Заветные сказки

Приводится здесь молитва к Богу (по Матфею) «Отче наш», являющаяся одной из основных в христианстве, рекомендованная, как косо об этом можно подумать, Иисусом.

Отче наш,… [Это обычное обращение к любому высокопоставленному либо тому, от кого ты зависишь. Но не «пап, а пап?», а, например, «Ваша честь!», «Товарищ генерал!», «Отец наш родной!» (вспомним отца родного Сталина, чем не бог?). И никак не «Слыш, ты!»];

…сущий на небесах,… [Подчеркивание величия, по сравнению с тобой, льстивое. «Государь Всея Руси, Великия и Малыя!», «Ваше Святейшество!», «Господин Президент (даже и Премьер Министр)», «Сидящий на своём месте», «Конечно, Ты есть, а как же?» – это утверждение на всякий случай. А потом, где-где? На небе, что ли? Да небо – это небольшое продолжение Земли. А дальше – бесконечность. Какое там небо? Чернота и кругом далёкая пустота, заполненная материей. Да и жил-то Бог сначала, как сказано в Книге Бытия, именно на Земле, в раю, в Эдеме, рука об руку с Адамом и Евой до определённого момента. Там Он и остался, а Адама и Еву прогнал из Эдема в остальные окрестности Земли. Да и сотворил Он небо и землю. А сначала ничего не было, и где Он обретался до этого – молчок. Что же Он, небо для жизни Себе сотворил? Догадался за бесконечное до того время. Он – Вездесущий, так говорят о Нём, да и Сам Он скромненько от этого не отказывается. А, значит, не на небе живёт, а везде, где ни попало. Даже, простите, в магазин вместе со мной за пивом ходит. Ну, отправили на небо и отправили. Неудобно как-то рядом с Богом жить, страшновато.];

…да святится имя Твое,… [«Лучше тебя нет никого», «Мы все знаем Вас, как…», «Все с глубокой благодарностью относятся к Вашим…». Имеется в виду, вероятно, такой глубины любовь к Богу, как это изображено А.И.Куприным в «Гранатовом браслете». Но у Куприна эта любовь направлена не к Богу, а к определённой даме. Здесь я делаю некоторое сопоставление, как в Песне Песней Соломона. Упоминание имени Бога с придыханием и задержкой дыхания. Где же Оно должно святиться? Без подробных пояснений не понятно. В наших сердцах, вероятно? А возможно, что и в других местах.];

…да приидет Царствие Твое,… [Пожелание с сомнением, есть ли оно сейчас, это Царствие? А то Он всё говорит, а Царствия Небесного как не было, так и нет. Хотим, чтобы оно, наконец, пришло. Какая-то просьба для себя Царствия, как может вполне оказаться, не заслуженного. Его Царствия, конечно. А ведь все упоминаемые святые всегда говорили, что ничтожества они, грешные они, не достойны они. Но, на всякий случай, уничижив себя, вдруг это Богу понравится, а Он Царствие-то Небесное тебе и устроит, так и попрёт, так и попрёт.];

…да будет воля Твоя на земле, как на небе. [«Под Вашим мудрым руководством…», «Ваши указания являются…», «Ваши решения способствуют развитию не только…, но и…». Какая такая воля Его на небе, надо было бы пояснить. В чем она? Тогда уж и примерять её к земле. А то вдруг не подойдёт. Тогда о чём разговор? И что же имеется в виду под волей? В словаре много значений этой воли:

– способность осуществлять свои желания, поставленные цели. (Не совсем подходит, раз не получается Ему осуществлять свои желания, чтобы все Его любили. Ну а про поставленные Им цели мы вообще ничего не знаем и знать никогда не будем, потому что это тайна великая есть.);

– сознательное стремление к осуществлению чего-нибудь. (Даже как-то неудобно говорить здесь про Бога, что у него имеется сознательное стремление.);

– пожелание, требование. (Если говорить о небе и земле, то нельзя отождествлять пожелание и требование к небожителям и простым смертным. Разные они, потому что прикладываются к разным объектам. Так что здесь получается, что мы приравниваем себя к небожителям, к серафимам, херувимам и прочим летающим Небесным насекомым.);

– власть, возможность распоряжаться. (Вот где собака-то зарыта! Давай, дуй, распоряжайся, властвуй! Но, дорогие мои, Он и так сильнее этого. Как же можно желать Ему властвовать, если Он и не помышляет другого? Он так и поставил Себя, что всеми управляет и ныне, и присно, и вовеки веков.);

– свобода в проявлении чего-нибудь. (Тогда это звучит как разрешение Богу свободно проявлять чего-нибудь. Давай, мол, мы Тебе ничего не сделаем. Разрешаем проявлять Твои дела в чем-нибудь.);

– свободное состояние, не в тюрьме, не взаперти. (Тут уж дошло и до смешного. До пожелания не попасть в тюрьму, да и не быть под стражей на небе.)];

Хлеб наш насущный дай нам на сей день… [Просьба незамысловатая. Уж чего-чего, а хлеб-то нужен каждый день. Только почему Он-то должен его давать? В поте лица добывай сам, как было Им установлено ещё раньше для Адама с Евой и последующего их потомства. Это как раньше, при крепостном праве: «барин, благодетель, нас кормит», не имея в виду, что «барин в поте лица», а имея в виду, что «Ваше сиятельство!» Хороша главная молитва, всё «дай, дай», нет, чтобы «возьми». Это как воспоминание о насыщении пятью хлебами. А ведь «дай мне» может для кого-то обернуться колом, не достанется. Закон М.В.Ломоносова, Божьей милостию, работает и в этом случае, несмотря ни на что: если где чего-нибудь прибавится, то уж, точно, где-нибудь этого же столько и убавится.];

…и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим,… [Вот тут не понятно! С одной стороны, «мы прощаем должникам нашим» – это дело может быть и хорошее, даже, скорее, хорошее. Но, с другой стороны, если я сам кому-то должен, то с чего это Бог должен прощать этот мой долг? Хорошенькое дело! Я тому простил его долг, а мой долг другому – шиш! «Я попросил у Бога, Он мне простил, так что – извини, дружок». Так, что ли? И потом, чтобы говорить «мы прощаем должникам нашим», надо быть уверенным, что это так. Молитва читается поодиночке и всеми вместе, хором. Она обязывает не произносить её тем, кто не простил долгов других людей. Иначе всё это – липа. Для красного словца. Так что сначала прости все долги всем должникам, а потом только, хотя бы за это, даётся тебе право произнести эту строку: «Вот, видишь же, я простил все долги, так что давай, теперь Твоя очередь».];

…и не введи нас во искушение,… [Очень мощное подозрение на дьявольское лукавство Бога, как упрёк. Ты, мол, вводишь во искушение, Такой-Сякой, но, пожалуйста, не делай этого, слабенькие мы, ничтожные. Это как подлость, подбросить кошелёк с деньгами, а потом поймать за руку. А главные искушения идут ведь и от Самого Бога. Искушением тогда будет и Его милость. А как же, если ты обязан её принять. Искушением, как испытанием, будет и немилость Божья, для укрепления веры, как это произошло с Иовом Многострадальным. Самое настоящее искушение. Что, кстати, вовсю пропагандируется церковью: «Надо безропотно сносить все невзгоды»; «Бог наказывает того, кого любит»; и прочая дребедень. Тогда о чём просим Господа, господа?];

…но избавь нас от лукавого;… [Это продолжение просьбы об искушении, но с подозрением тесной договорённости Бога с дьяволом. Как Пилат умыл руки, отдав Христа на заклание, так и Бог здесь подозревается Пилатом, умывающим руки, но отдающим приказ дьяволу заняться вон тем молящимся, а то как бы чего не вышло.];

…ибо Твоё есть Царство и сила и слава во веки. [Последнее обращение весьма стандартное. Оно сродни с «Остаюсь, любящий Вас и уважающий Вас…», «Желаю доброго здоровья на долгие годы», «Желаем дальнейшего процветания и успехов…». Строка хвалебного гимна.];

Аминь! [Вот уж, действительно, аминь!].

Какую молитву придумал Иисус для Своего Отца! С дальнейшим расчётом и для Себя, конечно. Для ласкания слуха и Святого Духа. Словом, обращайтесь ко Мне на Вы, да и на колени не забудьте стать, а то не услышу, во искушение введу, чего доброго, а то и лукавого напущу, опыта в этом у Меня богато. А то и накажу и помилую, так что не узнаешь, откуда и за что пинка получил. А то и самого насущного лишу, не дам. Всё могу, потому что Я – Отче ваш!

Молитвы у всех разные, но все об одном и том же. Такую вот подслушал известный Анатоль Франс («Мысли Рике»):

«О мой Бержере, господин мой, бог, владычествующий над убоиной, я обожаю тебя. Будь благословен, ужасный! Будь благословен, несравненный! Я припадаю к ногам твоим, я лижу твои руки.

Как велик и прекрасен ты, когда за накрытым столом ты пожираешь груды мяса.

Как велик и прекрасен ты, когда из тоненькой щепочки извлекаешь пламя и ночь обращаешь в день. О, дай мне пребывать в доме твоём, но одному только мне из всех собак.

И ты, Анжелика, кухарка, божество прекрасное и великое, я страшусь тебя и почитаю, дабы ты давала мне обильную пищу».

А вот несколько другое прочтение этой молитвы, данное Н.В.Гоголем («Размышления о божественной литургии»):

«Всё обняла собою сия молитва, и в ней всё заключилось, что нам нужно. Прошеньем: да святится имя Твое, просится первое, о чём прежде всего мы должны просить: где святится Божье имя, там всем хорошо, там, значит, все в любви живут, ибо любовью только святится имя Божие. Словами да приидет Царствие Твое, вызывается Царство Правды на землю, ибо без прихода Божья не быть правде: ибо Бог есть правда. К словам: да будет воля Твоя – приводит человека и вера, и разум: чья же воля может быть прекрасней Божьей воли? Кто же лучше Самого Творца знает, что нужно Его творению? Кому же ввериться, как не Тому, Который весь есть благотворящее благо и совершенство? Словом: даждь нам хлеб наш насущный, просим мы всего, что нужно для дневного существованья нашего, хлеб же наш есть Божья Премудрость, есть Сам Христос. Он Сам сказал: Аз есмь хлеб, и ядый меня не умрёт. Словом: остави нам долги наша, мы просим и о снятии с нас всех тяжких грехов наших, на нас тяготеющих, – просим прощенья нам всего того, чем задолжали мы Самому Творцу в лице братий наших, Который ежедневно и ежеминутно в образе их протягивает нам руку Свою, надрывающим всю душу воплем умоляя о милости и милосердии. Словом: не введи нас во искушение, мы просим о избавлении нас от всего смущающего дух наш и отъемлещего у нас душевное спокойствие. Словом: но избави нас от лукавого, мы просим о небесной радости: ибо как только отступает от нас лукавый, радость уже вдруг входит в нашу душу, и мы уже на земле, как на небесах».

Всё объяснил Николай Васильевич, на то он и великий писатель, хотя в это время уже и отказался от всего великого, написанного им прежде.

Можно продолжить интерпретации этой молитвы. Вам это уже надоело? Очень просто, не читайте дальше. Но, хоть и очень длинно, но я приведу ещё одно её видение, выраженное, как полагают, М.В.Ломоносовым, в стихотворении «Ныне употребляемое саксонских крестьян «Отче наш»:

Солдат, как скоро в дом вступает,

Хозяина тут призывает: Отче

Имение и весь твой дом

Теперь стал не твой уж он. наш,

Молчит крестьянин, размышляет

И внутренно его ругает иже еси

Счастливой век наш перервался,

Помощник нам один остался на небеси,

У нас злодеев есть безмерно,

И нет достойнаго в них верно, да святится

Что все народы почитают,

Они, о Боже, раздражают имя твое,

Лишенным щастия, покою,

Спасение твоей рукою да приидет

Когда тобой не защитится,

Разграбится и разорится царствие твое,

Когда злодеев смерть постигнет,

Избавленной народ воскликнет: да будет воля твоя,

Напастей, бед совсем лишася,

Все будем жить мы веселяся, яко на небеси

Отколь животныя взялися?

Не с неба ль сшедши, развелися и на земли,

Своим всё наше почитают,

И с жадностью из рук хватают хлеб наш насущный

Крестьянин, – всяк из них кричит, –

Чтоб было нам что есть, что пить! даждь нам днесь,

Коль подати тебе, царю нещастной,

Не заплатим в сей год ужасной остави нам

Теперь нам всем не до тебя:

Платить нет сил и за себя долги наша,

Противники владеют нами

И с нашими живут женами, яко же и мы

Хоть в сердце злобу к ним имеем,

Но в том запретить им не смеем, оставляем

Гостей несносных мы имеем,

Пусть чорт их в ад сведёт к злодеям, должником нашим,

Пусть будет скот наш в их угодность;

Самих, о Боже, в ту же должность не введи нас

Жён наших и дочерей отняли,

Чрез них они введены стали во искушение

Всесильный, не оставь нас, бедных,

Между людей жестоко вредных, но избави нас

Спаси нас, часть нашу исправи,

Помилуй, свободи и избави от лукаваго

Чтоб все солдаты провалились

Или на Турков устремились. Аминь.

Простите меня, но я приведу и свои соображения в отношении того или иного способа произнесения молитв вообще, а не только «Отче наш».

Началось всё с вопроса какого-то читателя в газету «Телек» (№ 12 за 2014 г., стр. 55): Что такое молитва по согласию? Можно ли такую молитву читать вдвоём?

А продолжилось следующим ответом:

«Это молитва на основании Евангелия. Спаситель утверждал: «где двое или трое во имя Моё, там и Я посреди вас». Когда двое или несколько человек молятся о здравии или другом деле, то молятся по согласию: «Твоими устами Ты сказал нам: «Если двое из вас согласятся на земле просить о всяком деле, то чего бы ни попросили, будет вам от Отца Моего Небесного». С глубокой верой в непреложность слов Твоих и безмерное милосердие Твоё просим Тебя – услышать рабов Твоих (назвать имена просящих), согласившихся смиренно просить Тебя о бедствующем (болящем, заблудшем и тому подобное) рабе Твоём (имя) – да подаждь ему. (Изложить просьбу). Однако не как мы хотим, а как Ты, Господи; да будет на всё воля Твоя святая. Аминь».

Указанную молитву по согласию применяют, исходя из стихов 19 и 20 главы 18 Евангелия от Матфея (речь о которой пойдёт в своё время), где и записано про двух или трёх собравшихся, среди которых окажется и Он, если от собравшихся к Нему будут какие-либо просьбы.

Но вот это «однако не как мы хотим…» – проскальзывает у всех евангелистов, кроме, пожалуй, Иоанна, в молитве Самого Иисуса к Своему Небесному Отцу.

У Матфея (26:39):

«Отче Мой! Если возможно, да минует Меня чаша сия; впрочем не как Я хочу, но как Ты».

У Марка (14:36):

«Авва Отче! Всё возможно Тебе; пронеси чашу сию мимо Меня; но не чего Я хочу, а чего Ты».

У Луки (22:42):

«Отче! о, если бы Ты благоволил пронесть чашу сию мимо Меня! Впрочем не Моя воля, но Твоя да будет».

Вот, оказывается, как надо молиться-то! Свои соображения на этот счёт я выделил в текстах.

Например, текст той же молитвы «Отче наш!» несколько изменится (привожу по Матфею), с моим естественным и узаконенным Священными Текстами дополнением курсивом:

«Отче наш, сущий на небесах! да святится имя Твое; да приидет Цартвие Твое; да будет воля Твоя и на земле, как на небе; хлеб наш насущный дай нам на сей день; и прости нам долги наши, как и мы прощаем должникам нашим; и не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого; однако не как мы хотим, а как Ты, Господи; ибо Твое есть Царство и сила и слава во веки. Аминь».

Или, например, и другая молитва, не к Господу, а к ближайшему к Нему Помощнику в наших делах, к Богородице:

«Умягчи наша злая сердца Богородице, и напасти ненавидящих нас угаси, и всякую тесноту души нашея разреши: на Твой бо святый образ взирающе, Твоим состраданием и милосердием о нас умиляемся и раны Твоя лобызаем, стрел же наших, Тя терзающих, ужасаемся. Не даждь нам, Мати благосердная, в жестокосердии нашем и от жестокосердия ближних погибнуть, Ты бо еси воистину злых сердец Умягчение. Однако не как мы хотим, а как Ты, Мати Пресвятая Богородица, сердец наших Умягчительница! Аминь».

Даже есть и молитва при питьё святой воды, чтобы она сильнее подействовала:

«Господи, Боже мой, да будет дар Твой святый и святая Твоя вода во оставление грехов моих, в просвещение ума моего, в укрепление душевных и телесных сил моих, во здравие души и тела моего, в покорение страстей и немощей моих по беспредельному милосердию Твоему молитвами Пречистыя Твоея Матери и всех святых Твоих. Однако не как я прошу, а как Ты считаешь, Господи. Аминь».

А уж следующую-то молитву надо знать и употреблять, дело-не-дело, практически всем без исключения, поскольку она предусматривает налаживание отношений между родителями и детьми. Вот как она звучит с рекомендуемыми поправками и дополнениями:

«Владыко Человеколюбче, Царю веков и Подателя благих, разрушивший вражды средостения и мир подавший роду человеческому, даруй и ныне мир рабом Твоим, вкорени в них страх Твой и друг к другу любовь утверди: угаси всяку распрю, отъими вся разгласия и соблазны. Яко Ты еси мир наш и Тебе славу возсылаем, Отцу и Сыну и Святому Духу, ныне и присно и во веки веков. Однако не как мы хотим, а как Ты, Господи! Аминь».

Вот тебе и будет, «чего бы ни попросили». Совсем другой коленкор получается. Если получится после молитвы что-то ожидаемое с вашей просьбой, то, несомненно, сработала благость Божья. А если не выйдет что-либо толковое с вашей просьбой, то знайте, что сработало именно «однако не как мы хотим…». И совсем даже и без обид, потому что так сами Его и попросили, с такой вот оговоркой, как говорят про недвижимость – «с обременением».

Замечательное, на мой взгляд, исследование молитвы «Отче наш!» дано А.Н.Крыловым в произведении аналогичного названия, приведённом на сервере ПРОЗА.РУ (автор: Алексей Николаевич Крылов). Он доказал, что эта молитва неправильная, очень в ней много ошибок и опечаток переводчиков. Советую почитать.

А.Мень в «Сыне Человеческом» приводит эту молитву несколько другого содержания, взятого из Евангелия от Назарян (скорее всего, именно выдержки из этой молитвы к Богу и были использованы кем-то из евангелистов либо тех, кто позже вносил поправки в текст Евангелия). Вот такое её звучание:

«Отче наш, который на небесах! Мы дети твои, и у тебя наша отчизна. Да святится имя Твое. Пусть пребудет в нас благоговение к твоей священной тайне. Да придет царство Твое, да будет воля Твоя и на земле, как на небе. Мы ждем, чтобы Ты воцарился во всем Своем творении, чтобы исполнился Твой замысел и Ты один стал нашим Царем и Господом. Хлеб наш насущный дай нам сегодня. Поддержи нашу жизнь сейчас, ибо мы верим, что о завтрашнем дне Ты позаботишься. И прости нам долги наши, как и мы простили должникам нашим. Сыновний долг, который мы так плохо платим Тебе, есть ответная любовь. Научи нас любить и прощать друг друга, как Ты любишь и прощаешь нас. И не введи нас во искушение, но избавь нас от лукавого. Огради нас от зла, идущего извне и от нас самих. Ибо Твое есть царство и сила и слава вовеки. Аминь».

Кроме этой молитвы, «Отче наш!», соответствующая глава Евангелия содержит большое число указаний и разъяснений. Все они правильные. Вот, например, творите молитву тайно. Именно так и должно быть, от души. «Молись тайно», не напоказ перед людьми, широким крестным знамением. А дома, тихо, в комнатке либо ещё где, но для себя. Очень правильно. Хотя правильно-то будет молиться не за себя, а за других. А то получается правило: «спасение утопающих – дело рук самих утопающих». Да и не к месту здесь: «Вот, я отстоял(а) всю службу на ногах». Ну что же, значит здоровье крепкое, только и всего. Вот примерно об этом и напоминал Лев Толстой в своём ответе Синоду в начале 1910 г. на его отлучение от церкви.

«А если не будете прощать людям согрешения их, то и Отец ваш не простит вам согрешений ваших» (Мар. 11:26).

Тут снова, на зло – ответ злом, без вариантов.

«Не собирайте себе сокровищ на земле, и на небе где моль и ржа истребляют и где воры подкопывают и крадут».

Почти также написано и у Луки в главе 12.

Это относится к вполне определённым материальным вещам, потому что, понимая под сокровищем свое покаяние, свое соблюдение Божьих заветов, впитывание в себя Божьего Слова, то тогда нет логики в приведённом указании. «Не собирайте», – говорит вам служитель церкви и Бога, украшенный золотым крестом, в церкви, где признается единственным металлом золото, да ещё и серебро, да и теперь от платины не откажутся, где драгоценными камнями украшены церковные священные книги и ритуальные принадлежности. Церковь никогда не откажется взять в свои руки то, что ценно. Церковь раньше вообще владела и людскими душами, крепостными, рабами. «Не собирайте», но отдайте нам, избавьтесь от этого греха, мы с радостью этот грех примем на себя. А милостыню церковь не творит, ни тайно, ни явно, ни другим общедоступным способом. Да и о какой милостыне от церкви может идти речь, если свечи она продаёт за разные цены: 5, 10, 15 и более рублей? Сразу идёт разграничение на бедных и богатых. На Каинов и Авелей. Естественно, ведь, возникает мысль, что, чем дороже свеча, тем быстрее молитва дойдёт до Бога, тем больший от неё будет эффект. Говори тут, не говори, что всё равно какую свечку поставить, в душе у нас останется камень недоверия своей молитве, если придётся наскрести только на пятирублёвую свечку.

Это как у одного из авторов, не помню – кого, вероятно – Михаила Задорнова. Если, выходя из туалета, рука почувствует, что ручка выходной двери влажная, то, несмотря на то, что руки-то человек перед тобой и мыл, но какой-то осадок о другом, всё-таки, остаётся.

(Мне очень понравилось отношение к указанному в Троице Сергиевой Лавре, когда я работал в ней геодезистом по наблюдению за деформациями её сооружений. Там часть свечей предлагалась на усмотрение берущего: есть что дать за неё, дай, сколько сможешь, а нет – то можешь просто взять и поставить кому хотел.)

Это, вообще говоря, сродни молитве по соглашению. Я поясню, в чём тут дело. Молитва по соглашению выполняется так: если ты что-то захотел со стороны Бога, Его помощи тебе, то подбери несколько человек своих единомышленников в отношении твоей просьбы, соберитесь вместе и одновременно попросите Бога в этой помощи. Тогда, как утверждается церковниками, молитва быстрее дойдёт до Бога. Причём, молитва должна читаться вслух. Надо полагать, чтобы она не только быстрее дошла до Бога, но и была им услышана. А раз это так, то понятно, что за сторублёвую свечку тебе, естественно, достанется больше пышек, чем за десятирублёвую.

«Посему говорю вам: не заботьтесь для души вашей, что вам есть и что пить, ни для тела вашего, во что одеться. Взгляните на птиц небесных: они ни сеют, ни жнут, ни собирают в житницы; и Отец наш Небесный питает их».

(Примерно так же написано и у Луки в главе 12, но Лука из всех птиц выбрал только ворона, а остальных птиц заменил лилиями, которые не трудятся, ни прядут, а, поди ж ты, пахнут.) Это не ко всем, товарищи, это, по логике вещей, Он (Иисус) призывал учеников Своих бить баклуши, не работать. Да и оторвал Иисус учеников этих непосредственно от работы, которая давала им пищу, воду (вино), одежду, а не Отец Небесный. Как, впрочем, и птицам небесным всё перечисленное для жизни (кроме одежды) достаётся с великим трудом. Только человек со слабоватой логикой может считать, что птицы беззаботны, что всё им даётся очень просто. Вряд ли у А.С.Пушкина с логикой было слабовато, но и он поддался на это искушение, что, мол, птичка божия не знает труда и забот и не строит себе долговечного гнёздышка (см. «Цыгане»). Все мы видим, что это не так. Скольких трудов требует выкармливание птенцов! И себя-то нелегко прокормить. А заботы и труда не знает только птичка, которая в клетке. Но это случай особый, к этому никак не подходит, поскольку птичка эта уже не небесная, а клеточная. Да и не только у птиц. А у многих животных и собирание в житницы не считается грехом. Иначе этих животных мы и не видели бы. Того же суслика, например. Питает ли Отец Небесный тех же птиц в засуху, в неурожай? Стаями гибнут, животные – стадами, если такое случается. Наравне с человеком. А можно сказать, что чукчи и другие слишком северные народы тоже не сеют и не жнут. Куда им, по снегу-то почти вечному! Ловят себе рыбку, не выращивая её. Без всякого труда и забот. А другие северяне за тюленями, например, бегают, не разводя их. То есть за всем, что есть в природе от Бога, что Бог дал.