Твои рядовые, Россия!

В рукопашной схватке, показывая пример, отважно и мужественно действовал комбат Зверев. Командир роты Бойко не раз сам становился к пулемёту, не в силу своего пылкого темперамента, – он был человеком хладнокровным – а потому, что бывали такие моменты, когда рядом некому было заменить павших моряков. Грохот орудий, разрывы мин и снарядов слились в непрерывный гул. Раненые, истекающие кровью моряки, в пехотных, защитного цвета пилотках, обвитых лентами морских бескозырок, ложились на берег и клятвенно его целовали. Они были готовы умереть здесь, рядом с друзьями, оставшимися непобеждёнными до последнего вздоха. Моральные испытания, которым подверглись краснофлотцы и офицеры, достигли высших пределов человеческих возможностей…

Статистика не располагает сведениями о возрастном составе участников Великой Отечественной войны. Но одно совершенно очевидно, что удар фашизма в равной мере приняло на себя и молодое поколение. У них, как и у всей страны, было всё в жизни первым: НЭП, индустриализация, ликвидация кулачества, коллективизация сельского хозяйства, ударничество, школы, ФЗУ, рабфаки.

Фашистское нашествие было для молодых людей покушением на Родину, которая была их собственной плотью и кровью. Они дрались по зову своего сердца.

Как ни цеплялся враг за Шлиссельбургско-Синявинский выступ, однако был сломлен. 18 января воины Ленинградского и Волховского фронтов прорвали кольцо вражеской блокады. Это событие стало переломным моментом в великой битве за Ленинград. Боевая инициатива перешла к советским воинам. Наше командование получило возможность подготовиться к операции по разгрому немецко-фашистских войск, продолжавших вести осаду.

Всё дальше и дальше от нас дни фронтовые, легендарные дни боевой, опалённой жарким дыханием войны молодости ветеранов. И не только дни, уходят годы, десятилетия. В наступившем 2000 году прогрессивные люди Земли уже будут отмечать 55-летие со дня победного окончания Великой Отечественной войны.

Годы уходят, но память о них остаётся. Она живёт. И чем дальше, тем кажется сильнее, явственнее, ощутимее. Она живёт в наших сердцах. Живёт в незарубцевавшихся и время от времени дающих о себе знать ранах ветеранов. О ней напоминают миллионы погибших отцов и матерей, братьев и сестёр, любимых и друзей. Да только ли в этом живёт память о минувшей войне? Она живёт во всём, что нас окружает. Во всём этом и многом-многом другом… Но главное – это человеческие души, людские сердца, наше сознание, всё то, что зовётся памятью поколений.

– В жизни каждого человека бывают события и даты, которые врезаются в сердце на долгие годы, – говорил мне во время беседы Дмитрий Николаевич.

В памяти фронтовика осели на всю жизнь несколько таких событий.

При штурме Шлиссельбургской крепости их стрелковая рота была остановлена шквальным огнём противника. Они залегли на открытом месте. Положение создалось критическое. Перед ними проходили сильно укреплённые позиции врага. Д.Н.Болдаеву, как старшему пулемётного расчёта, была поставлена задача: во что бы то ни стало овладеть промежуточной фланговой высотой и заблокировать немецкие огневые точки, чтобы дать возможность морским пехотинцам взломать их укрепления.

А далее было так. По занесённой снегом канаве Болдаеву и второму номеру расчёта Штарёву удалось подобраться почти вплотную к вражеским позициям. Вся рота следила за их смелыми действиями. По характеру стрельбы юный балтфлотец пытался определить – держатся наши или всё ещё отходят? Внимание его привлёк шум справа. Оглянулся – и похолодел: низко пригнувшись, подобрав полы захлюстанных шинелей, на их позицию бежали гитлеровцы. Значит, заметили. Вид у фашистских вояк был довольно жалкий, будто мокрые курицы. Навалившись на пулемёт, прицелился по поясам и нажал на спусковой крючок. Площадка мгновенно опустела. Очухавшись, фашисты открыли ураганную стрельбу. Прибывшее подкрепление немцев, не разобравшись в чём дело, открыло стрельбу из автоматов. Посмотрел Дмитрий на них – какие у этих вояк испуганные физиономии! На близком расстоянии хорошо было заметно животное выражение ужаса в глазах врагов, панически мечущихся перед позицией двух советских воинов. Боец почувствовал себя в эту минуту уверенным, сильным. Теперь, давая короткие очереди из автомата, он целился тщательно, бил в упор на выбор. И вдруг, нажав на спусковой крючок, похолодел – выстрела не последовало. Понял – кончились патроны! Что-то тёплое потекло по кисти правой руки. Посмотрел – кровь. Видимо в горячке с такой силой нажал на спусковой крючок, что содрал с пальца кожу. Однако нет, рука не повиновалась. И тут же острая боль пронзила полость живота. Ещё одна пуля прошила его насквозь. Немцы, догадавшись в чём дело, один за другим стали подниматься с земли. Уже не таясь, быстро приближались. Достав гранату, Дмитрий крикнул второму номеру расчёта: «Василий, отползай, отходи! Взрываюсь!» Но его земляк, Штарёв Василий Петрович, был уже мёртв. И в это мгновение морозный воздух потрясли крики «ура!» и отборный, ядрёный мат моряков Балтфлота. Они лавиной шли в атаку.

Словами трудно передать состояние, в котором пребывал боец последующие часы. Он не то, чтобы потерял сознание, но нельзя было и сказать, что находился в полной памяти. С поля боя его вывезла по снегу на рыбацкой лодке девушка-санинструктор.

– Находясь на излечении в Ленинградском госпитале, – говорит Дмитрий Николаевич, – я вспомнил всё, что мы пережили за эти страшные месяцы, которые бросили нас в пропасть, полную неизвестности и кровавых испытаний. Давно ли был тот весёлый, счастливый день, который обещал доброе лето, отдых и новые впечатления. Но 22 июня, как чёрной молнией, ударило в наш календарь.

И вновь, после выздоровления, Дмитрий Николаевич попадает на курсы в учебную миномётную роту сержантского состава, которую затем вводят во 2-ю Ударную армию Ленинградского фронта. Ей предстояло силами пяти-шести дивизий прорвать оборону противника на Гостлицком направлении, овладеть Ропшей и, соединившись с войсками 42-й армии, уничтожить петергофско-стрельнинскую группировку гитлеровцев. В дальнейшем развивать наступление на Кингисепп и Гатчину. В наступательных боях под Ленинградом советские воины проявили массовый героизм. Не преувеличивая, можно сказать, что каждый солдат, матрос, каждый сержант и офицер был героем, дрался с врагом, не щадя своей крови и жизни. Только во 2-й Ударной и 42-й армиях за десять дней боёв был награждён 3281 человек. За время наступательной операции, начавшейся 14 января 1944 года, 2-я Ударная армия прошла с боями до 150 километров, продвигаясь в среднем по 7-8 километров в сутки. Советские войска полностью освободили от блокады Ленинград. 27 января 1944 года салют, прогремевший в ленинградском небе, возвестил миру о новой блестящей победе советского народа. Изгнав захватчиков из пределов Ленинградской области, наши войска очистили часть Калининской области и вступили на землю Эстонии. Войска 2-й Ударной армии развивали наступление в направлении Кингисепп-Нарва. Батальон, в котором находился наш земляк, двигался в боевых порядках, содействуя пехоте и танкам, выполнял работы по закреплению рубежей. Враг цеплялся за каждый населённый пункт. Свой отход он прикрывал крупными силами мотопехоты, усиленной артиллерией. В одном из боёв за эстонский хутор, поднявшись в атаку, Дмитрий Николаевич почувствовал, как в его ноги мгновенно впились сотни раскалённых гвоздей. Боль пронеслась по ногам, по туловищу, ударила в голову. «Да что же это такое?» Попытался встать… и упал, как подкошенный – сразила адская боль в обеих ногах. Стал опять подниматься – будто кто-то клещами рванул за колени и держит. И тут вспомнил всё: вызванный шоком провал в памяти исчез. Глянул в сторону ног и запричитал. От душевной и физической боли одновременно. Увидел раздробленный от разрывного снаряда окровавленный голеностопный сустав левой ноги. «Так, значит, оторвало», – подумал он спокойно. Пододвинул, дотянувшись до голенища, поближе, осмотрел её. От вида сине-белого среза голени к горлу подступила тошнота. Перевёл глаза на правую ногу. Она оказалась тоже простреленной. Не торопясь, развернул лохмотья брюк и кальсон. Нога была усеяна ромбиками осколков – будто сотни лесных клещей впились в неё. Машинально попробовал их вытаскивать – не получилось. Накрепко засело в теле калёное железо. С поля боя его вытащил боец-татарин, затем однополчане на плечах по глубокому снегу доставили до ближайшего хутора. Это были молодые воины: казахи, туркмены, татары, юноши других национальностей. К этому времени из тех, с кем он начинал войну, никого не осталось, сменилось уже несколько поколений. Санчасть отставала от стремительного наступления войск, поэтому фронтовые друзья приказали местному эстонцу на конных санях везти раненого в тыл, дав при этом Болдаеву пистолет для конвоя эстонца: мог же и не довезти куда надо. Весь этот путь Болдаев, боясь потерять сознание, держал своего извозчика на прицеле. И опять госпиталь, ампутация левой ноги. Снова начинал учиться ходить. Так окончился ратный путь молодого бойца.

За мужество и отвагу старший сержант Болдаев был награждён многими боевыми орденами и медалями.

И на мирном послевоенном фронте он служил святому общенародному делу социального развития родного села. Спросите подхоженцев, кто такой Дмитрий Николаевич? Люди старшего поколения сразу ответят: это тот мужественный человек, который, будучи инвалидом 2-й группы, косил на конной косилке хлеб, траву, по две нормы за смену. Это он организовал и возглавил в 1945 году звено из трёх человек по уборке зерновых и убрал весь урожай, за что был отмечен правительственной медалью «За доблестный труд» и занесён на районную доску почёта. Это ему позже был вручён знак «Отличник советской торговли».

На этом наша беседа была окончена. Как бы подводя итоги, Дмитрий Николаевич сказал:

– Сознание того, что я кому-то нужен, что факты моей скромной биографии кого-то заставили задуматься – вдохновляют, придают силы. Меня иногда спрашивают, счастлив ли я? Ведь столько трудностей пришлось пережить. Отвечаю, не колеблясь, да, счастлив. Были трудные годы, но это была моя молодость, молодость моего поколения. Время, когда надо родиться, не выбирают. Не выбирали и мы своё, а жили, как оно нам велело.

Не скрою, домой возвращался с чувством победителя. Я узнал об этом человеке то, чего от него до сего времени не знал. Думается, не знали этого и многие читатели.

Горькая правда тыла

То, что сегодня именуется прошлым, и стало объектом исторического изучения, когда-то было личной жизнью каждого из ветеранов Великой Отечественной войны и трудового фронта. Поэтому не случайно, накануне Дня Победы, возникла необходимость организовать встречу старшеклассников с удивительным человеком, Марией Лаврентьевной Беляковой. Родилась она в 1919 году. Трудовая жизнь Марии Лаврентьевны началась так же, как и у многих миллионов её сверстниц. Деревня, с красивым названием Подхоженские Выселки в 30-е годы несла свой крест в обеспечении страны продовольствием. Их колхоз «Смычка» был в то время в числе передовых, получал хорошие урожаи, имел животноводческие фермы. О достигнутых успехах говорит такой факт: в 1937 году колхозникам выдали по 7 килограммов зерна на трудодень.

Крестьянская привычка трудиться столько, сколько надо, выделяла Марию среди других. Эта на вид хрупкая женщина была из племени некрасовских героинь, которые «коня на скаку остановят, в горящую избу войдут».

Мирной и тихой жизнью жила Мария Лаврентьевна Беликова в родном селе. Было маленькое семейное счастье, маленькие семейные заботы. О доме, о трудоднях, о новых обоях и пластинках к патефону. И за всем этим обыкновенном будничном, мелькающим как спицы в колесе, всё некогда было подумать о большом и главном – о своём месте на земле, о своём месте в жизни.

Но вот грянула война. Безмятежное солнечное утро 22 июня, а после полудня – резкий, сбивающий с ног удар, – речь Молотова…

Старшее поколение помнит слова песни, которые звучали как набат: «Вставай страна огромная, вставай на смертный бой».

Куда-то вдаль отодвинулись маленькие семейные заботы. Над большой семьёй, над Родиной, нависла беда. Решается судьба миллионов Беликовых, Селивановых, Лобимцевых… Быть или не быть нашему счастью.

– Сотни мужчин и парней, – вспоминает Мария Лаврентьевна, – ушли из наших сёл и деревень на фронт. А мы, юноши и девушки, заменившие их у фабричных станков и на полях, не ходили в атаку не взрывали вражеские эшелоны. Мы просто кормили страну и армию хлебом.

Звериное лицо фашизма 22-х летняя Мария увидела в первые месяцы войны. 24 ноября 1941 года со стороны города Новомосковска пришли немцы и заняли их село.

Но предоставим слово тому, кто видел их. Очевидец событий оккупации часто трогает воротничок своей кофточки, словно этот просторный воротничок её душит, и медленно рассказывает:

– Вначале проскакали через деревню ихние мотоциклисты. Потом прошло 6-8 танков, а следом за ними пошла пехота на машинах. Спешили на Серебряные Пруды. К ночи стали на постой. Часть какая-то особая: у каждого солдата по бокам каски нарисованы чёрные молнии. Тут началось такое, о чём вспоминать-то горько и тошно. Всю ночь немцы шастали по дворам, птицу, скотину резали, заставляли стряпать им, по сундукам, по кладовкам шарили, что им было подходящее – забирали. От этого шума на двор было страшно выйти, право слово!

По рассказам ветерана террор начался сразу же. Выявили членов правления, колхозный актив. 27 ноября группу из 21 человека вывели в поле, поставили у скирды и расстреляли. Среди них было 7 активистов села: 3 женщины и 4 мужчины. Их казнили за то, что они не хотели видеть свою Родину на коленях.

Из сообщения Совинформбюро от 12 декабря 1941 года:

«6 декабря 1941 года войска Западного фронта, измотав противника, перешли в контрнаступление против его ударных фланговых группировок. В результате начатого наступления эти группировки разбиты и поспешно отходят, бросая технику, вооружение и неся огромные потери».

Мария Лаврентьевна вспоминает, что при бегстве одна из фашистских машин была брошена. В ней находились посылки немецких солдат, которые они не успели отправить адресатам в Германию. Разложив одну из них на снегу, односельчане увидели содержимое: два поношенных детских костюмчика, кукла без ноги и две измятые серебряные ризы с икон…

Раскаты артиллерии доносятся всё глуше, линия боя отодвигается на запад. А в селе уже вновь начинает завязываться жизнь. Оно сразу сбросило с себя оцепенение, ожило, и рассеялись тени кошмара прошлых дней.

И теперь смысл жизни тружеников тыла был в лозунге «Всё для фронта!» Женщины, старики, подростки работали, в основном, вручную, поскольку рабочие лошади, тракторы были мобилизованы на фронт. Приходилось вручную перетаскивать комбайн от скирда к скирду.

Возили зерно в города Венёв и Треполье на оставшихся лошадях и волах. Приходилось делать всё: и молодых тёлок приучали таскать борону (тут она заплакала, видно, вспоминая те, давние слёзы, невыносимые трудности). С утра косами косили траву на сено, а потом шли вязать снопы. Они растили хлеб победы.

– Мы научились ничего не просить для себя, – говорит она. – Трудное то время вытравило в нас свойственное многим детям эгоизм, капризность, требовательность. Паёк делился поровну, и нужна была достаточная сила воли, чтобы ту небольшую долю хлеба, что положено на весь день, не проглотить сразу – ведь всё время хотелось есть. И не расслабляла, не заманивала, а, напротив, дисциплинировала мысль, что если съем всё сейчас, то мама потом отрежет от своей доли. Нельзя было такое допустить: мамы худели и старели на наших глазах. От работы, забот, похоронок.

Да, судьба нашей страны решалась не только теми, кто воевал на фронте, но и теми, кто в это время выращивал хлеб, выдавая в день по четыре нормы, кто, как мы говорим, ковал победу в тылу. Одной из них и была наша собеседница.

Время мало изменило Марию Лаврентьевну. Это женщина с доброй улыбкой и задорным взглядом. Человек прекрасных душевных качеств.

Какие были времена!

История Великой Отечественной войны 1941-1945 гг. неисчерпаема. Листая её страницы, мы отдаём дань мужеству тем, кто с оружием в руках в жесточайших сражениях отстоял честь и свободу нашего государства, кто в годы военного лихолетья нёс на своих плечах груз величайшей ответственности – «за Россию, за народ и за всё на свете».

Сегодня им имя – ветераны. О себе они могут сказать словами поэта-фронтовика Анатолия Чепурнова белее значимо:

День и ночь мы дышали войной,

И в солдатах остались навек…

Они воины и не только в прошлом. Они и сегодня в строю. Их слово, искреннее и доверительное, доносит до новых поколений людей правду о советском народе-победителе, высвечивают истоки великого человеческого деяния – подвига.

Редеют ряды ветеранов. И жаль, что о многих из них не рассказано. Вот, к примеру, живёт в нашем селе Алексей Максимович Дергачёв. Простой, скромный односельчанин. Но мало кому известно, что он, не обстрелянный по-настоящему, недавно закончивший школу паренёк, шагал по дорогам войны, шагал из бедного, трудного, скупого на радости детства в новую, ещё неведомую взрослую жизнь, в свой первый бой. Он бил фашистов на переднем крае фронта Курской дуги, участвовал в рейдах 6-й отдельной лыжной бригады, истребляя вражеские танки (в то время он был наводчиком 76-миллиметровой пушки 31-го истребительного батальона танков 1849 артполка, дважды был ранен).

Удивительное свойство имеет человеческая память! Порой, недавнее, вот-вот прошедшее, забывается и требует напряжения, чтобы вспомнить. И, напротив, казалось бы, безвозвратно ушедшее, далёкое, вдруг оживает, становится ярким, почти осязаемым, будто это происходит сегодня, сию минуту.

– Наша гвардейская стрелковая дивизия, – вспоминает Александр Максимович, – стояла перед началом Курской битвы во втором эшелоне боевого порядка наших войск. Но поскольку сплошным танковым строем гитлеровцы сумели взломать нашу оборону, то уже к рассвету 6 июля 1943 года мы с марша вступили в бой.

Курская дуга! Так в сорок третьем назывался обращённый на запад от Курска выступ линии фронта. Он глубоко вдался в оперативное построение войск. Здесь, в огненной купели гигантского сражения, и произошло настоящее боевое крещение А.М.Дергачёва.

5 июля 1943 года гитлеровские дивизии перешли в наступление. Враг пытался вогнать в боевые порядки наших войск мощные танковые клинья, прорвать фронт, выйти на оперативный простор. В бой вступили огромные силы пехоты, танков, артиллерии, поддерживаемые многочисленной авиацией.

– Грохот орудий, – продолжает Алексей Максимович, – с утра до вечера не умолкал ни на минуту. От густой копоти мы были похожи на кочегаров, непрерывно кидающих в топку уголь, в бешеном темпе, в дыму горящих танков, взрывов снарядов, стрельбы всех видов оружия. Блестят только белки глаз и зубы… Каждый, обливаясь потом, делал свою работу, как в гигантском цехе, уже забыв о страхе, отдавшись на волю случая, убьёт или не убьёт. В такой рубке всё равно не убережёсся, и руки делали нужное почти автоматически.

Безмерно тяжёл труд солдата, но он – главный человек на войне. Чаще всего, они знают, чем кончится война, но они никогда не знают, чем для них лично кончится бой. И так было всегда, во всех войнах. Угроза ранения и смерти много раз были от А.М.Дергачёва в четырёх шагах и, наверное, ещё ближе. И когда шёл он впереди вместе с атакующими под Белгородом, и под пулемётной пургой освобождая Харьков, и в танковом десанте у берегов Дуная, и на наблюдательных пунктах на передовой у стен Будапешта. За храбрость, стойкость и мужество, проявленные в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками, Указом Президиума Верховного Совета СССР он был награждён орденом Отечественной войны первой степени, медалями «За Отвагу», «За взятие Будапешта», «За победу над Германией».

Как дорогую реликвию хранит он документы, подписанные командиром дивизии и начальником политотдела, подтверждающие, что ему за время войны объявлено восемь благодарностей Верховного Главнокомандующего, в том числе: за освобождение города Яссы (Румыния), Сольнюк (Венгрия), за взятие городов Трново (Болгария) и Малацки (Чехословакия), города и нефтяного района Цистерсдорф (Австрия).

Когда я спрашивал Алексея Максимовича о том, кем он был на фронте, отвечал скромно и кратко: разнорабочим войны. Не было в его ратном труде особой романтики. Строил блиндажи, наводил переправы, устанавливал и снимал мины, ремонтировал фронтовые дороги. Одним словом – занимался будничной, малозаметной, но крайне необходимой работой.

Идут годы, всё дальше от нас суровая пора Великой Отечественной войны. Вырастают новые поколения, для которых война – страницы героической истории. Ветеранам, носящим на груди боевые ордена и медали, есть что поведать молодым людям. В бронзе и серебре их наград запечатлены великие события минувшей войны, исторические победы, одержанные советскими воинами над фашизмом.

В заключение нашей встречи А.М.Дергачёв произнёс:

– Оглядываясь на свой жизненный путь, путь моих боевых друзей, переживших и выдержавших труднейшие испытания, мне хочется сказать, что наше поколение было достойно своего времени, и, если бы нам пришлось жизнь начать сначала, мы бы её начали и прожили, как прежде. Потомкам, детям нашим не приходится краснеть за юность своих отцов.

И мне подумалось, как всё изменилось, но каким неизменным остаётся человек! Такой же скромный, сдержанный, спокойный, такой же бесконечно чуждый самоуспокоению, трудолюбивый, он не изменил ни одной черте солдата, готового в любую минуту встретить свою судьбу, как бы сурова она ни была.

И невольно вспоминаются слова Александра Твардовского:

Какие были времена!

Какие люди были!

И есть, с нами рядом!

Гектары обороны

У деревенской девушки Лизы Ефремовой, конечно, не было никакой родовой поколенной росписи или родословного древа. Не записывались её предки в фамильные книги священников и купцов. В доме не держали даже семейного альбома фотографий. Сама она о себе рассказывает без особой охоты. И о детских её летах сохранились самые скудные сведения.

Одно лишь известно, что родилась она в 1919 году в крестьянской семье в селе Кривцово Боховского района Орловской области, что на реке Оке.

– Вы, вот, спрашиваете, что мы вспоминаем о своей молодости? Я и не знаю, что сказать. Не удаётся ничего… Где же нам молодость вспомянуть? Нам ведь её не досталось. В семье нас было восемь, я младшая. Питание плохое. Кое-как сводили концы с концами. Жили без света, с коптилками. Не хватало то хлеба, то соли, часто питались тыквой. В школу ходить было не в чем. Писать и читать научилась от старших братьев и сестёр…

В конце 30-х годов, перед войной, её, как и других девчат семнадцати-восемнадцати лет, которые покрепче, направили учиться на курсы трактористов. Зимой прошли курсы. Весной уже пахали. Ещё до пахоты готовили свои «ХТЗ» с металлическими колёсами на шипах, без кабины, без стартёров и пускачей. Они требовали ухода и силы не женской. Не хватало умения и опыта. Бывало, разъехаться не могли, и виляли, и вкривь шли, а бригадир – тот не кричал. Понимал – дети ведь. Только скажет: «Эх, девки, девки!»

Тот день, когда наползла фашистская оккупация, и далеко окрест разносился запах гари взорванного районного элеватора, Елизавета запомнила на всю жизнь. Грохот пушек и вой самолётов застал их врасплох. Война. Они надеялись, что от неё можно уйти, убежать.

При эвакуации гнали скот, технику, перевозили оборудование через Оку, а когда была разбита переправа, оставшиеся тракторы на ходу пускали с берега в воду, чтобы не достались оккупантам. Отличный механизатор, одна из лучших работников МТС, она со слезами на глазах выводила из строя своего стального богатыря…

Весна 1943 года была ранней. Будто наперекор кровавым зорям на фронтах, наперекор жгучей боли похоронок, взошёл цветением сирени апрель. «Всё для фронта, всё для победы!» – в этом лозунге был сосредоточен смысл жизни тружеников тыла. Женщины, старики, подростки работали больше всего вручную. Они растили хлеб – Хлеб Победы.

– Работали от зари до зари, – вспоминает Елизавета Павловна. – Едва рассветёт – мы уже в поле. Нередко и ночевали там. Каждой весточке с фронта вместе радовались, над каждой похоронкой плакали вместе….

«Гектары обороны»… Политые потом и слезами, они ещё крепче сплотили людей. Колхозники получали урожаи, рекордные для того времени. Об этом говорят строки Почётной грамоты, датированной 1943 годом. Дословно: «Награждается трактористка Е.П.Ефремова за показатели в соревновании по крутому подъёму сельского хозяйства, за высокую выработку на тракторе ХТЗ – 450 га».

Указом Президиума Верховного Совета СССР от 6 июня 1945 года она награждена медалью «За доблестный труд в период Великой Отечественной войны».