Жизнь на гранях миров

– Врач – один из немногих людей, чей ум жаждет постоянного труда, простора, масштаба. Но вы правы, человек не может жить беспрестанно в таком напряжении. А потому жизнь врача скоро изменится, – ему придётся выбрать один мир, тот, в котором он захочет остаться до конца.

– Думаю, я знаю, какой из миров он выберет.

– Не торопитесь. Всё не так просто. Его выбор будет соткан из обстоятельств, из того, что сама жизнь предложит ему. А потому – пусть пройдёт время…

– И пусть будущее, о котором он пока ничего не знает, придвинется ближе.

– Охраняйте его.

– Вы уже говорили.

– Я повторю: охраняйте его и всех, с кем ему предстоит жить в этом будущем. Вы печальны?

– Да. Потому что приближается полоса испытаний.

– Он идёт по своей спирали. И основные события предопределены.

– Но он будет счастлив?

– Конечно. После того, как пройдёт долиной смертной тени, он будет счастлив прочно и навсегда.

– Я боюсь, что он не выдержит.

– Он мог бы сломаться, будь он один. Но мы с вами находимся рядом и должны уже сейчас окружить его близкими, любящими людьми. Для того чтобы в момент испытаний множество дружеских рук протянулись к нему и поддержали.

– Пусть так и будет. Я сделаю всё возможное для него.

– Он стал дорог вам…

– Бесконечно! Я живу вместе с ним, проношусь по мирам вместе с ним и страдаю – тоже вместе с ним…

Часть 4. Весна

Миновали два свежих весенних месяца. Дворец бурлил: новый врач никому не давал покоя. Он перестраивал операционную, создавая какие-то механизмы, бесконечно обновляя оборудование, и даже придумал то, что на его языке называлось «электрическим освещением». Немыслимо сложный прибор из маленькой комнаты позади операционной по тонким и гибким шнурам подавал яркий, ослепительный свет, от которого у старых хирургов резало глаза. Но врачу свет был необходим: он производил настолько сложные и тонкие операции, что все диву давались! А с каким ярым рвением учились у него! Теперь уже не два-три, а целая бригада врачей приходила на его короткие лекции, задавались сотни вопросов, и все уходили, изумлённые; медицина во дворце продвигалась невероятными темпами!

Принц Гастан удивлял всех не меньше, чем глубокие знания врача: он поправлялся! Ожил, начал ходить, проводил на воздухе всё больше и больше времени, и это стало ярким доказательством врачебного искусства нового медика. Откуда-то издалека, с северных границ, приехали навестить командира несколько военачальников, привезли тёплые пожелания солдат: возвращайтесь, принц! Они, уже не чаявшие увидеть Гастана живым, поверили в то, что рано или поздно он вернётся!

Но сам Игорь понимал, что дело не только в лекарствах и процедурах, которые он прописал Гастану. Организм принца оказался невероятно сильным, клетки регенерировали с невероятной быстротой, и врач часто думал: «На земле пациент с таким отравлением давно бы умер. Что даёт силы Гастану? Не волшебная ли вода скалистых озер?» Наблюдая, как мать каждое утро поит юношу этим напитком небес, он с нетерпением ждал середины весны и тех дней, когда весь двор отправится в горы.

Время приближалось. Наконец, Ласоро объявил:

– Через неделю – в путь!

Игорь очень хотел взять Светлану, но опасался, что дальняя дорога и неудобства пути повредят ей. И всё же на серьёзном семейном совете было решено, что Света поедет: она не могла отказаться стать свидетелем чуда.

– А вдруг такая возможность не повторится? Я никогда себе не прощу!

Малыши в её теле подрастали, ранний токсикоз остался позади, и будущая мама чувствовала себя вполне сносно. По приказу Ласоро для неё подобрали пожилого ахиса с мягким и доброжелательным характером, смастерили что-то наподобие гнезда наверху, покрыли навесом. Сооружение получилось удобное, хотя и очень забавное на вид. Но Свету это не смущало. Теперь она собирала тёплые вещи для себя и Игоря, а так же поручила Сильвене позаботиться о покрывалах и маленьком шатре.

За два дня до выезда слуги с ног сбились: снарядить весь двор для такого путешествия – не шутка! Сколько припасов нужно, одежды, дров, походных палаток для важных господ и для самого императора! Повара выносили и грузили в повозки начищенные до блеска кастрюли, огромные корзины с овощами, а носильщики бесконечной чередой доставляли во дворец тюки с мукой, зерном и крупами.

Когда, наконец, торжественный день настал и Игорь вышел на балкон, он увидел длинную вереницу ахисов, выстроившихся под окнами дворца и готовых к отправке.

– Часть слуг уехала вчера, чтобы приготовить всё к прибытию императора, – объяснил Ласоро. – Мы же поедем медленно, останавливаясь каждые несколько часов на отдых, и через три дня будем на месте.

Игорь волновался: не впервые он выступал в поход, но впервые ехал с такой особенной целью. «Ожидание чуда, предвкушение чуда» – так объяснял он себе своё состояние. Но – не загадывал, не рисовал в воображении ничего. «Приеду, увижу и тогда решу, как к этому относиться. А пока – спокойно, спокойно, ещё много дел: нужно проверить, как устроили Гастана, – принц отважно решился на путешествие, – а затем посмотреть, что там с походным медпунктом. В такой гуще людей всё может случиться».

Наконец, дали сигнал к отправке. Медленно, грузно, размеренно караван тронулся в путь. Ахисы шли неспешно, тяжело ступая крепкими ногами, а люди в уютных сёдлах наверху ритмично покачивались в такт движению.

– Как ты? – спросил Игорь, вплотную подъехав к Светлане.

Та улыбнулась:

– Немного мутит, как при токсикозе, но это нормально. Скоро привыкну.

– Может быть, вернёшься?

– Ни за что!!!

Первый день оказался вполне сносным, два или три раза караван останавливался, чтобы дать людям возможность отдохнуть, а ближе к вечеру расположился на ночевку.

…Гастан пристально смотрел вдаль. Пламя костра бросало яркие блики на его лицо, посвежевшее, хотя и истончённое болезнью. «Какой ясный взгляд у этого парня, – подумал Игорь, – кажется, путешествие ему на пользу». Он присел рядом и подкинул дров в огонь.

– Ты выглядишь лучше, чем во дворце, – сказал врач, – может быть, именно этого тебе не хватало?

Гастан улыбнулся:

– Возможно. Дома хорошо, но здесь… Мне нужен простор, хрип боевого ахиса за спиной, друзья вокруг, а там – будто воздуха не хватает. Слишком спокойно, слишком удобно.

– Мне нетрудно тебя понять. Сам не люблю, когда слишком спокойно.

– Да, я заметил, – весело ответил принц. – И не только я, все заметили. Ты постоянно что-то строишь, придумываешь. С твоим появлением многое изменилось. Всё кипит, как в большом котле! – он помолчал, негромко добавил: – Даже мама стала другой.

Игорь вопросительно поднял бровь.

– Она перестала советоваться со своими вельможами и чуть что – зовёт тебя, – пояснил Гастан.

Игорь покачал головой:

– Этого я не хотел. Не хочу раздоров, ревности, зависти.

– Ничего. В их понимании ты – гость ниоткуда, но они скоро привыкнут. Они многому учатся у тебя. Мы все учимся у тебя.

– А я учусь у вас, – улыбнулся Игорь.

Гастан искренне удивился:

– Чему же?

Игорь посмотрел в темноту. Шумный лагерь затихал, все расходились по палаткам, укладывались спать. Догорали костры…

– Ваше сознание другое. Вы не так агрессивны, как люди… моей страны, – слегка замялся он. – Вы тоньше, чувствительнее, даже нежнее, я бы сказал, – и тут же засмеялся, увидев лицо Гастана: – Простите, не хотел обидеть мужчин! Ваши реакции другие. Мне трудно объяснить, ведь я только начинаю здесь жить.

Принц внимательно слушал.

– А то место, где ты жил раньше, оно далеко? – внезапно спросил он.

– Очень далеко.

– Настолько, что ты никогда не вернёшься?

Игорь удивился: эта тема не раз возникала в разговорах с Ласоро.

– Если ты хочешь знать, надолго ли я собираюсь остаться, то – надолго.

Гастан казался доволен ответом. Он помолчал, а затем перевёл взгляд на Светлану:

– Твоя жена ждёт ребенка. Не напрасно ли ты взял её с собой?

Игорь обернулся: Света давала последние поручения Сильвене, стоя у их походной палатки, а затем вошла внутрь.

– Она ждёт двух детей, – поделился Игорь. – Если верить рисункам Ласоро, это будут мальчик и девочка.

– Повёрнутые лицом?

Врач засмеялся:

– Да, повёрнутые лицом!

– Моя мама родила меня так же, – внезапно сказал Гастан, – но мой брат оказался слабее и умер. А когда мне исполнилось семь, умерла и она.

Игорь замер и изумлённо взглянул на Гастана.

– Ты не знал! – догадался принц. – Юсан-Аминах – моя приёмная мать.

«Вот это неожиданность!» – покачал головой врач.

– А кто же была настоящая?

– Эрис моего отца, императора Юнар. Её звали Ритолия.

Игорь не раз слышал, что дети, родившиеся от эрис, воспитывались в семье наравне с детьми законной жены, но этот случай был особенным.

– Мне трудно поверить, – тихо сказал он, – я никогда не видел матери более нежной и любящей, чем Юсан-Аминах.

– Да, – подтвердил Гастан, – она любит меня, как собственного сына. Я ни разу в жизни не ощущал, что она относится ко мне иначе, чем к братьям. Когда был маленьким, баловала меня, как и их, и наказывала так же.

Игорь улыбнулся:

– Трудно представить Юсан-Аминах наказывающей кого бы то ни было!

– О! Нам с Аминасаром доставалось, и немало. Дисциплина и хорошие манеры давались нам с трудом. А вот Ласоро всегда был особенным.

– Да, Ласоро – особенный, – подтвердил врач.

– Ты знаешь о его способности предвидеть?

– Конечно.

– Он много месяцев рисовал тебя, прежде чем ты появился здесь.

– Да, знаю. Когда я впервые увидел его рисунки, то долго не мог прийти в себя.

– Мою болезнь он тоже предвидел, но ничего мне не сказал. Я долго ругал его за это.

Врач внимательно взглянул на принца:

– Ты думаешь, что если бы знал, то смог бы что-то изменить?

– Не уверен. Но я бы постарался.

Игорь искал слова:

– Гастан, иногда мы должны пережить тяжёлые моменты, чтобы чему-то научиться.

– Чему должен был научиться я?

– Не знаю. Возможно, ты поймёшь это позже.

Гастан помолчал.

– Я едва не умер. Если бы не ты, то… – он улыбнулся: – сидеть бы тебе сейчас одному у костра! Но если я когда-то пойму, для чего это было нужно, обязательно тебе расскажу!

…Игорь тихо вошёл в палатку и забрался под одеяло к Светлане. Она повернулась к нему, обняла:

– Сегодня мы спим?

– Да, и не удивлюсь, если нас скоро уволят из-за того, что мы опять берём отпуск в неположенное время.

– Пусть уволят! Я, в конце концов, отдохну!

– Девочка моя, – сказал он, – я совсем тебя задёргал…

– Это не ты, я сама. Ты же знаешь, что я и дня не проживу без всего этого волшебства, – она теснее прижалась к мужу: – Только говорю, что трудно, а на самом деле – лучше не бывает.

– Тебе здесь нравится?

– Да. Эрны особенные, земля особенная.

– А что ты чувствуешь?

Она подумала.

– Всё как-то тоньше, возвышеннее.

Он улыбнулся во тьме:

– Умница моя. Ты чувствуешь то же, что и я, – приоткрыл одеяло, потянулся рукой к её животу: – Ну, а как малыши? Что рассказывают?

Света засмеялась:

– Молчат пока!

– Не шевелились?

– Игорь, ещё рано, только на шестнадцатой неделе!

Она прислушивалась к тому, как он осторожно, лёгкими движениями поглаживал округлость её живота. «У моих детей будет самый ласковый папа…» Игорь склонился ниже, что-то зашептал.

– Ты что там шепчешь?

– Секретничаю с детьми. А ты не подслушивай!

– Они тебя не слышат!

– Ты уверена?

– Конечно, у них нет слуха.

– Но ушки есть?

– И ушки, и глазки, только пока ничего не слышат и не видят. Ты плохо слушал лекции по акушерству!

– Не слушал, я их пропускал! Шучу, шучу…

Он пошептал немного и опять вернулся к Светлане:

– Всё, моя хорошая, спим.

Она потянулась, чтобы поцеловать его.

– А вот этого нам нельзя! – строго отодвинулся муж.

– И поцеловать нельзя?

– Ну, если только поцеловать…

Второй день начался неожиданно: пошёл дождь. Прохладные струи заливали равнину, по которой двигался караван, резко похолодало, и все потянулись к походным тюкам, чтобы достать тёплую одежду. Света мерно покачивалась на своём ахисе и не заметила, как опытный взгляд Гастана несколько раз останавливался на её уютной беседке-гнезде. Наконец, принц велел слугам остановить животное.

– Это сооружение склонилось набок, видимо, его плохо закрепили. Нужно снять женщину и поправить гнездо.

Но едва ахис остановился и Света сделала движение, чтобы встать, беседка резко сдвинулась вниз. Она испуганно закричала. Наверное, она упала бы в грязь и сильно ушиблась о камни, если бы принц не выскользнул молниеносно из седла, протянул не вполне окрепшие руки и подхватил её.

– Спасибо… – только и смогла проговорить она.

Юноша поставил Светлану на землю и принялся помогать закреплять пряжки, на которых держалось непрочное гнездо.

– Это бывает, – объяснил он, – особенно во время плохой погоды, когда из-за влаги узлы расслабляются.

Игорь, подъехав откуда-то сзади, сердечно поблагодарил Гастана и указал жене на место перед собой.

– Здесь не так уютно, зато надёжно, – и, прикрыв капюшоном плаща, крепко прижал к себе.

– Он такой умница, – тихо рассказывала Света, – сам еле на ногах держится, а успел спрыгнуть с ахиса и меня схватить.

– Мужчина, воин, – коротко ответил Игорь.

Она обняла мужа и сразу окунулась в ощущение безопасности. Притихла, минуту или две ехала молча, как вдруг услышала сильные, глухие удары. Это было биение сердца, но не просто: так стучит сердце человека, перенёсшего стресс. И она поняла то, о чём Игорь не сказал ей ни слова, – его волнение, испуг за неё, за их малышей. «Конечно, он и не скажет», – подумалось ей. Прижалась крепче, спрятала лицо на его груди и закрыла глаза…

Третий день подходил к концу, когда впереди показались горы. Ахисы прибавили шагу: они словно чувствовали, что скоро – отдых, покой. Люди оживились, начали переговариваться. Вскоре караван ступил на горную тропу.

– Мы не проедем далеко, придётся идти пешком, – сказал Ласоро, приблизившись вплотную к Игорю и Свете.

– Пешком? – ужаснулась она. – А раньше нельзя было сказать?

Принц засмеялся:

– Это недалеко, ты даже не успеешь устать.

– А вещи? Все эти тюки?!

– Не волнуйся, – склонился к её голове Игорь. – Наверняка у них всё продумано.

И действительно, не успели ахисы остановиться на просторной площадке, откуда ни возьмись, набежали носильщики, подхватили мешки и баулы и быстро-быстро понесли вверх.

– Это крестьяне из окрестных деревень, – пояснил Ласоро. – Они тоже пришли к озёрам и, зная, что вскоре прибудет караван императора, специально ждали нас здесь. Чтобы помочь и немного заработать.

– А до озера далеко? – спросила Света.

– Первое озеро находится совсем низко, и двор обычно располагается там. Но если кто-то хочет, может подняться выше.

Они двинулись в путь, какое-то время поднимались по узкой, но хорошо натоптанной горной тропинке и, как обещал Ласоро, очень скоро вышли к озеру. Их глазам предстала природная овальная чаша, окружённая крутыми скалистыми берегами. Невысокая растительность пробивалась сквозь камни и обрамляла озеро со всех сторон. Вода была тиха и чиста.

– Какая прелесть! – только и сказала Света.

А Игорь прищурил глаза:

– Теперь я понимаю, почему мы везли с собою дрова…

Действительно, вокруг озера не осталось ни одного деревца: видимо, те, кто приезжал сюда в предыдущие годы, давно срубили всё, что могло сгодиться для костра. Горная ночь свежа, нужно обогреться, а днём приготовить еду. Поэтому и везли мощные ахисы императорского каравана целые связки дров.

Слуги, приехавшие заранее, встречали вельмож, помогали с поклажей и тут же приглашали к трапезе.

Игорь хотел поужинать скромно, у своего костра, но Ласоро и Гастан позвали его и жену к императорскому столу.

– Не будем никого обижать отказом, – сказал врач. – Хотя, признаться, я так "наездился", что с удовольствием пошёл бы спать пораньше.

– Игорь, какое спать, – изумилась Света, – а чудо?

– До чуда ещё часов пять, не меньше, можно отлично выспаться.

– Какая проза! Уж я-то ни за что не буду спать!

Игорь засмеялся и обнял жену:

– Гость появляется только в середине ночи. Нужно немного отдохнуть, иначе потом будешь клевать носом.

Так и сделали: наскоро поужинав, попрощались со всеми и отправились в свою палатку. Наступила ночь…

Притихли, застыли горы, окутанные непроницаемой мглой, чёрные пики замерли, словно в ожидании величественного момента. Даже ветер стих, боясь потревожить неосторожным порывом безмятежную озёрную гладь.

Игорь вышел на воздух, поёжился: свежо! – и залюбовался пейзажем. Костры горели повсюду. С трёх сторон озеро оказалось обрамлено светом огней, люди сидели, лежали, неторопливо переходили с места на место. Полночь миновала, и все напряженно ждали. Врач взглянул на небо, на яркую россыпь звёзд и вдруг тонко почувствовал что-то. Это был зов, словно некто тихий, невидимый звал его в другое место. «Ангел будет не здесь! – догадался он. – Мы напрасно ждём!» Он не мог бы объяснить, как это понял, но ощущение, возникшее вслед за тем, было настолько сильным, что Игорь ни минуты не колебался – и позвал жену.

– Света, он не появится здесь этой ночью!

– Ты что-то чувствуешь? – встревожилась та.

Мгновение или два Игорь прислушивался к своим ощущениям.

– Следующее озеро!

Света растерялась. Игорь взял её за руку:

– До него всего метров пятьсот, вон за теми скалами! Идём!

– Игорь, всего метров пятьсот по незнакомой горной дороге…

– Нужно взять факел. Решайся, девочка!

Он чувствовал, что необходимо спешить, он уже ощутил трепет чуда.

Она вдруг поверила:

– Родной, если ты знаешь, беги, но я не смогу.

Конечно, ей нельзя…

– Беги, – повторила она, – ты успеешь!

Он обернулся, схватил лежащий у палатки факел и, сунув в ближайший костёр, поджёг. Пламя вспыхнуло мощно, ярко, хорошо осветив тропу.

– Беги, любимый, быстрее!

Игорь рванул с места. Берег был каменистый, но, к счастью, утоптанный множеством ног, а потому даже во тьме он хорошо видел дорогу. Бежал так быстро, как только мог, спотыкался, несколько раз едва не упал, и всё время спрашивал себя: правильно ли, не ошибаюсь ли? «Нет!» – кричало сердце, и он нёсся дальше. Через несколько минут вылетел на возвышенность перед озером, огляделся: море костров. Люди сидят, терпеливо ждут. Отдышался и собрался спускаться, как вдруг…

Он даже не понял, что произошло. Но небо, до этого чёрное, слегка тронулось заревом, согрелось мягким огнём; свет разгорался, и раздались громкие крики:

– Идёт! Он спускается! Смотрите, смотрите!!!

И вдруг всё стихло, потому что головы сотен людей поднялись вверх, мир заволновался – и замер.

Небо раскрылось. Будто кто-то широкой рукой раздвинул огромный занавес, и из глубины, сияя огнём, разгораясь всё ярче и ярче, неслышно, невесомо сошел тот, которого ждали. Он был светлым, он сам был свет! И чистое пламя озарило озеро, горы, фигуры людей. Тишина воцарилась такая, что стал различим треск разгоревшихся костров…

Фигура небесного гостя напоминала собой человека, но настолько высокого и сложенного так гармонично, что Игорь невольно шепнул: «Ангел!» Видел ли он крылья? Не видел: свет поглотил всё! Ангел пылал, и одежда на нём сверкала золотом. Немного спустившись, небесный гость подхватил рукой воду, – озеро вздрогнуло, вспыхнуло, взволновалось и озарилось всё, до самого дна, нежным голубоватым сиянием. Люди опять закричали, громко, неистово: от восторга и от испуга! Ангел взмахнул рукой, – вот тут все увидели полотнища крыльев! – в одно мгновение перемешал воду в озере, сделал её прозрачной, брызнул на всех, будто играя, но взгляд оставался серьёзным, а затем тихо-тихо начал подниматься.

Внезапно Игорь почувствовал что-то… Сердце, ещё минуту назад бьющееся в восторге, притихло, ударило несколько раз еле слышно, а затем губы дрогнули, и из глаз горячей струёй хлынули слезы. Он не вытирал их, боясь потерять хоть мгновение: Ангел уже уплывал, поднимался над землей, унося свой свет, и высокий небесный ветер играл полами его платья. Человек провожал его глазами, впитывая неосязаемое величие происходящего, созвучный гармонии мига, до тех пор, пока гигантский чёрный занавес не закрылся и на остывшем небе не выступили пятнышки звёзд.

Он упал на колени и плакал безудержно, сильно, не понимая, отчего плачет. Вокруг не было никого, кто видел бы эти слёзы, только небо, подарившее ему самое величественное из всех виденных им чудес. Игорю не хватало воздуха, он задыхался, склонялся к земле, пока не понял, что слёзы иссякли, и дышит свободно. И тогда он распрямился, глянул вокруг: ночь звенела тысячами свирелей маленьких цикад, а над озером витал едва заметный свет. Всё показалось волшебным. Сердце ещё трепетало, но уже по-другому. Игорь прислушался и понял, что нет в нём ни тоски по погибшему другу, ни сожаления о мире, который он потерял безвозвратно, ни других скорбей, лишь глубокая, ясная тишина…

Он долго сидел, а потом спустился, умывался, пил воду, напитываясь силой, и опять переживал то, что случилось.

Люди наполняли сосуды, окунали руки до локтя, обливали головы: всё это разрешалось. Игорь увидел лица, в которых застыло выражение счастья, и понял, что плакал не он один, и ощутил нечто особенное: будто чудо сблизило его с этими людьми, сделало их роднее.

Возвращался шагом, не спеша, затаив счастье глубоко внутри и даже не зная, сможет ли всё рассказать Светлане.

Утром, успокоившись, поделился с женой. Ночью не сказал ни слова: не мог говорить, и Света поняла, что он видел.

– Это было так сильно, что… – он опять почувствовал, как спазм перехватил горло.

Она обняла его крепко, положила голову на плечо. В этот момент подошёл Ласоро. Он сразу понял: что-то случилось.

– Игорь пошёл к следующему озеру и видел, – сказала жена.

Принц засветился:

– Игорь! – но, чувствуя, что слова помешают, лишь улыбнулся. – Мы поняли, что гость был там: небо светилось. А потом пришли люди и сказали, что видели его на втором озере, – и перевёл взгляд на Игоря.

Тот только молча покачал головой. И ушёл в палатку.

– Он потрясён, – объяснила Светлана, – никак не может прийти в себя.

– Да, это всегда в первый раз, – откликнулся принц и, подумав, добавил: – И во второй, и в третий. Но первый – особенный!

Весь день Игорь спал. Ему было хорошо, так хорошо, как никогда в жизни: душа, пережившая глубокое потрясение, омытая слезами, расслабилась и испытывала невероятное блаженство. И чтобы не потерять, не растратить это состояние, врач уединился в палатке. Просыпался, тихо лежал, вспоминая, и опять засыпал. Света не мешала: чувствовала, что ему нужна тишина. Но ближе к вечеру, обеспокоенная, заглянула к мужу. Тот сидел на одеялах и что-то писал.

– Пытаюсь передать ощущение, – сказал он, – только слова бессильны…

И захлопнул тетрадь.

Вторая ночь прошла очень спокойно. Тишина нависла над берегом: ни дуновения ветерка, ни резкого звука. Час шёл за часом. Игорь ходил вдоль костров, навестил Гастана и Юсан-Аминах, часто взглядывал в небо, а сам думал о том, что, если Ангел появится, его душа не выдержит потрясения. «Слишком глубоко, слишком сильно», – повторял он. Лёг у своего костра, тепло накрылся и просто смотрел на звёзды, пока не уснул.

Утром встал бодрым, весёлым и пошёл делать «обход», как смеялся сам. Ему хотелось познакомиться с людьми. В большинстве своём это были крестьяне из окрестных деревень, но иногда он видел богатых горожан, расставивших красивые шатры, и даже несколько семей, одетых совершенно по-особенному, как видно, приехавших издалека. Ласоро, с удовольствием принимавший участие во всём, что делал Игорь, шёл следом и объяснил:

– Озёра открыты для всех. Мы не запрещаем иностранцам посещать их, главное, чтобы соблюдали правила.

– А если кто-то прыгнет в воду? – задал Игорь вопрос, который давно беспокоил его.

Ласоро смутился:

– Много столетий никто не прыгал, все знают, что это запрещено.

– И всё же?

– Смерть, – принц помолчал. – Мы не хотим наказывать слишком жестоко, но если бы ты видел, как гневаются люди, когда кто-то забирает силу озера! Это как самое страшное воровство.