скачать книгу бесплатно
Некоторые люди лишены дара видеть правду. Но зато какой искренностью дышит их ложь!
Ложь о человеке и ложь самого человека открывает тому, кто умеет слушать, не меньше чем правда, а иногда даже больше.
Наказанием лжеца оказывается не то, что ему никто больше не верит, а то, что он сам никому больше не может верить.
Мир наш питается крупицами истины и большим количеством лжи.
1.Ложь на деле редка.
Кто чувствует нужду в чужой помощи, кто не перестает испытывать на себе расположение друзей и близких, – тому нет никакого интереса обманывать их. Наоборот, он находит очевидную выгоду в том, чтобы его близкие и друзья видели вещи в истинном свете из опасения, чтобы обман их не послужил ему во вред.
Но «ложь на деле» вызывается законом и правилами. Всякий ограничительный закон вызывает необходимость лгать. Ибо всякое послушание тяжело, поэтому и – всякий, как можно более тайно, уклоняется от запретов закона, а близкая выгода избежать наказания берет верх над отдаленной выгодой сопряженной с изложением истины.
2.«Ложь в помыслах» – обещаниях, как раз и свойственна законодательным властям. Закон обещает сделать мир лучше, – по сути, обещает невозможные вещи: «лев будет пастись на полях вместе с овцами и козами».
Еще больше лжи творят все чиновники и все начальники, от самых больших до самых маленьких. Как то, например, что обещают директора строительных фирм построить стадион через год, а обстоятельства нипочем не учитываются (лишь бы тренд получить, деньги), в результате всё превращается в «долгострой».
Любой кандидат – обещает быть честным депутатом, мэром – видим, в результате – воровство!
Принимая обязательства, – люди и сами не сознают что делают, так как их ограниченный взор не может простираться дальше «настоящего» времени. Эти кандидаты на должности, кандидаты во власть, думают только о том, чтобы пройти во власть, поэтому берут всяческие неисполнимые обязательства, не ведущие к незамедлительному действию. Обещают на будущее.
Своими обещаниями на будущее, на самом деле они не обещают ничего; воображение человека не умеет распространить его на две сферы времени: настоящее и будущее. Например, – один из «властных» обещал первым лечь на рельсы головой под поезд, если не исполнит своих обязательств…, – прошло время, а обязательства не только не исполнились, а стало еще хуже, чем было, и голова «властного» должна была бы лежать на рельсах. Ан, нет. К тому времени, у этого «властного» так укрепилась власть, что он армию служителей посылал на усмирение забастовок и протестов!
И такая ложь стала расхожим явлением: когда человек нарушает свои обещания!
3.Это новый вид лжи – «ложь обратно действующая». Ибо он очень хорошо помнит свои обещания, но не видит большой важности в том, выполнено оно или нет.
Не будучи в состоянии читать «книгу будущего», человек не может предвидеть и последствий факта, и, когда нарушает свои обязательства, он поступает сообразно со своим недалеким разумом. Во всем мире засилье лжи, «весь мир во грехе лежит» – говорит святое Писание и оно право.
_______________________
Поверхностные люди всегда должны лгать, так как они лишены внутреннего содержания своего ума. Им не найти объяснения сути, вдруг возникшего вопроса, поэтому, говоря что-либо всегда ссылаются на других, – якобы другие это сказали и знают.
Мы очень мало знаем и плохо учимся: поэтому и должны лгать.
А ложь – это воплощение зла, как считал Виктор Гюго.
Унижает человека именно ложь – разоблаченная.
Тля ест траву, ржа поедает железо, а ложь – душу разъедает. Так написал нам классик литературы Чехов, и он же охарактеризовал ложь: «ложь как тот же алкоголизм. Лгуны лгут и умирая».
Детей не отпугнешь суровостью, они не переносят только лжи, говорил и другой классик Лев Толстой.
О лжи высказался и Достоевский нелицеприятно: «Лгущий самому себе и собственную ложь свою слушающий до того доходит, что уж никакой правды ни в себе, ни кругом не различает, а стало быть, он входит в неуважение и к себе, и к другим. Лгут только одни негодяи», – заключает Достоевский.
А потому: не надо и в шутку лгать и льстить. (Говори правду всегда). Пусть думает о тебе всякий, что ему угодно, а ты будь тем, что ты есть, – имеем мы наставление от мудрых.
Наше слово отражает мысль: непонятное слово – непонятна и мысль.
Ложь не так легка, как кажется. Кто привык лгать, тому всегда за собой надо носить большой короб памяти, чтобы одну и ту же ложь не переиначить.
Самая опасная ложь еще и в том – что истины слегка извращаются и преподносятся с ложью. Вот тут опасность, что людям верится в расхожее и банальное, а приправу лжи не всякий отличит. Но если выразить ложную мысль в простоте и ясности, – она сама себя опровергнет.
Все люди рождаются искренними, без лжи пока они дети, – а умирают все лжецами, так много налгавшими за свою жизнь.
Всё зло от лжи. Истина не злится на критику, она от неё только выигрывает, а ложь боится всякой критики, и потому воюет и уничтожает «правдолюбов».
Если ложь на краткий срок и может быть полезна человеку, то с течением времени она неизбежно оказывается вредна. Напротив того, правда с течением времени оказывается полезной, хотя быть может, что в данный момент, она принесет вред.
Что такое ложь (?) – дают нам определение мудрецы:
1) лгать самому себе, для своей выгоды – это подделка;
2) лгать для выгоды другого – подлог;
3) лгать для того, чтобы повредить людям – клевета, и это худший вид лжи.
Мы потому клеймим ложь таким большим позором, что из всех дурных пороков – этот порок человек легче всего скрывает и проще всего совершает. И потому еще, что ложь и коварство – это прибежище глупцов и трусов: во всем согласен лгать из-за страха человек.
Тот кто лжет однажды, не отдает себе отчета в трудности своей задачи, ибо ему предстоит еще двадцать раз солгать, чтобы поддержать первую свою ложь.
У лжи есть постоянная спутница, прикидывающаяся хорошей, – хитрость. На самом деле хитрость показывает только недостаток разума человека: не будучи в состоянии достигнуть своих целей прямыми путями, она пытается их добиться плутовскими окольными путями, применяя ложь; и беда её заключается в том, что хитрость помогает только один раз, а потом всегда будет мешать. Не надо путать хитрость со смекалкой, когда ум смекалистый находит новые пути решения жизненных задач. Хитрецы обманом идут к своим целям.
И наконец. «Ничто так не прекрасно для глаз, как прекрасна правда для ума, (приводящая в больший восторг человека, чем то же созерцание живописной картины); и ничто так не безобразно и непримиримо с разумом, как ложь и обман» – как сказал английский философ Джон Локк.
Ложь во благо
– Это сказка. По поговорке народной: сказка ложь… да в ней урок.
Сказка о злой жене
– Батюшка, жениться хочу; матушка, жениться хочу! – говорил добрый молодец.
– Ну, и женись дитятко! —
И женился он. А выбрал себе жену из соседнего села, – черную лицом длинную ногами и косую взглядом. Так уж понравилась она, на сатану похожая, что была ему лучше ясного сокола в небе, как птица походкою шла и рокотала по-соколиному речью своей, соблазняла. И пенять не на кого, сам виноват, что влюбился в такую! Стал жить с нею и кулаком слезы утирать.
Пошел он раз на сходку, где судят да рядят, постоял да послушал и домой возвратился.
– Что ты шлялся, – спросила косая баба, – что там слышал на сходке? —
– Да вот, говорят: новый царь настал, новый указ наслал, – чтобы жены мужьями повелевали. —
Он же думал пошутить, а она всё на ус намотала и за дело взялась.
– Ступай, – говорит, – на речку рубахи мыть, да возьми веник – хату подмети, да сядь к люльке – дитя качать, да щи и кашу свари, и пироги замеси! —
Мужик хотел было возразить и молвить: «Что, мол, ты, баба! Мужицкое ли это дело?», – но как взглянул на неё, – чернее тучи взгляд. Его и холодом облило, и язык к горлу прилип. Потащил белье на реку, замесил пироги, хату подмел и вычистил, – но ничем не угодил….
Прошел год и другой, наскучило доброму молодцу в хомуте ходить, да что тут поделаешь: женился – на век заложился! А век тот, может, надолго продлиться и терпения не хватит. С горя выгадал он выгадку. Была в лесу яма глубокая, дна не видать, до самого Ада. Взял он – и заклал её сверху палочками, затрусил соломкою; приходит к злой жене и сказывает:
– Ты не знаешь, жена, что в лесу есть клад – и звенит, и гремит там ручей, золотой песок рассыпает, а в руки не дается. Я подошел уже к нему, нос к носу стоял, дак, мне не дался – посылай, говорит, жену! —
– Ну, пойдем, пойдем! Я возьму, а тебе шиш, не дам! —
Пошли они в лес. Предупреждает мужик:
– Тише иди баба! Тут земля провальная, отсюда клад выходит! —
А та услышала ручей журчащий под землею и всё ей нипочем.
– Ах ты дурень мужик! Всего то ты боишься. Вот я-то сейчас как прыгну в овраг! —
Прыгнула она на солому и провалилась в глубокую яму.
– Ну, ступай себе в Ад! – молвил муж. – Я теперь отдохну.
Отдыхал он месяц и другой, а там и скучно ему стало без косой жены своей. Выйдет в лес или выйдет в поле, к речке ли пойдет – всё об ней думает: «Может, стала она и тиха и смирна; дай-ка я выну её опять из ямы!».
Смастерил он короб большой, опустил под землю на длинной веревке. Слышит, чувствует, что сел кто-то. Тянет вверх, вот и близко уже…, глядит, а в коробе чертенок сидит! Мужик испугался, чуть веревку из рук не выпустил. Взмолился к нему чертенок, закричал ему громко:
– Вынь меня мужичок! Твоя жена всех чертей замучила, загоняла. Что хочешь тебе сотворю, стану тебе служить. Вот могу хоть сейчас в боярские хоромы зайти, мигом там беспорядок наведу, буду днем и ночью стучать да бояр выживать, а ты скажешься знахарем великим, приди и закричи на меня – я выскочу и уйду на другое место. Ну, а ты греби деньги лопатою за исцеление бояр. —
Мужик вытащил короб, чертенок выпрыгнул и убежал – поминай как звали!
В тот же день в боярском дому всё пошло наизворот. Стали искать они знахарей и шаманов, – никто не смог беса выгнать. Добрый молодец вызвался мастером, выгнал черта и получил плату хорошую.
Скоро слух пронесся, что у самого князя во дворце, в тереме большом и высоком, завелись домовые и не дают княжнам ни сна ни покою. Из конца в конец разослали по всей земле гонцов звать-собирать знахарей-шаманов. Со всех окрестных царств собрали, но нет проку ни от кого: домовые всё стучат и гремят.
Пришел под конец и наш «мастер-знахарь», узнал знакомого чертенка и стал его прогонять. А чертенку понравилось в княжеских хоромах жить, ни за что не уходит.
– Погоди ж, когда так! – закричал мужик. – позову я сейчас косую бабу сюда! —
Тут чертенок не высидел и со всех ног махнул из-за печки вон.
«Мастеру» честь, «мастеру» слава, мужик деньги гребет. Но недаром говорят, что и в самом Раю тошно жить одному! Сгрустнулось доброму молодцу, и пошел опять свою косую жену в яме искать. Навязал короб веревками и опустил в яму ту глубокую: баба села в короб, он потащил её кверху. Баба вверх поднимается, а сама уже ругается так, что зубом скрипит да кулаками грозит, махается. Со страху затряслись у мужика руки, сорвался короб – и загремела баба по-прежнему в Ад к чертям.
Конец.
История из жизни. Жуков стилизация
На реке и кое-где около заросших лесом крутых берегов поднимался туман. Эти невысокие издалека клочья тумана, густые и белые, как молоко, бродили над рекой, заслоняя прибрежные деревья и кусты. Эти клочья тумана и над лугом, по которому шла грунтовая наезженная дорога, каждую минуту меняли свой вид. И казалось, что одни фигуры из тумана обнимали друг друга, другие кланялись, пригибаемые легким ветерком, дующим по направлению течения реки, третьи поднимали к небу свои руки с широкими поповскими рукавами, как будто молились….
Вскоре, Сергей Петрович погрузился в это облако белого тумана, как только вошел по дороге в лесок и начал пока плавно спускаться к журчащему роднику; именно к нему и вела грунтовая дорога. К роднику ездили на машинах и местные и приезжие набрать воды, – говорят, вода в роднике лечебная, содержащая кальций, магний и другие минералы.
Спуск к берегу по крутым, кем-то прокопанным ступеням, начинался в нескольких шагах, не доходя до родника. Сергей Петрович спускался, держась за ветки небольших деревьев и кустов, между которыми вилась зигзагами спускающаяся тропа.
На довольно широком пляже, усыпанном камешками известняковыми и галькой, как будто щебенкой, омываемом волнами реки, он остановился. В метре под облаком тумана виделась гладь реки, – удивительно спокойная ранним утром текущая вода несла на поверхности мусор, который легкими бурунами закручивался около встречной коряги, лежащей поперек течения.
Тут же сразу у родника рыбачить Сергей Петрович не стал. Он прошел по щебёнке пляжа вниз по течению метров триста, к дереву, свисающему над водой ветками с размытого берега, за который еще цеплялось корнями.
Но за деревом уже сидел какой-то рыбак. Он взмахнул удилищем, закинул снасть и поставил удочку на рогульки, воткнутые в щебенистый берег.
Подойдя поближе и узнав одного из местных жителей, Сергей Петрович улыбнулся, он был обрадован неожиданной встрече. Дело в том, что местные рыбаки вообще не рыбачили с берега. Они всегда на лодках становились на якоря вдалеке от берега или уезжали на другую пологую сторону реки, где между островов и песчаного дна рыбы было непременно больше, из-за донной растительности, которая была на мелководье в обилии.
Для лодок был создан огороженный кооператив «Речник», в котором были небольшие железные гаражи для моторов, под охраной на берегу. Дорога по деревне, стоящей на крутом склоне высокого берега реки и вела к этим гаражам. А родник, у которого решил и рыбачил Сергей Петрович, в паре километров был выше по течению. Вода из родника смывала в мутную воду реки жучков-паучков, а кроме того приносила свежую струю чистой водички, и рыба сюда подходила, как подумал Сергей Петрович уже в первый же день, когда приехал отдохнуть в деревне. Лодки у него, естественно, не было, а с местными жителями он имел только «шапочное» знакомство, чтобы попросить у кого-нибудь лодку. Он знал многих и его многие знали, помнили старожилы маленького мальчика, который приезжал к бабушке из города на летние каникулы.
– Рад приветствовать местных рыбаков! – поделился своим настроением Сергей Петрович. – Что ж так-то, с берега, не на лодке? – спросил он у местного мужичка-рыбачка.
– А… Это ты? Из Жуковых, приехал который? – вопросом на вопрос ответил мужичек.
Да я, – Сергей Петрович меня зовут – преподаватель я, профессор в институте в (городе) N, – сразу для знакомства сказал Сергей Петрович.
– Ну, а я – Иван Кузьмич, – колхозник бывший – пенсионер. Будем знакомы, из Приваловых я, – сообщил о себе мужичок-рыбачек протягивая руку для пожатия.
Новый знакомый, виденный ранее Сергеем Петровичем в середине деревни мимоходом, выглядел довольно молодо, на вид не скажешь, что пенсионер. Он был невысокий, чуть пониже Сергея Петровича, рост которого под метр восемьдесят, но физически крепко сложенный телесно, не толстый, а будто бы накаченный, круглолицый. Сам Сергей Петрович, против Ивана Кузьмича – был сухощавый, с осунувшимся лицом и впалыми плоскими щеками. И его скорее можно было принять за старика-пенсионера. Но местные его знали, знали его бабушку и, вероятно, и деда, которого сам Сергей Петрович не помнил.
– Ну, что ж, и тут рыба есть… – Сергей Петрович не спеша сел на ближайший бугорок земли и достал сигареты. – Вот тут, под деревом ямка и есть, а еще ветки-палки нападали на дно, вероятно, – пояснил он закуривая.
– Я будто-то твое место занял… – извинительно обратился к нему Иван Кузьмич, на ты, как к младшему по возрасту и запросто как к своему, деревенскому.
И это понравилось Сергею Петровичу, – «признают своим», – подумалось.
– Ничего. Вон их сколько – указал он на наклоненные над рекой деревья, махнув в сторону вниз по течению реки. – Я пройду пониже и там ямку найду… —
Рыбачек-мужичек, Иван Кузьмич тоже закурил – клева не было.
– Удачи! – сказал Сергей Петрович, бросив окурок и затоптав его носком резинового сапога, и пошел искать место для рыбалки. Через некоторое время он уже сидел на берегу, и удочка была закинута.
Летнее утро. Светло было уже в три часа, а в четвертом часу было бы светло как днем, если бы не густой туман, сквозь который Сергей Петрович не видел даже противоположного берега реки. Да и смотреть было особенно некогда, потому что начался утренний клев и надо было рыбачить: а это значит, всякий раз через минуту, вытаскивать рыбку, снова насаживать червячка и забрасывать поплавок снасти подальше от берега, а для этого он даже в воду заходил, для того и одел высокие резиновые сапоги.
Туман всё выше поднимался и исчезал на фоне голубого неба, а с первыми лучами солнца, багрянец зари и розовый цвет восточного горизонта приобрел яркую голубую окраску, и с появлением самого краешка яркого солнечного круга, природа вокруг вся преобразилась и ожила.
(Жалко, что рыбаки этого не замечали, у них, кроме ершей и мелкого окуня клевали и подъязки и крупная красноперая сорожка (плотва) попадались даже подлещики, видимо рыба подошла к родниковым водам).
Затренькали в прибрежном лесу птички и зазвучали в траве кузнечики, ящерка, прошуршав в прошлогодней листве, выбралась на пригорок погреться, а гудящие рои комарья почему-то куда-то исчезли, видимо испугавшись солнечных лучей. (Помогал утром рыбакам спастись от комаров репеллент).
А с оживлением природы, в связи с выходом на небосклон солнечного круга, ожила и река. Ветерок будто бы сильнее подул или река стала течь быстрее, – на воде появилась рябь и небольшая волна мешающая наблюдать за поплавком и видеть поклевку рыбы.
Вскоре, прошла по реке первая утренняя баржа, груженная ровными оранжевыми кучками то ли щебня толи гранитной крошки, почти беззвучная, только уханье едва доносилось с середины реки, ровно в такт работали двигатели: «Ух-так, ух-так, ух-так!». Время можно было проверять по первой барже, это заметил Сергей Петрович еще когда первые разы выходил на берег реки. Ровно в 7 часов, как проходила первая баржа, и через несколько минуток (3 или 4) после этого на берег обрушивались волны одна за другой. Поплавок рыболовной снасти качался на волнах, поднимался на гребень волны и падал в яму, а от этого и насадка на крючке – то ложилась на дно, то резко подпрыгивала, – тем самым отпугивая только рыбу, и о рыбалке уже не могло быть речи. Только-только большие волны от первой баржи улеглись, как прошла большая моторная лодка-катер, с рыбаками быть может; а за ней снизу по реке уже шел какой-то речной корабль.
Таким образом, рыбалка заканчивалась, ловить на волнах было невозможно. Сергей Петрович быстро собрался и пошел по берегу к спуску. Однако рыбачек-мужичек, Иван Кузьмич, сидел на берегу, видимо у него тоже не клевало. Удочка была закинута очень по-хитрому: установленная на рогульках удилище кончиком было выше волны на сантиметров 20, а поплавок на леске установлен был недалеко от кончика, леска внатяжку уходила в волны реки., – так что колебания воды никак не отражались на поплавке и на леске.
Сергей Петрович, как заправский рыбак знал о таком способе ловли рыбы и, кивнув на удочки, спросил Ивана Кузьмича:
– Скользящее грузило поставил? —
– Да. Вот волна поднялась…. А я так только пришел, отдохнуть от тяжестей мира. Молодежь меня только расстраивает. Дети приехали из города, так пусть помогают там со внуками бабушке в огороде: копают, сажают и прочее, – проговорил Иван Кузьмич.
