скачать книгу бесплатно
Оттого, что порвался мой стяг.
«Всё пора начинать нам наново…»
Всё пора начинать нам наново.
И привозит мне мил дружок
Сувенирчик из Балабанова —
Спичек серенький коробок.
А как первая спичка вспыхнет —
В сердце старая боль утихнет.
А вторая отполыхает —
На душе тоска утихает.
Ну, а третья чадит… чадит…
То судьба надо мной чудит.
УТРО
Дождь целовал мою раскрытую ладонь
В аллее Александровского сада.
И снились восхитительные сны
Моей душе средь влажной тишины…
И, как сосуд, вмещал старинный сад
Магическое имя – «Александр».
В глазах горел провидческий огонь…
Дождь целовал отверстую ладонь…
Прозрачная, отрадная прохлада
В аллее
Александровского
сада.
ПЕРЕУЛКИ
Хлебный. Скатертный. Столовый.
Ах, как кружит в тех местах…
Не дорожкою столбoвой —
Переулком на свой страх
Пробираюсь я сквозь вьюгу,
Чуя дьявольский прицел…
…Ах, как бережно подругу
Вёл под руку офицер…
…Домик – пряничек в подарке,
Облупиться не успел.
Там, под аркой, там, под аркой
Яркий голос чудно пел.
За стеной – обычный тренинг.
Отшлифовка голосов.
Синева небесных денег…
Звон серебряных часов…
Может, выйдет на подмостки
Из московского двора
Несибирский Хворостовский —
И воспримут «на ура»?..
– — – — —
Слышу снова, через слово —
Хлебный. Скатертный. Столовый.
Снег небесный – на земле.
Хлеб и скатерть на столе.
«О, чеховский воздух заброшенных дач…»
О, чеховский воздух заброшенных дач.
Горючая взвесь моросящих дождей…
Тончайшая прелесть земных неудач.
Святая пылинка – планета людей.
Веранда облезла и крыша течёт.
Желтеет, зелёный когда-то, газон.
Душа закрывается: переучёт.
Кругом простирается мёртвый сезон.
А может, не будет сезонов иных —
И пусть уцелеет, кому повезёт:
На хрупкие кости утопий земных
Корявый и грузный бульдозер вползёт.
ТРОЕ
Возлежат по углам рюкзаки,
У печурки торчат сапоги…
Снова трое за общим столом.
На троих – только крыша «на слом»
И транзистор. Молчат мужики.
Приубавить им звук не с руки:
Женский голос заморский вдали
О «пленительных кущах любви»
Им поёт. И не «люли-люли»
В головах: «се ля ви, се ля ви».
Где-то в мире блуждают такси.
Где-то – есть, ну а здесь – не спроси.
Где-то в полную фазу огни,
Ну а эти – и трое – одни.
Барабанит по стёклам вода,
И бегут поезда не сюда…
Рыбой пахнет сырой беломор,
Самый воздух застыл и продрог.
С давних пор до неведомых пор
Ни своих, ни чужих – на порог.
Нападает волна на мостки.
Дебаркадер встаёт на дыбки.
Отчуждённая, мокрая темь, —
Разговорам не сыщется тем.
Наклонённые профили их
У зарёванных окон ночных…
«Ни рая – ни ада…»
Ни рая – ни ада,
Лишь запах распада,
Лишь шорохи, да шумы.
Не надо, не надо
Плясать до упада
В краю сумы да чумы.
Но музыка воет —
Ни ладу, ни строю…
Оскалы хищно блестят.
Срамною порою —
Прельстят иль зароют, —
Не вспомнят.
Не отомстят.
Лишь чёрные листья.
Лишь чёрные лица,
А взгляд человечий – бел.
И льстиво толпу
Зазывают молиться
Жрецы кровавых Кибел.
Печальное племя.
Горчайшее семя.
Пойми: остались одни.
Взгляни: воронкой
вернулось время.
Стоят
окаянные дни.
ИЛЬИНСКАЯ ГРОЗА
I
Илья! Илья! Приехал. Наконец!
Залей кощунников.
И тех, кто уж законченный подлец,
И новых – щупленьких…
Да будут громы громкие твои
Неутихаемы.
Небесных вод преславные ручьи —
Неунимаемы!
И велелепной молнии полёт
Пусть на земле и цель, и смысл
найдёт.
II
Ты больше грохочешь, чем бъёшь, —
Оттого, что жалеешь.
Сегодня ты долго чинил золотое своё колесо.
А мы тебя ждём, мол, придёшь.
Не приходишь – болеем…
Иль пьём. А душа, как чулан, заперта на засов.
Когда ты приходишь,
Приводишь особые тучи.
Особые молнии – молнии этого Дня.
Молюсь или плачу – не знаю —
Особенный случай,
Но знаю, оттуда ты смотришь
На нас… на меня…
Твой гнев в очищенье.
Твой яростный свет – во прощенье,
И в предупрежденье тяжёлые грады твои.
Над знатною чернью,
Над нищей землёю вечерней,
Родною, дочерней, – небесные грянут бои.
Большими кругами
По нашему грустному своду
Летит колесница,
коняги не чуют копыт под собой…
Чумными дворами
Машины орут… «За свободу»?
Да нет же.
То сигнализация делает сбой…
