Спасители России. Сатирические повесть и рассказ

– Но это вопрос Березовского, – вставил свое слово хорошо осведомленный во внутренних делах министр внутренних дел Коликов. – Чего нам вмешиваться, он один его решит. А если ему надо, семерку банкиров, друзей своих, подключит.

– Это верно… Меняется все быстро, не успеваю я, – согласился Чубатый. – Что вы тут о народе хотели сказать, давайте начинайте! – разрешил он вести заседание Черномордому.

– Конечно, народ есть хочет… а раз зарплату мы ему не даем, можно посоветовать народу переходить на подножный корм, есть траву. Но вот вопрос: летом трава растет, а зимой ее снегом закрывает, откапывать надо, да и не так питательна трава зимой… Калориев мало…

– Ну вот, – перебил Черномордого Чубатый. – Мы еще о калориях думать должны. Мы, что, власть или диетологи?

– Начнем? – шепнул министр внутренних дел Коликов своему соседу председателю Федеральной службы контрразведки Кывалеву. – Давай… Я себе еще в машине заготовил, – ответил шепотом Кывалев.

– А я еще раньше, в кабинете, – похвастался Коликов.

– Где бы ты не готовил, все равно проиграешь! – усмехнулся уверенно главный контрразведчик Кывалев.

– Бабушка надвое сказала… Сегодня твоя не пляшет, – хорохорился главный милиционер Коликов, с азартом думая, что сегодня удача должна быть на его стороне. «Почему, ну почему я ни разу не выиграл в „морской бой“ у председателя Федеральной службы контрразведки? Что он за везунчик! Должен когда-то я выиграть или нет? Накладно после каждого заседания правительства раскошеливаться на коньяк „Наполеон“. Это не Кывалев, а Наполеон какой-то! Но и на каждого Наполеона есть свое Ватерлоо. Сейчас, пока Черномордый будет болтать о народе, я устрою Кывалеву Ватерлоо!»

Они на коленях под столом развернули листки в клеточку с начерченными полями для боя и кораблями. Коликов дал залп первым.

– Б – три! – прошептал он.

– Мимо! – откликнулся Кывалев и бабахнул в ответ в угол: – А – один!

– Мимо! – ликующе шепнул министр внутренних дел. – И я в ответ: А – один!

– Сгорел!

– Вот так! – возликовал Коликов. – Я тебе счас разделаю!.. А – десять!

– Цыплят по осени считают… Мимо!

А заседание шло своим чередом. Черномордый говорил:

– Конечно, считать калории не наше дело, но как быть-то, как быть? Трава-то под снегом. Мы же не Панама какая-нибудь где вечное лето, где круглый год трава…

– В деревне траву заготавливают на зиму, сушат ее, потом складывают в омёты, – подсказал министр сельского хозяйства, думая, скорее бы эта еженедельная трепотня заканчивалась: выпить охота. Не каждый день с вице-премьером пьешь! Сегодня между стаканами он хотел попросить вице-премьера командировать его в Голландию на стажировку по выращиванию тюльпанов. Министр глядел в будущее. Скоро сельское хозяйство совсем зачахнет, последние старики в колхозах вымрут, и они закроются. Cельское хозяйство в России будет упразднено, а значит, кресло у него отнимут. Оно больше не понадобится. И министр решил загодя научиться выращивать тюльпаны. Она всегда в цене. Их даже из Армении возят. Денег-то сколько прокатывают. Надо научиться выращивать их на месте, и всегда будешь при деньгах. Без водки не останешься.

– Во что траву складывают? – не понял его Чубатый.

– В омёт… ну, в стог, значит, – растерялся министр сельского хозяйства.

– Так бы и сказал, а то омёт-помёт… Как ее, сухую траву, есть? Зеленую, куда не шло… Я сам зеленую петрушку и кинзу с черной икоркой люблю. Но если кинзу высушить, то ее и с семгой не прожуешь. Я же не рыжий жеребец!

Министры благодушно хохотнули, засмеялись над удачной шуткой Чубатого. Он был рыжий, с удлиненным лицом, как у лошади.

– Да, да, дело сложное, – подхватил Черномордый. – Не зарплату же народу платить. Это же смешно! Народу-то сколько, попробуй дай всем зарплату да пенсию…

– Может быть, нам подумать надо, как уменьшить количество народа, – поднял голову от своего листка на коленях Председатель Федеральной службы контрразведки, бывшей КГБ, Кывалев, и тут же шепнул Коликову: – Е – восемь!

– Сгорел! – огорченно фыркнул министр внутренних дел, вычеркивая с поля боя катер.

– Правильно говорит господин Коликов, сгорим мы на этом пути, – не поддержал Кывалева Черномордый. – Народ не поймет, скажет, снова сталинизм пришел. Иной выход нужен… Давайте искать!

– А если наш народ без помощи сталинизма, а сам! – старался поскорее закончить дискуссию министр сельского хозяйства.

– Как это, сам? – не понял Чубатый.

– Как ядерный академик, пук! – настаивал министр себе палец в висок.

– Дельная мысль! – поддержал Чубатый. – Надо посоветоваться с Борисовной!

– Но как это технически сделать? – спросил премьер. – Пистолетов не хватит… А выдашь всем, глядишь они нас пук-пук!

– Зачем пистолеты? Веревка у каждого найдется, – подсказал находчивый министр сельского хозяйства, и вдруг с тревогой подумал: «Если все воспользуются веревкой, кому тогда тюльпаны продавать? За рубеж? Там голландцы рынок захватили! Конкуренция высокая! Эх, зря я с веревкой… А что я испугался! „Новые русские“ останутся… Им буду продавать!.. Надо отстаивать свою идею, пока Чубатый поддерживает, а он Борисовну убедит, а она Леониду Устиновичу… тьфу ты! президенту внушит!.. Надо будет потом Чубатому и Борисовне тюльпаны каждый день бесплатно присылать, чтобы они своим друзьям, „новым русским“, рекомендовали покупать у меня. С их помощью можно будет и на зарубежные рынки выйти. Ведь у них у всех двойное гражданство!»

– Веревка – это хорошо! – подхватил его мысль премьер, почувствовав, что ее разделяет Чубатый. – Но как убедить народ, чтобы он ею воспользовался?

– Проще некуда! – в ударе был министр сельского хозяйства. – Позвать телевидение. Киселева с НТВ, Сорокину, Сванидзе, объяснить им, что в целях демократии надо с восторгом и радостью сообщать о каждом случае пользования веревкой или пистолетом, и каждому удачному пользователю веревкой присваивать звания Героя России. Не жалеть указов! А наш народ свято верит телевидению. Все будет о’кей!

– Это же сколько орденов надо. Отлить их денег стоит, – засомневался председатель Центробанка. – У меня таких денег нет!

– А зачем всем ордена вручать! – горячо отстаивал свою идею министр сельского хозяйства, видя, что Чубатый с интересом слушает спор. – Пожал руку, поздравил и хорош!

– Кому пожал руку? – улыбался председатель Центробанка.

– Удачливому пользователю веревкой… Герою…

– Где? В гробу?

– Да верно! – почесал затылок автор идеи и вскинул палец. – Тогда проще… Указ в газету, поздравления по телику: Сорокина мило улыбается, радуется… Киселев мужественно поздравляет… Наш народ свято верит телевидению! Вот увидите: две недели обработки, и Сорокина с Киселевым круглые сутки с экрана сходить не будут, читать списки Героев и поздравлять всех еще не воспользовавшихся веревкой с успешным шествием демократии по России… Вперед к победе демократии! – выкинул вверх кулак министр, надеясь, что на этом заседание закончится. Нетерпелось выпить.

– Дельно, дельно, – задумчиво проговорил Чубатый, покачивая рыжей головой. – Уверен, Борисовна одобрит… Но давайте глянем с другой стороны… Если весь народ воспользуется веревкой, а я в этом не сомневаюсь, он у нас доверчивый и терпеливый, но кто же будет нас кормить? Откуда мы зарплату возьмем?.. Что-то непродуманно… Может, послушаем по этому вопросу нашего юриста, министра юстиции Коволева?

Застывший с руками по швам министр юстиции встрепенулся, испуганно брякнул:

– Я молчу! Я всего лишь юрист, а не сын юриста, чтоб говорить и по каждому поводу свое мнение иметь… Сын подрастет, он будет сыном юриста, он скажет…

– При чем тут твой сын, у тебя спрашивают, как по закону, – снова грозно смотрел на него Черномордый и снова прятал от него глаза Коволев.

– Я… как Борисна… – пролепетал министр юстиции. – Как скажет она, так и закон…

– Это другое дело! – смягчился Черномордый. – А то бормочет: сын юриста! Нам одного сына юриста хватит!.. Еще идеи есть?

– Может, попытаться денег найти, чтоб народ накормить, – бойко подал голос недавно назначенный первым вице-премьером кучерявый Немец.

– Где ты их найдешь? Печатать Международный валютный фонд запрещает. А где их еще взять? Они на деревьях не растут…

– Нам надо вспомнить, без чего человек, кроме еды, не обходиться, – не успокоился кучерявый Немец.

– Без чего это?

– Куда не зарастет народная тропа! – по-солдатски хохотнул министр обороны.

– Нам на этой тропе капканы, что ли ставить? – ехидно ухмыльнулся премьер.

– Я не об этом, – продолжал уверенно и напористо кучерявый Немец, – опыт в начале перестройки был удачным. Тогда в каждом туалете посадили по бабушке, и они денежки собирали с каждого входящего… А теперь надо нам охватить все население, в каждой квартире нужно сделать платный туалет. Пока жетончик не бросишь, дверь не откроется. Стоимость жетончика сделать десять тысяч рублей… Представляете, сколько денег каждый день! Вот вам и Россия спасена, и народ сыт. И веревка не нужна…

– Ну да, – скептически перебил его министр сельского хозяйства, чувствуя, что об идее его забывают. – Русский народ обмануть захотел! Закрой туалет в квартире, а он в кухне в мойку поссыт, а в ведро посерет, да еще с балкона тебе на голову выплеснет. Представь, как Москва до самого Нью-Йорка вонять будет… Лужков на это не пойдет!

– Да! – нахмурился Чубатый. – Лужков как камень на пути… Думать надо дальше, думать! – посмотрел он на кучерявого Немца. – Ты министр молодой, имеешь право ошибаться!

– Министр молодой, а лакей старый! – усмехнулся про себя министр культуры Сидор, отвлекаясь от курсовых работ.

Он только что узнал из одной работы своего ученика, что писатель Новогородский умудрился написать роман на пятьсот страниц, используя пятьдесят девять слов. Сидор с завистью размышлял, что имя этого знаменитого и почитаемого в демократических литературных кругах писателя-стилиста теперь попадет в книгу рекордов Гиннеса. И вдруг министру культуры пришла в голову идея новой книги. Он увидел ее в своем воображении, увидел золотые буквы на переплете: Евгений Сидор. «Новый Лев Толстой явился, или Богатство русского языка в бестселлерах Виктора Доценко». И написать эту книгу надо непременно, используя не больше пятидесяти двух русских слов.

Вот тогда именно его имя засияет на страницах книги рекордов Гиннеса. «Ах заманчиво! Как заманчиво!» – пела душа министра культуры.

А в «морском бою» Председатель ФСК Кывалев вновь готовился праздновать победу над министром внутренних дел. Последний корабль Коликова горел синим пламенем. Еще одна бутылка «Наполеона» пропала.

– Почему тебе так везет, а? – огорченно шепнул милиционер Коликов контрразведчику Кывалеву.

– Воевать надо уметь!

– Я тебя и так, и так… И в твою мать! И в Бога мать! А ты не горишь!… Все таки я тебя разгромлю!

– Когда разгромишь, я сразу ящик коньяка выставлю! – засмеялся Председатель Федеральной службы контрразведки.

– Я, должно быть, уже не меньше пяти ящиков поставил, – огорчался Коликов.

– И на этом не закончится… Заседание продолжается!

Председатель ФСК Кывалев был непобедим потому, что на своем поле он всегда не дорисовывал одного катера, занимавшего всего одну клеточку. И сколько ни палил министр внутренних дел, сжигал все авианосцы, крейсера, миноносцы, катера, но один катер всегда оставался. Попасть в то, чего нет, невозможно. И только тогда, когда у Коликова загорался последний корабль, Кывалев быстро дорисовывал у себя на свободной клетке катер. Проиграв, Коликов брал Кывалевский листок, разглядывал его поле, испещренное разрывами снарядов, и с сожалением говорил о той клетке, где был только что нарисован катер:

– Как я хотел долбануть в эту клетку, дурак, не стал! Ну, ничего, в следующий раз я тебя непременно расшлепаю… – огорченный министр внутренних дел не слушал Черномордого, который вопрошал:

– Какие еще предложения?

И вдруг снова проявился руководитель внешней разведки.

– Есть у нас товар, который вне конкуренции во всем мире! – веско заявил он. – Во всем мире, все, кто работают в этом бизнесе, даже не русский товар выдают за русский!

Шелест прошел по залу заседаний: неужели такое существует? Может ли такое быть? Можно ли поверить? Но произнес такие слова не Зюганов, не Жириновский и даже не Бабурин, а главный разведчик России. Значит, что-то такое есть. Что? Что это такое? Неужели спасены? Шепот, шелест, шорох стоял над широким и длинным столом.

– Что же это? – не выдержал Чубатый.

Все замерли, ожидая ответа.

– Наши проститутки!

«Ах, как верно! – выдохнул кабинет министров. – Мы о них забыли!»

– И что из этого? – спросил Чубатый.

– Думайте, анализируйте, мое дело информация! – снова растворился главный разведчик.

Наступила тишина. Все чувствовали, что созревает великая идея России, та, о которой мечтал президент, ради которой он издал свой знаменитый взбудораживший все общество указ о поисках единомыслия в России.

– Эврика! – воскликнул Чубатый.

Все с завистью смотрели на него, думали: светлая голова, хотя и рыжая! Счастливчик! Всегда опередит!

– Как действуют процветающие народы? – важно заговорил Чубатый. – Они развивают то, в чем конкурентноспособны. Возьмите японцев. Что они делают?.. Они развивают ту промышленность, где они впереди: электроника, автомобилестроение, банковское дело! И все!.. И мы должны следовать этим мировым экономическим законам. Наше дело – проституция! Я сам читал, что иностранные проститутки у себя на Родине учат две-три русские похабные фразы, чтобы убедить клиентов, что они из России. Так их быстрее снимают… Вот она объединяющая российская идея! – воскликнул он. – Вот наш лозунг: весь российский народ в проститутки! Проституция – это слава российского народа!.. Мы подключим все каналы телевидения для пропаганды этой идеи, все газеты! Некоторые давно уж подключились к этому доброму делу! Мы строем поведем народ в Европу, в Америку, в Азию завоевывать этот высокооплачиваемый бизнес. И на этом пути мы обогатимся, вольемся в ряды цивилизованного мира, выбьем все козыри из рук оппозиции. Весь народ еженощно будет получать зарплату: отработал – получи, и как положено, сдай налог государству! Россия станет богатейшей страной мира! Да здравствует, проституция! Я уверен: Борисовна одобрит этот лозунг!

– Проститутки-то бабы, а как же мужики? – робко засомневался министр сельского хозяйства.

– Газеты надо читать! – оборвал его Чубатый. – Разве не слышал, что по миру ширится движением голубых. В США только по официальным данным голубых десять процентов, а в действительности значительно больше. Многие стесняются признаться. Мы разобьем это предрассудок! Накроем своими голыми жопами и Европу и Америку!.. Не откладывая будем готовить первый десант… Товарищ генерал, – обратился Чубатый к министру обороны, – приказываю завтра же бросить в армию лозунг: каждый солдат – голубой!

– Есть! – вытянулся министр обороны.

– Слушай второй приказ! Объявить среди демократических поэтов конкурс на лучшие слова для гимна воздушно-десантных сил под названием: мы голубые, как наше небо!

– Есть! – попытался щелкнуть каблуками министр обороны, но вышло это у него по-старчески неуклюже. Да к тому же он чуть не упал, задев носком сапога за ножку кресла.

– И готовьте воздушный десант кантемировцев в веселый город Амстердам. Я уверен, после этой операции перестанут звать кровавым нашего самого демократического генерала ГОвневича, а будут звать самым сексуальным генералом. Прикажите кантемировцам, как только они с танками опустятся на берега каналов Амстердама, то пусть тут же во все люки выставляют свои голые задницы. Пусть каждый прохожий гей бесплатно ими пользуется. Это будет десант рекламы наших голубых способностей!

– Есть! – гаркнул хрипло министр обороны.

– Вы увидите, как наши проститутки и проституты завалят Россию долларами, – продолжал Чубатый. – Главное, следить, чтобы никто, ни один россиянин не отлынивал, ежедневно оттачивал свое мастерство в деле проституции. И мы победим!.. Смело утвердим формулу России, над которой бьются годами великие умы человечества. Она станет всем ясна, не будет в ней никакой тайны. Каждый ребенок, едва научившись говорить, будет легко отвечать на вечный вопрос: что такое Россия? Он скажет: Россия – это демократическая власть плюс проституцизация всей страны! У меня все!

Министры дружно зааплодировали, задвигались, заулыбались радостно те, чьи амбиции были удовлетворены министерскими креслами, а те, кто считал, что потолка своего не достиг, улыбались кисло, завистливо думая: «Вот рыжий черт! Отыскал все-таки объединяющую идею, выполнил блестяще задание президента! А почему не я? Как же мне в голову не пришло? Ведь знал, читал, что наши проститутки вне конкуренции за рубежом!»

Заключительное слово взял радостный премьер Черномордый:

– Ну что, господа лакеи, то бишь лакеи-министры… тьфу, устал, заработался, совсем запутался… господа министры, поработали мы славно! Формула России нас устраивает! Можно докладывать Борисовне!.. А мы все дружно беремся за дело, за великое дело проституцизации.

Судороги

Сатирическая повесть

1

Произошла эта история в Тамбовской деревушке Масловке весной 1990 года. Началась она с возвращения из Москвы в деревню Мишки Артони и его жены Маняни, где они скрывались от колхозной посевной. И вряд ли бы судьба Масловки так круто изменилась, если бы Мишка Артоня не сфотографировался с Президентом СССР Михаилом Сергеевичем Горбачевым на Калининском проспекте, вернее, не с самим Президентом, а с его портретом в полный человеческий рост, вырезанным из сантиметрового фанерного листа. Но на Мишкиной фотографии нельзя было отличить живого Горбачева от его имитации.

Итак, Мишка Артоня возвращался из Москвы, где он успешно скрывался от посевной. Двери автобуса скрипнули, раздвинулись. Мишка спрыгнул на землю в молодую травку, густо покрытую толстыми белесыми червями гусиного помета, и начал принимать из автобуса сумки, которые подавала ему жена и ставить их без разбора в траву. Жена, полная толстоногая женщина, неуклюже, задом, слезла с высоких ступеней, потянулась к сумкам, увидела, куда их поставил Мишка, и заворчала:

– Ослеп? Изгваздал…

– Вымоешь, – буркнул, перебил Артоня и пошел впереди с двумя самыми тяжелыми сумками.

Пока они были в Москве, Масловка изменилась, зазеленела. Мишка почувствовал легкую грусть, печальную сладость от свидания с родными местами и жадно окинул взглядом позеленевшие, похорошевшие деревья возле вытянувшихся в один ряд, лицом к лугу, хуторских изб. Запенилась желтоватой дымкой толстая кудрявая ветла у Полинкиной избы, поблескивали на солнце зеленью высокие тополя возле дома Шурки Булыгина и у нового серого клуба. Около магазина стоял понуро старый мерин с узкой телегой. Ни весна, ни сочная зелень не радовали его. Видать, напахался – сил нет голову опустить к молодой траве. Вид понурого мерина напомнил Артоне, что пора картошку сажать. Это неприятно озаботило. Если б не огород, он еще бы пожил в Москве. Но Маняня, жена, заела: поехали домой, поехали, люди теперь лук посадили, должно, картошку сажают. Не выдержали больше двух недель. Зато от колхозной посевной открутились. Не пришлось хрип гнуть на дядю.

Возле телеги стояли два мужика. Мишка Артоня издали узнал длинного худого Андрюшку Кирюшина – механика и Колю мельника. Андрюшка говорун, насмешник, анекдотчик, да и мельник болтун дай боже. Артоня избегал их языков, не встревал с ними в споры. Ученый. Обсмеяли однажды принародно… И надо именно им торчать сейчас у магазина. Были бы еще кто, Мишка непременно остановился бы, поговорил, рассказал бы, как гостил у сына, что видел в Москве, непременно показал бы фотокарточку, где он стоит рядом с Михаилом Сергеевичем Горбачевым.

– Артоня, привет, – остановил Андрюшка. – Погоди, угости московскими сигаретами.

Мишка поставил сумки, полез в карман за пачкой «Примы». Маняня, тяжело дыша, остановилась рядом.

– Я думал, ты «Марлборо» угостишь, – съязвил Коля-мельник.

– Перебьешься… Марборов подай ему, – вмешалась Маняня. – Сам, как Марьин боров, а побираешься!

Колю боровом назвать нельзя. Он хоть и плечистый, и морда круглая, но поджарый, узкозадый.

– Какой я боров, – засмеялся Коля. – Это Андрюшка рядом с тобой боров. Это точно!

Андрюшка вообще сухая жердь рядом с толстой Маняней. И Мишка сразу понял, что Коля здорово уел жену, и подумал: «Молчала бы лучше, не разевала хлебало!»

Почувствовала промах и Маняня и надолго умолкла.

– Как там Москва? – снисходительно спросил Андрюшка.

– Бурлит.

– К людям из Москвы едут сыновья помогать огород сажать, а ты в Москву, – съехидничал Андрюшка.

Мишка Артоня, чтоб перевести разговор от неприятной темы, спросил у Коли серьезным тоном:

– Ну что, выбрали председателя сельсовета?

И Коля и Андрюшка были сельскими депутатами.

– Отложили до конца посевной. Да и вот, – кивнул Коля в сторону магазина. – Довыборы. Нынче вечером собрание.

Мишка Артоня увидел на двери магазина две желтые листовки со смутными, неясными пятнами портретов кандидатов в депутаты. Чьи портреты – отсюда не разобрать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.