скачать книгу бесплатно
– Смею заметить, что помимо календарных, прочая совокупность сведений – климатических, фенологических, астрономических – свидетельствует, что весна на территории России всё же благополучно наступила…
– Ну вот видите… ну вот видите… – вскочил со своего места Степан Стрюцкий.
– Позвольте не согласиться, – проговорил Евграф Петрович. – Ибо в Петербурге весной не пахнет!.. Увы.. Того особенного запах… молодого, вешнего совершенно не чувствуется… И потом ветер… Он злой, лютый, неласковый… И вода… Вода в каналах!.. Она не плещется, не искрится… Но студнем холодным дрожит, будто страхом настуженная, злобой промороженная…
Евграф Петрович Бабочкин махнул рукой, оставил своё кресло в одиночестве и медленно направился к выходу:
– Пойду подышу воздухом перед сном… Всем спокойной ночи!
– Спокойной ночи! – послышалось в ответ.
Стрюцкий подмигнул то ли влогерше, то ли её смартфону, нерешительно зависшему в воздухе, и обратился к молодому мужчине с каштановой бородкой:
– А вы что о себе нам поведаете?
Мужчина переступил с левого лофера на правый и обратно и неспешно заговорил:
– Иннокентий, 28 лет, волонтёр, родом из глухой сибирской провинции. Учился в Питере да в нём и остался. Плыву в Германию. В концентрационный лагерь Дора-Миттельбау, этакий, знаете ли, филиал Бухенвальда..
Степан Стрюцкий заметил:
– Мне давеча турагенты предлагали экскурсию по концлагерям, но я отказался. Эка невидаль? А вы что там собираетесь делать?..
– Я с международной группой волонтёров буду заниматься подготовкой квеста «Почувствуй себя евреем!»…
Стрюцкий осушил свой бокал и спросил:
– А что такое квест?
– Игра.
– И что же… вы предлагаете играть в евреев?
– Ну да.
– Как интересно… как интересно… – Стрюцкий нетерпеливо зазвенел льдинками в пустом бокале. – А разрешите полюбопытствовать, сколько вы получаете?
– А это здесь при чём?
– Да не при чём… Просто так…
Иннокентий помолчал и ответил:
– Я работаю за еду и кров. Я же сказал вам, что я – волонтёр.
Степан зазвенел льдинками пуще прежнего:
– То есть как это? Позвольте… Ни копейки?
– Ни копейки! Не понимаю, что вас так удивляет. Волонтёрство – именно добровольческая деятельность… Безусловно, есть волонтёрские организации, которые нанимают работников за денежное вознаграждение, но я против монетаризма. И в тех случаях, когда можно обойтись без услуг монетарной системы, я обхожусь!
– Похвально, конечно, хотя мне и не совсем понятно, чем так плоха монетарная система… И потом… отказываясь от неё, вы отказываетесь от капитализма… И тогда что же получается, вы коммунист? – испугался Степан.
– Нет, скорее либертарный социалист… Да и то далеко не стопроцентный. Я всё же предпочитаю обходиться без идеологических этикеток. Просто всегда делаю то, что нравится, и не делаю того, чего не приемлю…
– Понятно, то есть вы этакий революционер-гринписовец!
– Я категорически против международных экологических корпораций, которые напрямую зависят от денег своих донаторов, могущественных магнатов-капиталистов, поэтому никогда не сотрудничаю с такими организациями и не могу называться их именем.
– Ух, сколько принципиальности!..
У капитана слипались глаза от усталости, он заставил себя подняться и расправить затёкшие плечи:
– Друзья, я хочу поблагодарить вас за приятный вечер! Спасибо, что пришли…
Послышались недовольные возгласы:
– Что это значит?..
– Разве уже всё?
– Так скоро…
– Позвольте-позвольте… Но мы же только начали!..
Капитан слабо улыбнулся и решительно попрощался:
– Интересных всем сновидений!
Влогерша остановила съёмку и спрятала смартфон. Недовольно зашуршали одежды, брюзгливо заскрипели подошвы, с досадой зацокали каблуки.
– Доброй ночи.
– Приятных снов…
– Спасибо за вечер!
– Всего доброго…
Пассажиры покинули лаунж-бар, оставив капитана наедине с уснувшими членами экипажа, и побрели хмельным табором по замысловатым лабиринтам лайнера, отчего-то не желая расставаться друг с другом и не желая разговаривать. Влогерша отбилась от табора первой, спустилась в каюту, надела тёплую куртку с капюшоном и поспешила на открытую палубу. Небо моргало тысячами глаз. Дул порывистый ветер. Плескалось волнами кипящее море. На корме стояли двое. Ветряные шквалы доносили до влогерши обрывки фраз:
– У Москвi працював, у Петербурзi… скрiзь попрацював… скрiзь де столярi потрiбнi…[5 - В Москве поработал, в Петербурге… везде поработал… везде, где столяры нужны…]
– Вью, вью, вши-и-и-и…
– Однi вiдмежуватися хочуть, щоб у Європу втекти, а iншi iх все держут у своiх обiймах! І душать, i душать!!! Москва! Ну не любить Киiв тебе бiльше!!! Що ж ти дура така?! Де твоя гордiсть бабська?![6 - Одни отмежеваться хотят, чтобы в Европу убежать, а другие их все держут в своих объятиях! И душат, и душат!!! Москва! Ну не любит Киев тебя больше!!! Что же ты дура такая?! Где твоя гордость бабья?!]
– Шу-у-у-у-у-у… Шу-у-у-у-у-у-у… Гкху-у-у-у-у-у-у…
– І що ви Крим рiжете?! До яких пiр? Що ж ви по живому? А якщо вам ногу почати пиляти? То iмперська Росiя всiх до себе прiпiявлiвала, то радянська Росiя то теперь путiнська…[7 - И что вы Крым режете?! До каких пор? Что же вы по живому? А если вам ногу начать пилить? То имперская Россия всех к себе припиявливала, то советская, то теперь путинская…]
– Гкху-у-у-у-у-у-у… Гкху-у-у-у-у-у-у… Гкху-у-у-у-у-у-у…
– А там… у цiй вашiй Новоросii… хлопцi гинули! Такi ж як ми з вами! З кровi i з поту! А за що вони гинули?! За землю рiдну?[8 - А там… в этой вашей Новороссии… ребята погибали! Такие же как мы с вами, из крови и пота! А за что они погибали?! За землю родную?]
– Вью, вью, вши-и-и-и… Вши-и-и-и… Ши-и-и-и-и-и…
– Але з iншого боку… Що ж тепер – не воювати чи що? Так все вiдберуть! Але ж шкода! Шкода мужикiв! Загинули вони! Один за iншим![9 - Но с другой стороны… Что же теперь – не воевать что ли? Так всё отберут! Но жалко! Жалко мужиков! Погибли они! Один за другим!]
– Шу-у-у-у-у-у… Шу-у-у-у-у-у-у… Гкху-у-у-у-у-у-у…
– Що накоiли? Було погано, а зараз що?! Краще? І немае бути встати i сказати: «Обгадився!»… Не можуть вони! Набридли! Я жити хочу![10 - Что натворили? Было плохо, а сейчас что?! Лучше? И нет бы встать и сказать: «Обосрались!»… Не могут они! Надоело! Я жить хочу!]
– Шу-у-у-у-у-у… Шу-у-у-у-у-у-у… У-у-у-у-у-у-у…
– Потiм знову! То гуртуються, як худоба в сiнях в морозну зиму, то розходяться по кутах як дiти малi, скривдженi![11 - Затем снова! То собираются, как скот в сенях в морозную зиму, то расходятся по углам как дети малые, обиженные!]
– Вши-и-и-и… Ши-и-и-и-и-и…
– Але, люди добрi, як же жити-те?! Нiчого не робити?! Так вони хочуть? Щоб ми як ляльки солом’янi були? Всiх ненавиджу! Всi правителi сволочi! Нiкому вiри немае![12 - Но, люди добрые, как же жить-то?! Ничего не делать?! Так они хотят? Чтобы мы как куклы соломенные были? Всех ненавижу! Все правители сволочи! Никому веры нет!]
Влогерша схватилась за селфи-палку. Захлёбываясь и перекрикивая шумливый ветер и бурлящее море, она принялась докладывать:
– Друзья… я сейчас на верхней палубе… Вжу-у-у… Видите, какое тут буйство стихий происходит… Очень-очень интересный сегодня бы-ши-и-и-и-и-и… Я собираюсь спаш-ш-ш-ш… Завтра непременно с вами встре-еш-ш-ш… Гкху-у-у-у-у-у-уйной ночи! Всех люблу-у-у-ш-ш-ш!!! Подписывайтесь на мой ка-а-а-а-ш-ш-ш-ш-ш, если смотрите меня впервыш-ш-ш-ш-ш… И под видео есть полезные ссылош-ш-ш-ш-ш… обязательно на них покликайтеш-ш-ш-ш-ш… И да… чуть не забыла-а-аш-ш-ш-ш… Я с собош-ш-шала супер-сыворотку из бьюти-бокса, кото-о-ш-ш-ш-шу-у-учила на прошлой неделе… Сыворотка мне очень нравиш-ш-ш-ш-ш-ш… Она работает как мош-ш-ш-ш-ш-ш… Гкху-у-у-у-у-у-ю обзор завтра обязательш-ш-ш-ш-шо-о-о-о… Гкху-у-у-у-у-у-уйной ночи!
Распихав смартфон, селфи-палку, ветер и звёзды по широким карманам, влогерша побежала с открытой палубы прочь. В фойе перед лифтом её поджидала кастелянша с аккуратно порезанным на восемь частей караваем:
– Замёрзла?
– Ага, – ответила влогерша и принялась усердно выдыхать, пытаясь согреть ладони.
– На вот… каравай пожуй…
– Спасибо, но я не голодна.
– А ты зря отказываешься. Это не простой каравай… Это magic каравай!
– А что это такое?
– Бери, говорят! Чего спрашивать?! Пробовать надо! В каюту придёшь, кусочек сожрёшь и спать…
Кастелянша сунула кусок каравая в замёрзшие ладони и толкнула влогершу в начинающий нетерпеливо подрагивать лифт.
– Спасибо, конечно, – сказала растерявшаяся влогерша, и двери лифта закрылись.
– На здоровье! – ответила кастелянша снаружи.
В каюте влогерша отломила от каравая маленький кусочек и положила в рот. Вкус оказался таким же, как у… пахлавы… «Нет, тирамису… Хотя нет… как у альфахорес… Хотя…» Влогерша отщипнула ещё кусочек… «Нет! Похоже на эклеры!.. Точно. Хотя… Может, каштановые кинтоны?» Она снова попробовала каравай. «Моти? Ламингтоны? Бланманже? Хотя нет… нет… Тут совсем другой вкус…» Влогерша отломила кусочек побольше. «Бригадейро? Трдло? Чуррос?..» И ещё больше… «А что значат все эти слова, которые лезут мне в голову?! Откуда я их знаю? И что это за вкус, который невозможно понять?! Почему, каравай, почему же ты с одного бока бархатисто-ванильный, с другого рассыпчато-лимонный, с третьего рисово-земляничный, с четвёртого – кофейно-маскарпонный?..» Каравай не отвечал, и влогерша его доела. Тем временем в соседней каюте что-то глухо упало, разбилось; снова упало, покатилось… Заиграло, запело, зашкварчало, загудело… Влогерша вышла в коридор и постучала в соседнюю каюту:
– Эй! У вас всё в порядке?
Звуки за дверью стали отчётливее. Влогерша смогла различить женский крик, детский плач, медный звон, божий стон. Дверь приоткрылась, воздух окропился мерным звучанием голоса Джонни Кэша:
Ёр оун пёрсэнл Джизоc
Самуан ту хиар ёр прэрз
Самуан ху кэрз
Ёр оун пёрсэнл Джизоc
Самуан ту хиар ёр прэрз
Самуан ху дэр
Влогерша застыла. Дверь распахнулась настежь. За ней обозначилось безмерное помещение, подсвечиваемое множеством канделябров с истекающими восковыми слезами свечами. На кушетках, беспорядочно заполняющих пространство, корчились женщины в исподнем. Меж их раздвинутых ног зияли карминовые впадины, из которых судорожно выталкивались посиневшие младенцы, распятые на маленьких крестах.
Филин анноун
Энд ёр ол элоун
Флэш энд боун
Бай зэ тэлифоун
Лифт ап зэ рисивер
Айл мейк ю э биливер
Кресты издирали женскую плоть, рты рвались от проклятий, время терзалось секундами. И только свечи безнаказанно плакали.
Тейк сэкэнд бэст
Пут ми ту зэ тэст
Сынз ан ёр чэст
Ю нид ту кэнфэс
Ай уил диливэр
Ю ноу айм э фог
Из темноты выступила кастелянша. В руках она держала проржавевшие каминные щипцы. Она хваталась щипцами за головы младенцев и вырывала их хилые тельца из карминовых впадин. Тот час же ловко выхватывала из кармана замызганного передника необъятные швейные ножницы и грозно клацала, рассекая пуповину.
Рич аут энд тач фейтс
Рич аут энд тач фейтс
