Путешествие на Запад. Том 4

– Этакая обезьянья морда! – вскричал князь. – Ведь все это одна клевета!

– Смири свой гнев! – остановил его дух звезды Долголетия, – У него есть вещественные улики, которые он представил владыке: таблички с твоим именем и именем сына и курильница. Он утверждает, что дева-оборотень – твоя родная дочь!

– У меня есть три сына и одна дочь! – сказал небесный князь. – Старшего сына зовут Цзинь-ча. Он прислуживает самому Будде Татагате и состоит в должности хранителя веры передней палаты. Второго сына зовут Муча. Он находится у Южного моря и является учеником бодисатвы Гуаньинь. Третьего сына зовут Ночжа. Он находится при мне и всюду сопровождает меня. Дочери же всего семь лет, зовут ее Чжэнь-ин. Она еще ничего не смыслит в людских делах, как же может она быть оборотнем?! Если не веришь, я сейчас вынесу ее и покажу! Ну и наглая же обезьяна! Клеветать нельзя даже на простых смертных, живущих на грешной земле, а не то что на меня, главного из всех небожителей, которому предоставлено право сперва казнить, а потом докладывать! В законе сказано: «За клевету взыскивать втройне»!

И он тут же кликнул своих подчиненных:

– Несите сюда веревки для связывания оборотней и свяжите эту обезьянью морду! – распорядился он.

Стоявшие в ряд у самого входа духи – Цзюйлин, Юйду и Яоча – сразу же накинулись на Сунь У-куна и связали его.

– Смотри, небесный князь, не навлеки на себя беду! – предупредил встревоженный дух звезды Долголетия. – Я явился с ним сюда по высочайшему повелению в качестве посланца, чтобы вызвать тебя на суд. А твои путы так тяжелы, что того и гляди он задохнется. Что тогда будет?

– О дух звезды Долголетия! – едва сдерживая себя, ответил небесный князь. – Да разве можно терпеть между нами подобного клеветника?! Ты пока что посиди здесь, а я тем временем схожу за тесаком, которым срубают головы оборотням, и зарублю эту мерзкую обезьянью морду! После этого мы с тобой вместе отправимся к Владыке, и я дам ответ!

Дух звезды Долголетия от этих слов еще больше перепугался.

– Как же это ты так просчитался? – обратился он к Сунь У-куну, когда они остались вдвоем. – Разве можно было столь неосмотрительно подать жалобу на высочайшее имя? Ты даже не проверил, как обстоит дело, и наобум затеял тяжбу. Что, если тебе придется за это поплатиться жизнью?

Но Сунь У-кун не выказывал ни малейшего страха.

– Успокойся, почтенный! – посмеивался он. – Ничего не случится! У меня всегда так бывает, сперва проигрываю, а под конец выигрываю!

Не успел он закончить, как вошел небесный князь с тесаком в руке. Подойдя к Супь У-куну, он замахнулся, чтобы срубить ему голову, но тут подоспел его сын Ночжа и отвел удар своим ятаганом.

– Отец! – вскричал он. – Смири свой гнев!

Небесный князь от испуга даже побледнел.

Казалось бы, отец должен прикрикнуть на сына, посмев шего вмешаться и отвести его удар. Однако получилось наоборот. Отец побелел от страха! А дело было вот в чем. Когда Ножча родился, на его левой ладони был знак, который читается «но», а на правой «чжа», поэтому князь и назвал его «Ночжа». На третье утро мальчик бросился в море, чтобы обмыться, и навлек беду: опрокинул ногами хрустальный дворец дракона, поймал самого дракона и хотел вытянуть из него жилы для шнурка. Небесный князь узнал об этом и, опасаясь тяжких последствий, хотел убить мальчика. Ночжа разгневался на отца, взял нож, отрезал у себя мясо и отдал матери, в знак того, что возвращает ей то, что она породила, а затем кости отдал отцу. Вернув родителям мясо и кости, он унесся душой на Запад, в райскую обитель Будды, жаловаться ему. Как раз в это время Будда читал священные книги всем собравшимся возле него бодисатвам. Вдруг он услышал, что над роскошным балдахином с хоругвями кто-то кричит истошным голосом: «Спасите!» Будда взглянул своим всевидящим оком и увидел там душу Ночжи. Он сразу же сотворил ему кости из зеленого корня лотоса, а из листьев сделал тело, после чего прочел заклинание – тарни, возвращающее жизнь мертвым, и Ночжа ожил. С помощью божественной силы он покорил злых духов и дьяволов обитателей девяноста шести пещер и стал обладателем великих чар. Впоследствии он задумал убить небесного князя, чтобы отомстить ему. Небесный князь обратился с жалобой к Будде Татагате. Будда, который ставил превыше всего согласие и любовь, подарил небесному князю ажурную золотую пагоду тончайшей работы, в которой покоились частички пепла Будды. На каждом ярусе этой пагоды были выточены фигурки разных Будд, и вся она сверкала и блестела. Затем Будда позвал Ночжа и велел ему считать небесного князя своим отцом. Таким путем ему удалось прекратить вражду и обиду. Вот почему небесного князя Ли прозвали То-та, что значит «поддерживающий пагоду». В этот день небесный князь не был занят, находился у себя дома, не держал пагоды в руке, а потому и перепугался, опасаясь, что Ночжа вздумает мстить ему. Он быстро обернулся и взял в руки пагоду.

– Сын мой! – ласково промолвил он. – Зачем ты отвел мой удар и не дал убить обезьяну?

Ночжа отбросил ятаган, совершил земной поклон перед небесным князем и сказал:

– Отец мой, князь! У тебя действительно есть дочь, которая находится на грешной земле.

– Сын мой! – стараясь быть спокойным, возразил князь. – У меня только четверо детей. Откуда же взялась еще какая-то дочь?

– Ты забыл, отец, – отвечал Ночжа. – Это дочь не родная. Триста лет тому назад, на горе Линшань она съела у Будды Татагаты его драгоценную свечу, и Будда велел нам с тобой взять с собой небесных воинов и схватить ее. Ее бы следовало тогда же прикончить, но Будда Татагата велел ее пощадить и сказал: «Если рыб ты разводишь в пруду и сохраняешь им жизнь, если кормишь оленей в горах, в награду получишь ты долгую жизнь!». За твою милость дева-оборотень поклонилась тебе и назвала тебя своим отцом, а меня своим старшим братом. Там внизу, на земле, она установила в честь тебя и меня две таблички и курильницу, в которой возжигает нам фимиам. Не ожидали мы с тобой, что она снова примется творить зло! Она похитила Танского монаха, чтобы погубить его. Однако Сунь У-кун разыскал пещеру, принес оттуда таблички и подал на нас жалобу верховному Владыке.

– Сын мой! А я ведь действительно совсем забыл о ней! – с ужасом и изумлением произнес небесный князь. – Как же ее зовут?

– У нее три имени, – ответил наследник, – одно имя, данное ей там, где она появилась: Крыса с белой шерстью и железным рылом. Когда она украдкой сгрызла драгоценную свечу Будды, ее стали называть полубодисатва Гуаньинь. Когда же ее пощадили и отпустили в низшую сферу грешной земли, там она опять переменила имя и теперь называет себя госпожа Взрыхлительница земли.

Небесный князь теперь только все вспомнил, отложил пагоду и бросился развязывать Сунь У-куна. Но тот заупрямился.

– Как ты смеешь развязывать меня! Я хочу в веревках предстать перед верховным Владыкой, тогда только выиграю свою тяжбу!

Небесный князь пришел в ужасное смятение, и у него даже руки обмякли. Наследник молчал, а вся челядь и подручные князя поспешили улизнуть.

Между тем Великий Мудрец Сунь У-кун стал кататься по земле и требовать, чтобы небесный князь немедленно отправился на суд. Небесный князь ничего не мог придумать и стал умолять духа звезды Долголетия, чтобы тот уговорил Сунь У-куна пожалеть его. Но дух звезды Доголетия не соглашался.

– Ты же знаешь поговорку, которую сложили еще в древние времена: «Будь великодушен во всех делах!». Уж очень ты круто поступил: велел связать его, да еще сам хотел зарубить. Эта обезьяна прославилась свой наглостью. Чего же ты теперь от меня хочешь? Что я могу с ней сделать? Твой сын подтверждает, что дева-оборотень приходится тебе дочерью, пусть не родной. И как бы ты ни отговаривался, тебе все равно не уйти от наказания.

– Почтеннейший дух! – взмолился небесный князь. – Что же мне делать, чтобы снять с себя вину?

– Я бы и сам рад помирить вас, но не знаю, как приступиться! – отвечал дух звезды Долголетия.

– А ты расскажи ему, как было дело, когда его призвали в небесные чертоги и пожаловали ему звание бимавэнь, – посоветовал князь.

Дух подошел к Сунь У-куну и стал гладить его рукой.

– Великий Мудрец, – заговорил он примирительным тоном, – ради меня, дозволь развязать тебя, и мы отправимся к верховному Владыке.

– Нет, дорогой мой! Не надо развязывать! – решительно сказал Сунь У-кун. – Я могу перекатываться и сам доберусь.

– Ишь ты, какая безжалостная обезьяна! – засмеялся дух. – Когда-то я тебе оказал немалую услугу, а теперь ты не хочешь исполнить даже такую пустячную просьбу.

– Какую же услугу ты оказал мне? – спросил Сунь У-кун.

– А помнишь, в том году, когда ты жил на горе Цветов и плодов, укрощал тигров, покорял драконов и вычеркнул свое имя из книги Смерти, собрал толпу бесов-оборотней и натворил всякие безобразия, Владыка неба хотел тогда же схватить тебя. Ведь это я умолил его призвать тебя на небо и пожаловать тебе чин конюшего со званием бимавэнь. А ты выпил священного вина у Нефритового императора и стал буянить. Тебя еще раз призвали, опять-таки по моей просьбе, и пожаловали тебя званием «Великий Мудрец, равный небу». Но ты не угомонился, снова набедокурил, украл персики, тайком выпил вино, своровал у Лао-цзюня пилюли бессмертия и стал бессмертным. Если бы не я, разве ходил бы ты сейчас на свободе?

– Есть хорошая древняя пословица, – сказал Сунь У-кун: – «Не попадай, когда помрешь, в одну могилу со стариком». Ишь как ловко ты меня поддел! Я, собственно говоря, ничего особенного и не вытворял, только когда был назначен конюшим, побуянил немного в небесных чертогах – больше ничего! Ну ладно! Так и быть, согласен только из уважения к тебе, но пусть он сам меня развязывает!

Небесный князь робко приблизился к Великому Мудрецу, снял веревки, предложил ему одеться и пригласил занять почетное место, а затем сам он и все его приближенные поклонились Сунь У-куну.

Обернувшись лицом к духу звезды Долголетия, Сунь У-кун сказал:

– Ну что, говорил я тебе, что сперва проигрываю, а после выигрываю, так уж у меня и идет моя «торговля». Поторопи его скорей собираться на суд; не проворонить бы мне моего учителя!

– Не спеши! – ответил дух Долголетия. – После всего, что произошло, не худо бы выпить чашечку чаю!

– Ах вот как! – холодно оборвал его Сунь У-кун. – Ты хочешь с ним чаевничать, получить от него взятку, продаться преступнику и выпустить его! Да знаешь ли, какое положено наказание за неуважение к высочайшему указу?

– Не буду чай пить! Не буду! – перебил дух разошедшегося Сунь У-куна. – Уж ты готов и меня в это дело впутать.

Обратившись к небесному князю, он твердо произнес:

– Ну, князь, скорей собирайся и идем!

Но небесный князь боялся идти на суд. А вдруг Сунь У-кун начнет нести про него разные небылицы, будет грубить? Как с ним тягаться, с таким болтуном? Вновь пришлось князю обращаться к духу и умолять его, чтобы он замолвил за него словечко.

– Я хочу сказать тебе еще одно слово, – сказал дух Долголетия, повернувшись к Сунь У-куну, – только обещай мне, что исполнишь мою просьбу, идет?

– Я и так ради тебя простил ему и тесак и веревки, – ответил Сунь У-кун, – чего же ты еще хочешь? Говори прямо! Если скажешь складно, то пусть будет по-твоему, а нет, так уж не взыщи!

– Ну что ж! – вздохнул дух. – Недаром говорят: «Один день суда, десять дней побоев!». Ты написал в своей жалобе, что дева-оборотень является дочерью небесного князя, а он говорит, что это неправда. Вот вы и будете препираться друг с другом перед троном верховного Владыки, один будет говорить одно, а другой – другое. Я знаю, что один день на небе равен целому году в низшей сфере на грешной земле. За этот срок дева-оборотень успеет не только породниться с твоим наставником, но и народить маленького монашка. Таким образом, великое дело, которое должен выполнить твой наставник…

Сунь У-кун опустил голову и погрузился в раздумье: «А ведь он прав! Я обещал Чжу Ба-цзе и Ша-сэну, когда расставался с ними, что вернусь, пока успеет свариться рис, а то и скорее, пока вскипит чайник. А сколько времени я здесь скандалю!».

– Начальник, как же быть с высочайшим указом? – спро – сил он, колеблясь.

– Пусть небесный князь Ли соберет свое войско и отправится с тобой вместе на грешную землю укротить оборотня, а я пойду с ответом, – предложил дух звезды Долголетия.

– Что же ты скажешь Нефритовому императору? – спросил Сунь У-кун.

– Скажу, что истец сбежал, – улыбнулся дух, – тогда и ответчика оставят в покое.

– Вот это здорово! – зло засмеялся Сунь У-кун. – Я ради тебя пошел на уступки, а ты за это хочешь оговорить меня! Вели ему собирать свое войско и пусть ждет меня за Южными небесными воротами. А мы с тобой, не теряя времени, отправимся к Владыке и дадим ему ответ.

Небесный князь испугался.

– Если он пойдет, то может наговорить, что я нарушил приказ Владыки.

– За кого же ты меня принимаешь? – крикнул Сунь У-кун, сверкнув глазами на небесного князя. – Знай, что я настоящий муж! Дал слово, значит сдержу его. Неужели я стану чернить тебя?!

Небесный князь тут же принялся благодарить Сунь У-куна, а Великий Мудрец вместе с духом отправился к Нефритовому императору.

Тем временем небесный князь отобрал лучших своих воинов и направился с ними прямо за Южные небесные ворота.

А дух звезды Долголетия вместе с Сунь У-куном предстали перед Нефритовым императором и стали докладывать ему:

– Губительницей Танского монаха оказалась дева – она же оборотень крысы с белой шерстью и железным рылом. В табличках она ложно назвала небесного князя и его сына своим отцом и братом. Узнав об этом, небесный князь собрал свое войско и отправился на землю, чтобы схватить ее. Умоляем тебя, достопочтенный Владыка неба, простить его и помиловать.

Нефритовый император уже знал обо всем, что произошло, и, проявив великую монаршью милость, повелел прекратить дело.

Сунь У-кун тотчас же помчался на своем лучистом облачке к Южным небесным воротам. Там он увидел небесного князя, его наследника и воинов, которые пребывали в ожидании. До чего же были хороши эти воины и их начальник! Словно вихрь, вздымая облака и туманы, они кинулись встречать Великого Мудреца Сунь У-куна, а затем все как один устремились на облаке на землю и вскоре оказались на горе Провал в пустоту.

Чжу Ба-цзе и Ша-сэн проглядели все глаза, дожидаясь Сунь У-куна, и, наконец, увидели небесное воинство, приближавшееся к ним вместе с Сунь У-куном. Дурень бросился навстречу небесному князю и приветствовал его вежливыми поклонами.

– Прости за беспокойство! – повторял он с виноватым видом.

– Дорогой мой полководец звезды Тянь-пэн! – смущенно ответил небесный князь. – Ты, очевидно, не знаешь, что эта дева-оборотень провела нас обоих, меня и сына, воскурив перед нами свечи и назвав меня своим отцом, а его – своим братом. Сейчас она дошла до такой наглости, что заперла у себя твоего наставника. Прошу не пенять, что мы немного задержались… Скажи, пожалуйста, эта ли гора называется Провал в пустоту? Где здесь ворота в пещеру и в какую сторону они открываются?

– Эта дорога теперь мне хорошо знакома, – вмешался Сунь У-кун. – Тут находится пещера, которая называется Бездонной. В окружности она имеет более трехсот ли. В ней ведьма устроила себе тьму-тьмущую логовищ. В прошлый раз наставник находился в том месте, где стоят узорчатые ворота, с которых двумя каскадами стекает вода, а теперь там совсем тихо и пусто, нет ни одного оборотня. Не знаю, куда она переселилась.

– Как ни хитри, куда ни прячься, а от небесных сетей и земных силков никуда не денешься! – важно произнес небесный князь. – Идемте к вратам пещеры, а там посмотрим, что делать. Все тронулись в путь. Они прошли более десяти ли и, наконец, очутились у огромной скалы.

– Вот здесь! – воскликнул Сунь У-кун, указывая рукой на отверстие, напоминавшее отверстие чана.

– Как же достать тигренка, не входя в логово тигра? – шутливо спросил небесный князь. – А ну, кто из вас отважится полезть первым?

– Я! – воскликнул Сунь У-кун.

– Мне поручено истреблять всех оборотней, – сказал Ночжа, – поэтому я должен быть первым!

Дурень Чжу Ба-цзе стал проталкиваться вперед:

– Головным все же должен быть я, старый Чжу Ба-цзе! – заорал он.

– Не шумите! – строго произнес небесный князь. – Слушайте меня: пусть Великий Мудрец Сунь У-кун и мой сын Ночжа спустятся с воинами, а мы втроем останемся сторожить у входа и будем, как сказано в военных книгах: «Действовать согласованно изнутри и извне!» Вот тогда у оборотня не окажется никакого выхода: ни вверх, ни вниз, – тут-то мы ей и покажем.

Присутствующие все разом, по-военному, ответили одним только словом: «Есть!».

Представьте себе, словно струя воды, в отверстие устремились Сунь У-кун, за ним наследник Ночжа и все небесные воины! Там они вскочили на лучистые облака и стали плавно опускаться вниз, с восхищением разглядывая пещеру. Она и в самом деле была красоты удивительной:

Там такое же солнце сияетВ обычные сроки,И луна по ночамОзаряет просторы земли.Расстилаются реки,Журчат и сверкают потоки,И высокие горыРядами синеют вдали.И ручей по жемчужному дну,Извиваясь, несется.Все восторг вызывает,И сердце пленяет, и взор,И над гладью пруда,И над яшмовой гладью колодцаПоднимается радужный пар,Улетая в простор.Сколько пестрых дворцов!Как узорные башни красивы!За стеной ярко-красных оградЗеленеют сады.Здесь весною цветут тополя,Распускаются ивы,Ближе к осениЛотосы блещут над гладью воды.Как в небесной стране,Все изящества полно и меры.На землеТы не часто увидишь такие пещеры!

Вскоре войско прибыло к прежнему жилью девы-оборотня и задержало над ним лучистые облака. Все устремились через ворота на поиски. То тут то там раздавались крики воинов, которые разбрелись по всей пещере. Они истоптали всю траву, обошли все триста ли, но нигде не обнаружили ни оборотня, ни Танского монаха. Многие стали говорить: «Наверное, эта скотина уже давно сбежала из пещеры и находится где-то очень далеко!». Никто не догадывался, что в юго-восточной части пещеры, в темном углу, на самой глубине, была еще одна совсем маленькая пещера. В нее вели ворота, внутри была небольшая комнатушка, где стояло несколько горшков с цветами, а перед крылечком рос бамбук. Внутри было мрачно и сыро. На этот раз дева-оборотень затащила Танского монаха именно сюда и вынуждала его к сожительству с ней, уверяя, что Сунь У-кун больше никогда не разыщет его. Однако, кто знал, что ей не суждено было соединиться с Танским монахом? Случилось так, что среди ее маленьких бесенят, которые сидели в пещере, сбившись в кучу, и скулили, нашелся один похрабрее. Он высунул голову и стал выглядывать из пещеры, а в это время проходил мимо воин и наткнулся на бесенка. «Здесь!» – закричал он. Тут Сунь У-кун, разъярившись, вооружился своим железным посохом с золотыми обручами и одним прыжком ворвался в пещеру, где собрались все бесенята Наследник Ночжа сейчас же напустил на них небесных воинов. Деваться бесенятам было некуда.

Сунь У-кун нашел Танского монаха, коня-дракона и всю поклажу. Дева-оборотень тоже оказалась там. Бежать было некуда, и она кинулась в ноги наследнику Ночжа, отбивая земные поклоны и умоляя сохранить ей жизнь.

– Я не по своему желанию явился сюда, а по повелению Нефритового императора! – ответил ей наследник Ночжа. – Мы с отцом сжалились над тобой, когда ты сгрызла свечу у Будды Татагаты. Что же получилось? Разве построишь храм, если монахи растаскивают бревна?

Тут он издал громкий возглас, и перед ним предстал один из небесных воинов.

– Достаньте веревки для связывания оборотней! – приказал ему Ночжа. – Пусть всех бесов свяжут.

Дева-оборотень тоже не избежала этой горькой участи. Затем все вернулись к своим лучистым облакам и на них вылетели из пещеры. Сунь У-кун от радости все время хихикал. Небесный князь освободил проход в устье пещеры и встретил Сунь У-куна такими словами:

– Поздравляю! На этот раз тебе удалось все же встретиться со своим учителем!

– Премного тебе благодарен! – радостно ответил Сунь У-кун и подвел к нему Танского монаха, который тоже низкими поклонами выразил благодарность небесному князю и его сыну Ночжа.

Ша-сэн и Чжу Ба-цзе хотели тут же убить деву-оборотня, но небесный князь удержал их.

– Она взята под стражу по указу Нефритового императора, и никто не вправе изменить его, – торжественно произнес он. – Мы должны доставить ее к Владыке и доложить об исполнении его повеления.

Тут небесный князь со своим наследником во главе небесного войска, взявшего под конвой связанных оборотней, отправились на небо, чтобы ждать там окончательного решения. Сунь У-кун взял под свою защиту Танского монаха, Ша-сэн собрал поклажу, Чжу Ба-цзе взнуздал коня и предложил наставнику сесть верхом, после чего все они снова двинулись в путь.

Взгляни: порвалась золотая нить,Что должна была любящих соединитьВместе на вечные времена.Высохло море счастья до днаНа дверце клетки сломан затвор,И пленник вырвался на простор!

Если вам интересно узнать, как продолжали свой путь наши герои, обратитесь к следующим главам.

ГЛАВА ВОСЕМЬДЕСЯТ ЧЕТВЕРТАЯ,

в которой повествуется о том, почему монахи-путники оказались неистребимыми, а также о том, как наступило великое прозрение у законного правителя

Итак, вам известно, что Танский монах избежал соблазна, сохранил свою непорочную силу Ян и продолжал путь на Запад, сопровождаемый своими учениками.

Незаметно подошло лето и наступила пора, о которой говорится: «Едва подует знойный ветерок и дождичек польет – так сразу сливы поспевают».

Перед путниками открывались картины одна прекраснее другой.

Ветерок шаловливо порхаетВ тенистой листве.Юных лотосов листьяРастут на прудах и озерах,И птенцов обучают стрижиЩебетать в синеве,И пушистых побегов бамбукаДоносится шорох.По лазури разноситсяПестрых цветов аромат,И покрыли нагорные склоныЦелебные травы.Тростники вдоль ручьев,Словно стройные копья, стоят,И гранаты, алея,Украсили путь сквозь дубравы.

А четверо путников все шли и шли под палящим зноем и, наконец, дошли до места, где по обеим сторонам дороги густо росли высокие ивы. Неожиданно из-за деревьев появилась пожилая женщина, которая вела за руку ребенка.

– Стой, монах! – закричала женщина. – Дальше ехать нельзя! Скорей поворачивай назад! Дорога на Запад – это дорога смерти!

От этих слов Танский монах едва не упал с лошади, затем спешился и начал расспрашивать женщину.

– О добрая женщина! – молвил он. – Есть древняя поговорка: «Море широко – в нем рыбам раздолье; небо просторно – в нем птицам вольготно!» Неужто на Запад нет никакой другой дороги?

Указывая рукой на Запад, женщина стала рассказывать:

– В пяти или шести ли отсюда начинаются владения государства, в котором всеми способами искореняют учение Будды. Правитель этого государства в своем прошлом перерождении вступил во вражду с Буддой, а в своем нынешнем существовании без всякого повода стал творить великое зло. Два года тому назад он объявил, что дал зарок истребить десять тысяч буддийских монахов. И вот с тех пор он непрестанно уничтожает несчастных и уже загубил девять тысяч девятьсот девяносто шесть человек, имена которых неизвестны. До десяти тысяч не хватает всего четырех монахов, но они должны быть чем-нибудь знамениты, чтобы достойно завершить установленное число. Если вы войдете в столицу государства, то можете распрощаться с жизнью, – пророчески закончила она.

Танский монах пришел в неописуемый ужас от этих слов.

– Добрая женщина, – дрожа от страха, едва вымолвил он, – я очень признателен тебе… от всего сердца благодарю тебя за доброту твою… Но, скажи, неужели же нет никакой другой дороги, по которой можно было бы пройти, не заходя в столицу этого государства?

– Нет, никак не обойдешь ее, – засмеялась женщина. – Никак! – уверенно повторила она. – Разве только что по воздуху, если умеешь летать…

Чжу Ба-цзе, стоявший в сторонке, не удержался и хвастливо заявил:

– А ты не пугай нас – мы умеем летать на облаках.

Сунь У-кун, обладающий золотистыми зрачками и огненным взором, сразу же распознал в женщине бодисатву Гуаньинь, а в ребенке – ее ученика, отрока Шань-цай. Повалившись наземь, он в смятении начал отбивать земные поклоны.

– О бодисатва! – восклицал он. – Прости, что не встретил тебя как подобает!

Между тем под ногами бодисатвы заклубилось облако, сияющее разноцветными лучами, и она стала легко подниматься ввысь вместе со своим учеником. При виде этого чуда Танский монах еще больше перепугался и упал наземь. Затем он встал на колени и тоже начал отбивать земные поклоны. Его примеру последовали Чжу Ба-цзе и Ша-сэн. Облако быстро исчезло из виду и понеслось прямо к берегам Южного моря.

Сунь У-кун поднялся и стал поднимать своего наставника.