароматным вареньем и устроиться на веранде перед самоваром.

Вместо этого мы обошли здание по периметру, вошли в другую дверь и поднялись на третий этаж. Судя по моим внутренним ощущениям, мы вернулись в то же самое здание. И наверняка, сюда имелся путь и покороче. А все эти манипуляции были призваны запутать. Вопрос только зачем.

– Прошу вас. – Девица постучала и пропустила меня вперед.

Дверь за мной захлопнулась.

– Добрый вечер, девица Потапова.

Я коротко осмотрелась. Комната была небольшой и не слишком хорошо освещенной, так что ее углы пропадали в тени. Перед окном стоял большой стол, с двумя креслами из которых был занято только одно. Рядом стул для посетителей, часть комнаты была огорожена ширмой. В углу стоял умывальник и шкаф со множеством ящичков. Примерно такие шкафы ставили себе аптекари.

– Здравствуйте. – Отозвалась я и бестрепетно присела на стул. Сидящий за столом крупный усатый мужчина одобрительно улыбнулся, но представляться тоже не поспешил. Небрежно одетый в потертый костюм зеленого цвета, рукава которого были закатаны до локтей, а рубашка на груди распахнута, так что даже виднелся нательный крест на кожаном шнурке, он постукивал по столу карандашом и рассматривал меня с легким интересом.

– Рассказывайте.

– Что именно? – Уточнила я.

– Девица ли вы?

– Разумеется.

Мужчина усмехнулся и предложил осмотр, который это подтвердит.

– А женщины на эту роль не найдется?

Я старалась держать лицо, однако же мысль о том, что мне сейчас предстоит, заставляла волноваться. Чувствую, что у меня покраснела половина лица, так что, вид я наверняка имела жалкий.

Мужчина усмехнулся и достал кристалл, которой положил на стол перед собой.

– Достаточно положить вашу руку сюда. Левую.

– Легко. – согласилась я, – только придется немного подождать. Пошлю денщика за ней.

– Вот даже как.

Мужчина заинтересованно взял меня за руку и принялся крутить ее в разные стороны.

– Я вижу, сказал вам глупость, попросив положить левую руку. Где вы ее потеряли?

– Да я ее не потеряла, я точно знаю, где она лежит.

– Сомневаюсь, что вы сделали это с целью сокрытия информации, – наконец пробормотал он, – травма выглядит настоящей.

– Разумеется, она настоящая. Тем более, в моей невинности можно убедиться и традиционным способом.

– Простите.

Он окончательно смутился и отпустил мою руку.

Тут дверь вновь открылась и вошел еще один мужчина. Этот был возмутительно молод и хорош собой. Его темные волосы были зачесаны назад и напомажены, а усики щегольски завиты. Он был одет в бархатный камзол винного цвета и модные туфли с большими пряжками.

– Простите, Дмитрий Павлович, опоздал.

Первый мужчина, не отвечая на это кивнул на соседний стул, но щеголь (это был явно он) садиться не стал, оперся на подоконник и принялся сверлить меня взглядом.

– Положите тогда сюда правую руку.

– Итак, начнем. Как вас зовут?

Я ответила. Затем последовали вопросы про возраст, род занятий, мой образ жизни и другие весьма невинные и простые.

Я отвечала, не задумываясь и смотрела на двух таких разных и вместе с тем чем-то неуловимо похожих мужчин. Второй хмурился, но скорее думал о чем-то своем и мои ответы его интересовали мало. Скорее для него это было не более, чем нудная формальность. Первый же, наоборот, явно всерьез заинтересовался моей личностью и собирался во что бы то ни стало вывести меня на чистую воду.

– Павлуша, не мог бы ты взглянуть на ее левую руку?

– Эк вас, милочка, угораздило? Капусту неудачно рубили-солили?

В ответ на эту несмешную шутку я промолчала, хотя больше всего мне хотелось ударить шутника в лицо.

– Не стоит смеяться над боевым офицером. – Сделал ему замечание Дмитрий Павлович. – Пока ты науку постигал, штаны в Академии протирал, Василиса Никифоровна кровь за Государя и Отечество проливала. И судя по состоянию, немало той крови отдала. Не смешно сие.

– Простите.

Я кивнула, расслабляясь.

– Травма уже старая, – первый стал серьезным и аккуратно придерживая мою руку что-то изучал. Взгляд его стал стеклянным, а второй рукой он начал перебирать в воздухе, словно раскидывая крошки голубям.

– Ничего не сделать?

– Вы, Дмитрий Павлович, имеете ввиду вырастить? Нет. Организм уже отверг ту плоть и привык к новому существованию. Если бы сразу в первую неделю, пока разум еще не смирился с потерей.

«Я не смирилась»– хотелось закричать мне, но я молчала. Я знала, что выхода нет, но продолжала надеяться.

– Я бы рекомендовал протез. – Наконец произнес Павлуша.

– А по остальному?

– Усиленное питание.

– Благодарю вас. Не смею больше задерживать.

Мы с Павлушей встали одновременно.

– А вы, поручик Потапова Василиса, задержитесь.

Я опустилась обратно на жесткий стул.

– Итак, Василиса Никифоровна, я не вижу никаких препятствий к вашему участию в отборе. Письмо вам в самом деле отправляли, вы без всякого сомнения, девица, к тому же достаточно родовита и благородна. И в Государя влюблены, что для нашего дела немаловажно.

– Откуда вы…

– Я такие вещи сразу вижу. Но не о том речь сейчас.

– А…

– Я бы порекомендовал сам самой отказаться от участия.

– С чего бы это! – Вскинула я голову. – Али вы хотите сказать, что красота моя с годами поблекла? Недостаточно я хороша для отбора? Что Государю я не пара я и сама знаю, но чтоб даже до самого отбора не могла дойти? Чтобы люди потом судачили невесть что?