скачать книгу бесплатно
Греми, стародавняя лира Шекспира,
О вечных болезнях и бедствиях мира.
«Так идут по убитому лесу…»
Так идут по убитому лесу…
Так в Домском соборе,
Осквернённом седыми задами
эсэсовцев,
Слушают мессу,
Иль токкату, иль фугу.
Так сквозь чёрный кошмарный
пустырь
Вопиют к позабывшему другу
Иль к предавшему брату,
Что был братом давно, никогда
Или всё же когда-то…
И стеною стоит чернота…
Как она матерьяльна!
Застучал «та-та-та, та-та-та» —
Пулемёт ирреальный
В безответном и сиром мозгу.
Здесь ни зги не видать
И собор опускается в землю,
Постепенно смолкает орган,
Заглушённый пластами.
Вот такая история,
В общем, предельно простая…
«Как чёрные раки, вы в белое тело впились…»
Как чёрные раки, вы в белое тело впились.
Вам хочется драки, но силой вы не удались.
Вам хочется крови, конечно чужой – не своей.
Вы хмурите брови в колонках тупых «новостей».
Тряхнём мы плечами, а лучше б сказалось – плечьми.
Останутся с нами, кто были и будут – людьми.
«Время свищет дырой…»
«Это время гудит телеграфной струной…»
В. Маяковский
Время свищет дырой
Из ствола рэкетира!
Искромётной игрой
Зачумлённого пира
Потрясён очевидец
До мозга костей.
Раздобрели газетки
От резвых вестей.
Эй, прохожий, постой!
На плакатах девахи, —
Это вам не застой, —
Задирают рубахи, —
У киосков толпа;
Так похоже на Запад!..
Омерзительный запах…
Раздавили
клопа.
«Осень. Россия. Гитара…»
Осень. Россия. Гитара.
Отсвет разбоя, пожара.
Грабит большая дорога.
Эй, берегись, недотрога,
Видишь, стреножен, сворожен
Праздник морозных стрекоз.
Поезд
ползет
под откос.
Вновь разверзаются бездны.
Путь наш, прямой и железный,
«Дивные дива» таил…
Новый бушует зоил,
Пробует жалом событья,
Требует, ставит вопрос,
Водит, вестимо, за нос.
Очень опять некрасиво.
Мы ещё скажем спасибо.
Осень! Гитара! Россия!
«1984» – «1994»
Тысяча девятьсот девяносто собачий год!
Тысяча девятьсот девяносто простой народ.
Так на десяток лет ошибся пророк
Орвелл, что был ироничен и одинок.
Тысяча девятьсот девяносто собачий год!
Каждый как хочет, как может, так и жуёт.
Хочешь – вой по-собачьи, хошь – волком вой.
А хочешь – с бабьём на дачи, давясь жратвой.
Твой строй.
Хочешь – падай,
Хочешь – стой.
А хочешь – в слезах вспоминай «застой».
КНИГИ ПОД НЕБОМ
Книги лежат на лотках,
Как борцы – на лопатках.
Но это пока, пока —
Пока локти в заплатках…
– — – —
Медленный, снежный дождь
Росой выпадает на книги.
В обществе, хоть и не ждёшь,
Всё идут «эпохальные» сдвиги…
В карманах курток и брюк
Давно подзасохли фиги.
И всех на единый крюк
Подцепят ярыги.
И слышится всюду «о’кей» —
Не словцо —
на запятках лакей.
Под снежным дождём лежат
Философы и поэты.
Их имена на губах дрожат
По обоим брегам
обмелевшей Леты.
Это не пёстрый комок
Потраченной зря бумаги.
Это – как прежде – поток
Хмельной, космической браги.
– — – — – —
Только пока, пока,
Пока локти в заплатках,
Книги лежат на лотках,
Как борцы – на лопатках…
ПИФИЯ
Воскурились испаренья серные,
И тогда она сказала бегло нам,
Что в борьбе меж Красными и Белыми
Без конца выигрывают Серые…
ЭКСПЕРИМЕНТ
Старуха-Смерть с косой у ворот стоит.
Она устала дежурство своё нести.
У палачей коммерческий аппетит.
Они не знают слова «вина», «прости».
Старуха-Смерть стоит с косой у ворот.
Невинные души всечасно летят за борт.
России делается социальный аборт.
Таков наш новый «исторический поворот».
Усталая, старая Смерть у ворот с косой,
Где каждый третий голый или босой..
ЦАРЕВНА
Царевна спит в гробу хрустальном
На диком острове печальном.
Пред нею сон всегда один:
Среди неведомых годин
В одном великом прежде граде
На землю бесконечным градом
Летели звёзды. Цвет -кровав.
И разлетались, долетав,
На тысячи искринок малых.
Гроб освещался алым, алым…
Когда те звёзды опадут,
Царевны щёки зацветут.
Когда те звёзды опадут,
Царевну замуж отдадут.
Царевна спит в гробу хрустальном
На диком острове печальном.
«Защитник наш, наш солдат…»
