Клятва верности

Изабель округлила глаза и торопливо спихнула чашку на пол.

Ханна даже не обратила внимания на протестующий звон фарфора.

Слейда заманили в ловушку. Господи, что же теперь будет?

Она еще отчаяннее принялась крутить запястьями.

Неужели веревки немного ослабли или ей только кажется?

Дверь комнаты распахнулась, впуская миссис Уэллс. Та явилась вытереть пятно на ковре так быстро, словно стояла под дверью и подслушивала. Ханна следила за ее движениями с раздражением и неприязнью. Миссис Уэллс прибиралась с таким лицом, словно не видела в происходящем ничего странного. Взгляд Ханны следовал за полной служанкой до тех пор, пока за ней не закрылась дверь, а затем она с утроенной силой принялась выворачивать запястья.

Сайрус взглянул на нее с умилением.

– Дуреха, – почему-то даже ласково произнес он, приближаясь.

– Что, дядюшка, чувствуете непреодолимое желание снова ударить женщину? – скривилась Ханна.

– Не сейчас! – отмахнулся Сайрус. Глаза его стали колючими. – Вот только не надо думать, что я не вижу твоих махинаций с веревками. Дай-ка я проверю, насколько они ослабли.

Сайрус наклонился и изо всех сил дернул концы веревок, затягивая очередной узел вокруг запястий Ханны. Затем с помощью другой веревки он связал ей щиколотки. Девушка едва не заплакала от досады, особенно когда Сайрус удовлетворенно кивнул, заметив кровавые полосы на ее руках.

– О, какая у нас чувствительная кожа! – издевательски пропел он.

Ханна взглянула на Изабель и заметила, что старая леди напряженно вглядывается в окно. Вот она поправила волосы, незаметно указав пальцем… на Ханну.

Что происходит? Кому Изабель подает сигналы? Едва ли она общается с убежавшей Эсмеральдой. Скорее, ее собеседник… Слейд? Господи, ну конечно! Слейд пришел спасти своих близких! Ну, держись, Сайрус, теперь тебе не поздоровится. Как здорово, что Слейд решил оценить обстановку, заглянув в окно. Теперь он и его люди, которых он, конечно, привел с собой, разработают план их с Изабель спасения. Молись, дядюшка! Прибыл ангел мести.

Сайрус снова опробовал веревки, удовлетворенно хмыкнув. Ханна вопросительно посмотрела на Изабель, а та утвердительно кивнула в ответ, словно подтверждая, что скоро их спасут.

Интересно, какую участь уготовил Слейд своим врагам? Передаст Сайруса и Пейшенс в руки полиции? Или устроит им самосуд? Пожалуй, если он выберет первое, Ханна сама пристрелит своих ненавистных родственников. Рука у нее не дрогнет, потому что ею двигает кровная месть.

Ханна коротко и зло улыбнулась. Сайрус выпрямился, оказавшись напротив второго окна, лицо его перекосилось от увиденного. Дернувшись, как от удара, он вскрикнул и попятился назад.

Пейшенс вскочила и ткнула пистолетом в сторону мужа.

– Да что там такое? Привидение? Или тебя так испугало глупое лицо твоей племянницы?

– За окном стоит какое-то животное, – пролепетал Сайрус, доставая из кармана пистолет. – Может, волк?

Волк? Боже, он говорит об Эсмеральде! Сайрус взвел курок.

– Нет! – вскрикнула Ханна, дернувшись всем телом вперед. Веревки впились в руки и ноги и отбросили ее обратно.

В тот же момент раздался выстрел и звон разбитого стекла. За окном кто-то коротко взвыл. Сайрус удовлетворенно кивнул и приблизился к окну. Ублюдок застрелил Эсми!

Переполненная ненавистью, Ханна рванулась в сторону, заваливаясь на пол вместе с креслом, изо всех сил напрягая руки в надежде вырвать подлокотники кресла. Раздался хруст, но не успела девушка разобраться, что именно хрустнуло – древесина кресла или ее кости, как начался настоящий хаос. Крики, грохот от падения стульев, треск деревянной рамы – все слилось воедино.

Ханна, занятая борьбой с креслом, не могла поднять головы. Она чувствовала, что подлокотники поддаются под ее рывками, и наконец с торжеством оторвала их от сиденья. Освободившись от кресла, Ханна перекатилась на спину, засовывая руку под широкую штанину и нащупывая пристегнутый к бедру пистолет.

Вновь раздался звон стекла – похоже, разбилась крышка чайного столика. Затем снова крики, удары. Подняв голову, Ханна успела увидеть открывающуюся дверь и миссис Уэллс с тяжелой вазой в руке. Изабель и Пейшенс сцепились в схватке, пытаясь завладеть пистолетом.

Сообразив, что толстая служанка собирается стукнуть вазой миссис Гаррет, Ханна взвизгнула:

– Изабель! Сзади!

И тут раздался выстрел. Изабель и Пейшенс замерли, с ужасом глядя друг на друга. Ханна со страхом ждала, которая из женщин упадет, но ничего подобного не происходило. Изабель обернулась и увидела лежащую в неловкой позе миссис Уэллс. На груди служанки расплывалось темное пятно, ваза откатилась куда-то к дивану, так и не разбившись.

Значит, стреляли из другого пистолета.

Ханна отпихнула от себя покосившееся кресло без ручек и села, озираясь. Пейшенс и Изабель, замерев, смотрели в сторону окна. Ханна проследила за их взглядами.

– Брось пистолет, Пейшенс. Одно неверное движение, и я пристрелю твоего муженька.

Ахнув, Ханна уставилась на Слейда. Радость затопила ее теплой волной. Девушка быстро развязала узел, стягивавший ее щиколотки, и поднялась. Сердце ее пело.

Наверняка сейчас сюда ворвутся люди Слейда. Все кончено! Она добилась того, ради чего приехала в Бостон. Неужели через несколько минут с кошмаром будет покончено?

– Хочешь убить Сайруса? – раздался спокойный ответ Пейшенс, и Ханна растерянно обернулась. – Убей, если сможешь, слюнтяй. Мой дорогой супруг все равно должен умереть, чтобы освободить для меня свою часть денег. Поверь, Слейд, ты только облегчишь мне задачу. – Она поудобнее перехватила пистолет, завоеванный в схватке с Изабель. – Что, решимости не хватает, а, мистер Гаррет?

Дуло ее пистолета уставилось на Сайруса.

– Нет, Пейшенс, дорогая! Я умоляю тебя!

Выстрел оборвал его жалкие мольбы. Сайрус кулем повалился на пол.

– Ты убила собственного мужа?.. – не веря своим глазам произнес Слейд. Он шагнул к упавшему мужчине и наклонился, чтобы пощупать его пульс. Перевернув Сайруса на спину, он покачал головой. Мертвые глаза укоризненно смотрели в потолок.

Щелчок взводимого курка.

Боже, что она хочет сделать?

Ханне показалось, что время замедлилось. Не дыша, она взвела курок своего пистолета, обернувшись к Пейшенс, которая метила в Слейда, и нажала на спуск.

Она успела заметить, как рванулась к Пейшенс Изабель с растопыренными пальцами, искаженным лицом, уже понимающая, что не успеет дотянуться до оружия. Краем глаза она видела, как быстро выпрямился Слейд, вскидывая свой пистолет.

Три выстрела прозвучали практически одновременно. Вслед за этим Ханна увидела удивление, проступающее на лице Пейшенс. Тетка медленно схватилась за грудь и начала заваливаться на бок. Изабель, успевшая вцепиться ногтями ей в плечо, также оседала на ковер. Оборачиваясь, Ханна заметила, как медленно, словно во сне, падает Слейд.

– Не-ет! – отчаянно закричала Ханна.

Неужели ей суждено терять всех, кого она любит? Сначала мама и папа, теперь Изабель и Слейд. Даже Эсмеральда, непоседливое, уютное создание, которое доводило ее своими выходками!

– Нет, Слейд, только не ты! Прошу тебя, Боже, прошу тебя, верни его к жизни! – Великая слабость охватила Ханну, и она, не сумев удержаться на ногах, опустилась на колени и поползла к мужу.

Слейд лежал лицом вниз, прямо возле поверженного Сайруса, с головой, повернутой к Ханне, рот приоткрылся, щеку и нос припорошил порох.

Перевалившись через мертвого Сайруса, обратив на него не больше внимания, чем на предмет обстановки, Ханна принялась трясти мужа.

– Очнись, умоляю…

Сзади раздался шорох. Скосив глаза, девушка увидела, как приподнялся на локтях окровавленный Сайрус. На его лице блуждала дикая усмешка, воздух с хрипом вырывался из пробитых легких.

– Думала, меня уже можно сбросить со счетов? – прошипел Сайрус, поднимая пистолет. – Все трое мертвы, ха-ха! – Он закашлялся, бледность разлилась по лицу. – Какая ирония судьбы! Что ж, остались только ты и я, Ханна. Думаю, тебе пора присоединиться к своему мужу. Вижу, он стал тебе очень близок. А денежки… денежки будут моими. – Сайрус снова закашлялся, изо рта у него потекла струйка крови.

Притворившись испуганной, Ханна покрепче сжала пистолет. На самом деле ненависть переполняла ее, заглушая страх. Сайрус сжимал свое оружие обеими руками, но ствол пистолета все равно ходил ходуном. Он еле держал его, потеряв много крови и сил.

– Я рад, что ты страдаешь, дорогая, – хмыкнул он. – Лишить тебя родителей и любимого муженька! Что может быть приятнее? Думаю…

Не дослушав, Ханна вскинула свой пистолет и выстрелила ненавистному врагу прямо в лицо. Пуля прошила лобную кость Сайруса, почти разнеся ее в клочья. Кровь брызнула во все стороны, и убитый с грохотом откинулся назад.

– Тебе привет от Джейси и Кэтрин Лолес. Добро пожаловать в ад! – бросила Ханна и равнодушно отвернулась.

Ее долг исполнен. Все кончено.

Она размахнулась и вышвырнула пистолет за разбитое окно. Склонившись над Слейдом, она осторожно потрясла его за плечо. Надежда по капле утекала из нее, пустота заполнялась болью. Только сейчас она заметила, что ковер под Слейдом пропитан кровью, а на виске, прямо под влажной прядью волос, запекается жуткая рана. Понять, вошла ли пуля в череп или просто сорвала кусок мяса, было совершенно невозможно.

Ханна погладила ладонью голову Слейда. Пальцы стали липкими и окрасились в алый цвет. Она чувствовала, как с каждой секундой жизнь покидает тело Слейда, но не могла остановить ход времени.

– Остановись, остановись, ради Бога, – шептала Ханна, исступленно гладя мужа по голове. Безумие затопляло ее сердце, С невесть откуда взявшейся силой она перевернула Слейда на спину и подняла ему голову. Прижавшись к еще теплой груди, она глухо, по-звериному заревела. – Нет, нет! Не оставляй меня. Я люблю тебя, люблю. Ничто не важно, если нет тебя!..

Тишина, наступившая в ответ, казалась удушающей.

– Слышишь меня, Слейд! – закричала Ханна и принялась трясти мужа за плечи. – Не смей умирать, не смей. Я никогда не прощу тебе этого! – Она упала на него, прижавшись как можно плотнее, словно надеясь удержать хоть каплю тепла, покидавшую его тело.

– Ханна? Что ты?

Глава 20

Ханна подняла голову, озираясь. Голос явно принадлежал Изабель. Чувствуя слабое облегчение от того, что Господь не отнял у нее всех, Ханна поднялась и, шатаясь, направилась к двери, где лежали две женщины.

Только сейчас она увидела, как много вокруг крови.

Столько же крови было дома, на ранчо, когда погибли родители. Сколько крови! Неужели никогда не кончится кровавая вакханалия?

– Ханна! Ты жива? Помоги… мне… спихнуть старую… корову… она почти раздавила… меня, – задыхаясь, прохрипела Изабель.

Ее голос словно влил в Ханну новые силы. Безумие не ушло, но как-то отступило и затаилось. Пропасть, на краю которой балансировала девушка, отдалилась, выжидая.

– Сейчас, Изабель. Иду.

Комната напоминала сцену битвы: мебель перевернута, всюду валялись осколки стекла, диванные подушки и чайные принадлежности, кровь виднелась всюду, и даже стены были забрызганы малиновыми пятнами. Запах пороха перемешался со сладковатым запахом смерти. Холодный воздух, врывавшийся в разбитое окно, похожее на черный оскаленный зев, не мог перебороть их дурного сочетания.

Перешагнув через мертвого Сайруса, Ханна бросила взгляд на распростертую у двери миссис Уэллс. На лице толстухи застыло неподдельное удивление, с одной ноги слетела домашняя туфля, чулок на пятке оказался рваным.

Изабель лежала на полу, прямо под Пейшенс, и пыталась сдвинуть с себя ее тело. Ханна наклонилась, чтобы помочь, когда кто-то сбил ее с ног. Ткнувшись лицом в край дивана, девушка попробовала нащупать в кармане пистолет.

«Черт, я же выкинула его в окно! Что делать? Если в доме остались враги, я уничтожу их всех. Изабель должна выжить!»

Вскакивая, Ханна увидела, что возле поверженной Изабель крутится Эсмеральда. Собака пыталась отпихнуть носом тело Пейшенс, а когда ей не удалось, потащила ее за рукав зубами.

«Так вот кто сбил меня с ног! Эсмеральда жива, жива, чертова псина!»

Ханна подползла поближе и присоединилась к собаке. Вдвоем они стащили Пейшенс, ставшую невероятно тяжелой, с несчастной Изабель. Когда старая леди села и чуть пригладила волосы, Ханна протянула руку к Эсмеральде. На плече у собаки зияла рваная рана, но кровотечение уже практически остановилось.

– Бедняжка Эсми, – прошептала Ханна. Слезы подкатили к глазам, горло перехватило. – Ты зализывала рану, пока мы боролись, а теперь пришла на помощь. Умная, самая умная собака!

Она порывисто прижалась к мохнатому боку Эсмеральды и задышала часто-часто, пытаясь справиться со слезами. Собака не сделала попытки вырваться и унестись, как поступила бы еще накануне. Наоборот, она ткнулась влажным носом Ханне в затылок, словно утешая. Теперь Ханна разревелась по-настоящему.

Изабель опустила ей на плечо руку.

– Все уже кончилось, детка, – мягко пробормотала она. Подняв голову, Ханна увидела, что женщина растерянно улыбается. – Глупая курица думала всех перехитрить, но мы оказались умнее. Теперь ты и Слейд спокойно поженитесь и сможете растить детей, не опасаясь за их благополучие.

Ханна зажала рот руками, не в силах произнести вслух правду о Слейде. На лице Изабель появилось легкое недоумение, сменившееся мертвенной бледностью.

– Так на тебе не твоя кровь, да? – дрожащим голосом спросила она, касаясь испачканных пальцев Ханны.

Девушка отрицательно покачала головой.

– Боже мой! Я не… – Голос Изабель прервался. Ханна зажмурилась, не в силах посмотреть ей в глаза и увидеть в них отражение своей боли. – Слейд! Мальчик мой!

Ханна понимала, что должна утешать Изабель, говорить какие-то особенные слова, но с трудом смогла заставить себя открыть глаза. Мир перед ней плыл и качался, и она не сразу поняла, что Изабель улыбается, глядя куда-то поверх ее головы.

Ладони Изабель опустились на плечи, поворачивая Ханну…

– Слейд?! – Мир завращался с безумной скоростью. Закрутились стены и потолок, и только одно лицо, такое знакомое и родное, оставалось неподвижным. – Ты жив? Господи, Слейд! Так ты жив! Ты жив, черт тебя возьми! – Ханна ревела, размазывая по лицу слезы, и пожирала мужа глазами. Его бледное лицо, выпачканное кровью, слабо улыбалось. Ханна принялась щупать мужа, пытаясь удостовериться, не сошла ли она с ума.

– Жив я, жив! Твои рыдания разбудят и мертвого. И прекрати меня тормошить, а то я, чего доброго, скончаюсь раньше, чем придушу тебя за твое неповиновение. Какого черта ты потащилась в дом Сайруса и Пейшенс?

Ханна начала смеяться – сначала тихо, а потом во весь голос. Черная пропасть, только что разверзшаяся перед ней, лениво зевнула во весь рот и исчезла.

* * *

Гости парами кружились по залу, кто-то продолжал поглощать воздушные пирожные, кто-то сплетничал, кто-то флиртовал – обычный бал в честь женитьбы богатого и родовитого бостонца.

Прошла почти неделя с той жуткой ночи, когда Ханна находилась на грани безумия, думая, что потеряла Слейда. Сейчас она смеялась и болтала с Дадли и Констанс. На ее шее блестело дорогое изумрудное ожерелье, роскошное серебристое платье в изящных черных завитках, подаренное мужем, выгодно подчеркивало грудь и плечи, на лице сияла безмятежная улыбка.

– Ну же, Слейд, прекрати находить отговорки! – ворчал Дадли. – Ты уже третий раз обещаешь рассказать подробности схватки с Уилтон-Хьюмсами, но продолжаешь держать язык за зубами. Изабель всю неделю не пускала нас в дом под предлогом, что вы должны отдохнуть от пережитого.

– Кое-что я все-таки рассказал, – возразил Слейд, притягивая к себе за талию жену.

– Ты остановился на том, что спросил Ханну, какого черта она потащилась в Клостер-Пойнт. А дальше?

Ханна, прильнув к Слейду, вопросительно взглянула на него. Заметив согласный кивок, она повернулась к Дадли и Констанс.

– Я расскажу. Как только выяснилось, что наши враги мертвы и никто из нас особо не пострадал, в дом ворвались наши охранники, вооруженные до зубов. Как вовремя! – Она рассмеялась, хотя на сердце тоскливо скребло. – В общем, им пришлось лишь доставить нас домой.

– Ты такая смелая женщина! – восхитилась Констанс. – А вот я никогда не держала в руках оружия. На твоем месте я бы ужасно перепугалась.

Улыбнувшись девушке, Ханна с нежностью посмотрела на мужа.

– Я тоже испугалась. Только совсем не тогда, когда Сайрус ткнул мне в бок пистолет. Я перепугалась до смерти, когда подумала, что Слейд погиб. Такого страха я не испытывала никогда в жизни! – Она вздохнула. – На Диком Западе женщины привыкли к оружию, а мужчины спокойно смотрят в глаза смерти. Но прежде мне не приходилось бояться за любимого мужчину. К такому нельзя подготовиться. Позже выяснилось, что Изабель немного сбила прицел Пейшенс, поэтому пуля только задела висок Слейда – видите шрам? – он потерял сознание и упал. А Изабель при падении ударилась головой и не сразу пришла в себя. Поэтому я и решила, что все погибли.

– Даже бедняжка Эсмеральда, – улыбнулся Дадли. Ханна кивнула, вспомнив теплый бок собаки, к которому она прижималась лицом, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Рука Слейда мягко привлекла ее ближе, и девушка благодарно уткнулась мужу в грудь.

– Ладно. Здесь все понятно, – подвел черту Дадли. – Но что произошло потом? Как Уилтонам удалось совершить столько злодеяний и остаться безнаказанными?

Ханна жадно вдыхала запах Слейда. Кольцо на ее пальце переливалось и бросало во все стороны искры.

«Неужели я хотела вернуть его „проклятому Гаррету“? Как здорово, что не вернула! Оно останется у меня на память о чудесных мгновениях, проведенных в объятиях Слейда. Глядя на кольцо, я буду вспоминать Бостон и рассказывать сестрам о жизни в большом городе. А по ночам, лежа в одинокой постели, я стану плакать, всем сердцем желая прижаться к груди Слейда. Если бы только мне не нужно было уезжать!»

– …а потом мы обыскали дом, – донесся до Ханны голос мужа. – Представляете, Темпл обнаружил дневник Пейшенс в потайном кармане ее подушки! В дневнике она подробно описывала те убийства, которые они с Сайрусом совершили, только все сведения исказила таким образом, будто в преступлениях повинен я. Если прочесть дневник, ничего не подозревая о роли Сайруса и его жены в последних событиях, можно прийти к выводу, что я – злой гений, избавившийся ради наследства от Гамильтона, Эвелин, Ардис и Кэтрин, не говоря уже о супругах Хилл, нанятых мной для ухода за матерью Оливии! Оказывается, я избавился и от них, после того как они заподозрили, что я собираюсь убить семью горничной. Из ее дневника следует, что не кто иной, как я, нанял экипаж, который наехал на Кейтса и едва не стоил жизни моей жене! – Слейд покачал головой. – Экий я кровожадный…

Неожиданно Ханну замутило. На нее накатила такая волна слабости, что она едва не рухнула на пол. Последнюю неделю недомогания стали ее постоянным спутником, заставая в самый неподходящий момент.

Ханна поняла, что носит ребенка, на следующий день после того, как призналась мужу в обмане насчет беременности. Если Слейд и разозлился на нее, то не подал виду, однако Ханна почувствовала, что он разочарован и расстроен.

Возможно, даже хорошо, что он не знает о ребенке. Если бы он хотя бы заподозрил неладное, он ни за что бы не отпустил ее домой…

Но на душе все равно кошки скребли от необходимости врать любимому человеку.

– Слейд! – Ханна дернула мужа за рукав. – Мне нужен глоток свежего воздуха. Я хочу прилечь.

Слейд тотчас оборвал свой рассказ и, сделав жест друзьям следовать за ним, вывел Ханну из зала. Все четверо прошли в пустую музыкальную комнату, где Слейд уложил жену на диван и распахнул окно, впуская свежий воздух.

Констанс заботливо подложила Ханне под голову подушку.

– Ты столько пережила, дорогая, – покачала она головой. – Да еще нынешний бал. Тебе нужно восстановить силы, а не принимать гостей. Неудивительно, что тебе стало дурно. – Она обернулась к Дадли. – Да еще ты со своими расспросами!

– В чем я опять виноват? – смешно поднял брови здоровяк.

– Мне уже лучше, Констанс, – заверила Ханна подругу. – Я совсем не возражаю против рассказа о наших злоключениях. На самом деле я… – Ханна приподнялась.

– Ну-ка немедленно ляг! – возмутился Слейд и присел рядом. – Возьмите себе стулья, друзья. – Он махнул рукой в сторону пианино. – Садитесь рядом.

– Вот раскомандовался! – недовольно пробурчал Дадли, придвигая два стула для себя и Констанс. – Ради интересного рассказа приходится терпеть его душевную сухость.

Ханна едва не рассмеялась, но Слейд принял такой озабоченный вид, что девушке захотелось прикинуться смертельно больной, лишь бы он по-прежнему держал ее за руку.

– Тебе точно лучше, дорогая?

– Да, мне лучше. – Ханна, которая уже совершенно оправилась, изобразила вялую улыбку.

– Тогда я продолжу рассказ. На чем я остановился?

– Ты говорил, что вы нашли дневник, где Пейшенс описала, как они с мужем убивали невинных людей, включая, прости меня, Ханна, Джейси и Кэтрин Лолес. – Дадли виновато покосился на лежащую на диване миссис Гаррет.

Слейд и Ханна обменялись долгими взглядами, словно решая, можно ли довериться Дадли и его невесте.

– Видишь ли, дружище, моя жена уверена, что Сайрус и Пейшенс не убивали ее отца. Им требовалась только смерть Кэтрин Лолес.

– Не может быть! Прости меня, Ханна, но разве ты не нашла отца, лежащим на твоей убитой матери?

Ханна отвела глаза, пытаясь избавиться от навязчивой картинки, всплывшей в голове, – родители в луже собственной крови.

– Да, именно так, Дадли. Но Пейшенс в своем дневнике пишет, что собирается убить мою мать, оставив отца в живых. Она подчеркивает, что запретила наемникам лишать Джейси Лолеса жизни.

– Очень странно! – воскликнула Констанс. – Таким людям несвойственно великодушие.

– Речь вовсе не о великодушии, – вздохнула Ханна. – Просто Пейшенс и Сайрус отвели моему отцу особую роль в своем спектакле. Они знали, что смерть мамы приведет отца сюда, в Бостон, и подкинули в наш дом улики. Когда мой отец явился бы в Клостер-Пойнт, Уилтон-Хьюмсы навели бы его на след Гарретов, а точнее – Слейда. Папа привык жить по законам прерий, он наверняка пристрелил бы «убийцу» жены, а потом они сдали бы его властям. Таким образом, Уилтоны без помех получили бы деньги Ардис.

Дадли и его невеста молчали, потрясенные услышанным.

– Дьявольский план, – наконец произнес Дадли. – Я бы сказал, блестящий план, прошу меня простить. Я не понимаю одного, как они бы доказали вину Слейда?

– Завещание Ардис – мотив. Потом обрывок письма с подписью Слейда. Разъяренному, ослепленному горем отцу хватило бы улик.

– Блестящий план, – повторил Дадли. – Ужас!

– Ты прав, – подтвердил Слейд и вновь обменялся с Ханной взглядами. – Есть и еще одна важная деталь.

– У нас в доме хранилась копия портрета Ардис. Крохотная миниатюра, – пояснила Ханна. – Настоящий портрет висит в Клостер-Пойнте, а копию мама взяла с собой, отправляясь в изгнание. Я уверена, что миниатюра пропала. Она всегда стояла на каминной полке, но после убийства исчезла. Я написала сестрам письмо, в котором просила разыскать портрет Ардис. Уверена, они его не найдут.

– И что означает его исчезновение? – затаив дыхание, спросила Констанс.

– Думаю, тот, у кого окажется миниатюра, и есть убийца моего отца, который все еще не наказан за свое преступление. И я найду его, чтобы отомстить. Лишь тогда все будет кончено. – Ханна прямо взглянула на мужа. Его лицо казалось каменной маской. Накануне он согласился с ее выводами, но до сих пор не желал отпускать ее от себя.

– Ты считаешь, что убийца твоего отца забрал портрет Ардис? – спросила Констанс недоверчиво. – Что, если портрет взяли люди Пейшенс?

– Вряд ли. Она запретила убивать моего отца, и если бы наемники ее ослушались, то вообще не получили бы денег.

Значит, они могли убить Джейси Лолес только случайно и, понимая, что остались без денег, унесли бы с ранчо все ценное. Едва ли они ограничились бы миниатюрой незнакомой женщины. Поскольку дом не разграблен, смерть отца – дело рук кого-то третьего.

Слейд вскочил и принялся ходить вдоль дивана.

– Согласитесь, здесь есть определенная логика, – бормотал он. – Неясен еще один момент: почему наемники Сайруса не вернулись за деньгами, если смерть Джейси Лолеса не на их совести?

– А они не вернулись? – удивился Дадли.

– Пейшенс пишет, что больше их не встречала, что удивило Уилтонов, но еще больше обрадовало, потому что отпадала необходимость им платить. К тому же в Бостон заявилась Ханна, создав очередную проблему, так что деньги могли понадобиться на ее убийство.

Констанс покачала аккуратной головкой:

– Я же говорила, что Пейшенс всегда внушала мне ужас. Я привыкла доверять своему внутреннему голосу. Убить собственного мужа! Надо же! Просто не верится.