скачать книгу бесплатно
– Давайте я освежу вашу память. Я тот парень, который возглавляет редакцию «Вестерн телеграмм» в Риме.
Тогда она засмеялась.
– Привет, Эд!
Так-то лучше.
– Мне одиноко, – пожаловался я. – Есть надежда, что ты согласишься встретиться со мной завтра вечером? Я подумал, если тебе нечем заняться, мы могли бы поужинать в «Альфредо».
– Ты не подождешь минутку? Мне надо свериться с записной книжкой.
Я ждал, понимая, что она решила меня проучить, но мне было наплевать. После двухминутной паузы она вернулась к телефону.
– Завтра вечером не смогу. У меня назначена встреча.
Мне следовало бы выразить огорчение и повесить трубку, но я зашел слишком далеко, чтобы отступать.
– В таком случае когда ты свободна?
– Скажем, в пятницу.
Оставалось еще три дня.
– Хорошо, значит, в пятницу вечером.
– Только я не пойду в «Альфредо». Есть какое-нибудь место поспокойнее?
Это заставило меня притормозить. Я не подумал о том, что нам опасно появляться на людях вместе, а вот она подумала.
– Да, верно. Как насчет маленького ресторанчика напротив фонтана Треви?
– Хорошо. Да, это было бы здорово.
– Встретимся прямо там. В котором часу?
– В половине девятого.
– Ладно, тогда до встречи.
До пятницы моя жизнь потеряла смысл. Я видел, что Джина переживает из-за меня. Впервые за четыре года я срывал на ней свое раздражение. Я не мог сосредоточиться, был не в состоянии проявить интерес к текущей работе. На уме была одна Хелен.
Мы поужинали в маленьком ресторанчике. Ужин был неплохой, но не могу вспомнить, что именно мы ели. Оказалось, мне трудно поддерживать беседу. Мне хотелось лишь смотреть на Хелен. Она держалась холодно, отстраненно, но в то же время так и манила. Если бы она пригласила меня к себе, я пошел бы, послав ко всем чертям Шервина Чалмерза, однако она не пригласила. Она сказала, что доедет до дома на такси. Когда я намекнул, что мог бы ее проводить, она красиво меня отшила. Я стоял перед рестораном, глядя, как такси маневрирует по узкой улице, пока не потерял его из виду. Затем я пешком отправился к себе, переполненный разными мыслями. Свидание не помогло, на самом деле после него стало только хуже.
Спустя три дня я снова позвонил Хелен.
– Я сильно занята, – сказала она, когда я предложил сходить в кино. – Сомневаюсь, что удастся вырваться.
– А я так надеялся. Через пару недель я уезжаю в отпуск. И тогда мы не увидимся еще целый месяц.
– Ты уезжаешь на месяц?
Голос ее зазвенел, как будто мне удалось вызвать ее интерес.
– Да. Поеду в Венецию, а оттуда на Искью. Собираюсь задержаться там недели на три.
– С кем ты едешь?
– Я еду один. Но сейчас не об этом: как насчет кино?
– Ладно, может быть. Не знаю. Я сама тебе позвоню. А сейчас мне пора. Ко мне кто-то пришел. – И она повесила трубку.
Она молчала пять дней. Затем, когда я уже собирался перезвонить сам, она позвонила мне на домашний номер.
– Я все собиралась тебе позвонить, – сказала она, как только я снял трубку, – но до сих пор не было ни минуты свободной. Ты сейчас занят чем-нибудь?
Было уже двадцать минут первого ночи. Я собирался ложиться спать.
– Ты имеешь в виду, прямо в эту минуту?
– Да.
– Нет. Я собирался в постель.
– Может, приедешь ко мне? Только машину перед домом не ставь.
Я не стал колебаться.
– Конечно, сейчас приеду.
Я прокрался в ее многоквартирный дом словно вор, старательно следя за тем, чтобы никто меня не заметил. Ее дверь была приоткрыта, и мне всего лишь оставалось шагнуть из лифта прямо в ее прихожую.
Хелен я обнаружил в гостиной, она перебирала стопку долгоиграющих пластинок. Она была закутана в белый шелковый палантин, светлые волосы струились по плечам. Выглядела она прекрасно и знала об этом.
– Значит, нашел дорогу? – спросила она, откладывая в сторону пластинки и улыбаясь мне.
– Это было нетрудно. – Я закрыл дверь. – Ты понимаешь, что мне не стоит сюда приходить – это прямой путь к настоящим неприятностям?
Она пожала плечами:
– Ты не обязан оставаться.
Я подошел к ней.
– Я и не собираюсь оставаться. Зачем ты просила меня приехать?
– Да ради бога, Эд! – нетерпеливо воскликнула она. – Неужели ты не можешь на минутку расслабиться?
Теперь, когда я оказался с нею наедине, я снова насторожился. Одно дело мечтать о том, чтобы остаться с нею наедине, но совсем другое – действительно остаться вдвоем, когда твоя карьера зависит от возможного разоблачения. Я уже сожалел, что приехал.
– Не могу расслабиться, – сказал я. – Слушай, мне приходится думать о будущем. Если твой отец когда-нибудь узнает, что я закрутил с тобой роман, мне конец. Это серьезно. Он позаботится о том, чтобы я не получил работы ни в одной газете до конца своих дней.
– А ты закрутил со мной роман? – спросила она, широко раскрывая глаза и глядя на меня с изумлением.
– Ты понимаешь, о чем я говорю.
– Но он не узнает, откуда же ему узнать?
– Он может. Если кто-нибудь увидит, как я прихожу сюда или ухожу, ему сообщат.
– Значит, ты должен быть осторожнее, чтобы тебя не увидели. Это не так уж трудно.
– Хелен, работа значит для меня все. Это моя жизнь.
– А ты не из тех, кого называют романтиками, верно? – сказала она и засмеялась. – Мои итальянцы не думают о работе, они думают обо мне.
– Но речь сейчас не о твоих итальянцах.
– Ну, Эд, сядь наконец и успокойся. Теперь ты уже здесь, зачем же так себя накручивать?
Тогда я сел, твердя про себя, что сошел с ума, явившись сюда.
Она подошла к бару.
– Будешь скотч или ржаной виски?
– Наверное, скотч.
Я наблюдал за ней, размышляя, зачем она позвала меня в такой поздний час. Соблазнять меня она точно не собиралась.
– Да, Эд, пока я не забыла: ты не взглянешь на эту камеру? Купила вчера, а вот эта штуковина, затвор, не работает. Ты понимаешь что-нибудь в кинокамерах?
Она махнула рукой на дорогой кожаный футляр, висевший на стуле. Я подошел, открыл футляр и вынул шестнадцатимиллиметровую кинокамеру «Болекс» с турелью на три сменных объектива.
– Ого! Классно, – сказал я. – Но, Хелен, что ты собралась делать с таким аппаратом? Он, наверное, стоит кучу денег.
Она засмеялась.
– Действительно дороговато, но мне всегда хотелось кинокамеру. Должно же у девушки быть хотя бы одно хобби, как ты считаешь? – Она бросила в два бокала колотый лед. – Хочу снять фильм, как я была в Риме – буду пересматривать на старости лет.
Я повертел камеру в руках. До меня вдруг дошло, что Хелен явно не укладывается в ту сумму, которой обеспечивает ее отец. Чалмерз упоминал, что выделяет ей шестьдесят долларов в неделю. Сказал, что не хочет давать больше. Я знал, сколько стоят квартиры в Риме, и эта, вероятно, обходится долларов в сорок за неделю. Я бросил взгляд на бар, заставленный всевозможными бутылками. Как это она умудряется жить с таким шиком? А теперь еще ни с того ни с сего купила дорогую кинокамеру.
– Кто-то оставил тебе наследство?
Она часто заморгала и на какой-то миг показалась сконфуженной, но всего на миг.
– Хотелось бы. Почему ты спросил?
– Не мое дело, конечно, но все это должно обходиться в круглую сумму, разве нет? – Я жестом обвел комнату.
Она пожала плечами:
– Наверное, так и есть. Отец обеспечивает мне щедрое содержание. Ему нравится, когда я живу на широкую ногу.
Рассказывая все это, она не смотрела на меня. Даже если бы я не знал, какую именно сумму выделяет ей отец, мне было бы очевидно, что она лжет. Все это вызывало недоумение, однако я решил, что дело действительно не мое, и сменил тему.
– Так что там с камерой?
– Вот этот затвор не спускается.
Показывая, она коснулась тыльной стороны моей руки.
– Так у тебя камера стоит на предохранителе, – пояснил я, показывая. – Вот эта штучка. Ты нажимаешь на нее, и затвор срабатывает. Такие предохранители ставят, чтобы камера не начала снимать случайно.
– Боже мой! А я сегодня едва не отнесла ее обратно в магазин. Наверное, стоит почитать инструкцию. – Она забрала у меня камеру. – Я никогда не разбиралась в технике. Зато смотри, сколько пленки я накупила. – Она указала на десять коробок с шестнадцатимиллиметровой пленкой, сложенных на столе.
– Но ты же не собираешься потратить все это на Рим? – спросил я. – Тут хватит на всю Италию.
Она как-то странно посмотрела на меня, несколько лукаво, как мне показалось.
– Я приберегу большую часть для Сорренто.
– Сорренто? – удивился я. – Значит, ты собралась в Сорренто?
Она улыбнулась:
– Не ты один уезжаешь в отпуск. Ты когда-нибудь бывал в Сорренто?
– Нет. Я никогда не забирался так далеко на юг.
– Я сняла виллу прямо под Сорренто. Она классная и расположена очень и очень уединенно. Пару дней назад я слетала в Неаполь и обо всем договорилась. Даже наняла в ближайшей деревне женщину, которая будет вести хозяйство.
У меня внезапно возникло ощущение, что Хелен рассказывает мне все это неспроста. Я пристально взглянул на нее.
– Звучит недурно, – заметил я. – Когда ты едешь?
– Тогда же, когда ты на Искью. – Она положила кинокамеру на стол, подошла и села рядом со мной на козетку. – И, как и ты, я поеду одна.
Она взглянула на меня. От приглашения, читавшегося в ее глазах, сердце у меня часто забилось. Она подалась ко мне, и ее пухлые алые губы приоткрылись. Не успел я понять, что делаю, как она оказалась в моих объятиях, и я уже целовал ее.
Наш поцелуй длился, наверное, секунд двадцать, я действительно увлекся, а потом ощутил у себя на груди ее руки: она отталкивала меня, и это настойчивое давление привело меня в чувство. Я выпустил ее и поднялся.
– Вести себя так – просто безумие, – сказал я, задыхаясь, словно старик, бегом поднявшийся по лестнице. Я стер со рта губную помаду.
– Безумие так вести себя в Риме, – возразила она, откидываясь на спинку козетки и улыбаясь мне, – но не в Сорренто.
– Нет, послушай… – начал я, но она вскинула руку, заставляя меня умолкнуть.
– Я знаю, что ты чувствуешь по отношению ко мне. Я не ребенок. Я чувствую к тебе то же самое, – сказала она. – Поедем со мной в Сорренто. Все уже устроено. Я понимаю, что ты переживаешь из-за отца и своей работы, но обещаю тебе, ты будешь в полной безопасности. Я сняла виллу на имя мистера и миссис Дуглас Шеррард. Ты станешь мистером Шеррардом, американским бизнесменом на отдыхе. Никто нас там не узнает. Неужели ты не захочешь провести со мной месяц, только ты и я?
