Репортер

– Прошу прощения, – сказал Оросео, придя в себя. – Нет, это не его дочь. Если бы вы видели его дочь, вы бы поняли, почему я так развеселился. Она очень полная женщина, мистер Кейд. Очень респектабельная, понимаете, но очень тучная. Говорят, чтобы поддерживать грудь, она шьет лифчики на заказ. Ее задница…

– Бог с ней, с ее задницей. Кто эта девушка, которая приехала с ним?

– Ах! – Оросео покачал головой. – Если бы мне давали десятидолларовую купюру каждый раз, задавая этот вопрос, я смог бы купить «мерседес», о котором давно мечтаю. Каждый день, каждый час, с тех пор как она здесь, меня спрашивают, кто она.

– Это мне еще ни о чем не говорит, – остановил его Кейд.

– Ее зовут Хуана Рока.

– Это я уже выяснил сам. Кто она и чем занимается?

– Я знаю, чем она занимается, – сказал Оросео и покачал головой. – Она новая любовница сеньора Барреды. В этом не может быть никаких сомнений, но ответить на вопрос о том, кто она, несколько сложнее. Я наводил справки. До встречи с сеньором Барредой она была танцовщицей в клубе «Сан-Диего» в Мехико. Известно, что она была дружна с некоторыми тореадорами. Лучше сказать, что тореадоры были дружны с ней. – Оросео многозначительно поднял указательный палец и улыбнулся Кейду. – Есть тонкая разница. Я хочу сказать, что тореадоры, хотя и были дружны с ней, не сумели зайти далеко и реализовать свои намерения. Мне ведь не нужно объяснять вам, какие намерения имеют тореадоры, когда видят такую красивую девушку, как Хуана Рока?

– Конечно.

– И мне не нужно угадывать намерения знаменитого фотографа, который, очевидно, ею заинтересовался?

Кейд допил кофе.

– Давайте еще немного поговорим на данную тему. Мексиканский кофе действительно превосходен.

– Так и есть.

Оросео радостно улыбнулся и щелчком пальцев подозвал проходившего мимо официанта. Наступила пауза, длившаяся, пока им снова наполняли чашки.

Потом Кейд спросил:

– Что здесь делает сеньор Барреда? Я бы предположил, он не слишком занят своими кораблями, раз находится в Акапулько.

– Да, и вы имеете основание для такого предположения, не так ли? – задумчиво произнес Оросео. – Но никогда нельзя делать поспешные выводы. Вообще-то, он восстанавливается после сердечного приступа. Врачи посоветовали ему солнце Акапулько. Вот почему он здесь. Его сыновья сейчас сами ведут дела.

– Сердечный приступ?

– Довольно серьезный. Был момент, когда он был на грани жизни и смерти.

Кейд задумался над услышанным. Оросео предвосхитил его следующий вопрос:

– Вам, наверное, любопытно знать, для чего старик с плохим сердцем остановился в отеле «Хилтон» с красивой и полной жизни молодой женщиной, такой как Хуана Рока? Разве не это вас занимает?

– Да, мне было бы интересно знать, – подтвердил Кейд, улыбаясь Оросео.

– Должен сказать, что женщины, особенно такие красивые, как Хуана, вдохновляют на приключения. Здесь это очень легко и в некотором смысле даже пикантно. Дома сеньор Барреда столкнулся бы с труд-ностями. Но в Акапулько никто не осудит его любовные похождения. Вот он и решил не отказывать себе в удовольствиях. Но дело того явно стоит.

– Похоже что так, – согласился Кейд и внезапно почувствовал себя опустошенным.

Если Барреда готов рисковать жизнью ради Хуаны, то Кейд счел себя не вправе вмешиваться в их отношения, хотя Хуана и потрудилась поменять номер. Он вдруг восхитился стариком и понял, что несправедливо было бы испортить такой медовый месяц.

Кейд пожал плечами:

– Ну хватит болтать о сеньоре Барреде и его любовнице. Пора идти. Как насчет поездки в горы?

Оросео попросил официанта принести счет.

– Увы, это невозможно. Я должен вернуться в офис. – Он подписал чек замысловатым росчерком. – Мистер Кейд, могу я дать вам совет? Обычно я этого не делаю, но вы мне нравитесь. Совет простой: в Мексике много женщин и выбрать среди них для себя пассию несложно. Поговаривают, что любовь к Хуане фатальна. Она современная Кармен. Двое тореро уже погибли из-за нее. Вы не можете успешно сражаться с быком, если ваш ум занят женщиной. С этим предостережением, мистер Кейд, я вас оставляю. Будьте осмотрительны, прошу вас. Если вы проявите дальновидность, вы избежите неприятностей. Помните, что женская красота часто бывает только приманкой, прикрывающей острый крючок. – Оросео пожал руку Кейду. – Я восхищаюсь вашим талантом. До скорой встречи.

Наблюдая, как Оросео быстро шагает к машине, Кейд подумал, что едва ли задержится в Акапулько надолго. Когда Оросео уехал, Кейд покинул ресторан. Он постоял у своего джипа, долго глядя на звезды, ярко сияющие синим светом на фоне черного бархата неба. Горячий воздух казался приторным. Он слышал шум моря – волны то набегали на берег, то отступали. В отдалении виднелась гора. Фары спускающихся с нее и поднимающихся машин, когда те появлялись и исчезали за растущими вдоль дороги деревьями, походили на светлячков.

Погруженный в свои мысли, Кейд поехал обратно в отель. Он думал о Хуане и ее любовнике.

Приехав в отель, Кейд сразу отправился к себе в номер. Там он заказал телефонный разговор с Сэмом Уондом, назвав его домашний номер. Кейд хотел узнать, не собирался ли Уонд предложить ему какую-либо работу.

Лучше уехать из Акапулько на следующее же утро. Кейд был уверен, что, получив новое задание, забудет о Хуане. Он сказал себе, что не имеет никакого права мешать пожилому человеку. Барреда не стал бы так рисковать здоровьем, не будь он сильно влюблен в эту девушку.

Сидя на кровати и закурив сигарету, Кейд принялся наблюдать за отражением луны в море.

Звонок раздался через двадцать минут.

– Мне сказали, ты уехал на неделю, – сообщил Уонд, переходя, как обычно, на крик.

– Смотри не повреди мне барабанную перепонку. У меня изменились планы. В чем дело, Сэм?

– А что у тебя случилось? – спросил Уонд, слегка понизив голос. – Какая-то красотка сумела устоять перед тобой?

– Не будем об этом. Звонок стоит денег. Так в чем дело?

– Бой быков, – доложил Уонд. – В следующем месяце появится первый выпуск нового журнала. Он называется «Смотри сам». Очень пафосный, куча напыщенной ерунды и крестовый поход за нравственные ценности, но у них уйма денег. Они собираются бороться за запрет корриды, поэтому им нужны соответствующие фотографии. Надеюсь, ты не перетрудишься? Но они предлагают три тысячи плюс двадцать пять процентов сверху за возможность публикации фотографий за пределами Штатов. Ты понимаешь, чего они хотят: загнанные лошади, умирающий бык, трусливый тореадор, туристы с садистскими наклонностями. Мне не нужно тебя учить. На это воскресенье намечен подходящий бой. Я спрашивал Крила. Он говорит, быки будут хороши. Выступает Диас. Настоящая звезда. Он сейчас в зените славы. Знаменитость. Ну что, возьмешься?

Предложение устраивало Кейда.

– Ладно, Сэм, я согласен. Пусть Крил закажет билеты. Мне нужно по месту в первом и втором рядах, у арены, плюс еще два боковых места, по разные стороны. Мне понадобится много пространства.

– О’кей.

– Скажи ему, что я хочу поговорить с Диасом до и после боя.

– Это может оказаться сложновато. Диас теперь знаменитость. Еще и не захочет позировать на камеру.

– Это дело Крила. Скажи ему, я прошу организовать встречу.

– Ладно. Забронировать для тебя номер в «Президенте»?

Кейд заколебался. Его взгляд остановился на двери между номерами.

– Нет. Я позабочусь об этом сам. Ты получил последние фотографии, которые я тебе послал?

– Только что доставили. Они сенсационные! Вэл, ты действительно гений. Я серьезно. И…

Кейд, который все это слышал не раз, осторожно положил трубку. Некоторое время он сидел, размышляя.

Ему нравилось новое задание. Оно давало возможность вновь проявить себя. Это был вызов. Ему придется работать с быстродействующим затвором и, поскольку света будет не хватать, с широкой апертурой[2]. Глубина резкости представляла собой открытый вопрос, но Кейда увлекали трудные задачи.

Он взял телефонную трубку и расспросил администратора отеля о самолетах, вылетающих завтра в Мехико. Тот сообщил, что рейс будет в девять пятнадцать утра. Резервировать место нет необходимости. Самолет никогда не бывает полон.

Кейд поблагодарил и повесил трубку. Затем посмотрел на дверь, ведущую в соседний номер. Он подошел к ней и, приложив ухо, прислушался. Ни звука. Кейд вышел на балкон и, наклонившись, попробовал заглянуть в окно соседней комнаты. Оно было закрыто, свет не горел.

Кейд вернулся в свой номер.

Девушка, верно, решила пошутить, подумал он, потирая затылок и морщась. Она не меняла номер. Глупый, дурацкий розыгрыш.

Кейд взял сумку из шкафа и начал собираться. Он был зол на себя. Разве он не дал себе слово, что не будет вмешиваться? Тогда зачем так волноваться? Собрав вещи, он подумал: не спуститься ли в бар? Но было уже немного за полночь. И Кейд решил лечь спать.

Он разделся, однако, прежде чем пойти в ванную, снова прислушался у двери в соседний номер. Снова тишина.

– Ну и черт с ней! – выругался он вслух.

Он постоял некоторое время под холодным душем и, когда наконец выключил воду и вытерся, ощутил легкость и спокойствие.

Едва он вышел из ванной, зазвонил телефон. Прежде чем поднять трубку, Кейд надел пижамные брюки. Он думал, что это опять Сэм Уонд: наверняка забыл сообщить какие-то детали, касающиеся нового задания.

– Алло? – произнес Кейд.

– Привет. Я увидела свет.

Ее голос и акцент Кейд узнал сразу. Сердце быстро забилось, и перехватило дыхание.

– О, вот как?

Это было все, что Кейд мог ответить.

– Да. Я вас не побеспокоила?

– Нет… нет… конечно нет.

– Это хорошо. Я хотела сказать, что с моей стороны дверь не заперта.

Кейд чувствовал невыносимое удушающее волнение.

– Я собирался лечь спать, – сказал он, чувствуя, что голос его дрожит.

– И я в постели.

Он положил трубку, быстро прошел через комнату, отодвинул засов на двери и открыл ее. Кейд остановился, заглянув в соседний номер.

Хуана прикрыла ночник синим шелковым шарфом. Но света было достаточно, чтобы увидеть ее, лежащую в кровати. Блестящие черные локоны покрывали обнаженное тело. Хуана смотрела на него и улыбалась.

Кейд вошел в комнату и закрыл дверь.

Они спешили как сумасшедшие, чтобы успеть на самолет, и примчались в аэропорт за семь минут до отправления. Пассажиров было всего восемь: несколько американских туристов – с камерами, в цветастых одеждах и огромных сомбреро.

Как и следовало ожидать, рейс задержали. Оказалось, беглецы зря гнали машину, рискуя съехать в кювет. Самолет взлетел в девять пятьдесят пять.

Приключение – а для Кейда это было захватывающее приключение – слегка омрачало чувство вины.

Когда начался рассвет и они лежали бок о бок, устав заниматься любовью, она сказала, что поедет с ним в Мехико.

– Кто тебе сказал, что я еду в Мехико? – удивленно спросил он.

– Я слышала, как ты разговаривал по телефону. Ты собираешься фотографировать бой быков, не так ли? Я отправлюсь с тобой.

– Но ты не можешь этого сделать. – Теперь, когда его желание было удовлетворено, он вспомнил о Барреде. – Ты забыла, что не одна здесь? Ты должна подумать о нем. Что он скажет?

Она подняла длинную ногу и посмотрела сквозь полумрак на свою маленькую, изящную ступню.

– У меня красивые ноги, правда? – сказала она. – Смотри. Не у каждой девушки такие красивые ноги.

Кейд резко сел:

– Нет, послушай. Мы не должны этого делать! Он болен. Он влюблен в тебя. Он…

– Он стар, и мне с ним скучно, – сказала Хуана, опуская ногу. – Я упаковала вещи. Мой багаж у швейцара. Завтра я еду с тобой в Мехико.

– Я не могу тебе этого позволить! Я не…

– Он всегда меня утомлял. Мне не следовало приезжать сюда с ним. Это была ошибка. Что мне делать с таким стариком? Я возвращаюсь в Мехико. Если я тебе не нужна, скажи, и я поеду одна.

– Но что ты ему скажешь? – обеспокоенно спросил Кейд и наклонился над ней, пытаясь разглядеть ее лицо в полутьме.

– Я ничего не буду говорить. Он поздно встает. Когда он проснется, меня здесь уже не будет.

Кейд был искренне потрясен:

– Так себя не ведут. По крайней мере, ты должна передать ему записку.

– В записке нет необходимости. Портье скажет ему, что я уехала. Это все, что ему нужно знать.

– Ты не можешь так поступить! Это унизительно для него. Ты должна либо увидеть его, либо написать ему. Я помогу тебе написать письмо. Давай сделаем это прямо сейчас.

– Сейчас мы снова займемся любовью.

Хуана обняла Кейда и поцеловала его, выгибаясь всем телом, чтобы прильнуть к его обнаженной груди.

Когда Кейд проснулся в следующий раз, было уже восемь часов. Торопясь одеться, оплатить счет и перенести в машину багаж, он забыл о письме Барреде.

Лишь когда любовники были уже на полпути в Мехико, он вспомнил об этом. Кейд подумал о старике и почувствовал угрызения совести. Он посмотрел на Хуану, сидевшую рядом. Кейд видел ее явно счастливую улыбку и с трудом верил, что эта девушка могла безжалостно обойтись с кем-либо, и все-таки ее отношение к старику казалось неоправданно жестоким.

– Я знаю маленький домик, который мы можем снять, – проговорила Хуана, глядя ему в глаза. – Он выходит окнами в парк Чапультепек. Домик очень хороший, хотя немного дороговат. Мы можем арендовать его на неделю, месяц или год. Это лучше, чем жить в отеле, не так ли? Я прекрасно готовлю. Буду присматривать за домом и готовить. Тебе понравится, хорошо?

На ней было дорогое белое платье без рукавов, на ушах сверкали золотые клипсы, а на шее драгоценное колье. Сама мысль о том, что такая красивая и утонченная женщина может заниматься домашним хозяйством и готовить, заставила Кейда рассмеяться.

Хуана нахмурилась:

– Думаешь, я не умею готовить?

– Я этого не говорил, – поспешно ответил он, чтобы она не обижалась. – Уверен, что умеешь, но сколько же слуг тебе понадобится?

– Слуги? – Она поморщилась. – Мне не нужны слуги. Если у нас будут слуги, как же мы сможем заниматься любовью когда захотим, в любое время дня? Кто захочет делить дом любви со слугами?

Кейд был тронут. Все женщины, которых он знал раньше, в первую очередь заводили слуг.

– По-моему, это замечательно, – восторженно сказал он. – Тогда снимем дом.

Хуана погладила его руку и улыбнулась:

– Я обо всем позабочусь. У тебя есть деньги? Они понадобятся, чтобы все устроить. – Она открыла сумку и заглянула внутрь. – У меня всего шестьсот песо. Бедный Мануэль очень скуп.

– Ты мне о нем напомнила. Право, нужно послать ему телеграмму.

– Я спросила, нет ли у тебя денег, – сказала она, отводя руку. – Твои разговоры о Мануэле наводят на меня тоску.

Кейд вздохнул. Он вынул бумажник и дал ей пять тысяч песо.

– Когда мы доберемся до Мехико, я обналичу чек. Это все, что у меня есть сейчас.

– Пяти тысяч достаточно. Ты увидишь, я очень бережлива. – Хуана снова начала гладить его руку, глядя ему в лицо блестящими темными глазами. – Я так тебя люблю. Мы будем невероятно счастливы вместе. Я бы очень хотела заняться с тобой любовью прямо сейчас.

– Я тоже, – отозвался Кейд, беря ее за руку. – Но не думаю, что другим это понравится, правда?

Хуана хихикнула:

– Правда.

Они прибыли в Мехико в двенадцатом часу. Адольфо Крил, представитель Сэма Уонда в Центральной Америке, встречал их. Это был толстый лысеющий человек с вежливыми манерами. На нем была шляпа с изогнутыми полями и поношенный светло-коричневый костюм, который был ему несколько мал.

Крил не скрывал своего восхищения, когда Кейд небрежно представил его Хуане. Крил снял шляпу и поклонился так низко, что Кейд испугался, как бы толстяк не упал.

– Вы достали билеты? – спросил Кейд, после того как польщенная Хуана одарила Крила ослепительной улыбкой.

– Конечно, – ответил Крил. – Вы будете довольны, сеньор. Все так, как вы потребовали.

– Когда я увижу Диаса?

Вежливая улыбка Крила померкла. Он заглянул в шляпу, нахмурился и грустно покачал головой:

– К несчастью, сеньор, это невозможно. Тысяча сожалений. Сеньор Диас никогда ни с кем не видится перед боем, даже с президентом. Он очень религиозный человек. Он молится и молится, прежде чем выйти на арену. Нет, это невозможно.

– Я должен встретиться с ним перед боем, – отрезал Кейд. – Я сказал мистеру Уонду, чтобы вы это устроили.

Крил переступил с одной ноги на другую и ударил себя рукой по толстой ляжке:

– Сеньор Кейд, клянусь, я сделал все возможное. Никто не мог бы сделать больше, чем я, но сеньор Диас твердо держится своих принципов. Он ни с кем не встречается ни до, ни после боя.

– Диас – тупой надутый индюк! – воскликнула Хуана, и ее глаза вспыхнули. – Если ты действительно хочешь его видеть, кариньо[3], я все улажу. Ты увидишь, в Мексике есть много вещей, которые я могу для тебя сделать. А теперь я тебя оставляю. Я должна позаботиться о доме. Мы поселимся в нем завтра. А сегодня давай проведем вечер в «Президенте». Подожди меня там. Я присоединюсь к тебе во второй половине дня.

– Эй, подожди минутку, – произнес Кейд. – Ты действительно хочешь сказать, что можешь устроить для меня встречу с Диасом?

– Ну конечно. Я никогда ничего не говорю зря. – Она обняла его за шею и поцеловала в губы. – Я люблю тебя, кариньо. Позаботься о моем багаже.

С этими словами она исчезла.

Кейд посмотрел на Крила, глупо улыбавшегося своей шляпе. Поймав взгляд Кейда, тот заявил:

– Вам очень повезло, сеньор, что у вас такая красивая леди, которая способна сделать невозможное.

– Да уж, – хмыкнул Кейд и, взяв сумку со своими вещами, направился туда, где его ждал багаж Хуаны.

Поскольку Кейд был простодушным и порядочным человеком, он не переставал удивляться своему непрерывному успеху и всегда благодарил за него небеса. Он часто вспоминал, какое волнующее впечатление произвела на него первая победа: в десятилетнем возрасте он выиграл приз в тысячу долларов за лучшую любительскую фотографию в конкурсе, организованном журналом «Уорлд». С тех пор все в жизни Кейда шло как по маслу. У него никогда не было серьезных болезней. У него всегда водились деньги. Он привык к хорошим автомобилям. Он никогда не был голоден. Он никогда не был несчастен и никогда не чувствовал себя одиноким: рядом всегда хватало красоток, готовых разделить с ним постель.

Возможно, поэтому внезапное появление Хуаны в его жизни не удивило Кейда так сильно, как могло бы удивить менее удачливого человека. Но это не значит, что Кейд не был немного ошеломлен и не оценил этот роскошный подарок богов.

Заказав в баре отеля «Президент» бокал горького чинзано со льдом и глядя на освещенный искусственный водопад, он пытался вспомнить события последних двенадцати часов.

Хуана представляла для Кейда загадку. Эта девушка призналась, что влюбилась в него с первого взгляда, едва увидев его у стойки ресепшен в «Хилтоне». Она навела справки и выяснила, кто он такой и в каком номере остановился. По словам Хуаны, для нее было простым и естественным решением поменять номер в отеле. Она была уверена, что тоже понравится Кейду, и поэтому поселилась в номере по соседству. До сих пор у них не было времени узнать друг друга получше, хотя Хуана, казалось, знала о Кейде гораздо больше, чем он о ней. Но и в этом не было ничего удивительного, ведь он знаменитость, публичная фигура. Их занятия любовью были такими страстными, их так влекло друг к другу. Такого Кейд не испытывал еще ни с одной женщиной. Она была одновременно нежной, распутной и умелой.

Думая о ней сейчас, Кейд с тревогой понял, что серьезно влюблен и что жизнь без Хуаны стала бы для него теперь совершенно невыносимой. Он никогда не испытывал таких чувств ни к одной другой женщине. Раньше Кейд всегда говорил себе, что нужно быть осторожным с женщинами и не попадаться на крючок. Теперь мысль о том, что он поселится с Хуаной в одном доме и будет наслаждаться ее обществом, наполняла Кейда жгучим волнением, которое несколько стихало лишь тогда, когда он вспоминал, как жестоко девушка обошлась с Мануэлем Барредой. Но в конце концов, успокаивал он себя, Барреде было шестьдесят пять. Как мог больной старик соответствовать ее энергичной, требовательной, страстной натуре? Кейд был уверен, вспоминая ее взгляд, поцелуи и объятия, что она влюблена в него так же сильно, как и он в нее, и говорил себе, что такая любовь не исчезает в одночасье.

Закончив с аперитивом, Кейд зашел в ресторан и пообедал в одиночестве, гадая, что она сейчас делает, каким окажется их дом, и скучая по ней. Затем он заставил себя подумать о корриде, назначенной на следующий день.

Крил обещал позвонить вечером, чтобы получить инструкции. У него была машина, которую он предоставил в распоряжение Кейда. Сам же Крил готов был выполнять обязанности гида и шофера Кейда.

Кейд объяснил, что собирается использовать во время корриды три камеры, а потому ему необходимо, чтобы Крил сидел рядом и подавал ту камеру, которая потребуется, чтобы он мог вести съемку нужным объективом. Крил ему нравился. Толстяк настолько стремился угодить, что невольно вызывал чувство симпатии. Именно Крил предложил купить большой букет гвоздик для Хуаны. И именно Крил сбегал за цветами и проинструктировал горничную, куда их поставить: для Хуаны и Кейда были сняты два смежных номера.

После обеда Кейд поднялся к себе в номер и лег на кровать. Он хорошо поел и был расслаблен. К тому же он изрядно устал. Вскоре он уснул.

Когда Кейд проснулся, было чуть больше семи, наступили сумерки. Он встал, чувствуя себя превосходно. Раздевшись, он принял душ, а когда вышел из ванной, зазвонил телефон.

Это была Хуана.

Кейд расслышал мужские голоса, громкий смех и гитарную музыку. Какой-то мужчина пел. Его фальцет заставил Кейда стиснуть зубы.

– Откуда ты звонишь? – спросил он подозрительно и обеспокоенно.

– Из кафе, – ответила Хуана. – Здесь так шумно, просто кошмар! Слушай, кариньо, Диас ждет тебя завтра в половине третьего. Он будет в гостинице «Отель де торо». Тебе это подойдет?

– Да, просто замечательно! Как тебе это удалось?

– Это Ренадо, мой очень хороший друг… Он менеджер всех тореро. Он очень польщен тем, что великий Кейд хочет сфотографировать одного из его подопечных. Теперь Диас тоже польщен… надутый индюк!

«Мой очень хороший друг… Что это могло значить?» – подумал Кейд.

– Замечательно! – повторил Кейд. – Но что ты делаешь в кафе, дорогая? Почему ты не со мной?

– Ренадо здесь. Я ухожу, но вернусь только в десять часов.

– Почему?

– Еще столько всего нужно устроить. У меня уже есть дом, но теперь я должна встретиться с агентом и заплатить аванс. Это займет какое-то время, потому что он жулик и мне придется с ним торговаться. Дом очень красивый. Тебе понравится. Мы сможем поехать туда завтра после корриды. Давай пойдем сегодня вечером в ресторан «Негруи»? Там очень вкусно кормят. Ты его знаешь?

– Нет, не знаю.

– Тогда ты получишь незабываемое впечатление. Закажешь столик? Я должна идти. Мне еще так много всего нужно сделать. Ты еще меня любишь?

– Если бы ты была здесь, я бы продемонстрировал силу своей любви, – проговорил Кейд.

Хуана радостно засмеялась.

– Мне бы тоже этого очень хотелось. Адьос, кариньо, – произнесла она и повесила трубку.

Чуть позже позвонил Крил. Кейд рассказал ему о Диасе. Толстяк воскликнул, что это самая замечательная новость, какую он когда-либо слышал.

– Вы не знаете, сеньор, вы не представляете, как я пытался устроить эту встречу. Диас настоящий сукин сын. Леди правильно сделала, что обратилась к Ренадо. Он играет большую роль в организации коррид. Но к нему трудно найти подход. Должно быть, она очень хорошо его знает, если смогла убедить помочь вам.

Эти слова еще больше растревожили Кейда и его растущую ревность.

Крил пообещал позвонить Кейду в два часа и отвезти его в «Отель де торо».

В начале одиннадцатого Хуана вбежала в номер, где ее ждал Кейд.

Покрыв его лицо нежными и страстными поцелуями, Хуана прильнула к нему и замерла в такой позе, пока Кейд не начал ее обнимать. Затем, смеясь, она отстранилась и покачала головой:

– Нет-нет, кариньо. Я ужасно голодна, но не в том смысле. Мне хочется большого аппетитного стейка. Позже…

Кейд был поражен, насколько быстро Хуана приняла душ и переоделась. Еще не было и половины одиннадцатого, как она была готова.

Еда в ресторане «Негруи» была превосходной. Пока они ужинали, Хуана болтала. Теперь все было устроено. Дом идеален. Она внесла арендную плату за неделю. Они смогут жить там сколько угодно. Он доволен Диасом? Этот человек глуп: тщеславный индюк, не больше, но она слышала, что он очень хорошо ладит с быками. Ренадо полон энтузиазма. Пришлось постараться, чтобы вселить в Ренадо энтузиазм. Он имел дело со многими прекрасными матадорами.