скачать книгу бесплатно
– Господи. Да вы, должно быть, настоящая мастерица.
Умения Джин в этой области были минимальны и сводились к простейшей починке. Отпоровшийся подол, болтающиеся пуговицы. Хуже всего было со штопкой – она так неаккуратно штопала, что мать была вынуждена взять эту задачу на себя. – Я бы ни за что не сумела сшить платье.
– Это чрезвычайно просто, – сказала миссис Тилбери. – Могу вас научить.
– Я необучаема, – призналась Джин. – Школьные табели это подтверждают.
И они улыбнулись друг дружке.
– А Маргарет знает о своем… происхождении? – спросила Джин, пытаясь подобрать подходящее слово. “О родителях” могло звучать как свидетельство ее скептицизма.
– Она знает, что история ее появления на свет необычная. Моего мужа она зовет папой, но знает, что он не ее настоящий отец. То есть в самом главном смысле он настоящий отец, он ее вырастил и любит как родную дочь.
– Можно спросить, чего вы хотите добиться этим расследованием? Вряд ли вам нужна дешевая известность.
Вот он, вопрос, больше всего ее занимавший. Что выигрывает Гретхен Тилбери, выставляя свою семью на всеобщее обозрение? Если ее история подтвердится, это будет сенсация, и она станет объектом жадного и беспардонного любопытства медиков. А если все окажется неправдой – ее репутации конец, а заодно, вероятно, и браку.
– Ну, просто я прочла статью в вашей газете и подумала: “Да! Это про меня!” И мне захотелось, чтобы кто-нибудь доказал то, что я и так знаю.
– Но вы должны понимать, что мы – я, газета, ученые, читатели – будем подходить к этой истории с крайне скептических позиций. Будет не так, как в суде – в ваших словах будут сомневаться, пока они не будут доказаны. И я переверну все, чтобы найти доказательства.
– Все это я понимаю. Но мне нечего скрывать, а значит, и беспокоиться не о чем.
– А ваш муж? Он на это согласен?
– Да, разумеется.
– И он не требует, чтобы вы доказали свою правоту?
– Нет, что вы. Он и так мне полностью доверяет.
– И все же я хотела бы с ним поговорить, если вы не возражаете. И даже если возражаете, – добавила Джин, вспомнив про “переверну все”.
Миссис Тилбери взглянула на часы.
– Он возвращается не раньше половины седьмого. У него ювелирный магазин около Ковент-Гарден на Бедфорд-стрит. В магазине есть телефон, а тут у нас нет.
Джин подвинула блокнот к миссис Тилбери, и та записала имя и телефон мужа своим необычным континентальным почерком – перечеркнутые семерки, девятки с петелькой.
– Спасибо, – сказала Джин, хотя вовсе не собиралась ему звонить. Она появится в магазине без предупреждения.
Она захлопнула блокнот, давая понять, что интервью окончено.
– А что дальше? – спросила миссис Тилбери.
– Я свяжусь с генетиком, который написал ту самую статью, узнаю, существуют ли анализы, которые позволят определить, был ли партеногенез. Вам с Маргарет придется съездить в Лондон. Я правильно понимаю, что с этим не возникнет затруднений?
– А вы с нами поедете?
Так далеко Джин не загадывала, но после секундного колебания ответила:
– Да, конечно.
Газете придется это проглотить. Теперь это ее тема, и она будет разрабатывать ее на своих условиях. Если ей понадобится много времени, пусть кто-то еще возьмет на себя “Сад: неделя за неделей”. Уж наверное в редакции не она одна разбирается в обрезке роз.
– Хорошо.
Казалось, миссис Тилбери испытала облегчение, как будто рассчитывала, что теперь Джин будет ей защитником и покровителем.
Джин почувствовала, что уже готова подружиться с миссис Тилбери, но это чувство пришлось подавить. Вероятно, в какой-то момент ей придется сообщать очень неприятные новости, поэтому крайне важно сохранять разумную профессиональную дистанцию.
3
– То есть ты хочешь сказать, что ты ей веришь?
– Я хочу сказать, что не нашла никаких причин ей не верить. Пока.
Джин сидела в кабинете Роя Дрейка и смотрела, как он поливает засохшие растения на подоконнике. От его отложенной сигареты поднялся столб дыма и влился в и без того густое облако под потолком. Когда он повернулся к ней спиной, Джин быстренько затянулась и вернула сигарету на край пепельницы.
– А, прости, возьми из моей пачки, – отозвался он, не оборачиваясь.
Джин вздрогнула, подняла глаза и встретила его взгляд – он отражался в оконном стекле.
– Все-то ты замечаешь, – вздохнула она и вытащила сигарету из пачки “Кэпстэна” у него на столе.
Он благодушно покачал головой. Много лет назад, в самые худшие для Джин времена, он случайно увидел в конце дня, как она рыдает в комнате для почты. Рой по-отечески ее обнял (хотя по возрасту и не годился ей в отцы) и без малейшего любопытства или неодобрения сказал: “Ну ладно тебе, старушка”. Других утешителей у нее не нашлось, и его доброта глубоко ее тронула. Они больше никогда не возвращались к этому эпизоду, но он навсегда связал их.
– Но ведь этого же не может быть? – сказал Рой.
– У рыб и беспозвоночных случаи спонтанного партеногенеза встречаются, у млекопитающих – нет. Но эксперименты с кроликами доказали, что его можно искусственно вызвать в лабораторных условиях.
Рой поднял брови.
– У кроликов? То есть если у одних млекопитающих это возможно, то и у других тоже?
Он уже закончил с поливкой и повернулся в своем кожаном кресле лицом к Джин.
– Потребовалось серьезное вмешательство – заморозка фаллопиевых труб. И процент неудач был очень высокий.
– Несчастные создания, – Рой скорчил гримасу. – Откуда ты все это знаешь?
– Я связалась с доктором Хилари Эндикотт (с ее статьи все и началось), и она выслала мне несколько своих научных работ. Они довольно сложные, поэтому я у нее спросила, как она считает, возможно ли непорочное зачатие с научной точки зрения, да или нет. Она, конечно, встала в позу и заявила, что наука не занимается предсказаниями. Все, что можно сказать, – это что до сих пор не выявлено ни одного достоверного случая спонтанного партеногенеза у млекопитающих.
– По-моему, это значит нет.
– Она с большой неохотой признала, что, хотя шансы, с ее точки зрения, ничтожно малы, ей будет интересно посмотреть, что покажут результаты анализов. Ведь многие новые научные открытия когда-то тоже считались невозможными.
– И тем не менее миссис Тилбери тебя лучше убедила?
– Да. Нет. Не знаю. Как ты думаешь, можно одновременно придерживаться двух противоположных мнений?
– Безусловно. С верующими это происходит сплошь и рядом.
– Тогда давай будем считать, что я верю миссис Тилбери, но не верю в непорочное зачатие – и хочу устранить этот разрыв.
– И как мы будем действовать?
– С осторожностью. Пусть в газете ничего не печатают, пока мы не получим результаты анализов. Если все окажется правдой, это будет грандиозно, и это будет наш материал. Не хочу, чтобы какая-нибудь национальная газета его у нас украла еще до того, как мы поймем, что об этом стоит писать. Мы же не торопимся?
– Нисколько.
– Вот бы тебе с ней встретиться. Она немного похожа на Дину Дурбин.
Рой схватился за сердце.
– Вот теперь мне на самом деле интересно.
– А девочка – просто сокровище. – Джин достала из сумки фотографию в серебряной рамке и водрузила на стол.
– Это дочь?
– Нет, мать, но могла бы быть и дочь.
– И эта Эндикотт не против участвовать?
– Не то слово. У нее в больнице Чаринг-Кросс целая бригада врачей, которые ждут-не дождутся, как бы поскорее взяться за это дело.
– Великолепно.
– А пока они будут заниматься медицинскими исследованиями, я проведу собственное небольшое расследование: надо убедиться, что в этой истории сходятся концы с концами.
– Ты сможешь все это совмещать со своими обычными обязанностями или хочешь что-нибудь скинуть?
Рой произнес это как бы между прочим, но она знала, какого ответа он ждет.
– Я собираюсь успевать все.
– Молодец. А в остальном, все ли в порядке в доме Суинни? Как поживает матушка?
Он часто о ней спрашивал, хотя ни разу не видел. За годы знакомства Джин порассказала ему всякого о ее причудах, и в его сознании прочно закрепился образ “эксцентричной особы”. Если они когда-нибудь встретятся, его ждет разочарование. Когда Джин начинало казаться, что ее рассказы – предательство по отношению к матери, она убеждала себя, что описанная ею “матушка” – почти вымышленный литературный персонаж, как воображаемые друзья в детстве.
– Матушка считает, что теплая погода – непосильное испытание.
– Вроде она не любит холод?
– Да. И ветер. Для человека, практически прикованного к дому, у нее чрезвычайно твердые суждения обо всем, что связано с погодой.
Рой пришел в восторг.
– Я представляю ее себе в виде орхидеи, – засмеялся он.
– Но сегодня вечером она будет в хорошем расположении духа, потому что у нас клубника к чаю.
– Что ж, передай ей мои наилучшие пожелания.
4
Ювелирный магазин Г. Р. Тилбери (комиссионный – антиквариат – ремонт – лучшие цены) располагался на одной из узких улочек к северу от Стрэнда, между табачной лавкой и магазинчиком нот и антикварных книг. Изящные золотые буквы выделялись на бутылочно-зеленой вывеске. Сквозь стеклянные двери в свинцовом переплете Джин увидела единственную посетительницу. Она была поглощена беседой с человеком за прилавком – видимо, покупала часы или новый ремешок к ним, потому что, выйдя через несколько минут, повертела запястьем, чтобы посмотреть, как это выглядит. Джин дождалась, пока она отойдет подальше, и зашла в магазин, отчего колокольчик над дверью звякнул.
За прилавком никого не было; сквозь открытую дверь в мастерскую был виден человек, сидящий у верстака, а над ним ряды полок с аккуратно разложенными инструментами. Услышав колокольчик, человек поднял глаза и отложил папку, которую держал в руках.
Магазин был крошечный. В окружении застекленных шкафов-витрин Джин казалось, будто она заполнила собой все оставшееся пространство и при любом резком движении непременно что-нибудь разобьет.
– Мне нужен Говард Тилбери, – сказала она, не вполне убежденная в том, что это и есть муж хорошенькой молодой женщины в приталенном платье и волосами как у Дины Дурбин.
Он был худой, сутулый, лысеющий и седеющий. В этот пока еще самый жаркий за лето день он был одет в твидовый пиджак, фланелевые брюки, свитер ручной вязки, рубашку и галстук; очень вероятно, что под всем этим был еще полный набор длинного белья. Но когда Джин представилась, он немного выпрямился, улыбнулся и на миг перестал казаться таким старым.
– А, вы та самая дама, о которой мне говорила жена. – Они пожали друг другу руки через прилавок, и он добавил, встревоженно нахмурившись:
– У нас была назначена встреча на сегодня?
– Нет-нет. Я просто проходила мимо и решила зайти. У вас найдется минутка-другая, пока нет покупателей?
Он насторожился, но в ее словах не было иронии.
– По вторникам клиентов мало. Не знаю почему. И я в основном занимаюсь починкой. Мы можем посидеть в мастерской.
Он откинул прилавок между двумя шкафчиками, чтобы она прошла.
– Я вас точно не отвлекаю? – Входя в мастерскую, такую же тесную, Джин оглянулась на драгоценности, оставленные без присмотра в витрине.
– Если кто-нибудь войдет, зазвонит колокольчик. А дверь я оставлю открытой.
Пространно извиняясь за неудобства, он предложил ей продавленное зеленое кресло в углу. Когда она села, сиденье опустилось почти до пола, а подлокотники оказались на уровне ушей. Ее длинные ноги протянулись между ними, несуразно, как у мертвой лошади.
Мистер Тилбери занял оставшееся место – вертящийся табурет у верстака, за которым он только что работал. Рядом на низком столике помещались электроплитка, чайник, чашка, недоеденный бутерброд в вощеной бумаге и сморщенный огрызок яблока. Он смахнул со столика остатки еды и выкинул их в мусорную корзину под верстаком.
– Не желаете ли чашечку чаю, мисс Суинни? – спросил он.
Он с облегчением выслушал ее отказ и тем подтвердил внезапную догадку: грязная чашка на столике была единственной, а она сама – единственный гость, которого он тут принимал.
– Вы, конечно, обсуждали с женой интерес газеты к ее истории, – начала она, глядя на него снизу вверх из своего невыгодного положения почти вровень с полом. – Я хотела лично убедиться, что вас ничто не смущает.
– Спасибо вам за чуткость, – ответил он. – Но тут все в первую очередь касается жены, и я полностью полагаюсь на нее. Пока это не отражается на Маргарет.
– Да. Маргарет.
Джин подвинулась вперед на твердый край кресла, чтобы выиграть хотя бы несколько драгоценных дюймов высоты. Трудно выглядеть хоть немного авторитетно, когда у тебя коленки выше бедер.
