Мертвые девочки не проболтаются

Мама сказала, что мне самой придется придумать, как заплатить за участие в турнире, и тема на этом закрыта.

«Тема на этом закрыта». Как бы я хотела, чтобы так оно и было, но я не смогла себя сдержать.

Мистер Дэвис открывает глаза, видно, как его грудь медленно подымается и опускается.

– Хорошо, слушайте меня все. Мы сейчас выходим на улицу.

– Правда? – спрашивает Ной, удобно развалившийся на стуле.

– Хоть вы все явно горите желанием отправиться в поход, – мистер Дэвис поднимает папку, лежащую у него на коленях, – для начала я должен быстро рассказать вам, как собирать рюкзак для трехдневного похода, – он встает и направляется к двери, жестом приглашая следовать за ним. – Идем к кладовке, где лежит спортивный инвентарь. Все возьмите список того, что нужно в походе.

В дверях он каждому вручает по листку бумаги. В коридоре пахнет пиццей, которую сегодня подавали в школьной столовой, и я вспоминаю, что пропустила обед. Дожидаюсь Гранта, беру его за руку, и мы идем за остальными. Проходим мимо тренерской, и что-то в моей груди сжимается при воспоминании о той ужасной ошибке, что мне никогда не исправить.

Пальцы Гранта сжимают мои, когда мы проходим под огромным баннером «Мы любим тебя, Пайпер», растянутом от стены до стены. Его подписала половина школы, включая тех, кто с моей сестрой даже не был знаком. Совсем чужие люди, они, скорее всего, надеются на лучшее, но при этом уверены, что на такой шаг Пайпер решилась сама.

Видимо, мои родители – единственные в городе, кто считает иначе. Они любят повторять, что с Пайпер произошел странный несчастный случай. Словно она была смелой искательницей острых ощущений, которая забралась на самый верх ограждения просто для получения новых эмоций. Подул ветер, она потеряла равновесие… Вот и полетела вниз.

По правде говоря, я и раньше представляла себе жизнь без Пайпер. Без младшей сестры, которая в десять месяцев могла произнести больше слов, чем я в два года. Журналистки, удостоенной наград. Чемпионки клуба дебатов. Будущего великого ученого Америки. Этому юному дарованию пришлось ездить на занятия углубленного изучения химии в другую школу, потому что наша «Грейлинг» не могла утолить ее жажду знаний.

В моих фантазиях Пайпер исчезала без какой-либо причины. Я не раздумывала о том, как бы от нее избавиться. Она просто исчезала, и все. Мои мечты всегда заканчивались одним и тем же: само собой разумеется, любимицей становилась я.

Теперь я знаю, что такое не прокатывает. Нельзя стать любимым ребенком. Если любимец исчезает или умирает, его место пустует, а оставшийся ребенок никогда не станет достаточно хорош для этого. Только теперь вдобавок ко всему остальному у оставшегося ребенка появляется новое клеймо.

Теперь он ребенок, который должен был оказаться на месте любимицы, что упала с горы.

При мысли о еще одном возможном клейме я содрогаюсь. Стараюсь об этом не думать. Надеюсь, это клеймо родители никогда на меня не поставят.

Когда мы выходим на улицу, освещенную послеполуденным солнцем, я сжимаю пальцами маленький амулет, что висит у меня на шее. Мистер Дэвис отпирает большую кладовку со спортивным инвентарем и начинает доставать оттуда рюкзаки. Похоже, у каждого свой рюкзак. Дровосек и Мурлыка, которых на самом деле зовут Сэм и Эбби, хватают свои. Оставшиеся исчезают один за другим, пока не остается только один, ярко-красный.

Подхожу и вижу, что на багажной бирке написано имя Пайпер.

При виде знакомого почерка меня охватывает тоска, но, пока остальные перетаскивают инвентарь на свободную часть двора, мне удается заговорить:

– Мистер Дэвис, ничего, если сегодня я возьму рюкзак сестры?

Он отрывается от картонной коробки с туринвентарем.

– Да, конечно. Бери его.

Не представляю Пайпер с этим рюкзаком, вряд ли она вообще знала, как им пользоваться. В нем штук сто различных карманов и застежек. Хватаю его за лямку и несу к остальным на бетонную площадку, всю оклеенную жвачкой, где стоят скамейки, перепачканные остатками обеда. Зачем моя сестра вступила в этот кружок?

Большинство жителей Грейлинг-Пасса не представляют свою жизнь без походов, пикников и прочих вылазок на природу. Если ты вырос здесь, то по-другому никак: ведь вот они, совсем рядом, прекрасные виды, куда можно отправиться. Жарким летом дети отправляются на рыбалку или сплавляются на плотах по ледяной реке Голден, что, петляя, течет с горы Либерти до окрестностей города. В хорошую погоду мы выбираем один из множества маршрутов и отправляемся на природу.

Но Пайпер не относилась к любителям отдыха на природе никогда. После первого похода с Джейси и ее отцом, который стал последним, она вернулась вся в слезах, рассказывала что-то про потерянную лупу и жаловалась, что так и не смогла достать свой микроскоп. Джейси и Ной обычно вытаскивали ее на прогулку, надо же хоть иногда выходить на свежий воздух. Для этих двоих она была готова сделать все что угодно.

Именно поэтому она и вступила в Школу выживания? Хотела больше времени проводить со своими лучшими друзьями?

Останавливаюсь рядом с Грантом, рюкзак Пайпер стоит между моих ног. Мистер Дэвис начинает лекцию.

– В туристический рюкзак влезет все необходимое, только если его правильно упаковать. Пожалуйста, сверьтесь со списками, которые я вам раздал.

Он берет огромный оранжевый рюкзак, показывает многочисленные отсеки и карманы, объясняет, как и для чего их использовать.

Уже через минуту Грант утыкается в телефон. Он все это знает. Как и Джейси. Но Пайпер? Она копия наших родителей-профессоров. Они, как самые настоящие гении, совершенно не приспособлены к жизни на дикой природе. Может, поэтому кто-то и подсунул ей записку, решил подшутить над Пайпер, библиотечной зубрилкой.

Двигаю рюкзак и замечаю, что на дне лежит что-то объемное. Там должна храниться палатка. Переворачиваю рюкзак и расстегиваю молнию на первом маленьком кармашке. В него, как и следовало ожидать, Пайпер засунула ручку и бумагу. Конечно, что еще поможет в лесу, когда умираешь от голода или пытаешься спастись от медведя.

Я застегиваю кармашек и снова смотрю на мистера Дэвиса, притворяясь, будто его слушаю. И тут замечаю, что за мной наблюдает Александра. Борясь с желанием показать ей язык, словно мне пять лет, продолжаю осматривать рюкзак. Это вещи моей сестры, и в них я могу копаться столько, сколько захочу.

Засовываю руку полностью в самый большой отсек. Пусто. Перехожу к карману средних размеров спереди. Внутри лежит что-то твердое, поднимаю клапан, запускаю внутрь руку и достаю компас. Ну хоть что-то полезное у нее есть. Видимо, на дне этого кармана лежит что-то еще. Опускаю руку поглубже.

Но тут я обращаю внимание на сам клапан. Снова его поднимаю, и сердце подскакивает у меня в груди так, что перехватывает дыхание.

На внутренней стороне клапана послание, грубое и бестактное, написанное толстым белым маркером:

«Уходи из Школы выживания или ПОЖАЛЕЕШЬ».

Глава 4

Мы с Грантом выходим из школы и направляемся к автомобильной стоянке. Я показала ему угрозу на рюкзаке Пайпер, но подходящего момента обсудить ее с глазу на глаз пока не было. Мистер Дэвис завершил занятие, заставив сыграть нас в командную игру для тимбилдинга. Я хотела украсть рюкзак Пайпер, но он оказался слишком большим, меня бы заметили. Поэтому он снова лежит в кладовке со спортивным инвентарем, потом за ним приду.

Весь последний месяц я верила, что моя сестра пыталась совершить самоубийство. Но может, все совсем не так. Мои мысли возвращаются к записке, засунутой в задний карман. К записке, что написана на фирменной бумаге нашей школы и в которой кто-то позвал мою сестру на занятие, которого на самом деле не было.

А теперь еще и угроза на рюкзаке. «Или ПОЖАЛЕЕШЬ». Неужели кто-то не только отправил ее на гору, откуда она упала, но еще и исполнил угрозу?

Да такого не может быть! Идеальную Пайпер любили все.

Мы забираемся в грузовик Гранта, и я наконец задаю вопрос, который мучил меня последний час:

– Кто же оставил это послание на рюкзаке Пайпер?

Грант хмурится.

– Когда кто-то из школы выпускается, его рюкзак передается другому. Этот рюкзак с угрозой Пайпер вполне могла унаследовать.

– Кто ходил с этим рюкзаком в прошлом году?

– Думаю, Эрик.

– По-твоему, кто-то мог угрожать Эрику? – спрашиваю я, пытаясь вспомнить этого парня.

– Не-а, но его лучший друг Арт мог сделать это ради прикола. Он тоже выпустился в прошлом году.

Над этой версией я хорошенько думаю.

– Наверно, это возможно, но маловероятно. Ведь Пайпер еще получила ту таинственную записку, в которой ее пригласили на занятие на Вандеруайлд-Пойнт, хотя оно не должно было там проходить, – говорю я, а потом достаю зеркальце, помаду и крашу губы своим любимым оттенком под названием «Розовый лепесток».

Грант кивает, сосредоточенно глядя на дорогу.

– Твоей сестре могла угрожать Джейси.

– Что? – моя рука с помадой застывает на полпути к губам. – Я думала, после того школьного вечера c танцами у них все просто замечательно.

– Похоже, Джейси очень не понравилось, что Пайпер вступила в Школу выживания. Она на нее кричала.

Не может быть. Могла ли Джейси угрожать Пайпер? Я знаю, что Джейси ненавидит меня, но я думала, что они с Пайпер не разлей вода. Да, они ругались, но в этом году снова ходили как сиамские близнецы.

По крайней мере, я так думала. В последнее время мне и своих проблем хватало.

– Что именно кричала Джейси? – спрашиваю я.

Грант пожимает плечами.

– Не помню. Ну, что обычно девчонки высказывают друг другу.

– Суперский ответ. Спасибо, конечно. Очень помог.

– Извини, если тебя не устраивает, что я стараюсь не влезать в дела Джейси…

Аргумент принят.

– Мне отвезти тебя домой? – спрашивает он, явно пытаясь сменить тему разговора.

– Нет.

После «несчастного случая» с Пайпер мой дом напоминает склеп. Не знаю, что будет, если моя сестра не очнется. Родители этого не переживут. Они жили ради ее дебатных турниров и научных экспериментов. Все всегда было ради Пайпер, их маленького клона, а про меня, ее родную сестру, что старше всего на год, никто и не думал.

Больше всего родители гордились мной, когда я получила «А»[2] за доклад по биологии в первый учебный год старшей школы. Этот доклад я храню до сих пор: он засунут под другие бумаги в нижней части моего письменного стола. Конечно, это Пайпер сидела всю ночь, работая за меня, но родители об этом не знали.

Может, все было бы иначе, если бы я получала хорошие оценки? Если бы я подалась в престижный колледж и своей специальностью выбрала биологию?

Как жаль, что я ненавижу биологию.

Грант включил свой айфон, и из колонок зазвучала поп-музыка – этот плейлист он составил специально для меня. Но на этот раз я не подпеваю. Я не слышу песни. Все мои мысли о вчерашнем ужине. Вспоминаю, как вилки скребли по тарелкам, какой неприятно скрежущий звук издавал нож. О стол звякнул стакан. На зубах хрустел салат.

На эти звуки я никогда раньше не обращала внимания. Но, ужиная с родителями в полной тишине, я обратила внимание на то, как шумно можно есть. Сколько же звуков мы производим во время еды!

И еще во время ужина без Пайпер, которая обычно сидела напротив меня, я поняла, что меня не замечают.

Почти каждый день мне хочется взять родителей за плечи и встряхнуть. Мне хочется на них кричать, пока они не проснутся и не увидят, что я ничем не хуже Пайпер. В школе я в центре внимания. Звезда футбола. Королева школьного вечера. Да любая девчонка в школе мечтала бы быть на моем месте!

Но моим родителям все равно. Дома я гадкий утенок.

Но домой я не могу вернуться не только поэтому. Кто-то угрожал моей сестре, и я должна выяснить, не Джейси ли это.

– Поехали к «Бонни». Можем там позаниматься.

Готова поспорить: Джейси в этом кафе. До падения сестры три амигос – Джейси, Пайпер и Ной – практически жили там.

Грант, глядя на меня, вопросительно приподнимает бровь. Странно, что я заговорила про домашнюю работу.

– При поступлении в колледж оценки за первый семестр выпускного класса должны быть хорошими, – объясняю я. – Даже если я получу спортивную стипендию как футболистка, мне все равно надо подтянуть успеваемость.

– Стипендию получишь. Я уверен.

Внутри я чувствую беспокойство. Лучше бы мне ее получить, не так ли? Перевожу взгляд с Гранта на окно и смотрю, как мимо пролетают тонкие деревья. Сжимаю пальцами маленький амулет, висящий у меня на шее, и быстро моргаю, чтобы из глаз не полились слезы. Будет стыдно завалить химию и лишиться шансов на поступление в колледж «Маунт-Либерти» после всего, что я сделала, чтобы туда попасть.

– Мы оба поступим в «Маунт-Либерти», все будет нормально, – говорит Грант. – А теперь давай поговорим про Школу выживания. Ты же не собираешься в поход в эти выходные?

– Конечно, нет. Просто пытаюсь выяснить, что же случилось с сестрой.

Грант ерзает на сиденье, его молчание – это и есть ответ: «Мы уже знаем, что случилось с твоей сестрой».

Вспоминаю, как в тот день выглядела Пайпер: светлые волосы растрепаны, щеки горят, глаза метают молнии. По моему телу пробегает дрожь.

Может, он прав? Может, я в отчаянии взялась за это расследование, просто чтобы очистить свою совесть? И это расследование только вернет меня в тот ужасный день, который я вспоминаю с трудом.

Грант останавливается перед кафе-закусочной «У Бонни», я осматриваю автомобильную стоянку, ищу развалюху, на которой ездит Джейси.

Бинго! Она здесь.

Проверяю в зеркальце макияж и собираю свои вещи.

В кафе пусто, если не считать пожилую даму, что попивает чай у стойки, и Джейси с Ноем, которые сидят недалеко от входа. Заметив меня, они начинают перешептываться. Не обращаю на них внимания. Иду между блестящими красными столиками до места в дальнем углу.

– Можешь взять мне диетическую колу? – спрашиваю я у Гранта, бросая рюкзак на красный диван. – Мне нужно отойти на минутку.

– Конечно, малыш.

Он бросает рюкзак на диванчик напротив и усаживается.

В туалет я иду по коридору, увешанному черно-белыми фотографиями пятидесятых годов. На одной из них какая-то женщина сидит у стойки и держит в руке молочный коктейль, а та же огромная вывеска «У Бонни» украшает стену позади официантки. Судя по разводам на стенах и вспоротым сиденьям, откуда вылезает старая вата, можно подумать, что кафе работает с пятидесятых. На самом деле эти фотографии – постановка: «У Бонни» работает только с девяностых годов. Моя мама выросла в Грейлинг-Пассе, и она говорит, что раньше на этом месте было другое кафе, которое закрылось. А «Бонни» появилась много лет спустя.

Бонни – такая же врунья, как и я.

Я выхожу из туалета и украдкой бросаю взгляд на Джейси. Та потягивает напиток, смеется вместе с Ноем. Они и не думают о Пайпер.

Джейси Притчард что-то знает.

Иду по проходу, прохожу мимо Гранта. Дойдя до Джейси, останавливаюсь.

Она бросает на меня взгляд.

– Тебе что-то нужно, Саванна? Может, хочешь украсть еще одного парня?

– Ты угрожала моей сестре?! – рявкаю я.

Она снова на меня смотрит:

– Ты о чем?

Ной поднимает руку – подобие успокаивающего жеста.

– Можно потише и…

– Я говорю об угрозе, которую обнаружила сегодня на рюкзаке Пайпер, – говорю я тише, – «Уходи из Школы выживания или ПОЖАЛЕЕШЬ».

Джейси хмурится и качает головой.

– Нет, конечно, нет.

– Не ври мне, Притчард. Грант сказал, что из-за того, что Пайпер пришла в Школу выживания, вы поругались.

– О, ты имеешь в виду вот этого? – большим пальцем она указывает на Гранта (он сидит у нее за спиной и наблюдает за представлением). – Супернадежного Гранта Косту?

– Ты не ответила на мой вопрос.

Она вздыхает и начинает отрывать край салфетки.

– На рюкзаке Пайпер я ничего не писала. Я не стала бы это делать.

Она отрывает полоску салфетки, потом связывает узлом.

Не знаю, верить ли ей.

– Все в курсе, что последние два года у вас двоих было не все в порядке.

– И все из-за тебя.

Джейси легонько щелкает по бумажному шарику, и он катится по столу.

Внутри меня все сжимается. Она имеет в виду прошлую весну, когда Грант все еще считался парнем Джейси, но уже тайно начал встречаться со мной. Он пошел вместе с Джейси на Весенний бал, а пока три амигос отплясывали на танцплощадке, он целовался со мной в темном углу. Он собирался с ней расстаться – ни один из нас не хотел ранить Джейси. Но возможности никак не представлялось. И вот она все узнала сама.

Темный угол, очевидно, оказался не таким темным, как мы думали, потому что в школьной газете опубликовали статью под заголовком: «Весенний бал в средней школе “Грейлинг” прошел успешно!» – и вместе с ней напечатали фотографию, где мы с Грантом целуемся.

Боже, вот успех, так успех!

Джейси, ясное дело, обозлилась и на Гранта, и на меня. Но она точно так же обозлилась и на Пайпер, которая была младшим редактором этой газеты. Джейси обвинила ее в том, что она знала про фотографию до того, как ее опубликовали. Они не разговаривали несколько месяцев. Из-за этого стали натянутыми и мои отношения с Пайпер. К фотографии она не имела никакого отношения, но про нас с Грантом она знала. Она не думала, как быть, до той самой минуты, пока информационная бомба не взорвалась прямо у нее под носом. Я чуть не разрушила старую дружбу. Они с Джейси помирились только на вечере, проводившемся в честь возвращения с летних каникул, Ной тогда убедил их зарыть топор войны.

Но может, окончательно топор так и не зарыли?

Пропускаю слова Джейси мимо ушей и поворачиваюсь к Ною:

– Джейси ругалась с Пайпер по поводу вступления в Школу выживания?

Ной моргает и поправляет очки.

– Ну… Я… Я не…

– Ну же, Ной! – шлепаю я ладонью по липкому столу, а Ной в это время хватает свой молочный коктейль, чтобы стакан не опрокинулся.

Пожилая дама у стойки делает мне замечание.

– Простите, мэм, – извиняется перед ней Ной и бросает на меня гневный взгляд, держа двумя руками стаканчик.

– Просто скажи мне правду: ругалась ли Джейси с моей сестрой из-за вступления в ваш идиотский кружок?

– Она удивилась, что Пайпер захотела вступить, – признал Ной. – Мы все удивились. Но она никогда не угрожала Пайпер. Она не стала бы этого делать.

Снова перевожу взгляд на Джейси. Сжимаю зубы, впервые мне удается удержать рот на замке.

Я ей не верю. Кто-то угрожал Пайпер. Кто-то дал ей совершенно четкие указания отправиться на Точку – как мы называем эту смотровую площадку, – туда, где они будут одни.

И моя сестра оттуда не вернулась. Вместо этого она оказалась у подножия горы без сознания.

Если Пайпер не прыгала специально, то я ни в чем не виновата.

И если Джейси имеет к этому какое-то отношение, я собираюсь найти доказательства.

Глава 5

Родители чуть не убили персонал больницы, когда не обнаружили телефон Пайпер в пластиковом пакете с остальными ее вещами.

Они не знали, что к исчезновению персонал больницы не имеет никакого отношения.

Это я забрала телефон Пайпер. Я не могла допустить, чтобы родители увидели последнее сообщение, которое я ей отправила. Я не могла допустить, чтобы они поняли, что я могу быть виновата в случившемся.

Но прямо сейчас я хочу посмотреть, что еще есть у нее в телефоне. Может, Джейси – или кто бы то ни был – не остановился на простых угрозах, оставленных на рюкзаке? Может, в телефоне я найду доказательства, что кто-то ее запугивал?

Как только родители отправляются в больницу после ужина, я иду к своему шкафу и вытаскиваю телефон со дня ящика, куда его запрятала, где хранится моя старая футбольная форма.

Достаю его и чувствую, что у меня в животе появляются неприятные ощущения. Экран треснул, он все еще покрыт тонким слоем земли. Я подключаю зарядное устройство и в надежде, что он все еще работает, закрываю глаза.

Открываю их и вижу, что экран светится. Выдыхаю с облегчением, но потом мне в голову приходит мысль: у Пайпер стоял пароль, а паролями мы не делились уже много лет.

Зная сестру, с точностью могу сказать, что ее пароль такой сложный, что и ЦРУ его не взломает. И сейчас одно раздражающее правило, что установили мои родители, внезапно перестает раздражать. Мы должны делиться своими паролями с ними.

Иду в комнату родителей и роюсь в верхнем ящике маминого комода, натыкаюсь на бумажку со всеми паролями нашей семьи за последние десять лет.

Возвращаюсь в комнату и ввожу набор букв и цифр. Думаю, это какая-то химическая формула. Дрожащими пальцами пролистываю сообщения. Мое было последним, удаляю его, перехожу к звонкам, вижу шесть пропущенных от мамы. Она звонила, когда пришло время ужина, а Пайпер так и не появилась. Сестру нашли благодаря маминым звонкам. Туристы, наслаждавшиеся закатом, услышали, как звонит телефон. Они поняли, что со смотровой площадки кто-то упал, и позвонили в службу 911.

Но помимо мамы, в списке звонков был какой-то непонятный номер.

В тот день, когда Пайпер упала, ей три раза звонил некто по имени Алекс. На два звонка она ответила, один пропустила.

Алекс? Перебираю в памяти всех, кого только можно, но никого по имени Алекс ни в моем классе, ни в классе Пайпер не вспоминаю. Но потом мысль словно бьет меня кулаком в живот, и я чуть не роняю и так частично разбитый телефон Пайпер.

Я знаю Александру. Она из Школы выживания.

Могут же Александру звать Алекс? Если так (и в телефоне Пайпер была именно она), то, вероятно, она последняя, кто разговаривал с моей сестрой. Алекс, именно этот человек последним говорил с моей сестрой по телефону. Знала ли Александра, что задумала моя сестра? Намекала ли на это Пайпер?

Мой палец зависает над ее именем. Не успев себя отговорить, я, затаив дыхание, жму на «Вызов». Жду.

Два гудка, и кто-то берет трубку, но не отвечает. Слышно только дыхание.

Сердце судорожно бьется в моей груди. Не знаю, чего именно я ожидала, но заготовленной речи, чтобы разговорить этого человека, у меня не было.

– П-п-привет. Это Саванна Салли…

Три коротких гудка раздаются у меня в ухе, я дергаюсь так, словно рядом взорвалась бомба. Затем ничего, только тишина.

* * *

Надо отнести телефон Пайпер в полицию. Кто-то знает больше, чем говорит. Алекс – последний человек, разговаривавший с моей сестрой. Вдруг Алекс поделится с нами, в каком состоянии была Пайпер в тот день? И что именно случилось.

Но полиция увидит и мое сообщение. Да, я его удалила, но они умеют их восстанавливать. Ведь умеют же?

А что, если они решат, что Пайпер прыгнула из-за меня? Или не станут рассматривать такой ход событий? Ведь полиция ни разу не приходила, ни о чем меня не допрашивала. Родители могут и дальше твердить, что с Пайпер произошел несчастный случай, но все остальные (включая полицию) считают иначе. Это место известно не только как смотровая площадка, но и как Площадка самоубийц. Моя сестра – не первая, с кем произошел такой «несчастный случай».

Нет, если я хочу, чтобы полицейские меня выслушали, нужно забрать из кладовки рюкзак Пайпер и показать им. После этого нужно выяснить, при чем здесь Алекс. Если я смогу доказать, что она была вместе с Пайпер на смотровой площадке или разговаривала с ней до случившегося, то, может, полицейские снова возьмутся за закрытое дело Пайпер и повернут расследование в другое русло.

Мысленно возвращаюсь к другой папке, что лежала раскрытой на письменном столе Пайпер. В груди щемит. Сестра что-то печатала, почти не обращая на меня внимания. Это была суббота, после начала учебного года прошло две недели. Поздний вечер, но я все еще лежу в пижаме, растянувшись на ее кровати.

– Ты понимаешь, что мы должны разделить деньги? Так будет правильно.

Смотрю на призы, полученные Пайпер за участие в дебатных турнирах. Они стоят в ряд на полке, и затмить их могут только журналистские награды, развешанные по всей стене. Когда Пайпер стала членом редколлегии школьной газеты, папа был в таком восторге, что отправился покупать ей старомодный карманный диктофон. Она начала его всюду с собой таскать, хотя вполне могла использовать приложение в телефоне. Она останавливалась в школьных коридорах и что-то в него наговаривала, словно частный детектив.

Когда я сказала отцу, что меня взяли в школьную футбольную команду, он лишь нахмурился и посоветовал не спешить с решением. Хотя ему было чем гордиться – я только первый год училась в старшей школе.

– Так будет честно, – продолжала я, теребя вышивку на лоскутном одеяле, которое сшила бабушка после рождения Пайпер. – Если я должна зарабатывать деньги для участия в турнире, то и ты должна это делать.

– Но ты же слышала, что сказала мама, – ответила Пайпер, не прекращая стучать по клавиатуре. – У меня нет времени.

Конечно, она просто повторяла за мамой. Я сдержалась, чтобы не ответить грубо: если хочешь чего-то добиться от Пайпер, нужно быть милой. Плюс ко всему было трудно спорить с ней, сидя в пижаме.