Путешествие на Запад. Том 2

После этого они перестали считать расходы на пропитание путников и давали им всего вдоволь.

– Как бы эти Сунь У-куны не натворили здесь беды!

Танский монах заметил, что хозяин, несмотря на кажущееся радушие, чем-то обеспокоен, и, улучив удобный момент, обратился к нему с такими словами:

– Почтенный благодетель мой! Успокойтесь и не грустите. Не надо тревожиться. Я сейчас угомоню своих учеников, устраню зло и после этого отблагодарю вас за гостеприимство.

Хозяин стал с жаром оправдываться:

– Что вы, помилуйте! Да разве посмел бы я таиться от вас!

Тут в разговор вмешался Ша-сэн:

– Благодетель вы наш! Не надо так говорить! А вы, наставник, сядьте вот здесь, сейчас мы с братом Чжу Ба-цзе живо приведем сюда обоих Сунь У-кунов и поставим перед вами. Вы прочтете свое заклинание. А мы посмотрим, на кого из них оно подействует. Кому станет больно, тот, значит, и есть настоящий Сунь У-кун, а кто будет спокойно стоять – тот, значит, поддельный.

Танский монах согласился.

– Вот это правильно! – сказал он.

Тогда Ша-сэн взвился ввысь и стал кричать:

– Остановитесь, остановитесь! Я отведу вас к наставнику, пусть он рассудит, кто из вас настоящий.

Наш Великий Мудрец Сунь У-кун остановился, его двойник сделал то же самое. Ша-сэн крепко схватил одного из них и позвал:

– Брат Чжу Ба-цзе! Возьми-ка другого!

Чжу Ба-цзе схватил второго Сунь У-куна, и они все спустились на облаках прямо у входа в усадьбу. Увидев их, Танский монах начал читать свое заклинание. Оба Сунь У-куна разом вскрикнули от боли и взмолились:

– Мы и так наколотили друг друга, а ты еще шлешь на нас свои заклинания. Зачем ты это делаешь? Перестань, умоляем тебя. Остановись!

Танский монах по природе своей был человеком сердобольным. Он сжалился и перестал читать, но зато так и не узнал, кто из них настоящий Сунь У-кун.

Противники снова принялись драться. Настоящий Сунь У-кун вдруг предложил:

– Братья! Побудьте с нашим почтенным наставником, чтобы защитить его в случае необходимости, а я загоню этого черта в преисподнюю и представлю самому властителю ада Янь-вану, пусть хоть он наконец рассудит нас!

Двойник Сунь У-куна повторил то же самое.

С этими словами оба Сунь У-куна, хватая и теребя друг друга, мигом исчезли из виду.

Чжу Ба-цзе с недовольным видом обратился к Ша-сэну.

– Как же это ты так сплоховал? – начал он. – Надо было притащить сюда того оборотня, которого ты видел в моем облике!

– Когда я пустил в ход волшебное оружие и убил своего двойника, тот дьявол полез было на меня, чтобы схватить. Но мне удалось бежать, спасая свою жизнь. Затем, когда по повелению бодисатвы я снова прибыл на гору Цветов и плодов уже вместе с Сунь У-куном, то Сунь У-кун сразу же вступил в драку со своим двойником. Пока они дрались в воздухе, я перевернул все столы, разогнал всех бесов и увидел перед собой водопад. Я заблудился и никак не мог отыскать вход в пещеру, чтобы найти нашу поклажу, поэтому и вернулся к наставнику с пустыми руками.

Чжу Ба-цзе не унимался:

– Эх, ничего ты не понимаешь. Ведь в позапрошлом году, когда я ходил к Сунь У-куну приглашать его, то сперва встретился с ним за воротами пещеры; потом мне удалось его уговорить, и он соскочил вниз, чтобы попасть в свою пещеру и переодеться. Я видел, как он перепрыгнул через водопад: ведь водяная завеса как раз и прикрывает вход в пещеру. Я уверен, что этот дьявол спрятал наши узлы именно там, в самой пещере.

– В таком случае, – сказал Сюань-цзан, – раз ты знаешь, где вход в пещеру, так воспользуйся тем, что оборотень здесь, проберись туда и добудь наши узлы. Тогда мы спокойно отправимся дальше на Запад. А когда Сунь У-кун заявится, я откажусь от него, он мне больше не нужен!

Чжу Ба-цзе обрадовался.

– Ну я пошел, – сказал он.

– Брат, – предостерег его Ша-сэн, – там перед пещерой снуют тысячи оборотней-обезьян. Боюсь, что одному тебе нелегко будет справиться с ними. Как бы не вышло конфуза!

– Не бойся! Не бойся! – проговорил, смеясь, Чжу Ба-цзе и, выскочив из ворот, поднялся на облако, которое помчало его прямо к горе Цветов и плодов.

Но о том, как он добывал узел с поклажей, мы пока рассказывать не станем.

* * *

Тем временем оба Сунь У-куна с шумом и криками домчались до горы Иньшань с северной ее стороны и напугали чуть не до смерти всех многочисленных ее обитателей – духов покойников, которые, дрожа от страха, попрятались кто куда. Те, что были попроворнее, вбежали в ворота, ведущие в управление царства Теней, и, явившись во дворец Сэнло, доложили:

– О великий князь! Над горой Теней появились двое Сунь У-кунов – Великих Мудрецов, равных небу, которые ведут бой.

Охранявший первый дворец князь Цинь-гуан перепугался и велел немедленно поднять на ноги хранителя второго дворца князя Чу-цзяна, третьего дворца – князя Сун-ди, четвертого дворца – князя Бянь-чэна, пятого дворца – князя Янь-ло, шестого дворца – князя Нин-дэна, седьмого дворца – князя Тай-шаня, восьмого дворца – князя Ду-ши, девятого дворца – князя У-гуаня и последнего десятого дворца – князя Чжуань-луня. Тревога передавалась из дворца во дворец, и вскоре все десять князей собрались в первом дворце и решили срочно послать гонца к владыке подземного царства Ди Цзан-вану. Они вызвали всю караульную стражу и устроили ей проверку, решив во что бы то ни стало изловить обоих Сунь У-кунов – настоящего и поддельного. В наступившей тишине было слышно, как завывал ветер. Зловещий туман стал сгущаться вокруг. Это оба Сунь У-куна, барахтаясь и кувыркаясь, с шумом приближались ко дворцу Сэнло.

Правитель царства Теней выступил вперед и преградил им путь.

– Великий Мудрец, как смеешь ты затевать драку в подземном царстве? – грозно спросил он.

Настоящий Сунь У-кун сразу же ответил:

– Я был приставлен охранять Танского монаха Сюань-цзана, который направляется на Запад за священными книгами. Наш путь пролегал через царство Силян. У одной горы на нас напала шайка разбойников и ограбила нашего наставника, Танского монаха. Я убил нескольких разбойников. Тогда наставник стал укорять меня и прогнал прочь от себя. Я тотчас же отправился с жалобой к бодисатве Гуаньинь, которая живет у Южного моря. Не знаю, откуда взялся этот оборотень и как ему удалось принять мой облик. Он напал на моего наставника, ударил его так, что тот свалился без чувств, и захватил всю нашу поклажу. Брат мой, Ша-сэн, тоже сопровождающий Танского монаха, направился тогда в мои владения на гору Цветов и плодов, чтобы вернуть унесенную поклажу. Там он нашел этого оборотня, который решил под именем нашего наставника направиться на Запад и получить все священные книги. Ша-сэн помчался к Южному морю, чтобы заручиться помощью бодисатвы. А я как раз находился там. Ша-сэн все рассказал как было, и бодисатва Гуаньинь велела ему вместе со мной отправиться на гору Цветов и плодов, посмотреть, что там происходит. Оказалось, что этот негодяй в самом деле завладел моей пещерой. Я вступил с ним в бой, и мы отправились на суд к бодисатве. Но мой двойник наружностью и даже голосом так удивительно походит на меня, что даже бодисатва не смогла различить, кто из нас истинный Сунь У-кун. Тогда я отправился с ним в небесные чертоги. Но ни один небесный дух не сумел различить нас. Наконец мы отправились к наставнику. Он прочел заклинание о сжатии обруча, чтобы узнать правду. Но от заклинания нам обоим стало одинаково больно. Таким образом, наставник тоже ничего не узнал. Вот почему мы пришли сюда в надежде, что ты, правитель царства Теней, прикажешь проверить по книге записей Жизни и Смерти, под каким именем в ней значится этот мнимый Сунь У-кун и откуда он родом, чтобы поскорей найти его блуждающую душу. Нельзя, чтобы два сердца нарушали покой на небе и на земле.

Все это слово в слово повторил второй Сунь У-кун.

Выслушав обоих, правитель царства Теней велел немедленно вызвать судью, ведающего книгой Жизни и Смерти, и приказал ему просмотреть все записи по порядку. Однако в книге «Мнимого Сунь У-куна» не оказалось. Тогда стали просматривать книгу, в которой были записаны все звери. Там нашли под сто тридцатой статьей запись о том, что Великий Мудрец Сунь У-кун в юные годы, когда еще только учился жизни, учинил буйство в управлении царства Теней, но отметка, что он подлежит смерти, была зачеркнута. Далее перечислялось еще много других обезьян, но без названий и прозвищ. Когда все книги были просмотрены, судья доложил о результатах в зале судилища. Правитель царства Теней, держа в руках дощечки для записей, обратился к одному из Сунь У-кунов с такими словами:

– Великий Мудрец! В царстве вечной тьмы не оказалось никаких свидетельств, которыми можно было бы проверить имя и прозвище твоего двойника. Придется тебе вернуться в царство белого света и там добиться справедливости.

Не успел он закончить, как послышался голос владыки подземного царства.

– Погоди! Погоди! Я сейчас велю моему слухачу внимательно послушать и определить, кто из них настоящий.

Слухачом называлось животное, которое постоянно лежало под столиком с сутрами у владыки подземного царства. Стоило слухачу лечь на голую землю, как он сразу же определял, где среди гор и рек всех четырех материков, в разных общинах, в обителях бессмертных или в счастливых краях среди разных животных, ползающих, чешуйчатых, пушистых, пернатых и членистых, среди бессмертных праведников разных царств, неба, земли, духов, людей и покойников есть добрые и злые, умные и глупые. По приказанию повелителя подземного царства этого слухача привели во внутренний дворик, прилегающий ко дворцу Сэнло, и положили ничком на землю. Слухач мигом поднял голову и обратился к своему господину с такими словами:

– У оборотня есть имя, но я не смею раскрыть его. Поймать оборотня не в ваших силах.

– А что случится, если ты раскроешь его имя в его присутствии? – спросил владыка подземного царства.

– Боюсь, что он разозлится и учинит такое буйство в драгоценном зале, что весь дворец царства Теней надолго лишится покоя.

– А почему я не в силах поймать его? – продолжал допытываться владыка.

– Этот оборотень обладает огромной волшебной силой, не уступающей силе Сунь У-куна, – отвечал слухач. – Ни один из духов, обитающих в царстве вечной тьмы, не обладает такой магической силой, как он, вот почему мы не сможем изловить это существо.

– Каким же способом можно избавиться от этого оборотня и изгнать его? – снова спросил владыка подземного царства.

– Учение Будды беспредельно, – коротко отвечал слухач.

Владыка подземного царства догадался, что он имеет в виду, и обратился к обоим Сунь У-кунам с такими словами:

– Вы как две капли воды похожи друг на друга и обладаете одинаковой волшебной силой. Если желаете установить, кто из вас истинный Сунь У-кун, то вам следует отправиться туда, где находится Будда Татагата, в храм Раскатов грома.

Оба Сунь У-куна согласились и с возгласами: «Совершенно верно! Совершенно верно!» – устремились к выходу, говоря один другому: «Я пойду с тобой на Запад к престолу Будды, где нас быстро рассудят».

Хранители всех десяти дворцов царства Теней проводили их как подобает, поблагодарили владыку подземного царства за совет и вернулись во дворец Изумрудных облаков, приказав служителям крепко-накрепко запереть ворота пограничной заставы, ведущей в царство вечного мрака.

Пока оставим их там и продолжим наш рассказ.

Между тем оба Сунь У-куна, продолжая бой на облаке, долетели наконец до Западных земель.

Об этом сложены стихи, в которых говорится:

О двоедушие, источник горьких бед!Тебе и небосвод внушает подозренье,И вызывают странные сомненьяИ цвет морской волны, и солнца ясный свет!О двоедушие, великих бед творец!Начав свой путь в неискреннем смиренье,Ты добиваешься богатства, поклоненьяИ проникаешь в императорский дворец…О двоедушие, тебе прощенья нет!На юг и на восток ведешь ты наступленье,На западе война, на севере броженье,И нет конца борьбе и усмиренью,И края нет походам и сраженьям,О двоедушие, источник вечных бед!Откроем же смятенные сердца,Избавив их от зла, – благому созерцанью!И возрастим в себе не горе и страданье,А жизнь без тлена и блаженство без конца.

Итак, наши двойники продолжали драку, улетая все дальше и дальше, и наконец с шумом долетели до храма Раскатов грома, который стоит на священной горе Линцзешань. Еще задолго до их прибытия четыре великих бодисатвы, восемь хранителей закона Будды, пятьсот святых подвижников-архатов, три тысячи Цзе-ди, вникших в суть учения Будды, множество монахинь-бикшуни и монахов-бикшу, близких приверженцев Будды, а также монахов-упанов и монашек-упасик собрались у возвышения, сделанного в виде исполинского цветка лотоса с семью драгоценностями, и с благоговением внимали поучениям Будды Татагаты, который в этот момент толковал вот о чем:

В небытии родившись – бытиеВ свой вид первоначальный переходит,Из жизни тлен, из тлена жизнь выходит,Меняя лишь обличие свое.Все будущее скрыто в пустоте,Пустое – содержанием богато,Невидимое – зримым чревато,Грядущий свет таится в темноте.Что пустота? – она лишь пустота,Пустое невесомо и незримо,И не вещественно, но это только мнимо.В ней ширь и глубь, объем и высота!Однако глубь и высь, объем и широтаВовек от пустоты неотделимы:Все то, что осязаемо и зримо,По сути дела – та же пустота!Но пустота – не пустота, посколькуХранит в себе и суть вещей, и вид,А все вещественное пустоту таит,Не будучи вещественным нисколько.Лишь тот, кто сказанное мной постичь сумеет,Все тайны бытия уразумеет!

Толпа слушала, склонив головы и стараясь вникнуть в суть его слов. Когда все стали повторять вслух это поучение, Будда разбросал в толпу множество лепестков небесного цветка лотоса, после чего покинул свой трон, сказав при этом:

– У всех у вас одно сердце, но поглядите на тех, что приближаются к нам. У них два сердца.

Все устремили взоры вверх и действительно увидели в небе двух Сунь У-кунов, которые кричали так, что было слышно по всему небу и по всей земле. Не переставая драться, они подлетели к храму Раскатов грома. Восемь великанов – хранителей закона Будды, встревоженные их приближением, выступили вперед, чтобы преградить им путь.

– Куда направляетесь? – спросили они.

Настоящий Сунь У-кун, Великий Мудрец, отвечал первым:

– Этот дьявол-оборотень принял мой облик, возымев желание предстать перед драгоценным возвышением, на котором восседает Будда, чтобы потревожить его просьбой рассудить, кто из нас настоящий Сунь У-кун.

Хранители Будды не смогли удержать его, и он с криком приблизился к возвышению, опустился на колени перед Буддой и начал молить его:

– Я, твой смиренный последователь, охранял Танского монаха Сюань-цзана, который должен был прибыть сюда к твоей драгоценной горе и просить у тебя священные книги. В пути сколько мне довелось выловить разных дьяволов и злых духов мара, строивших козни и чинивших препятствия! А сколько было потрачено душевных и телесных сил! И вот, когда мы прошли уже половину пути, на нас напали разбойники. Нескольких из них я убил, других ранил. За это мой наставник, Танский монах, разгневался и прогнал меня прочь, не желая, чтоб я вместе с ним предстал перед тобой, великий Будда. Мне не оставалось ничего иного, как отправиться к Южному морю, к бодисатве Гуаньинь, и пожаловаться ей. Я никак не предполагал, что этот дьявол-оборотень сумеет принять мой облик и даже подражать моему голосу. После этого он явился к моему наставнику, Танскому монаху, ударил его так, что тот лишился чувств, отнял всю нашу поклажу и исчез. Брат мой в монашестве, по имени Ша-сэн, думая, что это был я, отправился искать меня в мои владения. А там этот негодяй стал молоть всякий вздор, утверждая, что есть истинный монах, который пойдет на Запад, чтобы получить твои священные книги. Тут встревоженный Ша-сэн помчался к Южному морю и рассказал обо всем бодисатве Гуаньинь. Узнав об этом, Гуаньинь велела мне вместе с Ша-сэном вновь отправиться к моей горе. Там мы вступили в бой, и вот до сих пор никто не может определить, кто из нас истинный Сунь У-кун. Мы побывали у Южного моря, в небесных чертогах, у Танского монаха – моего наставника; побывали мы также и в царстве вечного мрака, но все напрасно. А теперь, набравшись мужества, мы осмелились обратиться к тебе с великой просьбой, которую готовы неустанно повторять. Прояви благодеяние, яви нам свою милость и скажи, кто же из нас настоящий Сунь У-кун, чтобы я мог охранять Танского монаха в его паломничестве на Запад за священными книгами, которые мы должны испросить у тебя и вернуться с ними в далекие восточные земли, где твое великое учение будет проповедоваться вечно.

Все, кто здесь был, слышали, как оба Сунь У-куна произносили всю эту речь совершенно одинаково, в один голос. Разумеется, они тоже были не в силах определить, кто из говоривших был истинным Сунь У-куном. Один только Будда Татагата знал об этом. Он собрался было сказать, кто из двоих истинный Сунь У-кун, как вдруг заметил, что на юге между облаками показалась бодисатва Гуаньинь.

Сложив ладони рук, наш великий Будда молвил:

– Высокочтимая Гуаньинь! Погляди на этих двух Сунь У-кунов и определи, кто из них настоящий.

– Еще позавчера, – отвечала Гуаньинь, – в моей далекой обители я пыталась это сделать, но безуспешно. После меня они отправились в небесные чертоги, затем в подземное царство, но и там никто не мог распознать истину. Поэтому я и явилась к тебе, о великий Будда Татагата, и хочу просить тебя, чтобы ты определил, кто из них истинный Сунь У-кун, а кто двойник.

Будда засмеялся и сказал:

– Все вы хоть и обладаете великой многообразной волшебной силой, однако можете лишь наблюдать происходящие в небесной сфере явления. Вы не знаете всех существ, обитающих там, и не можете постичь их разнообразие.

Гуаньинь стала просить Будду пояснить столь мудреную мысль.

Тогда Будда молвил:

– Во всей небесной сфере духи делятся на пять групп: духов неба, земли, небожителей, людей и умерших. Есть также пять видов зверей: панцирные, чешуйчатые, пушистые, крылатые и членистые. Перед нами же стоят два существа, которые не относятся ни к небу, ни к земле, ни к небожителям, ни к людям, ни к душам умерших. Они не являются также ни панцирными, ни чешуйчатыми, ни пушистыми, ни крылатыми, ни членистоногими. На свете есть еще четыре обезьяны, которые чинят беспорядок в мире, но они не входят в перечисленные выше десять разновидностей.

Тут Гуаньинь спросила:

– А что это за четыре обезьяны, осмелюсь спросить?

Будда отвечал:

– Первая называется: каменная обезьяна, обладающая волшебной прозорливостью. Эта обезьяна в совершенстве владеет способом превращения в любые другие существа. Она знает время, предопределенное небом, и блага, приносимые землей, и может перемещать на небе звезды; вторая обезьяна – это павиан, который обладает способностью управлять положительным и отрицательным началом, в совершенстве знает дела людей, ловко прячется и внезапно появляется, умеет избавлять от смерти и продлевать жизнь; третья – это горилла, у которой необыкновенно длинные руки. Она может достать ими солнце или луну, сжать тысячи гор. Она знает судьбу всех и не боится ни земли, ни неба. Четвертая обезьяна – это шестиухая макака, у которой замечательный слух. Она способна вникать в суть вещей, знает последовательность событий и считается самой смышленой из всех живых тварей. Эти четыре обезьяны не входят в перечисленные мною десять разновидностей и не относятся ни к первой, ни ко второй группе. Так вот, двойник Сунь У-куна как раз и есть шестиухая обезьяна. Эта обезьяна знает о событиях, которые совершаются на расстоянии в тысячу ли. Она знает все, о чем говорят люди. Вот почему я и перечислил четыре ее достоинства. Утверждаю, что обезьяна, принявшая облик Сунь У-куна и подражающая его голосу, как раз и есть шестиухая макака!

Услышав это, двойник Сунь У-куна затрепетал от страха, подпрыгнул и кинулся вон.

Будда тотчас же отдал приказание всем своим приближенным действовать. В тот же миг находившиеся здесь четыре бодисатвы, восемь хранителей, пятьсот святых подвижников-архатов, три тысячи Цзе-ди, вникших в суть учения Будды, монахи-бикшу и монахини-бикшуни, близкие приверженцы Будды – монахи-упаны и монахини-упасики, бодисатва Гуаньинь и Муча разом стали в круг, чтобы не дать обезьяне убежать. Великий Мудрец Сунь У-кун тоже хотел было податься вперед, но Будда остановил его:

– Не вмешивайся! Я изловлю его живым и отдам тебе.

Тем временем, дрожа от страха, несчастная макака сразу же сообразила, что спасения нет и убежать не удастся. Тогда она встряхнулась и сразу же превратилась в пчелку, улетев ввысь. Но Будда метнул ей вдогонку свою золотую чашу для сбора подаяний, и беглец упал на землю, накрытый чашей. Присутствующие ничего не заметили, считая, что макака бежала. Но Будда усмехнулся.

– Перестаньте шуметь! – сказал он. – Оборотню не удалось бежать. Ищите его под моей чашей!

Все разом кинулись к чаше и приподняли ее. Там оказалась маленькая шестиухая обезьянка макака. Великий Мудрец не стерпел, размахнулся своим посохом и одним ударом размозжил ей голову. С той поры шестиухие обезьяны перестали существовать на свете.

Будда гневно крикнул:

– Хорош же ты, нечего сказать!

Сунь У-кун стал оправдываться:

– О великий Будда! Не жалей этого негодяя. Он недостоин твоей жалости. Ведь он осмелился поднять руку на моего наставника – Танского монаха и ранил его. Он утащил всю нашу поклажу. По мирским законам его бы судили как настоящего разбойника с большой дороги, который средь бела дня грабит прохожих. За подобные преступления его бы обезглавили.

Будда остановил его:

– Ступай живей к своему наставнику и продолжай охранять его, чтобы он мог благополучно прибыть сюда за священными книгами.

Великий Мудрец не стерпел, размахнулся своим посохом и одним ударом размозжил ей голову.

Великий Мудрец стукнул лбом о землю и с волнением произнес:

– Осмелюсь доложить, всевышний Будда, что наставник мой, безусловно, прогонит меня, тогда снова придется тебя беспокоить, не так ли? Сделай милость, прочти заклинание о снятии обруча, я отдам его тебе, Будда, а ты отпусти меня и позволь стать простым мирянином.

– Оставь свои сумасбродные мысли, – прервал его Будда, – и перестань неистовствовать. Я велю бодисатве Гуаньинь проводить тебя, и твой наставник тебя примет. Смотри только, служи ему верой и правдой. А когда он выполнит свей долг, его будет ожидать великая радость, да и тебе предоставят право восседать на троне, который похож на цветок лотоса!

Гуаньинь при этих словах сложила ладони рук и поблагодарила за мудрое указание. Она повела за собой Сунь У-куна; они вскочили на облако и умчались. За ними последовали Муча и белый попугай. Вскоре они прибыли в усадьбу. Первым их заметил Ша-сэн и побежал предупредить наставника, чтобы тот приготовился достойно встретить прибывших.

Гуаньинь обратилась к Танскому монаху с такими словами:

– Третьего дня на тебя осмелился поднять руку двойник Сунь У-куна, оказавшийся шестиухой макакой. К великому счастью, Будда, обладающий безграничной силой провидения, распознал его, а Сунь У-кун одним ударом его убил. Теперь тебе надо простить Сунь У-куна и оставить его при себе, так как по дороге будет еще много препятствий, чинимых злыми духами-мара. Сунь У-кун должен защищать тебя и устранять препятствия. Иначе ты никогда не достигнешь горы Линшань, не поклонишься Будде и не получишь у него священные книги. Не сердись на Сунь У-куна и прости его!

Танский монах ударил об землю челом и проговорил:

– С почтением повинуюсь твоему велению и следую ему!

Как раз в тот момент, когда Танский монах отбивал земные поклоны, с востока налетел сильный порыв ветра и в воздухе появился Чжу Ба-цзе с двумя узлами. Увидев бодисатву, Дурень рухнул наземь и, совершив поклон, проговорил:

– Твой недостойный ученик и последователь третьего дня расстался с наставником, Танским монахом, и отправился на гору Цветов и плодов к пещере Водного занавеса, чтобы отыскать там наши узлы. На этой горе я действительно увидел мнимого Танского монаха и своего двойника. Я их убил. Оказалось, что это были обезьяны. Я вошел в пещеру и отыскал наши узлы. Все оказалось в целости. Затем, воспользовавшись сильным порывом ветра, я примчался сюда. Куда делись оба Сунь У-куна и что с ними случилось, мне неизвестно.

Тогда Гуаньинь рассказала ему об всем, что произошло, и Чжу Ба-цзе, ликуя и радуясь, принялся благодарить. Наставник и его ученики еще раз поклонились бодисатве, которая распрощалась с ними и, довольная тем, что все уладилось, вернулась к себе на Южное море. Все обиды забылись, и гнев прошел.

Затем наши путники распрощались с хозяевами усадьбы, гостеприимно приютившими их, привели в порядок всю свою поклажу, оседлали коня, вышли на дорогу и отправились на Запад.