Собрание сочинений. Том второй. Рассказы и эссе

В конце деревни был небольшой пруд, – это яма, довольно широкая, всегда была заполнена водой и осока росла по берегам. А в тот год пруд обмелел, и осока пожухла и пожелтела. А илистое дно пруда, открывшееся на мелководных участках, высохло и потрескалось твердой коркой, как в пустынных солончаках.

Стояла страшная жара, а в воздухе висела какая-то марь, колеблющаяся дымка. Это от реки испарения воды ставили такую маревую завесу. Страдала вся природа: неслышно было кузнечиков в траве, и мухи и комары не летали, как обычно у реки, даже птиц было не слышно. Далекие звуки отдавались гулом, где-то проезжающая машина звучала на далекое расстояние.

Изэрге катался сначала по дороге к мосту и обратно, к магазину. К мосту, на небольшом уклоне, велосипед набирал большую скорость, и это было интересно. А обратно, в горочку да по песку было трудно подниматься. И тогда он, в другой раз, решил прокатиться вокруг магазина. Он поехал по траве сзади магазина, и тут случилось то, что «предсказывала» бабушка. Кто-то из «алкашей» колхозных выпивал тут же за магазином и разбил бутылку. Изэрге не заметил осколки стекла сразу, увидел их только потом, когда проехал по ним и колесо велосипеда проткнулось об острые края стекла, лежащего в траве. Он проехал круг, до крыльца магазина и, уронив велосипед, вращал колесо, в этот момент бабушка выходила из магазина с сумкой с покупками, и тут Изэрге заплакал, глядя на бабушку и показывая рукой на проткнутое колесо. Это было горе, «великое» горе для маленького мальчика, – так, что бабушке пришлось его успокаивать. А купила бабушка самые дешевые конфеты, по 80 копеек за килограмм, – подушечки «Дунькина радость». Карамельки такие, обсыпанные кристалликами сахара, с начинкой повидлом внутри. Они были цветные: зеленые, желтые и оранжевые, еще и белые с полосочкой цветной посередине. Даже эти подушечки, две штуки за обе щеки, не могли успокоить горе Изэрге: он вел, тащил, свой велик и слезы катились у него из глаз, всю дорогу до дома он хныкал.

– Ничего-ничего, – говорила бабушка. – Будете с Ромой Почмыном на речку купаться ходить. Я договорилась с Женькой Яковлевым, – он постарше, они возьмут вас с собой в другой раз.

Пришел и Рома со своей бабушкой, и тоже горестно воспринял это известие: заднее колесо велика проткнулось. Салика-ака, между тем, разговаривала с Анай-ака о какой-то поездке. Можно было заплатить шоферу 5 рублей, и он их повезет туда и обратно. А собрались они ехать в Элнетюр-чодра, в лес, где на многих делянках растет много дикой малины. Поездка намечалась на выходной, который был уже завтра.

Лес и малина

Территория лесопитомника, примыкающая к реке Элнэт, была большая. А леса, начинающиеся тут, шли до самых Уральских гор. Это был еще смешанный лес, но тут были огромной площади сосновые леса, здесь начиналась знаменитая Тайга. И всегда на лесных вырубках высаживали ряды маленьких новых сосен.

Вырубки, открытые площади очищались, и пеньки с остатками земли и веток, бульдозерами сталкивались на один какой-нибудь край. Так образовывались валы, длинные бугры среди леса: посаженные деревья вырастали в большие стройные сосны, а валы зарастали травой и малиной. Кроме того малина росла на неожиданных лесных полянах в смешанном лесу, образованном березками и осинами.

В глубине сосновых лесов Элнэтюр-чодра встречались овраги, и вдоль их краев росла еще и дикая смородина, и черная и красная.

В этот край богатый ягодами и решили ехать и поехали Салика-ака с Анной Ивановной. Они брали с собой обоих внуков. Шофер, согласившийся их везти на колхозном грузовике, пригласил еще двух женщин, своих соседок, а в кабине с ним ехала и его молодая жена. У каждого было по ведру, а у кого и по два ведра, взяли и сумки с провизией. Стройная команда погрузилась в кузов грузовика, где поставлены были лавки. У кабины и по боковым бортам тоже.

Всё было бы хорошо, но сначала лета объявлена пожаро-опасностность лесов. Леса в этот год горели. И часто человеческий фактор был тому причиной. Говорилось, что и от брошенной стеклянной бутылки могла загореться трава: солнце палило со страшной силой, а вогнутое стекло от бутылки служило линзой и поджигало сухую траву, не говоря уж о брошенных окурках. В лес ходить было запрещено.

Страшные пожары были вокруг города и во многих районах. Дым от пожаров ветром сносило на городские кварталы. Горели торфяники, ранее осушенных болот. На дорогах и федеральной трассе от дыма утратилась видимость. А в городе от смога нечем было дышать.

Огонь лесных пожаров угрожал деревням и поселкам. Так, например, случилось великое горе: огонь из лесов вокруг посёлка Сурок перекинулся на дома. Ветром принесло из леса горящие ветки. Один за другим дома были охвачены огнем, и вскоре горел весь поселок. Люди брали свои вещи, документы, и кто в чем одет, выбегали из домов. По улице ветром раздувало головешки и жаркое пламя, горели деревья вдоль дорог и тротуаров, полыхали палисадники и яблоневые сады на огородах. У людей, бежавших по улице, вспыхивала, загоралась одежда, огромные языки пламени от горящих домов лизали улицы. Жители бросились к единственному водоёму, к круглому озеру в центре поселка, они стояли в воде, кто по колено, кто по пояс с чемоданами и сумками. Пожарные машины не справлялись, пожарная машина поселковская сама загорелась. Огонь, распространяемый сильным ветром, спалил поселок дотла. Весь поселок превратился в кучи головешек и угля. Этот поселок был в 40 километрах от города. Потом понаехали скорые и пожарные. Жителей с ожогами увозили в городские больницы! Поселок полностью выгорел.

Все организации города посылали своих рабочих на тушение пожаров, была мобилизация населения. И со стройки послали на пожары отца Изэрге. Недалеко от поселка Сурок горели торфяники, сплошным дымом покрывая окрестности, что и в двух метрах не видно было ничего. Работали люди в противогазах. Бульдозеры прокладывали защитные полосы, разгребая землю, очищая землю от низкорослых деревьев, кустарников и травы, вдоль линии огня горящего леса. И один из тракторов провалился в яму с огнем, – торф внизу, под слоем почвы выгорел, и тонкий слой земли не выдержал вес трактора и рухнул, трактор провалился. Погибли два тракториста, выбраться из огненной ямы, как из пекла с горящими углями не было никакой возможности, яма была глубокая.

Деревня Юрдур находится далеко от города. По дорогам посмотреть километраж – 120 километров. До федеральной трассы – 60 километров и еще 60 километров по трассе. Так что около реки Элнэт не было в тот год пожаров. Однако, патруль егерей иногда стоял около поворотов с основной асфальтовой дороги в густые леса. А все съезды с дороги в лес были загорожены шлагбаумами, специально построенными.

Машина с толпой женщин в кузове проехала мимо поворота на деревню Элнэтюр, дома которой от дороги были видны. Потом проехали и поворот на лесопитомник, в который вели красивые железные ворота. А дальше повернули на грунтовую дорогу, ведущую в лес, и остановились у шлагбаума.

Идти пешком, от дороги в таежные лесные делянки было далеко. Шофер хотел было открыть шлагбаум, свежий из белых ошкуренных брёвен, некрашеный, – но он был заколочен на большие гвозди, поперечное бревно было приделано наглухо, и убрать его было нельзя, не сломав.

Оказывается, их машину увидели из домов лесопитомника и через пару минут к ним подъехал «козлик», газ-69, с тентом зеленого камуфляжного военного цвета. Сам егерь приехал поинтересоваться. Егерь – этот пожилой мужчина оказался жителем Ерымбала, той деревни, где Анна Ивановна учила в начальной школе местных ребят, когда-то давно. И егерь её узнал сразу, он учился в школе у Анны Ивановны.

Когда он узнал, что они едут за малиной и, поддавшись на все просьбы и уговоры, егерь разрешил им ехать в лес. Предварительно сделал он внушение, что они не будут разводить костер в лесу…. Он показал шоферу, где можно объехать шлагбаум: надо было проехать под откосом дороги, по краю леса и там была едва заметная среди травы колея объезда главной грунтовой дороги.

Знакомство, а по простому – «блат», открывают многие двери, преодолевают многие запреты, и так было и есть и будет, наверное, всегда. По блату можно купить, приобрести, достать – любой дефицит. И пока никто не знает: плохо это или хорошо.

Один человек говорил: «посмотрел я как-то в энциклопедии слово дружба и не нашел его: есть остров Дружбы, есть футбольная команда Дружба, а дружбы будто бы и не бывает». А вообще-то «дружба» – это один из видов близких отношений людей. И дружба не всегда бескорыстна, очень трудно найти истинную дружбу.

Поэтому знакомство более часто встречается среди людей, бывает и «дружба» преследует определенные цели: деловые, основанные на общей деятельности; рациональные, ориентированные на обмен знаниями и информацией; эмоциональные, связанные с удовольствием от общения; нравственные, направленные на взаимное совершенствование. В реальности эти цели обычно тесно переплетены. Отсюда и возникает – пресловутый «блат».

Лес прекрасен сам по себе. А лес, выращенный заботливыми руками, прекрасен еще более. Проехали на машине по лесной дороге мимо посадок-делянок, где сосенки, уже высокие и стройные, красивыми рядами радовали глаз. Остановились у первого тупика перед оврагом. Тут, около столба, на котором были обозначены участки, высадились. Решили держаться вместе, и пошли в лес. Первый малинник – это открытый бугор на большой старой вырубке. Тут все пошли собирать малину. Изэрге не отходил далеко от бабушки, у него было маленькое ведро – пятилитровое. Малины было немного, это был первый сбор, Изэрге заметил еще много зеленых ягод. Люди уходили всё дальше вдоль вырубки. А они с бабушкой немного отставали от остальных, впереди всех был его друг Рома.

Случилось так, что Изэрге перелез через бугор на другую сторону и там собирал малину. И вот тут произошло событие, имевшее далекие последствия, которое изменило отношение к жизни Маленького Изэрге. После этого он стал другим человеком.

Пожары лесные прогоняли зверей с насиженных мест, из мест своего обитания туда, где пожаров не было. У них в районе появились волки, рассказывали пастухи их видевшие…

А может быть, это было его постоянное место, – но малину собирали не только люди, в малинник пришел медведь. Он, наверное, давно видел людей, но не хотел уходить. И когда люди ближе подошли к месту, где он кормился – медведь решил их прогнать. Он приподнялся на задние лапы, и передние поднял вверх, показывая какой он огромный, и зарычал угрожающе. Он готов был броситься на женщин застывших и завизжавших от страха. А Рома, друг Изэрге, оказался ближе всех к медведю, и он мог первым пострадать, если бы медведь напал. Этот рёв, крик женщин – услышал Изэрге, который был с другой стороны малинника, недалеко от всех. Медведь уже шагнул пару шагов на задних лапах, как в цирке, и приблизился к людям на близкое расстояние. Рома стоял между женщинами и медведем.

Произошло всё быстро, в течении двух минут. Изэрге схватил палку, так удачно подвернувшуюся, с руку толщины, длинный ствол упавшего деревца, березки, – и побежал в сторону медведя, спасая в мыслях своего друга. Он кричал со всей силы: «а-а-а-а!», своим высоким голосом и поднял длинную палку над головой.

А медведь был готов уже упасть на все четыре лапы и одной передней лапой целился уже ударить замершего испуганного Рому, застывшего на месте. Медведь никак не ожидал увидеть «воина» – Изэрге, который выскочив на бугор оказался выше его и еще палка в его руках угрожала его ударить. А еще и крик Изэрге. И всё это неожиданное – испугали медведя, и он изменил свои намерения. – Он упал на четыре лапы не вперед, а набок и побежал от людей через вырубку: «улепётывал» медведь, даже не оглядываясь, с огромной прытью так, что скоро потерялся из виду, скрывшись в лесу.

После этого начались «вздохи и охи» и причитания, разговоры женские. Салика-ака бросилась обнимать своего Рому, а Анна Ивановна поспешила к своему Изэрге. Другие женщины хвалили «победителя»: «молодец…». И рассказывали, как у них «сердце в пятки ушло» и так далее. Шофер же был чуть вдалеке от просеки, он не собирал малину, а ходил по лесу, разыскивая первые грибы. Он бегом прибежал к женщинам и услышал их сбивчивый рассказ об этом событии: как Изэрге прогнал медведя.

Люди решили, что уж больше медведь не придет, и успокоились и сели перекусить, попить чаю. Потом продолжили сбор малины. Под вечер у всех ведра были почти полные, и они приехали домой довольные.

О «подвиге» Изэрге на другой же день узнали все местные жители. Приходили к дому Анай-кува, к Изэрге-внуку, многие соседи. А один из ребят постарше, тот же Женя Яковлев, узнав, что у велосипеда проткнуто колесо, взялся его починить. У него самого был большой велосипед. Он снял колесо и унес его к себе домой, а потом принес готовое.

Изэрге и Рому стали брать с собой на речку, и все местные ребята стали относиться с некоторой долей уважения к маленькому Изэрге. Он стал, (получил эпитеты): «смелым», «героем», «истребителем медведей» и прочее и прочее. Конечно, он и сам поверил про себя, что он действительно герой и смелый.

Читателям самим можно додумать: кем вырастет наш Изэрге. Может он возгордится и задерет нос, и будет, после этого, ко всем относится свысока, поставив себя на пьедестал? А может обдуманно станет хорошим и смелым парнем, готовым прийти на помощь к людям, попавшим в беду.

Почему наш рассказ называется «документальным», а потому что эта история подлинная. История человека, история событий времени, в которое жил человек. И героев рассказа могли звать как угодно. Многие еще помнят прошедшее время и многие переживали нечто подобное. Поэтому рассказ наш, как документ, как свидетельство о недалеком пока прошлом.

Конец.

Петя Иванов

рассказ

Раннее утро. Темное небо, затянутое серым туманом, который всегда нависал над окраинами города в конце сентября. Двое парнишек вышли из калитки частного дома, поспешая к автобусной остановке. Они учились вместе в техникуме и спешили на занятия.

Это Петя Иванов снимал уголок в доме у хозяйки, и приютил у себя Сеню, Семена Глазьева, однокурсника, который остался без жилья. Сеню выгнала из общежития комендантша, за его многие проказы, которые он творил.

Родителей у Сени не было, и в детском доме он чувствовал свою ущербность, а потому и сопротивлялся приказам и наставлениям воспитателей. С детства он всё делал наоборот: говорили воспитатели, что нельзя воровать в садах у местных жителей яблоки, а Сеня подговаривал ребят детдомовских и они лазили по всем садам поселка, в котором был их детдом. Они знали на вкус – у кого яблоки кислые, антоновка, а у кого есть белый налив или ранетки. Говорили воспитатели, что нельзя купаться, когда все ходили на речку отдыхать, загорать: а Сеня отбегал в сторону от пляжа и купался до синих губ, мерз и трясся от холодной воды, но нырял с небольшого обрывистого берега в глубокий омут их маленькой речки.

Сеня учился достаточно хорошо, были даже пятерки, годовые, по некоторым предметам. Но после экзаменов в 8-ом классе всем детдомовцам предложили пойти в ПТУ или в Техникум. В Техникумы и то не во все брали восьмиклассников. Например, в Радио-механический техникум брали только со средним образованием. Сеня выбрал Сельхозтехникум, там они учились на факультете Лесной промышленности, где и познакомились с Петей.

У Пети Иванова отец был лесничим. И поступил Петя точно по направлению отца. А Семен Глазьев выбрал курс наугад, он узнал, что тут, на лесном, будут изучать трактора и машины для валки леса, вот и заинтересовался. В кабинете «Механики» стоял макет двигателя от трактора и по стенам висели плакаты частей двигателя в разрезе. Здесь они изучали материальную часть, «матчасть», как про себя называли. Еще, на практические занятия они ездили за город к гаражам. Там стоял Ангар, и за гаражами находилось опытное поле Сельхозтехникума. В ангаре были два трактора: один маленький «Беларусь», на котором учились кататься (вождению). А на второй трактор учились навешивать различные приспособления: держатель деревьев с пилой, для валки леса; для посадки саженцев большой прицеп был предназначен. Учиться на механическом было интересно.

После учебы они возвращались в свою комнатку. О ней надо сказать особо, потому как, хозяйка использовала сени, в которых устроила комнату. К добротному срубу дома пристроена была дощатая большая комната. Разделена она была на коридор-прихожую и, сбоку, на две комнатушки. Одна комната под склад, а та, что примыкала к срубу, как жилая. В жилой стояла старая железная кровать со старым матрацем, стол у окна, а у входа печурка-буржуйка квадратная, обложенная со всех сторон кирпичами. Труба от печки тянулась под потолком к окну через всю комнату, и от неё тоже шло тепло.

Петя мерз уже прошлой зимой. Хозяйка выдавала ему по 10 полешек дров, протопить вечером. А под утро и вода в ведре, что на табуретке у порога напротив печки, покрывалась коркой льда.

С холодами октября и ноября, жить стало трудно, и решили они сами утеплить стены комнатки. Они со стройки утащили стекловату. Район частных домов сносили и застраивали панельными, – городок развивался. Оббили они все стены комнаты стекловатой и покрыли её обоями. Но все равно откуда-то дуло, из-под пола тянуло холодом и вообще, комната в сенях из досок была, скорее летняя. А к тому же, Хозяйка, не сказать, чтоб жадная, но была скупая и брала с них, студентов, по 15 рублей за аренду комнаты. Стипендия была 30 рублей, а еще надо было кушать, готовили на электроплитке, поставленной на столе, там розетка была и лампа ночная, под которой писали домашние задания вечерами. Сеня придумал дровишки у соседей воровать. Он через огороды прокрадывался и таскал полешки. Хозяйка один раз увидела, как Сеня принес дрова домой, и похвалила, что он, типа, хозяйственный. В зиму они так и жили – с некоторыми «страданиями».

На выходные дни Петя уезжал домой, за 45 км от города, в свой лесной поселок. На озере «Черном» была небольшая деревня, и был Лесхоз и Лесопитомник. А вокруг озера, где песчаные некрутые берега, устроены были детские лагеря отдыха от различных городских организаций. Так, от завода была и турбаза, был санаторий Строитель от Стройтреста и другие.

Озеро было не очень большое и характерно, что посередине озера находился плавучий остров, с лесом на нем. Вода в озере была темная, потому что на дне его лежал слой листьев и хвои лесной. Вот и название от этой черной воды. В озеро втекала маленькая, в три шага, Черная речка, и она же вытекала из него с другой стороны. И деревня называлась Приозерная и лесхоз Приозерный и Лесопитомник, где работали все деревенские.

Однажды по весне надо было ехать домой, и Петя взял с собой Сеньку, на выходные в гости. Ехать было недолго, а отдыхать им сразу с утра не пришлось. Несмотря на выходной, отец Петьки поехал на Леспромхозовской машине по делам. Друзьям пришлось работать. Нужно было раскидать навоз по участку, по огороду, из хлева, где были и коровы и свиньи. После работы и после обеда Петя рассказал Сене про свои хитрые поделки.

Он с детства читал журналы «Техника молодежи», «Наука и жизнь» и другие. Потом он всякие новости проверял и слыл самодельщиком-изобретателем. Так как их дом стоял недалеко от маленькой речки, то и устроил там Петя гидроэлектростанцию, конечно маленькую. Но, – колесо вращалось от падающей воды реки. Устроена была небольшая плотина, речка «в три шага» была неглубокая, разве что весной разливалась. А уже от вращающего колеса стояла динамо-машина, вырабатывающая эл. ток. И это была довольно эффективная установка. Проведены провода были по столбам к бане, – а там стояли аккумуляторы, которые заряжались. И баня и хлев освещались за счет этой маленькой электростанции.

Увлечение техникой было у Пети не случайно. Он с детских лет ходил в Лесопитомник вместе с отцом. В Леспромхозе было много тракторов и разной культиваторной техники. Были делянки в лесу, где выращивали рассаду елей, пихты, лиственницы и сосны и другие деревья. Петя Иванов помогал рабочим, своим деревенским. И рассаду загружали в тракторный прицеп и просто на тракторах катался. Был трактор ДТ55 со щитом, который возил из леса бревна от срубленных старых деревьев. А другой ДТ75 – «Алтаец», для пахотных земель (как помнил Петя, было написано на щитке в кабине), он и занимался пахотой. А также к нему цепляли агрегат для посадки деревьев.

Зимой все люди Леспромхоза ходили в лес с мешками собирать урожай шишек. Кто-то собирал еловые шишки, кто и сосновые. Потом, в участке Лесхоза, в подсобных помещениях, шишки лущили, вытаскивая из них семена. Так что все Леспромхозовские тонкости знакомы были Пете с самого детства. Так он всё рассказывал своему другу Сене.

Это было увлекательнейшее занятие по сбору шишек: шли они по заснеженному лесу, по колено в снегу пробирались к елкам и к соснам. Там у деревьев утаптывали снег. Работник одевал на ноги «кошки», приспособления для электриков. У сосен нет веток внизу и стволы, как голые столбы. По стволам сосен рабочие поднимались, цепляясь «кошками», к самым вершинам и оттуда стряхивали на снег шишки. Собирали шишки поздней осенью потому, что дожидались, пока созреют. После лета не все шишки были зрелые, некоторые еще зеленые висят. И только по снегу уже, точно все шишки были зрелые.

Они ходили к воротам Лесопитомника и видели трактора, стоящие на улице около домиков. Петя показывал и рассказывал Сене про работу Лесхоза.

К вечеру приехал отец Пети, и они пошли топить баню, стоящую в конце огорода. Потом, в первый раз, Сеня пошел в деревенскую баню париться вместе с Петей. Этот пар и этот жар, который Сеня не мог сразу выдержать, были новостью для него. Несколько раз он выскакивал из бани в сенки, чтобы охладиться. Петя же парился, хлестая себя березовым веником. И Сеню он отхлестал веником по спине.

Красные, пропаренные, они пришли к ужину. А на ужин был приготовлен большой рыбный пирог. Его приготовила Мама и сестра Петины. Выходной прошел отлично. И в город они приехали хорошо отдохнувшие.

Жизнь в городе для Пети была совсем непростая. Он не мог к нему привыкнуть. Обедать они ходили вместе с Сеней в столовую, брали комплексные обеды по 63 копейки. Вечером ходили в магазин, а дома варили сами, то пельмени, то рожки, то картошку. Но не только питание было причиной неудобства жизни.

Вот произошел случай, как они с Сеней попали к местной шпане. Дома у них не было даже радио. И Петя предложил сходить в знакомый ему магазин радиодеталей. Это в привокзальном районе, во дворах. Магазин так и назывался «Радиотехник».

Многие увлекались конструированием детекторных радиоприемников. Петя тоже много знал об этом. И детали для приемника: транзисторы, диоды, сопротивления, он покупал в том магазинчике, когда приезжал в город с отцом. Отец был не против увлечений сына, потому что Петя в поселке у себя устроил-сконструировал антенну, лучшую во всей деревне. Телевизор у них стал показывать лучше всех.

Итак. Они пошли после занятий в магазин радиодеталей. Там они купили набор, готовый приемник в разобранном виде. Детальки нужно было спаять и собрать приемник, этакий конструктор для радиолюбителей. Стоил приемник 10 рублей. А еще Петя прикупил транзисторы и сопротивления, он знал, как увеличить мощность маленького приемника, добавив дополнительный «контур» в схему.

Когда они еще были в магазине, туда заходили двое парнишек и тоже смотрели детали, якобы. На самом деле они видели, как Петя рассчитывался за приемник, и видели, что у него еще оставалось денег около 20 рублей. И Сеня добавлял свои 5 рублей на приемник, который покупали вскладчину. Так, проследив, те парни быстро ушли. Ну, а на выходе со двора, за углом дома, Петю и Сеню поджидала уже толпа пацанов. Тут же их окружили и потребовали отдать деньги. А те двое, что были в магазине, сразу сказали, что деньги у них есть и даже в каких карманах лежат, – во внутренних, в пальто у Сени в блокноте и в куртке Пети в студенческом билете.

Старшие, здоровые пацаны завернули им обоим руки назад и держали их. А младшие начали вытаскивать из карманов всё, что у них было. Петя пытался сопротивляться, но державший его парень был намного сильнее. Вытаскивали документы и бросали их на дорогу до тех пор, пока не обнаружили деньги. Шпана забрала деньги и быстрыми шагами скрылась во дворах привокзального района. А Петя и Сеня остались подбирать разбросанные блокноты, студенческие билеты. Так они были ограблены.

«Вот тебе и город, и жизнь городская» – сказал Петя. «Вот окончу Техникум и поеду в Леспромхоз, – лучше в деревне жить, чем в этом бандитском городе!».

Сеня остался совсем без копейки. Им только что выдали стипендию, сегодня, после занятий, – вот они и пошли покупать приемник. У Пети дома еще лежали деньги, которые ему давал отец. И до выходного, два дня, они прожили на те 8 рублей. А в выходные поехали снова в поселок Приозерный, к Пете в гости, благо, что билет стоил меньше рубля.