скачать книгу бесплатно
– В это воскресенье? Кен! О чем ты вообще думал? У Мэри ведь годовщина свадьбы!
Кен смутно сознавал, что на воскресенье вроде бы было что-то запланировано, но его так захватила мысль о том, как он будет выступать перед полным залом потенциальных клиентов, что он попросту отодвинул все остальное на задний план, сочтя неважным.
Он в смятении посмотрел на Бетти:
– Я совсем забыл! Извини, но актовый зал в школе можно получить только на это воскресенье.
– Но нельзя же так с Мэри!
Мэри была сестрой Бетти: авторитарная, самоуверенная старшая сестра, которую Кен терпеть не мог. Муж Мэри, адвокат по корпоративному праву, по мнению Кена, был самым скучным типом на свете. У них имелся большой, импозантный дом в Форт-Лодердейле. Теперь Кен вспомнил, что они отмечают десятилетие со дня свадьбы. Вспомнил, что они с Бетти приглашены на ланч с барбекю, а потом на торжественный ужин с фейерверком.
– Рекламные проспекты уже печатаются, милая. Мне ужасно жаль.
Бетти в отчаянии всплеснула руками:
– Ах, Кен!
– Я просто не могу это отменить, милая. Воскресенье – единственный день. Мне ужасно жаль.
– Когда ты заканчиваешь?
– Ну, начало назначено на четыре. Все зависит от того, как пойдет. Но к семи я должен освободиться.
Бетти обрадовалась:
– Значит, ты успеешь к фейерверку.
Кен представил себе, как выслушивает кошмарные остроты Мэри и напыщенные речи Джека. И друзья у них сплошь зануды, но он все равно кивнул:
– Конечно. Ты поедешь?
– Поеду ли я? Разумеется! Вечеринка затянется как минимум до полуночи. И ты просто обязан там хотя бы появиться. Иначе Мэри и Джек обидятся.
Кен подавил вздох:
– Я приеду сразу, как только закончится собрание.
Она успокоилась.
– Я объясню Мэри и Джеку, почему ты задержался. На них произведет впечатление, что тебя повысили. – Она поднялась из-за стола и начала собирать тарелки; Кен принялся помогать ей, а она продолжила: – Ты теперь всегда будешь приходить так поздно?
– Надеюсь, что нет. Я уже говорил тебе, беда в том, что мужья, которые должны подписывать бумаги, днем на работе, но это собрание как раз все уладит. Если оно пройдет успешно, не вижу причин, чтобы задерживаться допоздна. Посмотрим.
Они пошли в кухню и вымыли посуду.
– Надеюсь, дело того стоит, – неожиданно произнесла Бетти.
– Чего стоит?
– Чтобы ты работал допоздна, Кен, я ведь почти не буду тебя видеть.
Он обнял ее и чуть прижал к себе.
– Ну, брось, милая. Если бы можно было без этого обойтись. Но это такой шанс для меня, и началось все неплохо. Я уже заработал сто девяносто пять долларов.
– Деньги еще не всё.
– Но без них трудно, правда?
Они лежали в постели, Бетти спала, Кен маялся без сна. Свет луны рисовал узоры на стене. Как бы сильно он ни устал, Кен никак не мог отделаться от мыслей о теле Карен – таком соблазнительном.
И только когда небо начало бледнеть и забрезжил рассвет, он провалился в беспокойный сон.
Собрание в школе обернулось провалом.
Кен понял это, как только вошел в актовый зал: в креслах, которые они вместе с Карен, школьным директором Генри Бернсом и четырьмя подростками, распространявшими накануне его рекламные проспекты, расставляли сами, сидело всего несколько человек, и черных, и белых, а мест было примерно пятьсот.
Поднимаясь на сцену, он оглядел публику и быстро сосчитал: тридцать четыре человека!
Грандиозный провал, подумал он, но улыбнулся широко и приветливо и приступил к своей старательно продуманной агитационной речи. На этот раз она заняла меньше десяти минут, а потом он попросил задавать вопросы.
Вопросы были, и он ответил на них. Народ оживился, когда один водитель грузовика, белый, заявил, что идея отличная и он подписывает договор. Все заговорили разом, и к половине пятого двадцать восемь человек из аудитории Кена ушли, унося с собой страховые полисы, гарантировавшие будущее их детей. Оставшиеся шесть человек сказали, что хотят еще немного подумать.
Собрание закрылось без четверти пять.
Когда последние родители ушли, к Кену подошел Бернс.
– Мистер Брэндон, боюсь, вы разочарованы, – сказал он, – но, уверяю вас, это большой успех. Я знаю этих людей. Они терпеть не могут собрания. Потому-то так мало и пришло. Но то, что пришли эти тридцать четыре, – большое достижение. Они станут вашими агентами. Они будут повсюду рассказывать, что сделали для своих детей. У нас в Сикомбе все знают друг друга. Новость моментально разлетится. Вот подождите… у вас продыху от клиентов не будет.
Кен поблагодарил Бернса за содействие, пожал ему руку, и они с Карен вышли на жаркое солнце.
– Надеюсь, он прав, – сказал Кен. – Мне показалось, что это сокрушительный провал.
– Кажется, он не дурак, – заметила Карен. – Вероятно, он прав.
Он поглядел на Карен. Они договорились, что на собрании должны выглядеть как можно достойнее. Она пришла в простом платье из зеленого хлопка. Он надел легкий светло-синий пиджак и серые брюки. Пиджак был куплен недавно. Пуговицы на нем были в виде мячей для гольфа, и Кену казалось, они придают пиджаку особенный шик. Пока они стояли на солнцепеке, он решил, что Карен выглядит сногсшибательно.
Предыдущие пять дней пролетели незаметно. Дважды в контору заглядывал Алек Хайамс, коммерческий директор. Кен втайне забавлялся, наблюдая, как Хайамс начинает раболепствовать, разговаривая с Карен, спрашивает, понравилась ли ей пишущая машинка и кондиционеры. Карен обращалась с ним как с пустым местом, намеренно продолжая печатать.
В ожидании воскресенья Кен захаживал в многочисленные магазины и лавочки вдоль Приморской улицы, знакомился с владельцами, предлагая страховки от пожара и несчастного случая. Он не ожидал новых сделок, поскольку у всех давно уже были заключены договоры с другими страховыми компаниями, он просто хотел познакомиться и подружиться. Принимали его хорошо. Несколько хозяев магазинов сказали, что им было бы удобнее заключить договоры с «Корпорацией», когда закончится текущая страховка, и позже они свяжутся с ним.
Кен почти не видел Карен, которая занималась регистрацией договоров, составлением писем и разговорами с многочисленными посетителями, заходившими, чтобы просто спросить. С одной стороны, Кен обрадовался возможности не оставаться с Карен наедине, но при этом постоянно, фоном, особенно по ночам, думал о ней с вожделением.
В пятницу вечером контора закрылась. В субботу он работал в саду, потом они с Бетти сходили в кино на вечерний сеанс и поужинали в морском ресторанчике. Он постоянно задавался вопросом, что там поделывает Карен. Она упоминала, что в субботу ей придется присутствовать на яхте отца.
– Вот скукота. Друзья у па такие болваны. Может, смоюсь под каким-нибудь предлогом…
В воскресенье утром он проводил Бетти. Она снова говорила о том, чтобы он ехал в Форт-Лодердейл сразу, как только освободится, и он обещал, что так и сделает.
И теперь, когда собрание завершилось без четверти пять, Кен с огорчением понял, что будет в Форт-Лодердейле уже через час.
А это значит, что до самой полуночи придется торчать в гостях у кошмарных родственников!
Карен неожиданно сказала:
– А ты умеешь держать молоток?
Кен удивленно уставился на нее:
– Разумеется. К чему такой вопрос?
– Просто интересно. Кажется, ты куда-то торопишься. Не можешь задержаться на пару часов?
Сердце у Кена забилось чаще.
– Я не спешу. У меня действительно встреча, но не раньше восьми. Чем я могу помочь?
– Я только что переехала в домик на пляже. Надо бы полки повесить. Ты как, хорошо полки вешаешь?
– Да я ведущий специалист по навешиванию полок! Домик на пляже? Ты что, живешь в домике на пляже?
– Только по выходным. Была там вчера вечером, когда отделалась от па и его болванов. Там мило, но полок не хватает.
Они поглядели друг на друга. Кен сомневался. В мозгу загорелась красная лампочка. Он подумал о Бетти. Он говорил себе, что надо найти какой-то предлог и сейчас же отправиться на тоскливую вечеринку к родне, только никаких предлогов на ум не шло. Карен смотрела на него, и на ее полных губах играла дразнящая усмешка – она без стеснения предлагала себя.
– Может, хочешь поехать домой? – спросила она. – В другой раз, наверное?
Красная лампочка погасла, зажегся зеленый.
– Я с радостью помогу, – сказал он и сам услышал, как осип голос. – А инструменты? Может, мне заехать домой и прихва…
– У меня все есть, – перебила она. – Никаких проблем. Поехали.
Они сели в его машину.
– Вот же пакость, – сказала она, устраиваясь рядом с ним. – На прошлой неделе меня в третий раз поймали на превышении скорости, и легавый на месяц отобрал права. Вчера вечером пришлось брать такси, чтобы доехать до пляжа.
– Копы здесь строгие, – заметил Кен, заводя машину. – Куда ехать?
– В Байдарочную бухту. Знаешь, где это?
Кен выразил изумление:
– Там же колония хиппи.
– Верно. Мой домик примерно в полумиле от них. Я к ним заглядываю, когда становится скучно. А они захаживают ко мне. – Она засмеялась. – Они мне нравятся.
– Весьма сомнительное соседство.
– Нормальное.
Кен остановился в конце переулка, дожидаясь паузы в воскресном потоке машин, чтобы вырулить на шоссе. Он продолжал повторять себе, что не стоит этого делать. Ему надо ехать в Форт-Лодердейл, но тут движение ослабло, он повернул налево, в другую сторону от Форт-Лодердейла, и покатил по запруженному шоссе.
Он прекрасно сознавал, что Карен сидит рядом с ним, но не находил темы для беседы. Сердце тяжело колотилось, руки на руле стали мокрыми от пота.
Карен, кажется, была рада передышке, она мурлыкала что-то себе под нос, закинув ногу на ногу.
Примерно через пару миль она сказала:
– Следующий поворот налево.
Кен сбросил скорость, посигналил, а потом, когда мимо со свистом пронеслась очередная машина, свернул на узкую песчаную дорогу, ведущую к морю. Впереди он увидел заросли кипарисов и манговых деревьев.
– Остановись здесь, – сказала Карен. – Дальше пойдем пешком. Тут недалеко.
Он припарковался в тени деревьев, и они оба вышли. Вечернее солнце до сих пор грело горячо. Когда он запер машину, Карен двинулась сквозь заросли по узкой песчаной тропинке. Кен мгновение постоял, глядя, как покачиваются ее округлые, манящие бедра. От ее походки он буквально сходил с ума.
Откуда-то издалека доносились приглушенные голоса, звон гитар и грохот барабанов. Хиппи из колонии самовыражались. В этой части песчаного пляжа было пустынно. Жители Парадиз-Сити держались подальше от Байдарочной бухты. Шагая по длинной тропинке через густой подлесок и заросли цветущих кустов, наблюдая движения ее тела и чувствуя, как колотится в груди сердце, Кен отбросил все предосторожности. Он знал, что изменит Бетти. Следуя за Карен, он пытался убедить свою совесть, что большинство мужчин изменяют своим женам. Он говорил себе, что любит Бетти, что никакая другая женщина не заменит ее, однако эта девчонка, идущая впереди, буквально воспламенила его. Бетти об этом никогда не узнает.
Они вышли из зарослей на поляну. Перед ними стоял небольшой деревянный дом с верандой.
– Вот, пришли, – сказала Карен. – Это все мое!
Он поднялся за ней по трем ступенькам на веранду.
Вынув из сумочки ключ, она отперла дверь. Они вместе вошли в большую комнату, и она закрыла дверь. В доме работал кондиционер. Маркизы на окнах были опущены, и в комнате царил полумрак и приятная прохлада.
Кен стоял рядом с Карен, осматриваясь.
Простая и удобная обстановка: большая козетка и три шезлонга, телевизор, бар, овальный стол и четыре стула с прямыми спинками, в дальнем углу широченный диван – в целом комната производила впечатление уютного любовного гнездышка.
Чувствуя, как подрагивает голос, Кен проговорил:
– Мило… ну что ж, за работу. Где тебе повесить полки?
Она засмеялась:
– Брось, Кен! Ты не хуже меня знаешь, что нет никаких полок. Я хочу тебя. Ты хочешь меня. – Карен расстегнула молнию сзади на платье, и оно упало к ее ногам. На ней оказались только белые трусики. Она протянула к нему руки.
Кен проснулся, виновато вздрогнув, и понял, что лежит в темноте. Несколько мгновений он не мог сообразить, где находится.
Он подумал, что лежит у себя дома, и рядом с ним Бетти. Потом он вспомнил.
Уже темно!
Он зашарил руками рядом с кроватью, нащупал выключатель, зажег свет. С ним в постели лежала Карен, нагая и пресыщенная. Длинные ноги широко раскинуты, руки прикрывают грудь.
Она открыла глаза, когда Кен свесил ноги на пол и встал.
