Путешествие на Запад. Том 1

– Разрешите и мне, – сказал он, – принести вам, великий Будда, нижайшую благодарность за усмирение волшебной обезьяны. Не имея ничего особенного, чтобы выразить вам свое уважение, я принес с собой лишь две груши и несколько красных фиников.

Пришел на пир в небесные чертогиВеликий и Бессмертный босоногий.И Будде финики подносит онИ отдает почтительный поклон:Незыблемым да будет над вселеннойЕго престол, навек благословенный,Святого Будды жизнь, как мир, вечна,И счастлива поистине она,Потоки счастья источая людям,Хвалить его нелицемерно будем.На западе его сияет царство –Благополучно это государство.

Будда снова поблагодарил за принесенные ему дары и велел Ананде и Касьяпе собрать все подношения. После этого он еще раз поблагодарил Нефритового императора за роскошный пир. И вот, когда гости сильно захмелели, неожиданно появился один из небесных патрулей.

– Из-под горы показалась голова Великого Мудреца! – доложил он.

– Ну, это ничего не значит, – успокоил всех Будда и вытащил из рукава печать с надписью: «Ом мани падме хум». Передав печать Ананде, он велел ему поставить ее на вершине горы, под которой был заключен Великий Мудрец.

С печатью в руках Ананда вышел из небесных ворот и, достигнув горы Усиншань – пяти элементов, – крепко-накрепко приложил печать к квадратному камню на вершине горы. В тот же миг все трещины у подножия горы исчезли, и осталось лишь отверстие для воздуха. Однако сквозь это отверстие нельзя было даже просунуть руку или хотя бы сделать попытку освободиться.

– Все сделано, – возвратившись, доложил Ананда.

После этого Будда распростился с Нефритовым императором и остальными небожителями и в сопровождении своих учеников вышел из ворот неба. Здесь Будда проявил свое милосердие и, произнеся заклинание, вызвал местного духа, которому приказал вместе со стражами пяти сторон света жить у горы и охранять ее. Если Великий Мудрец проголодается – давать ему железные пилюли, когда его станет мучить жажда – преподнести ему расплавленную ярь-медянку. «По окончании срока наказания сюда прибудет тот, кому предназначено освободить обезьяну», – сказал Будда.

Обезьяну, что имела смелостьВыступить мятежно против неба,Усмирил лишь всемогущий Будда,И теперь она в неволе тяжкой.Ей веками жажду утоляетЛишь расплавленная ярь-медянка.Если голодом она томится,То одни железные пилюлиПодают ей для продленья жизни.Так она переносила беды;Как ни трудно было заключенье,Жизнь свою она продлить хотела,Чтоб зажить по-прежнему свободно,Надо было ей, по слову Будды,В путешествии святом на ЗападТанскому сопутствовать монаху.Царь обезьян был полон дерзновенья,Он изучил искусство превращенья,Смирил драконов силой чудотворной,Носил он даже важный чин придворныйИ, сопричтенный всем небесным силам,Разгуливал свободно по светилам.Но, переполнив меру злодеяний,Познал теперь он горечь испытаний.Душой он был хорош, и без сомнений,Ждал для себя счастливых изменений;И верил, что закончатся напасти,Что избежит он Будды грозной власти,А Танского монаха появленьеПодаст ему возможность избавленья.

Если вы хотите узнать, сколько длилось это наказание и в каком году и каком месяце кончился его срок, вы должны прочесть следующую главу.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ,

повествующая о том, как Будда создал священные каноны с изложением высшего блаженства, а также о том, как бодисатва Гуанинь получила указание отправиться в Чанъань

Обратимся нынчеМы с вопросом к Будде:Тщетно суетятсяВ этом мире люди.Никакого толкуНет от их старанья:Так беречь возможноСнег для пропитанья,Кирпичу простомуБлеск давать зеркальный…Сколько лет пропалоПусто и печально!Изваянье БуддыТолько улыбнется,Если выпить мореКто-нибудь возьмется,Или кто СумеруСдвинуть пожелает:Счастлив тот, кто этуМудрость понимает.Три пройдет извечныхДесяти ступеней,Будет он свободенОт перерождений.Где зарю не встретятКрики козодоя,Цао-си струитсяМертвою водою.И Цзю-Лин взмываетВвысь за облаками…Здесь не будет встречиС прежними друзьями.Здесь лишь водопадовГрозное паденье,ПятилепестковыхЛотосов цветенье.Высятся на скалахДревние палаты;Сквозь завесу двериЛьются ароматы.Три драконьих кладаТам открыты знанью;Люди постигаютТайны мирозданья.

Стихи эти написаны в стиле Су-у-мань. А теперь вернемся к Будде. Распростившись с Нефритовым императором, он возвратился в храм Раскатов грома. И тут пред ним предстали три тысячи Будд, пятьсот архатов, восемь огромных богов – хранителей ворот и великое множество бодисатв. Все они со знаменами и хоругвями в руках, возжигая божественные благовония, рядами выстроились у границ священной горы и под священными деревьями Сала, чтобы достойным образом встретить Будду. Остановив свое священное облако, Будда обратился к собравшимся с такой речью:

– Благодаря глубокой мудрости, я познал три мира существования – мир желаний, мир формы и мир бесформенности. По природе своей человек подвержен полному уничтожению. Все в мире – суета сует, все тщетно. Я употребил все свое уменье, чтобы усмирить лукавую обезьяну, но она этого не поняла. Когда приходит слава, наступает смерть. Таковы священные законы Будды. Когда Будда умолк, вспыхнула радуга, ее разноцветные лучи осветили все небо и разошлись по сорока двум направлениям, соединив юг и север. При виде этой картины все присутствующие почтительно приветствовали Будду. Немного погодя он собрал чудесные разноцветные облака и туман и, поднявшись к высшим ярусам своего обиталища, уселся там. Тогда три тысячи будд, пятьсот архатов, восемь богов – хранителей ворот и четыре бодисатвы, сложив ладони рук, склонились перед Буддой и обратились к нему с вопросом:

– Кто же это посмел учинить беспорядки на небе и расстроить Персиковый пир?

– Это сделала волшебная обезьяна, которую породила Гора цветов и плодов, – отвечал им Будда. – Злодеяния, совершенные ею, столь велики, что даже описать невозможно. Никто из небесных военачальников не мог усмирить волшебную обезьяну. Эрлану, правда, посчастливилось поймать ее, а Лао-цзюнь даже под жаривал ее на огне, но обезьяна оставалась невредима. И вот, когда я прибыл туда, обезьяна-волшебник, несмотря на то что ее окружили божества Грома, пустила в ход всю свою силу и искусство, хвастаясь своим волшебством. Когда я приказал прекратить бой и спросил волшебника, откуда он взялся, – он ответил, что постиг истину, а также законы превращений, может летать на облаках и одним прыжком преодолеть расстояние в сто восемь тысяч ли. Я заключил с ним пари. Однако выпрыгнуть за ладонь моей руки он не смог, тогда я схватил его и, придавив рукой, превратил свои пять пальцев в гору Усиншань, под которую и упрятал волшебника. Желая отблагодарить меня, Нефритовый император отворил небесные чертоги и устроил пир, который получил название Пира успокоения неба, а также оказал мне всяческие почести. Лишь после этого я смог распрощаться с ним и вернуться сюда.

Все небожители с неописуемым восторгом выслушали рассказ Будды и, поблагодарив его, разошлись каждый по своим делам, наслаждаясь предоставленными им природными дарами.

Над Индией разлился аромат,И радугами Будда был подъят.На Западе верховный он властительИ несравненный мудрости учитель.Там фениксы танцуют на цветах;Бессмертье – дар священных черепах.Плоды несут смиренно обезьяны,Олень и лось – цветущие лианы;Пророчат людям счастье журавлиИ безмятежна чистота земли;Растенья той страны в цветенье дивном,Плоды же – в созреванье непрерывном.И самосозерцанья верный путьДает возможность истину вернуть;Для праведных, прошедших очищенье,И в небесах свободное движенье,Зной не томит и холод не гнетет.И времени там не ведется счет.Здесь свободно ходят в облаках,Не смущают ни печаль, ни страх,Здесь, в раю, всегда простор и свет,Для счастливцев времени здесь нет.

Однажды Будда, пребывавший на священной горе, в храме Раскатов грома, собрал всех будд, архатов, бодисатв, бегов – хранителей ворот, странствующих монахов-бикшу и монашек и других небожителей и обратился к ним с такими словами:

– Не знаю, сколько времени прошло с тех пор, как я усмирил строптивую обезьяну и на небе воцарилось спокойствие. Полагаю, что по земному исчислению уже половина тысячелетия. Сейчас как раз наступил первый месяц осени. У меня есть драгоценные вазы со всевозможными цветами и редкими чудесными фруктами. Что вы скажете, если я отдам все это для пира, который хочу устроить во имя спасения бесприютных душ.

При этих словах все присутствующие сложили ладони рук и почтительно склонились перед Буддой, благодаря его за милости. И вот Будда велел своим ученикам Ананде и Касьяпе взять вазы с цветами и фруктами и преподнести небожителям. Глубоко тронутые оказанным им вниманием, небожители в знак благодарности сложили следующие стихи:

СТИХИ О СЧАСТЬИ

Перед Буддой вечно светитСчастья яркая звезда,И да будет это счастьеНеизменным навсегда.Добродетель и блаженствоБеспредельны и вечны,Предназначены судьбою,Небесами нам даны.Урожай земли счастливойВозрастает каждый год.И в бездонном море счастьяГлубина его растетПолнятся земля и небоСчастьем чистым и святым,Подавая людям радость,Покровительствуя им.

СТИХИ О БЛАГОПОЛУЧИИ

Благополучье высится горой,Где феникс дивный распевает песни,Оно и процветает и растет,И вечно живо, становясь чудесней.Здоровье ваше укрепит оно,И вы способствуете миру в мире.Благополучье ваше велико,И равно небесам и моря шире.Благополучья все желают вам,Нет для него ни меры, ни границы,Благополучье всюду на землеЖелается, и ценится, и чтится.

СТИХИ О ДОЛГОЛЕТИИ

Дух звезды долголетьяПодносит дары,Принимает их Будда;Долголетье самоНачинается в миреОтсюда.И блистает,Неся долголетья плоды,Драгоценное блюдо.Трон великого БуддыЦветы долголетья обвили,И стихи красоте долголетьяПоэты сложили,Долголетию песниБлаженство в душе пробудили.Как луна и как солнце,И жизнь на земле бесконечна.Долголетье, как море и горы,Продолжится вечно.И оно еще дальше,Не зная пределов,Продлится,Потому что бессмертиюНет во вселеннойГраницы.

И вот, после того как бодисатвы прочли свои подношения, Будда, по просьбе учеников, изложил основы и истоки своего учения и дал толкование священным буддийским книгам.

И вы только посмотрите:Небесными драконами он окружен.Падают цвегы разноцветным дождем.И поистине:Сердце Будды светило,Как луна над вселенной;Существо его – небоВ чистоте неизменной.

Окончив проповедь, Будда сказал своим ученикам:

– Я познакомился с жителями четырех стран света и установил, что они по своему характеру совершенно различны. Жители восточного континента – почтительны, миролюбивы и жизнерадостны. Люди, населяющие северный континент, жестоки и воинственны, – но такими сделали их условия жизни. Они недалеки, угрюмы и апатичны, однако особого вреда причинить не могут. На нашем, западном, континенте нет ни жадности, ни убийств. Мы воспитываем в себе жизненную энергию и накапливаем духовные силы. Высшего совершенства мы еще не достигли, однако все у нас достигли долголетия. А вот в Джамбудвипа, на южном континенте, народ жаден, похотлив и склонен к преступлениям. Эти люди любят побоища и драки. У них процветают ссоры и сплетни, они утопают в море лжи и злобы. Но у меня есть священное писание, которое помогло бы изменить нравы этих людей.

Тут бодисатвы с благоговением преклонили колена и спросили:

– Что же это за священное писание?

– В одной книге, посвященной буддизму – Винайя – рассказывается о небе, – отвечал Будда. – Вторая книга – Трактаты, там говорится о земле. И третья книга – Сутра, в которой говорится о злых демонах. Эти книги состоят из тридцати пяти частей и составляют пятнадцать тысяч сто сорок четыре тома. Они помогают людям совершенствоваться и указывают истинный путь. Мне хотелось бы послать эти книги людям восточного континента. Однако жители земли – народ недалекий, они, пожалуй, станут глумиться над истинным учением, не поймут главного в моем законе и не оценят правильного учения йогов. Если бы нашелся мудрый небожитель, который отправился бы в Китай и отыскал там верующего человека, а этот человек смог бы проделать длиннейший путь через горы и реки и прибыть сюда за книгами, я передал бы ему священное писание, чтобы он увез его в Китай и с его помощью изменял сердца людей. Подобное деяние можно было бы счесть огромным благом. Кто из вас согласится отправиться в Китай?

Не успел Будда договорить, как к лотосовому трону приблизилась бодисатва Гуаньинь. Трижды поклонившись Будде, она произнесла:

– Несмотря на скромные способности, которыми я обладаю, я хотела бы отправиться в Восточную землю и отыскать человека» который явился бы сюда за священными книгами.

Тут все небожители подняли голову и увидели стоявшую перед ними бодисатву Гуаньинь.

Являла, светлой мудрости полна,Четыре добродетели она;Была, как золотое изваянье, –На нежной шее жемчуга блистанье,Прическа, словно свившийся дракон,А волосы, как в тучах небосклон.Из тюля сделан воротник открытый,Пошел на юбку лучший бархат рытый,А золотой изящный поясок –На счастье бодисатвы был намекЕе лицо сияло белизною,Краснели губы точкою одною,Прекрасный взор ее горел звездой,А брови, словно месяц молодой,Казалось, изгибались прихотливо.Неувядающие ветви ивыОна в сосуде золотом неслаРоса в нем благодатная была.Она в ответ на каждое моленьеС любовью посылает облегченье,Ей молится с надеждою народ,Она от всяких бед его спасет,И, как гора Тайшань, она надежна,И потому довериться ей можно.Она живет у южных береговИ чутким сердцем слышит каждый зов.Лиловая довольна орхидея,Когда бамбук прекрасно лиловеет, –Так добрый человек другому рад,Так радостен цветенья аромат.Добра – как Лоцзяшань – гора святыни,Та бодисатва из пещеры Чаоиня.

– Вы, пожалуй, лучше всех справитесь с этим поручением, – взглянув на нее, восторженно промолвил Будда. – Ваша святость и необычайные дарования помогут вам с успехом завершить это дело.

– Может быть, вы дадите мне какие-нибудь наставления или указания, перед тем как я отправлюсь в дорогу? – спросила бодисатва Гуаньинь.

– Необходимо изучить путь, которым вы будете следовать, – сказал Будда. – Поэтому вы не должны лететь на самых высоких облаках, летите на средних облаках или на тумане. Исследуйте горы и реки, которые попадутся вам в пути. Запомните количество остановок и расстояния между ними. Все это необходимо будет сообщить искателю священных книг. Пусть он твердо верит в свое дело, путь предстоит ему тяжелый. Поэтому я дам вам пять талисманов, – и он тут же приказал Ананде и Касьяпе принести вышитую парчой рясу и посох священнослужителя с девятью кольцами. Передавая эти вещи бодисатве, Будда сказал:

– Рясу и посох передайте искателю священных книг, отныне они принадлежат ему. Если он примет твердое решение приехать сюда, пусть наденет эту рясу, и он навсегда будет избавлен от земных перевоплощений. А этот посох избавит его от всяких бедствий.

Бодисатва Гуаньинь почтительно приняла переданные ей вещи, после чего Будда вынул три обруча и, передавая их бодисатве, молвил:

– Эти амулеты называются: «сжимающие обручи». По виду все они одинаковы, но каждый из них имеет свое назначение и свое заклинание. Если паломник встретит на своем пути какого-нибудь демона, обладающего сверхъестественной силой, то вы должны направить этого демона на путь Истины и обратить его в ученика паломника. Если же демон не пожелает сразу подчиниться, тогда этот обруч следует надеть ему на голову и произнести соответствующее заклинание. После этого глаза демона полезут из орбит, ему покажется, что от боли у него разрываются мозги, и тогда будет совсем легко обратить его в нашу веру.

Выслушав наставление, бодисатва почтительно поклонилась и, приказав своему ученику Хуэй-аню следовать за ней, ушла. Хуэй – ань захватил с собой огромный железный посох весом в тысячу цзиней, так как должен был неотлучно находиться около бодисатвы в качестве телохранителя и усмирять встречающихся демонов. Бодисатва увязала рясу, велела своему ученику нести узел на спине, затем, спрятав обручи, взяла посох и вместе с Хуэй-анем спустилась со священной горы.

И как будто самой судьбой было предопределено, чтобы ревностный последователь учения Будды Танский монах, стремящийся найти путь к Истине, достиг своей цели.

Очутившись у подножия горы, бодисатва и ее ученик увидели скит, в котором жил великий отшельник. Святой преградил бодисатве дорогу и умолял ее остановиться – он хотел преподнести путнице чай. Однако бодисатва не пожелала долго задерживаться.

– Будда велел нам отправиться в Восточную землю, – сказала она праведнику, – и найти человека, который явился бы в нашу страну за священными книгами.

– А когда должен прибыть этот паломник? – поинтересовался отшельник.

– Точно сказать нельзя, но думаю, что через два-три года он доберется сюда, – ответила бодисатва.

После этого наши путники распростились с бессмертным. Летя не очень высоко в небе, они отправились в путь, отмечая и запоминая дорогу, по которой им пришлось следовать.

И вот, продвигаясь вперед, бодисатва и ее ученик увидели устье реки Жошуй, впадающей в реку Сыпучих песков.

– Ученик мой, – молвила Гуаньинь, – это место очень трудно перейти. А ведь паломник, который отправится за священными книгами, будет простым смертным. Как же он переправится здесь?

– Бодисатва, взгляните, большая ли это река? – спросил Хуэй-ань.

Остановив полет своего облака, Гуаньинь посмотрела вокруг. Что же она увидела?

С востока на запад река уходила,Где есть дикарей племена;На юге У-гэ достигала, на северК татарам склонялась она.Длиною на тысячи ли, шириноюКазалась на ли восемьсот;Не мог бы проплыть по волнам и порогамСамих небожителей плотГремела река на больших перекатахИ за десять слышалась ли,И волны вставали, как темные горы,Казалось, из лона земли.И грохот стоялНа речном перекате;В заливе носиласьТрава на закате.Облака были желтыИ тени бросали на солнце.И плотины безмерностьЭта желтая мгла омрачала;Разве мог бы сюдаПродавец забрести для торговли,Разве мог бы рыбакЗдесь найти уголок для причала?На песчаной равнинеИ стаи гусей не спускались.Только крик обезьянЗа рекой раздавался, как стоны.Можно было узнать это местоПо красной осоке,Да вода была в заводиРяской покрыта зеленой.

Но в этот момент вдруг раздался сильный всплеск и из бушующих волн выскочило отвратительное чудовище.

Он как будто черный и не черный,Синий и не синий;Сумрачная морда,Словно он в тревоге,Длинный и не длинный,И большой и малый,Страшный, босоногийА глаза пылали,Пламенели жарко,В очагах пылаетПламень этот яркий.Пасть была подобнаМясника лоханиА клыки мечамиОстрыми торчали,Он метался в гневе,В яростном тумане,И раскаты громаВ реве грохотали,Рыжий и лохматый,И смерчу подобный,Вызывал на битвуИ рычал он злобно.

С посохом в руках чудовище выскочило на берег и ринулось на бодисатву. Однако находившийся рядом Хуэй-ань своим железным посохом преградил путь чудовищу и крикнул: «Стой!» Тут чудовище бросилось на Хуэй-аня, и между ними на берегу реки Сыпучих песков завязался страшный бой.

МучаЖелезным посохом своимУченье защищалИ был непобедим.А посох духаЗлобной силой чарМог нанестиРешающий удар.Казалось, дваСеребряных удаваСвиваютсяИ грозно и лукаво.Так два монахаБились у реки.Обоих силыБыли великиОдин подобен былПескам зыбучим;Другой же – ГуаньиньЗащитник был могучий.Один вздымал волнуИз лона вод;Другой же тучи гналНа небосвод.От возмущенных волнПо всей вселеннойРаспространялся сумракПостепенно.От облаковИ мутного туманаИ солнце и лунаМрачнели странно.И посох одного,Как тигр, был разъярен.Другого посох был,Как дремлющий дракон.Так, посохи взметнув,Шли оба в наступленье,Чтоб насмерть поразитьПротивника в сраженье.И до ночи ониБорьбы не прекращали,Но вот спустился мрак,И звезды заблистали.Один был той рекиИсконный обладатель,Другой – священных горОтважный обитатель.

Уже несколько десятков раз сходились друг с другом противники, но так и нельзя было сказать, на чьей стороне перевес. Вдруг чудовище остановилось и, поставив на землю железный посох, крикнуло:

– Ты откуда взялся, монах, и как смеешь сопротивляться мне?!

– Я принц Мокша, второй сын Вайсраваны, а монашеское имя мое Хуэй-ань, – отвечал тот. – Я охраняю моего учителя, направ ляющегося в Восточную землю разыскать человека, который был бы достоин отправиться за священными книгами. А ты что за чудовище и как смеешь преграждать нам путь?

– Так вот оно что! – воскликнуло чудовище. – Теперь я припоминаю, что видел тебя в пурпурной бамбуковой роще Гуаньинь на Южном море, ты занимался самоусовершенствованием. Как же ты попал сюда?

– Да разве ты не видишь, что на берегу стоит сама бодисатва – мой учитель? – спросил в свою очередь Хуэй-ань.

Услышав это, чудовище в ответ лишь застонало и, отдавшись в руки Мокше, позволило отвести себя к Гуаньинь.

– Смилуйся надо мной, бодисатва, – взвыло чудовище, склонившись перед Гуаньинь. – Разреши слово молвить. Я вовсе не чудовище, я главный полководец Дворца священного небосвода. Прежде я прислуживал Нефритовому императору вовремя его поездок на колеснице фениксов. И вот на Персиковом пиру со мной случилось несчастье: я разбил хрустальную вазу. По приказу императора я получил восемьсот ударов палками и был от – правлен в нижний мир и превращен в чудовище. Но это еще не все. Каждые семь дней здесь появляется летающий меч, который более ста раз пронзает мне грудь и бока. Вот какие беды приходится мне переносить! Я страдаю от голода и холода, поэтому раз в несколько дней выхожу из воды и подкарауливаю какого – нибудь путника, он и служит мне едой. И вот сегодня, по своему неведению, я сам, не желая того, напал на вас, милосердная бодисатва.

– За совершенные на небе преступления ты изгнан в нижний мир, – сказала бодисатва. – А сейчас еще осмеливаешься губить живые существа, ведь этим ты усугубляешь свою вину. По велению Будды я направляюсь в Восточную землю для того, чтобы найти человека, готового отправиться на поиски священных книг. Почему бы тебе не присоединиться к нам и не вступить на путь добродетели? Ты мог бы стать учеником искателя священного писания и вместе с ним отправиться в Индию к Будде за священными книгами. Я же сделаю так, чтобы летающий меч больше не мучил тебя. Успешно завершив дело, ты искупишь свою вину и будешь восстановлен в прежней должности. Что скажешь ты на это?

– Я бы очень желал встать на истинный путь, – отвечало чудовище. – Но, милосердная бодисатва, вот что я должен сказать тебе: за время своего пребывания здесь я поел огромное количество людей, в том числе и паломников, которые отправлялись на поиски священных книг. Головы съеденных мною людей я бросал в реку Сыпучих песков, и все они погружались на дно. Эта река отличается тем, что на поверхности ее воды не может продержаться даже пушинка. Однако черепа девяти паломников не пошли ко дну и продолжают плавать на поверхности. Подобное явление мне показалось необычайным. Я нанизал эти черепа на веревку и забавлялся ими в часы досуга. И вот я опасаюсь, что паломники за книгами уже больше не пойдут этим путем, а тогда мои надежды на лучшее будущее не оправдаются.

– Не может этого быть, – успокоила чудовище бодисатва. – Ты возьми эти черепа и повесь их себе на шею. А когда прибудет паломник, для них найдется применение.

– Ну, в таком случае, – сказало тогда чудовище, – я с большой охотой дам обет.

И вот бодисатва возложила на чудовище руки, сообщила ему заповеди и дала имя Ша У-цзин – Песчаный монах; так чудовище приняло монашеский постриг. Проводив бодисатву через реку, новоявленный монах всего себя посвятил раскаянию и очищению от грехов. Он не загубил больше ни одной жизни и с нетерпением ожидал прибытия паломника за священными книгами.

А бодисатва, расставшись с чудовищем, вместе с Мокшей продолжала путь, стремясь поскорее добраться до Восточной земли. Они проделали уже довольно большой путь, как вдруг увидели перед собой высокую гору. Сверху донизу гора эта была окутана каким-то отвратительным смрадным чадом, который мешал подниматься на гору. И вот, в тот момент, когда бодисатва и ее ученик хотели подняться на своих облаках и перевалить через гору, неожиданно забушевал ураган и перед ними появилось отвратительное, свирепое на вид чудовище.

Чудовище сморщило губы,Как лотоса вялые листья,И хлопали длинные уши,Как будто бы веер работал.И золотом очи блистали,Клыки были остры, как шило,Огромная пасть раскрывалась,Подобно кузнечной жаровне;А шлем золотой и забралоДержались надежно и плотно.Тугой облегающий панцирьПохож был на кожу удава:Чудовище грабли держало,Подобные лапе дракона,И лук на его пояснице,Как месяца серп, изгибался.Чудовище это металось,Волненье и злобу являя.Желая в бою повстречатьсяС планеты Му-син властелином.Оно было духом отважным,В своей дерзновенной гордыне,Готовым к отчаянной схваткеСо всею небесною силой.

Чудовище ринулось на бодисатву и, взмахнув своими граблями, собралось нанести ей удар. Однако Мокша отразил этот удар и грозно крикнул: