скачать книгу бесплатно
– Я тоже не горел желанием стать вмиг озабоченным идиотом, у которого то и дело встает при одной мысли о шумоголовой и эгоистичной девке, способной думать только о себе любимой и просаживать отцовские денежки по клубам, тусовкам и бутикам. Но реальность такова, что с той первой ночи я до одурения хочу тебя постоянно. Так что раз предложение о сексе в ту ночь поступило от тебя, тебе и по счетам платить. Хотя я искренне надеюсь, что, если ты будешь мелькать у меня перед носом постоянно, может, так меня достанешь, что мой член договорится наконец с мозгом и перестанет дымить каждый раз, когда я о тебе думаю.
О! Надо же, какая длинная и прочувствованная речь. Вот и что тут скажешь?
Про его вменяемость я спрашивала, так что не стоит, пожалуй, повторяться.
Торговаться этот гуманоид не согласен. Да после его промывания мозгов моему отцу мне и предложить-то особо нечего.
Силовой вариант прорваться с боем… Ага, тоже не то, решила я, покосившись на безмятежных амбалов.
Что мне остается? Правильно, женская хитрость. Жаль что с этим у меня реальный дефицит.
– Слушай, Рамзин…
– Я, по-моему, достаточно внятно попросил тебя называть меня по имени, – нахмурился инопланетный сексуальный террорист.
– Слушай, но мне как-то воспитание не позволяет дядечку в два раза старше себя по имени называть, – похлопала я ресницами.
Рамзин наклонил голову и выразительно посмотрел на меня, давая понять, что думает о моем пресловутом воспитании.
– Поверь, деточка, – ехидно в тон мне ответил он, – это совсем не сложно. Ну, давай, попробуй – И-го-рек.
– Слушай, У-пы-рек, а как насчет того, что мне хотя бы за вещами домой надобно? – Рамзин зарычал, а я ухмыльнулась. Правда, про себя. Сам напросился.
– Твои шмотки тебе доставят, – раздраженно выдохнул он. – А сейчас мы едем есть.
– А что, у нас уже рестораны для внеземных вампирюг имеются? – наигранно встревоженно спросила я.
Телефон Рамзина опять активизировался, и он, одарив меня гневным взглядом, ответил. В этот раз разговор происходил по-немецки. Надо же, Чужой-полиглот. А вот у Ридли Скотта они вообще не разговаривали, только визжали противно и кислотой везде капали. Видно, эволюционировали на земных-то харчах.
Привычка даже внутренне ничего не воспринимать всерьез и близко к сердцу, конечно, помогала мне прямо сейчас не впасть в натуральную истерику от всего происходящего, но я не настолько наивна, чтобы не понимать, что вечно прятаться от ситуации я не смогу. А что собой на данный момент представляет эта ситуация?
Некто господин Рамзин, с которым я имела дурость возжелать ни к чему не обязывающего секса, находясь в легком неадеквате, каким-то образом (надо еще уточнить, случайно или нарочно) появился на пороге отцовского дома. И по какой-то непонятной причине он воспылал ко мне… тьфу!… короче, хочет он меня. И тут надо внести уточнение, что я как бы тоже его хочу. Причем до такой степени, что стоит нам соприкоснутся, и крышу начисто сметает у обоих, и это невзирая на весь тупизм обстоятельств. Далее. Господин Рамзин решил, что наше взаимное притяжение – достаточная причина для того, чтобы присвоить меня себе безвозмездно, то есть даром. И тут начинается самое интересное. Как он сумел вложить Вячику, его отцу и моему папашке нужные мысли? И второй, гораздо более важный вопрос, как это надолго? Что, если спустя время они очнутся, и все будет по-прежнему? Ведь так может быть? Очень даже. Ну, мне бы так очень хотелось. Значит, что я, собственно, делаю? Правильно, я удираю, прячусь и жду, когда Рамзин как-то сам собой рассосется, и все вернется к прежнему состоянию дел. Вот прямо сейчас идея брака с Вячиком стала мне казаться поразительно миленькой.
А вот вникать в то, кто же, мать его, такой этот Рамзин на самом деле мне нисколечки не хотелось. Любопытство и жажда новых впечатлений – это реальное зло. Я вам это как эксперт говорю.
Голос Рамзина стал резким и раздраженным. Он коротко что-то отвечал собеседнику и становился все мрачнее. Наконец, разговор прервался, и мужчина уставился на меня снова так, будто я повинна как минимум в какой-то катастрофе общепланетарного масштаба.
– Обед отменяется. Домой! – коротко рявкнул он охране.
Глава 11
Я отвернулась к окну и пыталась судорожно придумать план побега. Всю дорогу до особняка Рамзин беспрерывно говорил по телефону и меня как будто и вовсе перестал замечать. Побуксовав минут сорок по пробкам, мы въехали снова в уже успевший осточертеть мне двор. Без особых церемоний Игорек вытащил меня из машины и втолкнул в дом. Я пока не возмущалась и не сопротивлялась, решив изображать смирившуюся.
– Мне нужно срочно уехать, – с порога заявил мне он. – Надеюсь, ты найдешь, чем себя занять.
Рамзин, нахмурившись, пошел в глубь дома. Я от нечего делать потащилась следом. Он что, думает, что я удовольствуюсь ролью домашней зверюшки, которую хотят – с собой таскают, а нет – так запирают в четырех стенах?
– Послушай, Игорек… – очень ласково начала я, но в этот момент мужчина так резко остановился, что я влетела в его широкую спину.
Черт, упырь он или инопланетянин, но пахло от него крышесносно. Мое бестолковое тело реагировало на его близость и запах с каждым разом все быстрее и интенсивней. Рамзин же развернулся и, схватив, притиснул к себе, отрывая от пола. Мне ничего не оставалось, кроме как обхватить его мускулистую шею руками. Ну ладно, дело не в необходимости, это и правда было приятно. Рамзин же потянул за волосы, вынуждая откинуть голову и открывая себе доступ к моему горлу. Дурацкая манера, но удивительно возбуждающе действует. Хотя, наверное, попытайся кто-то дернуть меня за волосы раньше, я бы глаза выцарапала.
– Яночка, а ты, оказывается, быстро учишься, детка, – насмешливо прошептал он у моего горла и лизнул нежную кожу. – Это очень радует.
Еще плотнее притиснув меня к себе, он вдавился уже очень даже твердой своей «радостью» в мой живот. И как бы мне ни хотелось возмутиться и нахамить ему в очередной раз, это было желание остатков работающего мозга. Потому что тело тут же содрогнулось в его руках, включаясь в режим алчного вожделения от первого же контакта. Прям уже начинаю ненавидеть себя за то, что так на этого мужчину реагирую. Так, словно остаюсь в секунду не только обнаженной перед ним, но и беззащитной, будто без кожи. Может, это тоже какие-то его фокусы? Надо будет разобраться… чуть позже. Сейчас, когда губы и язык Рамзина жадно ласкали мою шею и подбородок, я не слишком хорошо могла соображать.
– У меня ни хрена нет сейчас на это времени, – гневно пробормотал Рамзин, но при этом не только не оторвался, а, наоборот, развернулся и припечатал меня к ближайшей стене, позволяя своему рту и рукам стать еще настойчивей и требовательней.
Выпустив волосы, он бесцеремонно сунул руку под топ и сграбастал грудь, и его лицо исказилось как от боли, когда я не смогла удержать стона, вильнув бедрами ему навстречу. Забыв о том, что должна злиться, я теперь сама присосалась ртом к дергающемуся горлу мужчины, облизывая и прикусывая солоноватую кожу и упиваясь запахом его растущего возбуждения. Рамзин издал один из этих своих низких, почти нечеловеческих звуков, которые так взрывали все мое нутро, и откинул голову, подставляясь еще больше. Его бедра рванулись, толкаясь еще жестче, а ладони на груди и на ягодице сжались, вызывая у меня прямо-таки скулеж от покатившейся жаркой волны. Рамзин поглотил этот звук, захватывая мой рот одним из своих атакующих, властных поцелуев. Никогда у меня не было партнера, способного такое творить одним только поцелуем. Он вторгался языком в мой рот нагло, подавляя, не оставляя и тени сомнения в том, что это его территория, и он здесь будет творить все, что захочет. Это был не поцелуй, а полноценный гребаный оральный половой акт, и он вел в нем, не давая ни сантиметра пространства для сомнения или отступления, ни глотка свободного от него воздуха.
– Хочу тебя, – яростно зарычал Рамзин, отрываясь. – Хочу прямо сейчас.
Он задрал мой топ, обнажая грудь и, согнувшись, втянул проколотый сосок. Пирсинг звякнул о его зубы, и меня выгнуло, когда они не больно, но ощутимо сомкнулись вокруг чувствительной плоти. И опять, опустив глаза, я нарвалась на его пристальный взгляд. Рамзин ловил каждый мой прерывистый всхлип, каждый стон и судорогу теряющего контроль тела. Втягивал это в себя, как в черную дыру, неистово, алчно, поглощая без остатка и не оставляя ничего на потом. Я мгновенно взмокла повсюду. Кожу покрыла испарина, а между ног открыли чертов кран. Измучив одну мою грудь, Рамзин переключился на вторую, заставляя меня извиваться у стены, на которой он меня почти распял, и сдавленно ругаться. Не в состоянии просто стоять и терпеть это атаку, я обхватила его член через ткань брюк, и он мощно содрогнулся в моей ладони. Ощущать эту живую, пульсирующую тяжесть в своем захвате было одуряюще приятно. Рамзин издал гневный глухой вскрик, на секунду закрыл глаза, зашипел и вдавился в мою руку, но потом, будто озлившись, отпихнул ее, лишая крохотного контроля над происходящим.
– Стой спокойно! – угрожающе рыкнул он и, отстранившись, развернул лицом к стене и приказал: – Руки на стену!
Ну кто мне скажет, как так получается, что, с одной стороны, я вся киплю от желания заорать, чтобы шел он куда подальше со своими приказами, но при этом другую часть моей натуры просто колбасит и сворачивает узлом от нетерпения подчиниться ему. Утыкаюсь лбом в стену и сжимаю кулаки, борюсь с самой собой.
Руки Рамзина на моем животе. Он расстегнул мои джинсы и с силой стянул их вниз. Раскаленный язык и зубы прошлись по моему позвоночнику, и я податливо и требовательно выгибалась под ними, то ли убегая, то ли подставляясь. Губы моего любовника обожгли ягодицы. Рамзин стоял позади меня на коленях и буквально пожирал мою плоть. Его нахальные пальцы проникли между ног, и я подалась им навстречу, потому что внутри уже все болезненно скручивалось от тянущей пустоты. Ощутив на ладони мою влагу, Рамзин резко выдохнул и, заворчав, как голодный зверь, впился зубами в мою ягодицу, и я дернулась и закричала. Внизу все свело неумолимым спазмом, и мои ладони покорно уперлись в стену. Мышцы живота трясла неконтролируемая дрожь, стекая ниже на бедра и ноги, которые не знамо как еще меня держали. Пальцы Рамзина скользили по моим складкам, изощренно дразня, но в издевке не касались самого главного, вынимая из меня душу.
– Сукин ты сын, дай мне кончить! – прохрипела я сквозь сжатые зубы и стала извиваться, тщетно ловя прикосновение этих жестоких пальцев.
В этот момент раздалась мелодия сотового Рамзина, и в тишине дома, где единственные звуки – это мои стоны и наше дыхание, она показалась просто оглушающей. Руки и губы Рамзина замерли, а потом он, выругавшись, отстранился и поднялся на ноги.
– Твою ж мать, – яростно прорычал он. – Я же сказал, что у меня нет на это сейчас времени!
Я развернулась и изумленно поглядела на него. Рамзин снова смотрел на меня с неприкрытой злостью. Я стояла перед ним с задранным на шею топом и со спущенными до колен джинсами, и сделал это он, и я еще в чем-то провинилась? Мое дыхание никак не хотело возвращаться в норму, да и сам Рамзин глотал воздух открытым ртом, продолжая, несмотря на свои слова, шарить по моему телу неистово-голодным взглядом.
– Оденься, черт возьми! – рявкнул он.
– Это, между прочим, не я начала, Рамзин. И не я себя раздевала! – мгновенно придя в бешенство, проорала я в ответ.
– Наплевать! Просто заткнись и приведи в порядок эти хреновы шмотки, – и он крутанулся на месте и почти побежал по лестнице вверх.
– Да ты мало того, что долбаный пришелец, так еще и больной на всю голову! – прокричала я ему в спину. Рамзин ничего не ответил, и я услышала, как лязгнула какая-то дверь наверху.
Возвращая одежду на место, я невольно зашипела от того, как чувствительна была кожа, а прикосновение ткани к соскам заставляло сжимать зубы и вздрагивать. Низ живота тянуло от неутоленного желания, а руки и ноги тряслись и плохо слушались.
– Боже, ну ты, Рамзин, и козел, – пробормотала я. – Причем редкой обломинской породы.
Поднялась наверх и подергала ручку железной двери, которая реально напоминала сейфовую. Она оказалась заперта. Пнула ее, вкладывая всю злость, и поморщилась от боли.
– Рамзин, скотина!
– Чего тебе, Яна? – откликнулся он с той стороны, и я прислушалась. Что-то там гремело и звякало.
– Я хотела сказать, раз уж ты уезжаешь, может, хватит этого цирка, и я тоже домой поеду?
– Нет, – последовал короткий ответ.
– Ну зачем мне тут торчать, пока тебя нет? – я скривилась от необходимости унижаться до уговоров, но старалась звучать миролюбиво.
Хотя прямо сейчас больше всего хотела лупить по самодовольной роже этого инопланетянина-садиста чем-то тяжелым.
– Я же могу потом вернуться, если ты, конечно, не решишь, что я тебе на фиг не сдалась. – О, блин, посмотрите, я сама любезность. – Тогда и продолжим наши ролевые игры. Можем даже сценарий поменять. А то меня эти твои «стоять-кончать» изрядно задолбали.
– Нет! – И дверь открылась.
Не дав заглянуть мне себе за спину, мужчина шагнул наружу, тесня меня, и тут же захлопнул дверь. Я удивленно заморгала, разглядывая Рамзина в совершенно новом облике. Костюм и белоснежная рубашка исчезли. Теперь на нем был камуфлированный комбинезон, в разводах серо-голубых оттенков, как у НАТОвских вояк. На одежке масса карманов и креплений, и сейчас все они были туго чем-то набиты. На поясе у Рамзина болталась пара небольших штучек, которые я опознала как мини-арбалеты. В руке у него явно тяжелая сумка. Что это все должно значить? Почти не глядя на меня, мужчина прошел к лестнице, и я вынуждена была бежать, чтобы успевать за ним. От такой его метаморфозы я забыла злиться и только глазела на то, как подчеркивала эта одежда и ширину его плеч, и офигительную форму упругой задницы. Охренеть! Если в костюме Рамзин был невозможно сексуален, то в этом камуфляже и со всеми этими воинственными штуками он просто сражал наповал. Поздравляю, Яна, ты озабоченная идиотка! Тоже мне, открытие. Ну ради Бога, давайте все спишем на Стокгольмский синдром, а я тут вообще не причем.
– Рамзин, ты, случайно, не собрался нашу планету завоевывать со всем этим барахлом? – Я неслась за ним к входной двери, поражаясь, как изменилось и его лицо, и даже сама манера движений.
– А что, хочешь проявить чудеса героизма и помешать мне? – даже не оборачиваясь, бросил он.
– Да хрен с тобой, Чингачгук Большой Змей! Делай что хочешь, только мне дай уйти на все четыре стороны. А дальше хоть войну миров тут устраивай – дело хозяйское.
Но, похоже, слушать меня уже никто не намеревался. Если раньше Рамзин был расслабленно-вальяжным, как сытый хищник, который при этом продолжает контролировать каждое движение в окружающем пространстве, то теперь от него буквально излучалась жесткая энергия. Движения скупые, предельно собранные, устрашающе грациозные. Ни за что бы на свете я не хотела быть его целью прямо сейчас. Да ладно, берите выше. Вообще никогда! Потому что в смертоносности этого мужчины сейчас усомнился бы только слепой. Да и тот бы, наверное, уловил эти волны угрозы, щедро наполнявшие воздух. Они были как терпко-горький вкус, который ощущался на языке. Причем не нужно напрягать извилины, чтобы понять, что их цель – не устрашение. Нет, это не было пустой наглядной демонстрацией силы. Эта была чистая сила, готовая уничтожать без пощады и всяких предупреждений. Как оружие: холодное сочетание совершенных притертых деталей, идеально пристрелянное, смазанное и уже снятое с предохранителя. Просто ожидающее, когда в прицел попадет нужная цель.
Наверное, у меня все же какой-то дефект там, где должен находиться инстинкт самосохранения. Ведь, увидев Рамзина таким, как сейчас, и со всеми этими смертоносными штуками, мне следовало бы забиться в какой-нибудь угол и не отсвечивать. Но почему-то я была уверена, что ни грамма этой сжатой в пружину угрозы не направлено на меня. А пугаться без причины я почему-то не умею.
– Рамзин, черт возьми, ты можешь мне хоть что-то объяснить? – дернула я его за рукав, и мужчина обернулся.
Он смотрел на меня, нахмурившись, мрачно и сосредоточенно, будто был уже совсем не здесь, а я как назойливая муха отвлекала его.
– Когда вернусь – не знаю. Из дома тебе не выйти, можешь и не пытаться. Охрана привезет тебе вещи и еду. Если что-то нужно, просто сообщай им, – он говорил, чеканя каждое слово, как обычно отдавая приказы, а не ведя диалог. – Чем занять себя, найди сама. Дом, кстати, поджигать не советую. Охрана тебя не выпустит в любом случае.
Развернувшись, он вышел, захлопнув у меня перед носом дверь.
– Ну и пошел ты, Рамзин, – стукнула я кулаком по равнодушному железу. – Еще посмотрим, как я отсюда не выйду!
Из-за двери послышался звук двигателя, и мой паранормальный любовник изволил меня покинуть. Я тоже не намерена была здесь задерживаться. Метнувшись к кухонному окну, я стала рассматривать двор. Проводив Рамзина, оба охранника вернулись к дому, и я услышала, что где-то хлопнула дверь. Видимо, у охраны было собственное помещение. Конечно, выбираться через окно кухни я не собиралась. Зачем же так откровенно палиться?
Слава богу, из отцовского дома мне как только ни приходилось выбираться, обходя бесконечные домашние аресты за реальные и мнимые косяки. Ну, хотя признаю, мнимых было все же ничтожное количество. Но не о том сейчас.
Поднявшись на второй этаж, вошла в первую попавшуюся дверь. Это была библиотека со множеством шкафов, очень искусно стилизованных под старину. Посредине помещения стоял рабочий стол и глубокое удобное кресло, у стены еще пара кресел и даже симпатичная кушетка. Все идеально выдержанное в одном стиле, красивое и, несомненно, жутко дорогое. Окна здесь были огромными.
Пройдя по мягкому, поглощающему звуки шагов ковру, я выглянула наружу. Прямо под окном козырек, и не было понятно, что под ним и удастся ли без проблем спуститься. Придется выбираться наружу и смотреть по ситуации. Я сбегала вниз за своей сумкой и туфлями. Стараясь производить минимум шума, я повернула запирающий механизм окна и открыла его. Подалось оно с легкостью, не издав ни малейшего звука.
– Ну, прощай, космический инкуб! – хмыкнула я и, сев на подоконник, повернулась, спуская ноги.
Глава 12
И в следующий момент очутилась лежащей на спине, изумленно пялясь в потолок. Похоже, я просто упала. Приземляться на мягкий ковер было не слишком больно, но все же чувствительно. Поднявшись с почти старческим кряхтением, я недоуменно прислушалась к своему самочувствию. Как это вышло, что я упала и даже не знаю как? Неужто Рамзин довел меня до каких-то провалов сознания. С него станется с его-то ненасытностью.
Вернулась к подоконнику и в этот раз, когда попыталась сунуться в окно, ощутила некую тугую волну уже сразу в проеме. Так, словно там была натянута невидимая мембрана. Она была вроде мягкой и податливой поначалу, но стоило нажать сильнее, и она жестко пружинила, отталкивая меня обратно.
Озадачившись, я толкнула ее еще раз и еще, но с каждым разом она будто становилась жестче. Распсиховавшись, я схватила со стола какую-то декоративную фигню и швырнула в эту упрямую заразу. И едва увернулась, когда тяжелая вещица полетела обратно, как выпущенная из невидимой пращи. Пролетая, она сшибла со стола изящную лампу, которая наверняка стоила кучу денег. Я обошла стол и посмотрела на последствия своих диверсионных действий. Черт, жалко. Лампа была красивая и к тому же не виновата, что хозяин дома такой мудак.
– Сам напросился, – буркнула я, задвигая ногой осколки под стол.
Я тут убирать не нанималась, между прочим.
В течение следующего часа я обошла все комнаты, в которые смогла попасть. То есть открытыми оказались все двери, кроме той одной, сейфовой. Сразу вспомнилась сказочка про Синюю Бороду.
– Ну да, там у него, может, не только всякие мужские игрушки, а еще и другие, такие, как ты, идиотки. Лежат там себе в криогенной заморозке, глаз этому упырю радуют, – бормотала я себе под нос, не оставляя попыток прорваться через очередное окно.
По дому уже вовсю гулял сквозняк, трепля изысканные гардины, потому что закрыть окна я не потрудилась, когда входная дверь хлопнула.
– Госпожа Крамер? – послышался басовитый голос из предбанника.
К этому времени я сидела по-турецки посреди здоровенной гостиной на первом этаже и с неизбывной тоской взирала на распахнутые и тут окна. Вошел один из амбалов и окинул взглядом окружающую обстановку. В руках у него было множество пакетов с логотипом одного из дорогих супермаркетов.
– Продукты доставили, – сообщил он мне.
– И что, по-твоему, я должна с ними делать? – злобно спросила я. Кого-то же нужно сделать крайним в моем полнейшем фиаско с побегом. Почему не его, раз больше тут никого?
Мужчина опустил взгляд и как-то неуверенно пожал плечами. Нет, руки, у меня, конечно, не из задницы выросли, но, если честно, последний раз я готовила, еще когда мама была жива и лежала в больнице и уже было известно, что она оттуда не выйдет. Я тогда несколько месяцев была предоставлена сама себе. За мной присматривала соседка, баба Нина, пока папаня не вспомнил, что я вроде как несовершеннолетняя и стоит, типа, обо мне позаботиться. Что он и сделал в свойственной ему чуткой манере. Сразу с кладбища меня его личный помощник отвез в аэропорт, и к вечеру я уже предстала перед пытающейся со мной сюсюкать, как с умственно отсталой, Эллочкой-людоедкой. Само собой, что у нас как-то сразу не заладилось, так как я ведь почти всегда говорю, что думаю. Собственно, промучившись со мной месяцок и задолбавшись с ментами ловить меня по подворотням в дурных компаниях, папа и счел необходимым сослать меня в частную школу.
Это было внешне чрезвычайно благообразное учебное заведение, пребывание в котором стоило кучу бабок. Но по сути это была изысканная тюрьма для таких, как я, – деток из богатых семей, у чьих родителей не было либо мозгов, либо времени и желания самостоятельно делать из своих отпрысков нормальных людей. Так что общество там подобралось то еще. Конечно, физического насилия там не допускали. За те деньги, что отваливали предки, за этим следили отменно. Но это не мешало устраивать натуральную психологическую травлю любому, кто хоть как-то показывал слабину. Так что, послав меня в это чудное учебное заведение для укрощения моего слишком буйного нрава, отец добился полностью противоположного результата. Я научилась быть циничной и упертой и на любую попытку сблизиться или задеть отвечать таким хлестким ударом, чтобы больше сунуться и в голову не пришло. А еще там был красивый мальчик Андрюша, сынок одного нефтяного магната, который романтично и настойчиво ухаживал за мной почти полгода. А на следующий день после того, как я потеряла свою девственность, он демонстрировал презерватив с кровью всем желающим и рассказывал, как наконец на спор уложил на спину такую неприступную сучку, как Яна Крамер. Плакать я не стала, хотя, видит Бог, больно было так, что впору вздернуться. Зато яйца Андрюшеньки долго помнили незабываемую встречу с моим коленом, и на следующий день ублюдку нечего было надеть, потому что я превратила его дизайнерские тряпки… ну, собственно, в тряпки. Мелко, конечно, но зато как приятно, потому как красиво прикинуться мальчик очень любил. До сих пор от воспоминания, как он визжал и убивался над своим эксклюзивным барахлом, хочется злобно улыбаться. Ладно, это к делу о продуктах никак не относится. Просто говорит о том, что мой последний кулинарный опыт был довольно давно. Потому что, когда я вернулась после школы в дом отца, до кухни меня тоже не допускали. Эллочке до визга хотелось демонстрировать окружающим свой роскошный образ жизни, поэтому у нас работали аж два повара.
Охранник внимательно смотрел на меня, и впервые я заметила нечто вроде глубоко спрятанного интереса в его бесстрастном взгляде.
– Здесь есть и готовые блюда, – наконец счел нужным сообщить он и, развернувшись, пошел на кухню.
Мне, конечно, хотелось изобразить гордую пленницу, которая отказывается от пищи в знак протеста против инопланетного вторжения. Но желудок взвыл, когда до меня сквозняком донесло вкусные запахи, да и Рамзина тут не было. Так что чего протестовать, когда нет главного зрителя?
Я поднялась и поплелась на кухню.
– Я заказал на всякий случай и мясные, и вегетарианские блюда, – сообщил амбал, довольно шустро орудующий на кухне. – Хозяин не сообщил о ваших предпочтениях, так что я подстраховался.
На столе появилось множество пластиковых контейнеров с едой, и у меня прямо голова закружилась от голода. Я выбрала какой-то салат с морепродуктами и, отыскав вилку, уселась и вскрыла емкость. Охранник поставил передо мной тарелку, но я хмыкнула и стала есть прямо из упаковки, демонстрируя свой суверенитет от всяких там, и пристально на него пялилась. В принципе, амбал оказался при ближайшем рассмотрении довольно симпатичным парнем, с простоватым, но не глупым лицом. Правда, на мой взгляд, ну уж слишком мускулистым. Как-то чересчур здоровым.
– Хотите что-то попить? – вежливо спросил он.
Я кивнула.
– Воду, сок? Может, вино?
– Предлагаешь нажраться с горя, пока Рамзин не вернулся? – хмыкнула я, но ответом мне был только непроницаемый взгляд.
– Если вам больше ничего не нужно… – встал он прямо рядом со столом.
– Как тебя зовут? – полюбопытствовала я.
А что, может, разжалобить охранника и сбежать? В кино-то это срабатывает.
– Александр, госпожа Крамер, – опять высшая степень холодной вежливости.
– Слушай, Саша, может, составишь мне компанию? Ненавижу есть в одиночестве. И не мог бы ты называть меня Яной? – я состроила несчастную мордашку и похлопала ресничками.
