Чистосердечное признание

Наташа посмотрела и сказала:

– Да, была, но она у меня потерялась. К сожалению. Ведь это наш выпускной вечер. Вот тут и погиб наш Паша, вам, наверно ребята говорили?

– Да, и не только ребята, я ещё до них узнал, от Веры Тихоновны.

– Это тоже делала Лариса, нам всем потом раздала, на память. У меня, вот, не сохранилась.

– Наташа, а вот эти-то фотографии вы когда-нибудь видели? Кто на них?

– Да нет, в первый раз, тёмные какие-то. Лариса мне не показывала их.

– Ну что же, Наташа, ещё раз большое вам спасибо за помощь. Теперь поеду разбираться со всем этим хозяйством. Ещё к Воробьёвым загляну. Ничего не хотите им передать?

– Да нет. Спасибо только за вещи.

– Тогда, до свидания.

– До свидания, Виктор, успехов вам! До свидания, Олег Иосифович. Здоровья вам!

– Спасибо, Наташа! Скоро уж пойду огородом заниматься, на пенсию. Хватит уже! До свидания.

12.07. Суббота. Снова Воробьёвы

Виктор решил не звонить Воробьёвым. Он попробовал было, но этот телефон-автомат только съел монетку, а соединять не стал. Тут решай не решай, а делать нечего, не идти же к участковому. Подошёл к квартире Воробьёвых, позвонил. Дверь открыл Степан:

– Здравствуй, Степан, это опять я. Не скоро дело делается.

Появилась Ирина с мальчиком.

– О, Миша, наверно? Давай знакомиться. Я – Дядя Витя. А ты, конечно, Миша.

– Здравствуйте, дядя Витя!

– Ну, вот и познакомились! Кино-то понравилось?

– А там мультфильмы показывали.

– Значит, мультфильмы. Хорошие были?

– «Ну, погоди!»

– Тогда хорошие! Да, Ирина, вашу посылку я передал. Очень Наташа была рада. А теперь нам надо бы ещё поговорить. Немного изменились обстоятельства.

– Миша, ты в кухню пойди, на немного, а мы тут с дядей Витей побудем. Он из милиции.

Миша неохотно ушёл. Все остальные прошли в гостиную.

– А дела такие, – продолжил Виктор после ухода Миши, – у Наташи оказалась сумочка Ларисы. Она ей её оставила, как на хранение. Я пригласил вашего участкового, он понятых. Мы её вскрыли и нашли вот это. – Виктор достал из папки газету и фотографии. – А сумочка её у меня в портфеле. Посмотрите, что-нибудь из этого вам знакомо?

Степан и Ирина посмотрели газету, фотографии перебрали.

– Нет, – сказал Степан, – газета не наша, а какая-то производственная…

– Это, похоже, нашего предприятия, Кургановского, – пояснил Виктор, – на ней так и написано, вот, Кургановский приборостроительный завод. Это наш.

– Да и фото какие-то странные, тёмные очень, ничего не понятно, – добавил в свои исследования Степан.

Оба, Степан и Ирина, продолжали разглядывать фотографии.

– Ну как же, Стёпа, смотри, это же ведь мы, тогда, на речке. Виктор, дайте и нашу фотографию, общую.

Виктор достал и первую, Воробьёвскую.

– Вот про это я и говорю. Эти тоже про нас, когда мы купались и когда Паша… Только узнать тут никого нельзя, темно очень.

– А в какое время вы купались? – Спросил Виктор.

– Да уже сумерки очень большие были, думаю, что часа в два ночи, воскресенья уже, – предположил Степан.

– Пожалуй, так и было, – добавила Ирина.

– А темно потому, что у Ларисы не было вспышки, со вспышкой хоть что-то, но получилось бы, – сказал Степан, – забыла, наверно. Она всегда на наши сборы берет… брала кучу всего, а тут забыла. Но давай так, Ирина, вспомним, кто где был, может, получится. Давайте фотографии расположим по порядку, попробуем.

Все склонились над столом. Стали перемещать фотографии с места на место.

– Вот видишь, Стёпа, думаю, что вот эта первая. Тут мы только в воду входим. Мы ведь с тобой самими последними заходили, вот мы и идём, за руки вместе, а остальные впереди. Согласен?

– Пожалуй, так и есть, – согласился Степан. – А вот эта, наверно, последняя. Смотри, Ирина, народ уже пошёл на выход, раз, два, три, четыре, пять. Пять человек.

– Да, ведь Галка-то Наумкина самая первая вышла, она так и сказала, что всё, накупалась, пойду, поэтому и пять. Она ещё когда мимо нас проходила, поскользнулась. Как же пять? Должно быть шесть. Значит, ещё кто-то вышел?

– Или не мог выйти, – добавил Виктор, – Паша Царьков, например. Давайте другие посмотрим. Посчитаем, что первую уже нашли, где вы за руки.

– Ну вот же, на двух других-то – все на месте. Все семь человек. И Наумкина тут же, – сказала Ирина. Степан, может, вспомним, кто мы где были в воде?

– Ну, мы с тобой, как вошли, так тут и были, около берега, так ведь?

– Да.

– Впереди нас Гриб с Наташкой Красновой барахтались, вот видны их головы, они слева от нас были. Тоже всё время вместе, насколько помню. Гриб – это Грибков, – пояснил Виктору Степан.

– Я уж понял.

– А вот пара – это как раз Паша с Галиной, вон там, дальше всех. А вот эта голова, похоже, Свист, Свистунов Андрюха. Один-одинёшенек. Ну и на этой тоже все на месте. Вон тут не очень просматривается, но понятно, что кто-то есть. Может быть, Гриб или Наташка за нами оказались. Думаю, что эти две будут из середины. Ты, Ир, тоже со мной согласна?

– Да по-другому-то и не выходит, так, наверно, и будет. А на последней, там, где были Царь… Паша с Галиной, Гали уже нет, вышла. Значит, действительно, эта последняя, потому что скоро и мы все… почти все… вышли.

– Ну что же, ребята, очень рад был с вами познакомиться. Спасибо за расшифровку этих картинок. Я всё записал. Если понадобится, то мы с вами ещё встретимся. Вы оказались с Наташей самые информативные для меня, и для следствия.

– Всегда будем рады помочь, – сказал Степан, – успеха тебе!

14.07. Понедельник. Совещание

В кабинете Тамара и Виктор оживлённо обсуждают новую причёску Виктора. Весело было только Тамаре, а Виктор всё хмурился.

– А ты, что-то, сегодня рано прискакала. Я-то с докладом, готовлюсь на ковёр.

– Да вот, будильник случайно на час раньше поставила. Мне уж муж-то говорит, рановато ещё, а я и не посмотрела на другие часы. А уж дорогой только сообразила, что мало народу едет.

Тамара подошла к окну. Виктор тоже подходит к ней. Смотрит в окно.

– Витя, ты как-то неосторожно выражаешься про политику. Не надо бы так. И Андрея Антоновича злишь. С чего это ты в прошлый раз про перестройку эту? Откуда это в тебе?

– Откуда… Это ты спроси моих дядей-тётей. Да и отца тоже.

– Про что спросить?

– Про то, как бабушка моя детей растила без мужа. Пятеро было, трое мальчишек, двое девок.

– А где же муж был?

– В земле. Расстреляли. Они жили в деревне, в Воронежской области. В колхозе работали. В конце тридцать седьмого, на собрании, дед-то и скажи, что, мол, при царе лучше жили. Лошадь была, две коровы, овцы-козы, птица, а в колхозе ничего нет, на трудодень то ли дадут чего, то ли не дадут. Никакого социалистического рая. Кто-то донёс, арестовали, приговорили к расстрелу за агитацию против власти. Вот и осталась одна с пятью. Мой отец самый младший был, как раз с этого тридцать седьмого. Он летом родился, а в начале этого года семья чуть с голоду не умерла. Да и не одна она. Да ещё семья «врага народа». Да она ещё и раньше была этим «врагом». Отец-то бабушки, мой, значит, прадедушка, был у Колесникова.

– У какого Колесникова?

– Вот, понятно, не знаешь! Да и кто знает-то? Молчок полный! А это тот, кто в начале двадцатых в Воронежской области, ну, губернии тогда, восстание поднял. Как в Тамбовской, Антонов. Колесникова победили, вот, в бою-то последнем прадед и был убит. А Колесников потом к Антонову подался, ему помогал. Я почему говорю, дядей-тётей спроси, они столько пережили, больше, конечно, бабушка, их мама. Так они до сих пор, когда к ней на могилу приедут, туда, в деревню, где жили, на колени становятся. И фотография бабушки у них дома, как икона, можно сказать, молятся на неё, хотя и не верующие, только если тётя Нюра. Она эту фотографию у себя даже в иконостас пристроила. Говорит – нет никакого греха в этом. Вот тебе и перестройка!

– Причём здесь перестройка-то?

– А вот при том, что в магазинах, вон, шаром покати, нет ничего. Обычный колхоз. Работает народ, делает что надо, а в жизни-то шиш с маслом. Просто полный разор. А и про перестройку… Ты же читала, я тебе давал Полякова, его «ЧП районного…». Что же изменилось-то? Кто там был, так все и остались Чего такого они могут перестроить?

– Ой, Витя, ты мне потом расскажешь про…

Быстро входит Андрей Антонович:

– Про что это он расскажет! Слушай только этого говоруна! Добрый всем день!

– Это, Андрей Антонович, наша тайна.

– Ну-ну, секретничайте! Кто-нибудь знает, почему Бойко нет?

Оба отрицательно покачали головами.

– Я потом тебе расскажу, когда этого подонка поймаем, – потихоньку сказал Виктор Тамаре.

– Ну, что же, давайте начнём без него. Виктор нам доложит о своей поездке в Грачёво, только что приехал, и не только в Грачёво. Но всё равно у него много вопросов, поэтому всем внимательно послушать и сделать выводы.

– В Грачёво я беседовал с соседками убитой, две сестры, пожилые. Предварительный осмотр комнаты Петровой ничего не дал, может быть, придётся ещё раз съездить за отпечатками и дополнительным осмотром, уже с ордером. Туфли только там были, которые она забыла. Но я не стал их забирать. Соседки мне подсказали следующую поездку, в посёлок, где Лариса, жила, школу заканчивала. Это рядом, в тридцати километрах от Грачёво, на автобусе до Залесья. Побеседовал с директором, а она сразу отправила меня к учителю-пенсионеру, которая оказалась…

В это время входит Фёдор:

– Можно, товарищ капитан?

– Входи! Что так поздно? Ведь назначено же было!

– Да вот, машина заглохла на полпути.

– У тебя и полпути-то полтора километра всего. Что тебе, трудно три километра до работы отмахать, на машине-то ездишь?

– Проспал. Думал, что на машине быстрей. Вот и быстрей!

– Садись, дослушивай. Виктор, продолжай!

– Так вот, эта учительница оказалась классным руководителем Ларисиного класса. Класс выпускался, кстати, в семьдесят пятом году. Она и рассказала мне о группе друзей из восьми человек, в которой была и Лариса. Кстати, на наше счастье, Лариса оказалась фотографом, и у меня потом, через друзей этих, не всех, а троих, семейной пары и их подруги, появилась их общая фотография, вот она, мне её подарили.

Фотографию Виктор передал капитану, а он уже всем остальным.

– От этой семейной пары я попал ещё в один дом, подруги Ларисы, с которой она общалась, можно сказать, до последнего времени. Эту подругу зовут Наташа. У Наташи осталась на хранение вот эта Ларисина сумочка с такими вещами, – Виктор выложил на стол сумочку, газету и фотографии. – Всё было сделано в присутствии их участкового и с понятыми. Я имею в виду – изъятие сумочки с содержимым. Вот протокол изъятия.

– А что это за газета? – Спросил Фёдор.

– Наша, местная, нашего КПЗ…

Фёдор хмыкнул.

– Не нашей КПЗ, – Виктор посмотрел на Фёдора, – а Кургановского приборостроительного, за май этого года.

– И чем таким она интересна, почему она оказалась в сумочке убитой.

– Вот это и будем выяснять, – сказал капитан. У Виктора какие-то соображения на этот счёт есть. Озвучь, Виктор.

– Пока я в поезде сюда ехал, посмотрел эту газетку. Думаю, что больше всего нас может заинтересовать вот эта статья, с фотографией, «Наши изобретатели». На что я ориентировался. Ведь Ларисина напарница говорила, что Лариса выходила здесь у нас для встречи со старым знакомым или старыми знакомыми. Ну, мы не будем ориентироваться на именно старого знакомого, по возрасту. Думаю, что тут надо брать примерного с ней возраста. Вот здесь из всех фотографий только эта с группой молодых, трое мужчин и одна женщина. Из подписи в тексте, вот, я немного пропущу: «… группа молодых изобретателей и рационализаторов под руководством старшего инженера Галкина Андрея Семёновича (на фото – слева), Кошелев Андрей, Сонин Олег и Булкина Ольга». Вот из этих, можно полагать, кто-то из её старых знакомых, один, два, все они. Хотя и другие версии тоже могут быть. Я показал эту газету Воробьёвым, тем, кто мне дал их общую фотографию, они никого не узнали из своих знакомых. Правда, печать-то местная, не очень чёткая, не газета «Правда» или «Известия». Словом, и в «Правде»-то с «Известиями» тоже бывает ничего не поймёшь.

Все внимательно посмотрели газету.

Думаю, что можно попросить их редакцию, ну, КПЗ, чтобы она нам передала оригинал этой фотографии, – добавила Тамара. – Тут, действительно, себя-то не узнаешь. Хотя и можно что-то предположить, но не больше.

– Давай, давай, Тамара, что ты хочешь предположить? – попросил капитан.

– Да вот, …Витя, передай-ка мне их общую фотографию, ещё раз посмотрю. – Взяла фотографию, газетный снимок рядом поместила. – Мне вот кажется, что этот молодой человек, на фото, очень похож на вот этого в газете, что рядом с Галкиным. Виктор, а кто этот на фото? Как его зовут?

– Сейчас посмотрю, – сказал Виктор и раскрыл свои записи, – это…, это… Свист это, Свистунов Андрей. У них там у всех мужиков в группе были клички по фамилиям: Царь, Свист, Гриб, Чирик, с ударением лучше на второе «и», тогда получается по фамилии. А тут Свистуновых нет, только что Андрей, даже два, а Андреев у нас – пруд пруди.

Все засмеялись про «пруд пруди». Виктор стушевался:

– Да я не имел в виду…

– Ничего, ничего, не красней, как девушка на выданье, – успокоил его капитан. Про Андрея ты, всё-таки, правильно отметил, это совпадает. А похожи они действительно, как Тамара предположила, немного, правда, но похожи. И оригинал фотографии этой надо достать, Фёдор, займись этим.

– Есть, товарищ капитан, сегодня же и пойду к ним.

– Их редакция не на территории завода, а в нашей же городской типографии, на улице 25-летия Октября, – напомнил Виктор.

– Я знаю.

– Но и сам завод навестить заодно придётся, поговорить об этих изобретателях, да и с ними самими. Тоже тебе, Фёдор, этим же надо заняться Возьми с собой фото убитой, для опознания. Может, кто и видел. И с другими людьми, на других фото в газете, тоже побеседуй, и если есть, то и оригиналы всех фото с людьми, что в газете. Справишься один? А то и в придачу Виктора возьми.

– Тоже – есть, товарищ капитан! Хорошо бы в придачу, больно много народа с опросами и беседами.

– Виктор, я тебя тоже подключаю к заводу!

– Хорошо, товарищ капитан, только я сначала напишу подробный отчёт о поездке, я ведь не всё рассказал о моих беседах там. Много ещё чего интересного, я рассказал только верхушку.

– Сколько времени тебе на отчёт?

– Да этого оставшегося дня хватит.

– Тогда на завтра и договаривайся с Фёдором, а у него сегодня и план про это подрисуется.

– Ещё одно, – сказал Виктор, – тоже главное. Дело в том, что на выпускной вечер в их восьмёрошной группе погиб Царёв Павел, вот этот, – показал на фото на Павла. – Они уже ночью задумали купаться, а он утонул, с сердцем стало плохо. А они спасти его уже не могли, потому что первое время об этом не догадывались, думали, что он тоже вышел. Вот так и получилось. Вот на этих фотографиях, тоже Ларисиных, того же дня, вернее – ночи, мы попробовали установить с Воробьёвыми, семейной парой, их последовательность. Что-то получилось, но я ещё не могу сказать определённое. Мне надо ещё посмотреть мои записи, тогда поанализируем. Не знаю, насколько всё скомпонуется, но что-то и получается, Воробьёвы мне помогли немного разобраться с этими фото.

15.07. Вторник. Совещание

Совещание в этот раз началось в полном составе.

– Ну что, Фёдор, опять на машине ехал? – спросил Андрей Антонович.

– Да нет, товарищ капитан, сегодня я не проспал, так что на своих двоих, пошочком прогулялся.

– Так, все сели по местам. Прошу высказать свои мысли о розысках и вообще о состоянии дел. Кто начнёт? Ты, Фёдор?

– Товарищ капитан, позвольте мне, я вчера обещал с фотографиями разобраться и доложить, – попросил Виктор, – в отчёте я всё подробно описал, так что могу дать небольшие пояснения, для общей картины?

– Ну, что же, если нет возражений – пожалуйста, слушаем тебя.

– Мы ещё вместе с Воробьёвыми установили, что вот эта фотография самая первая, а вот эта – последняя. На первой в воде семь человек, а на последней – пять. А Воробьёвы вспомнили, что девушка Павла, который и утонул здесь, вышла из воды раньше всех. Но на двух средних, будем считать, все восемь человек присутствует, семеро в воде, да на берегу фотограф. А последовательность этих двух средних Воробьёвы не установили, кто где был, конечно, не помнят. Значит, вышла она в промежутке между вот этой последней и двумя вот этими средними. А на последней, в том месте, где находился Павел со своей девушкой – только чья-то голова. Если все остальные пары так и остались парами и на средних фотографиях, то, значит, там должен находиться Свист, то есть Свистунов. Но ребята это определённо не утверждали. Прошло-то уж десять лет, где-то.

– Одиннадцать лет, если точно, – уточнила Тамара.

– Ну, да, одиннадцать, выпуск-то семьдесят пятого.

– Ну, что же, информация весьма интересная, есть над чем размышлять. Да, Виктор, поездка твоя очень плодотворная, богатая получилась. Недаром, думаю, постригся, а?

– Не даром, за деньги стригли, – пробормотал Виктор.

Тамара с Фёдором оживились на это замечание Виктора, но капитан не среагировал на эту шутку, продолжил:

– Теперь слушаем Фёдора, про типографию и про завод.

– К сожалению, копии фото в типографии не осталось, как назло, и всех фото, которые именно в этой газете. Сказали, что автор все их забрал, зачем – не знают. А сам автор сейчас в длительной командировке, в Новосибирске. Но сохранились ли у него фотографии или негатив – на заводе не знают. Ещё я беседовал с главным инженером завода, спрашивал про этих изобретателей. О всех он отзывался очень хорошо. Двое из них закончили Бауманку, машиностроение, Галкин и Кошелев, только Галкин на пять лет раньше Кошелева, в семьдесят пятом, на счету у него уже шесть изобретений, все внедряют. Сонин и Булкина, сокурсники, выпускники Воронежского университета, технического, муж и жена. Недавно свадьба у них была, комсомольская, безалкогольная…

– Ну, это сейчас не ново! – Пробубнил Виктор.

… всем отделом справляли. Ново не ново, а дело хорошее, чем упиваться-то.

– Ну, почему обязательно упиваться, кто заставляет-то? – возразил Виктор.

– А разве бывает по-другому? – Фёдор даже развёл руками.

– Так, достаточно, – остановил их капитан, – не будем полемизировать, делом, давайте, займёмся. А то мы с этой политикой … Фёдор, что-нибудь ещё есть сказать?

– Есть. В ближайшее время поговорить ни с кем из этих четверых на фото не удастся. В отпуске все. Известно, что семейная их пара укатила на юг, в Керчь, к бабушке с дедушкой невесты, жены, конечно. Кошелевы тоже уехали на своей машине, к родителям его жены, в Нефтегорск, в Адыгею. Все они возвратятся из отпуска примерно недели через две. И их начальник из группы – тоже в отпуске, где-то на Урале, у родителей.

– Тогда придётся отложить на это время беседы с ними. Займёмся другими делами. Думаю, что нам надо побывать в Бауманке. Во-первых, Андреи там учились, оба, на машиностроительном, во-вторых, один из них похож на Андрея с фото из Залесья. Хоть и фамилия другая. Вполне возможно, что и родственники, двоюродные, например. Бывают похожи как родные. Поскольку «глазок» тут оказалась Тамара, углядела схожесть, то ей и ехать, думаю, в Москву. Не возражаете?

17.07. Четверг. Деканат

В первую очередь Тамара отправилась в институтский архив. Посмотрела приказы на зачисление за 1975 год. Нашла в них Свистунова Андрея Николаевича, специальность, на которую он поступил. Но никаких Кошелевых в этом приказе не было. Что делать? Ведь по всем переводным с курса на курс приказам сложно добраться до нужных. Да и каких нужных? «Да, без деканата тут мне не разобраться, начну с конца», – подумала Тамара и пошла в деканат. Да и архивист ей посоветовала так сделать. Объяснила ситуацию заместителю декана. Он направил её к секретарю, Вере Сергеевне.

– Вера Сергеевна, теперь я к вам, мне ваш начальник сказал, что вы мне поможете.

– Смотря какой у вас вопрос.

– Меня интересует выпуск восемьдесят первого года, ну, тех, кто поступал в семьдесят пятом. У них же обучение пять с половиной лет.

– Весь или кто-то конкретно?

– Группа, в которой учился Кошелев Андрей Николаевич.

– Да, помню такого. Я тогда только начинала работать, я здесь с лета семьдесят девятого. Сейчас принесу список группы, прямо в выпускном приказе, на отчисление. Так-то положено приказы сдавать в общий архив, но мы и у себя на некоторое время оставляем копии, на всякий случай. Вот как раз и случай подоспел.

Вера Сергеевна открыла металлический шкаф, немного поперебирала папки и подошла с одной из них:

– Вот, Тамара Сергеевна, вот в этой папке, сейчас найду их группу. Вот она. Отчислить…, вот, здесь, Кошелева Андрея Николаевича.

– Вот и славно! Можно будет у вас заказать копию приказа, если понадобится?

– Конечно, можно. Запрашивайте, а мы всё подготовим. Да можно и сегодня, с нашего снимем.

– А сейчас я только запишу исходные данные приказа. Так… дата… номер. Всё есть, достаточно. А можно, я ещё посмотрю эти документы?

– Смотрите, смотрите, я уберу потом.

– Вера Сергеевна, я назвала вам фамилию и имя студента Кошелева, а вы сразу сказали, что знаете его. Мне очень интересно, почему сразу так сказали, вы его почему-нибудь другому знали?

– Знала-то потому, что он фамилию поменял. У него была какая-то другая, на птичью похожа.

– А почему он её поменял?

– Он на пятом курсе женился. Девочка не наша, сторонняя. Вот и взял её фамилию, стал Кошелевым. И приказ, конечно, есть, на смену фамилии-то, я его сама и делала, потому и помню. Если нужен, то я найду и его. Он должен быть за восьмидесятый год, в общих приказах.

– Это было бы очень хорошо, Вера Сергеевна, посмотрите, пожалуйста!

Вера Сергеевна подошла к тому же шкафу, достала довольно объёмистую подшивку, положила перед Тамарой:

– Хотите – сами, или я помогу.

– Лучше – помогите.

– Так, женился он где-то на зимних каникулах восьмидесятого… , вот, февральские приказы… так, здесь нет… дальше, на другой странице… вот, смотрите, Тамара Сергеевна, пункт девять… студента Свистунова Андрея Николаевича, группы такой-то, полагать по фамилии Кошелев. Основание: заявление Свистунова А.Н., свидетельство о браке. Ну вот тебе и птичья! Свистунов-то. Смех один!

– Я и этот приказ у себя помечу. Номер… от такого-то… Теперь точно могу сказать, что мы сделаем вам запрос на эти два приказа, и, наверно, на зачисление в студенты. Есть такой?

– И такой есть. Как в фильме – в Греции всё есть, так и у нас. А про запросы можно не беспокоиться, присылайте, конечно, но я могу и сегодня снять копии и заверить у проректора, если этого достаточно.

– Была бы очень благодарна.

– Тогда вы сходите в нашу столовую, пообедайте, а я подготовлю.

– Да, схожу. Я видела, где она, когда архив искала.

Тамара пообедала в студенческой столовой. Возвратилась в деканат.

– Ну как вам наша столовка? – Спросила секретарь.

– Терпимо. Вспомнила годы свои, учебные. Сейчас-то больше на домашнем.

– Вот ваши копии, пожалуйста. Подписаны и с печатями.

– Ну, Вера Сергеевна, вы мне такую большую услугу оказали, что и не знаю, как вас благодарить. Так что за мной должок, даже и не должок, а долг.

– Ну что вы, Тамара Сергеевна, это же моя основная работа.

– Не скажите, всяко бывает, насмотрелась и другого. Разные бывают люди.

– Тамара Сергеевна, а почему вы всё про Кошелева узнаёте? Секрет, вероятно?

– Да, Вера Сергеевна, извините, но пока я ничего не могу вам сказать. Большое спасибо и до свидания!

– Успехов вам! Приезжайте ещё, если понадобится.

– Спасибо!

18.07. Пятница. Совещание

– Вот, собрались все, наконец. Тамара, мы прямо вот тебя и ждали, чтобы всем вместе, – начал Андрей Алексеевич, когда все успокоились, – что я могу сказать, пазлы наши начинают складываться. Картинка проясняется. Тамара, тебе слово, о твоих поисках.

– Да, интересно очень получилось. Я ведь в приказах на поступление нашла Свистунова. Он, кстати, получил на два балла выше проходного. Головастый! А вот Кошелева в них никакого не было. Пошла в деканат. А секретарь деканата и вспомнила, что Кошелев менял фамилию почти перед выпуском. Сказала, что была у него какая-то птичья. В приказе оказалась, что Свистунов…

– Словом, Овсов. – Добавил Виктор.

– При чём тут Овсов? – спросил Фёдор.

– Чехова надо читать. Это же его Овсов, лошадиная фамилия. Это так можно и на заявление, что у него какая-то разбойничья фамилия сказать, что Соловьёв…