Вас тут не стояло!

– То есть колдовать совершенно, категорически нельзя? – уточнила я. – Постойте, если так, сундук не выдал бы мне книгу, он же не враг лавке. Значит, немножечко-то можно!

Я снова блефовала, и снова мой блеф сработал. Угадала, попала в самую точку!

– Немножечко можно, – неохотно согласилась правая тапка.

Но левая тут же возразила:

– Однако без академического образования нежелательно. Ты своей силы не знаешь, заклинания читать не умеешь. В одном слове ошибешься или громче, чем надо, прочтешь – и все, получи катастрофу.

Ну, катастрофы и мне без надобности. А вот академическое образование, возможно, не помешало бы.

– Тогда я хочу в магическую академию! – я снова говорила наугад.

Кто знает, вдруг магическое образование мне каким-то образом положено? Было бы неплохо…

Про магические академии я в своем мире читала, там все обычно складывается прекрасно: изучаешь заклинания, травки смешиваешь, а потом в тебя влюбляется принц… ну или ректор, который лучше, чем принц. Или вообще красавец дракон! И все – добро пожаловать замуж. Дальше уже не жизнь, а сказка: хочешь – путешествуешь, хочешь – в замке балы устраиваешь, а муж тебя на руках носит и все, что пожелаешь, доставляет на блюдечке.

Я напряженно уставилась на тапочки в ожидании ответа.

– Испытательный срок пройдешь – и иди хоть домой, хоть в академию, хоть к черту на рога. А до этого времени будь добра оставаться тут! – разочаровали меня тапочки.

Нельзя сказать, что очень уж разочаровали. Я что-то такое и предполагала. Что ж, будем работать с тем, что есть.

Я потянулась за книгой. Самообучение – тоже дело хорошее!

Однако даже открыть источник знаний не успела: дверь снова звякнула. Посетитель.

Ладно, никуда от меня магическая наука не убежит, а вот наторговать нужное количество денег и получить свободу – задача первоочередная. На ней и сосредоточусь.

Посетитель впечатлял. Точнее, посетительница.

Ко мне пожаловала фрейлина Снежной королевы, не иначе. Фигуристая блондинка не боялась носить маркий белый цвет. Шелковое платье почти касалось пола, мыски остроносых туфелек едва выглядывали из-под юбки. Я подняла взгляд и смогла оценить изящную бледность лица, очевидно никогда не знавшего загара, и яркость голубых глаз. Прическу венчал толстый, усыпанный прозрачными камнями ободок, надетый словно вместо короны. Но на королеву красавица все же не тянула, хоть и веяло от нее аристократическим холодом.

Точно, скорее она была похожа на финалистку конкурса красоты – в той самой части, где девушки выходят на сцену в вечерних платьях. И что-то мне подсказывало, что корона – настоящая корона, а не ободок – ей бы не досталась.

Я мысленно постучала пальцем себе по лбу: какое мое дело? Главное, с первого взгляда ясно: дама состоятельная, на себе экономить не привыкла. Наконец-то! Именно такая мне и нужна.

Воодушевившись визитом настоящей покупательницы, я защебетала самым приветливым голосом, на который только была способна:

– Доброе утро! Добро пожаловать! В нашей магической лавке вы найдете все, что только пожелаете. Что вас интересует?

– Интересует? Здесь? – Она удивленно взметнула брови вверх. – Если мне понадобится что-нибудь магическое, я выпишу это из столицы. И уж точно не стану искать в вашем захолустном магазинчике!

Теперь настала моя очередь удивляться.

– А зачем тогда вы пришли? – растерянно брякнула я и только потом подумала, что с покупателями, наверное, так не разговаривают. С другой стороны, какая же она покупательница…

– На тебя пришла посмотреть, – заявила дамочка не слишком дружелюбно.

Ага, значит, на меня посмотреть. Ну что ж, тут не поспоришь: такого у них не только в столице, но и вообще во всем мире нет. Точнее, не было до недавнего времени, а теперь вот есть. Можно и полюбоваться.

– Ну ладно, смотрите, раз вам это зачем-то надо, – оскорбленная в своих лучших профессиональных чувствах, я незамедлительно обиделась на расфуфыренную посетительницу. – А кстати, зачем?

– Очень любопытно, что за беспринципная девица крутит хвостом перед чужими женихами!

У меня аж дыхание сперло. Ничего себе заявление! Какой еще хвост? Какие женихи?! Впрочем, жених-то как раз был – пусть плохонький и без цветов, но уже явился не запылился.

Я окинула даму изумленным взглядом с ног до головы. Ничего себе! Такая красотка могла бы найти кого и приличнее.

Ну да ладно, какое мое дело. Моя задача – как можно скорее уладить недоразумение.

– Я вовсе не крутила и жених ваш мне не нужен! Забирайте его себе, я вот ни капельки не претендую, – выпалила я.

Дама продолжала недоверчиво разглядывать меня сквозь прищур.

Нет, ну это уже слишком!

– Да кому он вообще может быть нужен? – возмущенно воскликнула я. – Лысый, плюгавый, с пузом, да еще и жадный, как Кощей Бессмертный!

Я запоздало поняла, что, критикуя противного землевладельца, я вроде как оскорбляю чувства его невесты. И тут же добавила извиняющимся тоном:

– Ну, то есть он, конечно, по-своему милый, просто не в моем вкусе.

– Кто плюгавый? – На лице дамы появилось искреннее изумление.

– Ну, жених… – растерянно ответила я. – Ко мне вообще-то только один являлся – землевладелец ваш.

– Не заговаривай мне зубы! – раздраженно тряхнула волосами дама. – Граф Керт заходил к тебе уже дважды – это за два дня! А сегодня с утра вы контактировали весьма тесно!

Граф Керт? Я не сразу сообразила, о чем она. А потом до меня дошло: инспектор! Надо же, а он, оказывается, целый граф. Почему же работа у него такая неграфская? Впрочем, это как раз не мое дело, пусть аристократы развлекаются, как пожелают.

Но кое-что все-таки следовало уточнить:

– А откуда вы знаете про тесный контакт?

При этих словах я почувствовала, что краснею. Вспомнила, как, спасая мою жизнь (или что там он спасал), инспектор тесно прижимал меня к себе и почем зря щупал за округлости.

Тут дама отчего-то смутилась, но ненадолго.

– Знаю!

Неужели следит за женишком? Я, вообще-то, в местных обычаях не разбираюсь. Может, какую-нибудь метку магическую поставила? А может, у них тут при помолвке особенная связь устанавливается: только ухватился за чужую задницу – а невесте уже все известно.

Как бы там ни было, портить инспектору личную жизнь я не собиралась, а потому заявила твердо и уверенно:

– Это была производственная необходимость. Ну, то есть несчастный случай. Вернее, несчастного случая не было, но только потому, что ваш граф его предотвратил. В общем, вам не о чем беспокоиться. На этого жениха я тоже не претендую.

Дамочка все еще разглядывала меня – неприятненько так, буквально сверлила глазами. Продолжать этот разговор не хотелось, так что я снова состроила профессиональный оскал и милым голосом пропела:

– Раз уж мы все выяснили, может быть, взглянете на товары? Они у нас великолепные, некоторые не уступают и столичным!

Теперь она одарила меня другим взглядом – таким, каким обычно смотрят на душевнобольных, – фыркнула и вышла из лавки.

Я вздохнула. Ну что за напасть… Мне продавать товары надо, бороться за свою свободу, а кому их тут продавать? Сплошные непутевые женихи да рассерженные невесты.

Ладно… Постояла за прилавком – и хватит.

Думаю, инспектор прав, следует выйти на улицу, посмотреть на вывеску. Может, дело в ней? Иначе почему ко мне являются только странные личности? Вдруг там так и написано: нормальным покупателям вход воспрещен. А самая первая визитерша – старушка с притиркой – просто сослепу не разглядела.

Глава 10

У дверей я сбросила тапочки, нацепила свою собственную обувь. Не могу сказать, что кроссовки с платьем в воланах смотрятся идеально, но что поделать. Да и кто меня увидит, очереди к двери нашей лавки точно нет.

– Аккуратнее там! – запричитали тапочки на два голоса, как только оказались на свободе.

Но я не стала их слушать. Что, интересно, я могу делать аккуратнее? Ноги переставлять? Так я и так потихонечку.

Я вышла за дверь, аккуратно ее прикрыла и оглядела свою лавку, так сказать, снаружи. Да уж, зрелище впечатляющее. Теперь понятно, почему к нам редко заходят. Вокруг стояли аккуратные белые домики с цветными заборчиками и вполне благоустроенными садиками вокруг. Посреди этой лепоты моя лавка смотрелась как настоящая развалюха. Бревенчатые стены потемнели и местами рассохлись, крыша покосилась и поросла густым темно-зеленым мхом. Забор из кривых досок едва держался, предоставляя сорнякам и зарослям крапивы полную свободу. Не самое милое местечко…

А уж вывеска… Сказать, что она покосилась, – приблизительно то же самое, что после урагана, вырывающего деревья с корнем, сказать: «Было ветрено». Она буквально висела на одном гвозде и слегка покачивалась. Как только не зашибла никого! Прочитать надпись и вовсе не представлялось возможным, из разборчивых букв там были только две «К». Одна из первого слова, вторая – из второго.

Да уж, ка-ка.

Кака то есть.

Очень символично. Ну и что мне со всей этой красотой делать?

Я стояла, сложив руки на груди, и мрачно рассматривала вверенное мне хозяйство, когда кусты зашевелились. Я повернулась и тихонько вскрикнула. Как только не закричала во всю глотку. А было отчего. Из кустов выползал здоровенный мужик. С заросшей бородой, в лохмотьях, глаза мутные, а в грязной руке – здоровенная бутыль такого же мутного пойла. Выражение лица у него было самое зверское.

– Эй, девка! – хрипло окликнул он меня.

Тут мои нервы не выдержали. Я стрелой метнулась назад в лавку, споткнулась о тапочки и, разумеется, грохнулась. Но лежать я не собиралась. Подскочила, закрыла за собой дверь и вцепилась в ручку на случай, если мужик рванет за мной. Хотя отлично понимала: учитывая его комплекцию, шансов выиграть в борьбе за дверь у меня, прямо скажем, немного.

– Что случилось? – наперебой закудахтали тапочки.

– Там… Там бомж какой-то. Ну то есть бездомный. Здоровенный, пьяный и страшный, – испуганно пролепетала я.

– А! Вот оно что, – протянула правая тапочка. – Это не бездомный, это мастер Гастор.

– Он не страшный, он несчастный, – поддакнула левая.

– Это отчего же он несчастный?

До смерти перепуганная, я была не готова так сразу с ними согласиться.

– Жена у него померла, вот и запил, – сказала одна из тапочек. – А мужик ведь был хороший, работящий, мастер на все руки.

– Мастер? – заинтересовалась я.

Тапки затараторили, перебивая друг друга:

– И какой! Что угодно мог починить и наладить.

– И жена у него была прекраснейшая женщина. Частенько к нам заходила. Очень дружили они с твоей предшественницей.

– У самих-то у них детей не было, вот и привязалась она к девочке. Опекала, советы давала, пирожки приносила.

– Хорошая была. А как не стало ее, он совсем один остался. И вот, не справился с горем.

– Понятно, – протянула я. – А мастер, говорите, хороший…

– Лучший! – хором воскликнули тапочки.

А больше ничего они сказать не успели. Потому что я быстро сбросила кроссовки, натянула их на ноги и пошла в заколдованную часть лавки. Но задерживаться за прилавком не стала, сразу же причапала в свою комнату.

Мастер на все руки – это то, что мне надо. Мне бы его как-нибудь от алкоголизма вылечить, глядишь – и сговоримся. Так что я уселась за стол, взяла в руки колдовскую книгу и стала листать. Заклинания в ней были, прямо скажем, всякие разные: «Чары, избавляющие от веснушек» (чем конопатинки не угодили?), «Печать от мышей и крыс» (у меня теперь кот есть), «Заговор, придающий пище сладость без добавления сахара» (надо бы опробовать, но позже), «Волшба на сновидчество» (это вообще о чем?). Увы, ничто из этого не подходило.

И все же кто ищет, тот найдет. «Заклинание, отвращающее от пьянства». Вот оно, мое родименькое! Я закинула ногу на ногу, чтобы усесться поудобнее и изучить текст заклинания получше, но как-то уж слишком интенсивно закинула. Левая тапочка слетела с ноги и заверещала уже в полете:

– Не смей! Не вздумай! Что ж ты за чудовище такое – над живыми людьми опыты проводить!

Я вздохнула и отодвинула книжку. А ведь она права. Если некоторые тут до меня умудрялись полки от товаров отчистить, что ж с бедным мужиком станет от моего неумелого колдовства? А он и так вроде как несчастный, не надо ему добавлять. Что же делать?

И вдруг я вспомнила: а ведь что-то похожее я сегодня уже держала в руках. Колбочка с ярко-оранжевой жидкостью, которую зловредный котяра сбросил с полки. Не слушая больше возражений тапочки, я обулась и подбежала к полкам. Нужная колбочка нашлась быстро. Я взяла ее в руки, покрутила и уже через секунду знала, что это – самое что ни на есть протрезвляющее зелье. Пара капель в стакан пьяному человеку, и хлоп – он уже трезв как стеклышко. То, что надо. Только как эту пару капель ему в стакан добавить, если и стакана у него никакого нет, а вступать в схватку со здоровенным пьяным мужиком я совершенно не готова?

Решение пришло быстро. Я вернулась в свою комнату, взяла скатерть и прежде, чем постелить ее на стол, проговорила:

– Значит, так. Мне нужны два пустых стакана и какая-нибудь закуска. Никаких деликатесов, что-нибудь простое. Это не мне лично надо, а для процветания лавки. Так что пожалуйста…

С этими словами я постелила скатерть на стол, без особой надежды на то, что мой заказ будет выполнен. По крайней мере, тапочки о такой опции не говорили.

Долгую-долгую минуту ничего не происходило. И когда я начала судорожно соображать, что бы еще такого придумать, чтобы поместить зелье в бутылку, на столе вдруг появилась глиняная миска. В ней ароматно дымилась вареная картошка, а с краю лежали два соленых огурца. А потом возникли и два пустых граненых стакана.

– Спасибо, спасибо, спасибо! – проговорила я от души.

Теперь нужно было провести маленькую диверсию. Я притащила оранжевую колбу и налила несколько капель на донышко одного из граненых стаканов. Ну вот, отлично. Теперь в одну руку тарелку, в другую – стаканы и вперед.

Перед тем как выйти из лавки, я остановилась. На какое-то мгновение решимость меня покинула, все-таки общаться со здоровенным пьяным мужиком – не самое безопасное мероприятие в мире. Пусть даже тапки говорят, что он не страшный, а несчастный. Однако оставлять все как есть я тоже не собиралась. А раз так, зачем мяться на пороге.

Не без труда открыв дверь (а вы попробуйте, когда руки заняты!), я вышла на улицу. Бездомный сидел в том месте, где я его оставила, возле куста, прислонившись к скамейке. Страшный, аж жуть. Особенно пугал его мутный взгляд из-под густых, лохматых бровей.

– Здравствуй, мил человек, – приветливо проговорила я.

Он тоже что-то проговорил, хрипло и неразборчиво.

Я затараторила:

– А что это вы так пьете некультурно? Разве ж это так можно – в одиночку да без закуси? Не по-человечески это как-то. Я вот, смотрите, картошечки принесла, да и сама с вами выпью. За знакомство. Меня вот Маша зовут.

Я водрузила в центр скамейки тарелку и поставила стаканы. По-умному поставила. Тот, который с оранжевым донышком, поближе к кусту, где сидел мастер. А тот, что с прозрачным, ближе к себе. Да и сама уселась на краешек. Я небезосновательно предполагала, что такую мелочь, как оранжевое донышко, мой новый знакомец и не заметит. Да видит ли он сейчас вообще хоть что-нибудь?

Накрыв «поляну», я выжидательно уставилась на гостя. Тот явно раздумывал. Однако недолго: поднялся на ноги и тяжело плюхнулся на скамейку со своей стороны. Ну вот, кажется, контакт налажен.

– Наливай, родимый, – бодренько велела я. – Себе побольше, мне поменьше.

Он опять пробормотал что-то невнятное и все же плеснул из бутыли в оба стакана, умудрившись не пролить ни капли. Казалось бы, для такого пьяного человека задача почти невыполнимая. А он, гляди-ка, не только справился, да еще и налил как заказывала: себе почти полный стакан, а мне где-то на треть. Несмело потянулся к огурцу, откусил, прожевал, кивнул: годится, мол. И залпом выпил свой стакан.

Зелье оказалось отличным. Когда стакан опустел, мастер Гастор смотрел на меня совершенно трезвым взглядом.

– Ты что это наделала, девка? – пробасил он. – Это чего это со мной такое стало?

Глава 11

– Поздравляю, – улыбнулась я. – Вы протрезвели.

Почему-то мой новый знакомый этому известию не обрадовался.

– Это еще зачем? Мне это не надо!

Он щедро плеснул из бутылки в стакан и мигом его опустошил. Поднял на меня сердитый взгляд.

– Вода. Как есть вода.

И выкинул в мою сторону руку.

Я вздрогнула, отшатнулась: такой ведь и прибьет. Однако бить меня он не собирался, просто вырвал стакан из моих рук, также залпом его прикончил.

– Вода, – печально констатировал он.

Приложился к бутыли, сделал несколько больших глотков и сплюнул.

– И тут вода. Ты что натворила?!

А я вот не знаю, что я натворила. Во всяком случае, когда я крутила колбочку с зельем в руках, чтобы узнать о товаре все, что нужно, информация у меня была совсем другая: «протрезвляющее зелье». И ничего больше. О том, что у выпившего его весь алкоголь будет в воду превращаться, в инструкции ничего сказано не было.

Может, это моя магия таким образом проявилась, без всяких заклинаний? Я-то от души хотела не просто привести в порядок дядьку, а вылечить его от алкоголизма полностью. Ну что ж, получилось.

– Оно же ведь и неплохо, – проговорила я осторожно. – Вы теперь всегда трезвый будете, и жизнь наладится.

– А ты меня спросила? Я, может, не хочу быть трезвым. Когда трезвый, знаешь, как больно.

– А когда пьяный – не больно?

Он помотал головой.

– Тоже больно. Но мутно и вроде как легче.

Он окинул себя удрученным взглядом и вздохнул.

– Помыться бы не мешало да одежу сменить.

Только так и не двинулся с места.

– Расскажите, что с вами случилось, – попросила я.

И вовсе не потому, что мне было жутко любопытно услышать его историю. В конце концов, я ее уже слышала, пусть и в кратком изложении, все же более-менее представляла, что у бедолаги случилось. Я просто хотела дать ему возможность выговориться. От этого и правда становится легче.

– Жену мою ваша лавка убила, – недобро проговорил он.

– Лавка? – изумилась я. – Да нет, не может быть! Никого она не убивает.

Я бы предпочла, чтобы в моем голосе было больше уверенности. Только откуда ей взяться… Что я вообще знаю о своей торговой точке?

– А кто же тогда? Моя Аксинья, почитай, каждый день сюда ходила. Не за покупками, за девочкой присматривала. Все говорила: «Девочка хорошая, да больно несчастная. Одна-одинешенька, ни друзей, ни родных, ни мужа. Некому и присмотреть за бедняжкой». Добрая она у меня была…

Он вздохнул, придирчиво посмотрел на миску с картошкой и взял одну.

– А как-то пришла и сказала: «Что-то с лавкой не так. Нехорошее там творится». Я отмахнулся: что там может быть нехорошего, уже сто лет стоит, никто не жалуется. А что странные вещи творятся, так то ж магическая лавка. Мы люди простые, магиям вашим не обучены. Вот все и кажется странным. На том и спать легли…

Он снова вздохнул.

– А утром она уже мертвая. Ничем ведь не болела. За всю нашу жизнь один раз только простыла, когда босиком на мороз выскочила, да и то за день на ноги поднялась. На то настойки лечебные есть. А тут раз – и померла. Я, конечно, к лавке побежал, а лавка закрыта. И девчонки нет, куда делась – не знаю.

Потом не работала уже, инспектор приходил, редко, раз в неделю. Посмотрит только, а внутрь не заходит. Я тут его караулил. Говорю: «Убила ваша лавка мою Аксинью», а он только отмахивается. «Проспись, – говорит, – пьяница, да ерунду не неси».

– Так и сказал?!

Ох и разозлилась я на инспектора! Мало того, что невеста у него противная, так еще и жалобы от населения принимать не хочет.

– Ну да, – кивнул мастер Гастор. – Уж больно противный. Аксинья на него часто жаловалась. Мол, каждый раз, как является, доводит бедную девчонку до слез. Чертов старикашка!

– Старикашка? – удивленно переспросила я.

Про графа Керта можно было много нелестного сказать, но уж точно не это! Как я успела заметить, он вполне себе молод.

– Угу, – ухнул мастер. – Я долго к лавке приходил, все пытался инспектору вашему объяснить. А он только смотрел брезгливо, как на таракана. Ну да, я выпимши приходил. Так понять надо, горе у человека.

Я кивнула, хотя, честно говоря, не была с ним согласна. Вряд ли мастер являлся сюда просто «выпимши», раз уж ему статный красавец граф стариком показался.

– Один раз я зажал волю в кулак, два дня не пил. Причесался, лучший костюм надел, пришел, чтоб нормально поговорить. Стал объяснять, а он в крик. «Охрану городскую на тебя, – говорит, – вызову! Убирайся, и чтоб ноги твоей тут не было». Сильно я тогда закручинился да и запил. Думал, в жизни сюда больше не явлюсь, а вот не получается. Ноги сами несут, – он тяжело вздохнул. – Да и куда мне еще идти? Аксиньи-то моей больше нет…

Он вытер глаза грязным рукавом.

– Мне очень жаль, – тихо проговорила я.

Это была чистая правда. Действительно жаль.

– Ну вот, а тут по городу слух пошел, что лавка снова открылась. И инспектора сменили. Нынешний молодой да серьезный. Вот и караулил я его. Вдруг хоть этот выслушает.

Ага, вот в чем дело. Инспектора сменили!

– Выслушает, выслушает. Теперь-то точно выслушает! Сами понимаете: трезвому человеку доверия больше.

Мастер бросил на меня сердитый взгляд. Ох, не надо было ему напоминать.

– Дура ты, девка. Зря со мной такое сотворила. Я теперь и не знаю, что делать. И как жить дальше, не знаю.

– А раньше знали?

– Раньше я об этом не думал…

– Вы же мастер. Говорят, руки золотые. Уж что делать всегда найдется.

Он помотал головой.

– Не найдется. Никто со мной не будет связываться. Я, пока пил, столько напортачил. Не дается пьяному работа. Так что никто меня не позовет.

– Я позову, – быстро сказала я. – У меня тут видите что? Нужна рука мастера. И платить буду…

Этот вопрос я уже успела продумать. В конце концов, мне положено жалование. На товары его тратить нельзя, а вот на благоустройство лавки никто не запрещал.

– …Только в конце недели. Но завтрак, обед и ужин могу организовать прямо сейчас.

– Да чтоб я к этой вашей лавке притронулся? Ни за что!

– Как это ни за что? Очень даже за что. Я вам встречу с инспектором организую. Да и побеседую с ним хорошенечко, чтобы выслушал внимательно. Вы же хотите разобраться, что с женой случилось?

– Хочу.

– Ну вот, а для этого лучше быть здесь, поближе к лавке. Я, между прочим, тоже хочу разобраться.

– А тебе-то зачем?

Он посмотрел на меня недоверчиво.

– Я вообще-то в этой лавке с утра до вечера и ночью. И если тут опасно, хотелось бы знать.

Пока мы разговаривали, мастер умял всю картошку с огурцом вместе.

– А когда этот твой инспектор явится?

Я пожала плечами.

– Он не говорит. Всякий раз как снег на голову. Но явится обязательно, а тут уж мы его и поймаем для разговора!

Мастер кивнул:

– Ладно. Пойду переоденусь да в баню схожу. Пить-то все равно больше не получится. А делать что-то надо. Жди.

С этими словами он поднялся со скамейки и зашагал прочь вполне твердой походкой.

А я осталась в задумчивости сидеть на скамейке рядом с пустыми стаканами и тарелкой. Подумать было о чем. Лавка кого-то убила? Моя предшественница исчезла? Следовало расспросить об этом тапочки. Только вот скажут ли они? Они ведь явно с лавкой заодно… Если она и правда что-то натворила, будут покрывать ее до последнего.

А может, лавка вовсе и ни при чем. Может, прошлая продавщица что-нибудь такое вредоносное намагичила. Не обязательно нарочно, случайно.

Я вернулась в свою комнату, поставила посуду на скатерть, привычно проговорила: «Спасибо, было очень вкусно». Хотя откуда мне знать, было ли вкусно, я к угощению даже не притронулась.

Когда все исчезло, я аккуратно сложила скатерть и повесила на спинку стула. А потом побрела к прилавку. Тапки даже в комнате не снимала. Не была я пока готова с ними разговаривать. Еще не решила, какие вопросы им следует задать.

Глава 12

Дверь лавки приоткрылась. Совсем чуть-чуть, даже колокольчик не звякнул. Надо же, какой осторожный покупатель! Впрочем, я же видела фасад своей торговой точки, так что слишком удивляться не могла. Я бы сама с опаской заходила в такую избушку. В моем положении привередничать вообще не стоит, мне главное, чтобы был покупатель. А уж напуганный он или нет, значения не имеет.

Однако удивиться все-таки пришлось. В приоткрывшуюся дверь просунулась голова с рыжими косичками и веснушчатым носом. Моей новой посетительнице было лет семь, не больше. И смотрела она на меня восторженными ярко-зелеными глазищами как на чудо, а не как на продавщицу.