скачать книгу бесплатно
После того как старинные друзья крепко обнялись, маркиз бросил на стол портупею со шпагой и широкополую шляпу, украшенную тремя страусовыми перьями – белым, красным и синим, и уселся на стул, угрожающе заскрипевший под его тяжестью. Его от природы чёрные волосы, тонкие усы и крохотный треугольничек бородки были покрашены в пепельно-серый цвет.
– Эх, Аристокл, сколько лет, сколько зим, – проговорил спартанец, не вынимая изо рта трубки.
Его пальцы на левой руке были унизаны кольцами; по массивному перстню на каждом: с бриллиантом, аквамарином, рубином, изумрудом и жёлтым топазом на большом пальце; все камни чистой воды и удивительно крупные. На шее красовалась массивная золотая цепь кавалера ордена Золотого Руна.
– Ты, я вижу, весь в золоте, – отметил Аристокл.
– А то ж! – по-крестьянски отозвался Каллон. – С людями жить, в золоте ходить. А серебро, сам знаешь, жжётся.
– Знаю. На горьком опыте.
– К дьяволу серебро с золотом и с горьким опытом заодно! Эту встречу надо хорошенько отметить. Эй, трактирщик! Вина, и самого лучшего! Да побольше! – крикнул Каллон засуетившемуся хозяину и обратился к Аристоклу: – Или пивца возьмём?
Граф неопределённо покачал головой.
– Да, вино, пожалуй, лучше. Привычнее, – сказал маркиз д’Аларуа. – А ты как к человеческой пище относишься? – он хохотнул. – То есть той, которую люди жрут?
– Хорошая шутка, лаконец. Но я её не употребляю, – молвил граф де Ла Мор. – Но от той, которую едим мы, не отказался бы.
– Всё сделаем в лучшем виде! – быстро отозвался маркиз. – У меня тут всё схвачено.
– На каком жутком жаргоне ты разговариваешь, Каллон?.. – слегка покривился Аристокл.
– Узнаю, узнаю старого моралиста, – усмехнулся Каллон. – Корсарил не так давно, с мещанами да крестьянами много якшался, вот и нахватался всякого. – Спартанец перешёл на комически-почтительный тон: – Но ради вас, милейший шевалье, я могу говорить на изысканнейшем и чистейшем французском языке, которому позавидовал бы и старый пень Корнель. А также на английском, испанском, итальянском, греческом, кита…
– Ну-ну, не стоит себя утруждать, мой дорогой друг. Вы дороги мне вне зависимости от того, что и как вы говорите, делаете, одеваетесь и что едите.
– То-то же, – хмыкнул Каллон. – А насчёт человеческой пищи это ты напрасно. Я люблю иногда… употребить. Иной раз даже кажется, что чувствую вкус. Особенно когда крови много. Правда, на выходе не очень приятно, – он рассмеялся, – того и гляди задница разорвётся.
Подошёл Кретон с кувшином вина и двумя бокалами.
– Значит так, братец, – бесцеремонно обратился к нему маркиз. – Зажарь-ка нам барашка. Сильно не пропекай, крови чтобы побольше. Можешь уже готового сырой свиной залить. И главное: никакого чеснока. Чеснока – ни дольки. Понял?
– Да, мсье… – промямлил хозяин «Бездонного ларя».
– Тогда пошевеливайся.
– Послушайте, мсье, – проговорил трактирщик оскорблённо и взволнованно, – я тоже дворянин, хоть и обедневший. И посему…
– Иди, иди, – грубо прервал его Каллон. – Дворянин собачий!
Сгорбившись, Кретон отправился выполнять приказание.
Маркиз пососал чубук потухшей трубки, и крикнул ему вдогонку:
– И угольков принеси, трубку раскурить!
Трактирщик сгорбился ещё сильнее.
– Ты обидел его, – сказал Аристокл после паузы.
Каллон, чуть склонив на бок голову, странно посмотрел на собрата своими широко расставленными глазами.
– Фиванец, если ты забыл, я тебе напомню: мы с тобой кровопийцы. Вурдалаки, вампиры, нелюди, упыри, кровососы – называй как угодно. Но мы не христианские проповедники.
– Но всё-таки нужно же придерживаться элементарных приличий, разве нет?
– Нет, Аристокл, ты неисправим, – рассмеялся спартанец. – Две тысячи лет пьёшь человеческую кровь и заботишься о приличиях. Вампир-моралист – в какие анналы это занести?!
– Вампир-гедонист – тоже немного странно, не правда ли? – слабо парировал граф де Ла Мор. Он и сам понимал всю несообразность своих человеческих привычек.
– Не правда. Вампир-гедонист – это естественно. Well, не совсем естественно… – маркиз прервался. – Оставим-ка наши давнишние споры и лучше выпьем за встречу.
Они подняли бокалы; Аристокл сделал маленький глоток, Каллон осушил свой до дна.
– А винцо дрянное, надо сказать. Разбавляет, подлец, не иначе, – заметил лакедемонянин. – Так что поделом обедневшему дворянину. Ещё по шее надо дать.
– Тебе бы всё только по шее.
– Нет, лучше в шею, – усмехнулся Каллон и вновь наполнил свой бокал. – Но мы ещё не познакомились. Итак, с кем на сей раз имею честь?.. – нарочито вежливо осведомился он.
– Граф де Ла Мор. Франсуа де Ла Мор, – в тон приятелю ответил Аристокл. – Всегда к вашим услугам.
– Маркиз д’Аларуа. Ренар д’Аларуа. Всегда к вашим услугам.
– За знакомство, – произнёс Аристокл и выпил – теперь до дна.
– Единственное человеческое качество, о котором я жалею, это опьянение, – сказал Каллон. – Всё-таки, когда пьёшь кровь, ощущения совершенно другие. Ты не согласен, граф?
– Согласен. Опьянение – ощущение человеческое.
– Ну всё, заведёт сейчас свою шарманку, – поморщился спартанец. – Эх, а как бы хорошо было сейчас напиться… по-настоящему, до беспамятства… – мечтательно молвил он. – А, господин де Ла Мор? Дурацкое имя ты себе выбрал, Аристокл. Мертвячинкой попахивает.
– Что толку сожалеть о невозможном, – сказал граф. – А имя я не выбирал. Так получилось.
– О невозможном, говоришь… Ты прав, фиванец. Будем жить настоящим. У меня тут недалеко замок. Маленький, но уютный. С одной стороны шамборские леса, с другой – живописнейшие болота. Красота! Тебе понравится, Аристокл. В замке – подземелье потайное…
Взгляд Каллона упал на трубку.
– Мне огня принесут когда-нибудь, или нет? – проговорил он, могуче стукнул кулаком по столу и проорал: – Трактирщик… – последовало крепкое словцо, – где угли?!
– Горазд ты орать, Каллон, – заметил Аристокл.
– Так вот, в подземелье томятся узники, – как ни в чём не бывало продолжил маркиз д’Аларуа. – сам понимаешь, для какой цели. А ещё гостит у меня одна кровососочка, не красавица, однако авантажненькая. Молодая совсем, лет двести пятьдесят. Обучаю вампирским премудростям, так сказать. Самое приятное, – маркиз лукаво сощурился, – что, когда она стала Неспящей, она ещё была девственницей. Каково?
– Пикантно, – отозвался Аристокл. – И было бы пикантно вдвойне, если бы мы могли испытывать интимные чувства, хотя бы отдалённо напоминающие те, которые испытывают люди.
– Согласен, но отчасти. Наши половые ощущения, по-моему, довольно близки к человеческим, если во время этого пить кровь… Ты пробовал?
– Разумеется.
– А ещё моралист, – усмехнулся лакедемонянин. – К тому же, можно себе представить, что бы отдал человек за то, чтобы иметь наши чувства и возможности.
– Вот что бы я отдал за обратное…
– Что толку сожалеть о невозможном, – съехидничал маркиз. – Твои слова.
– Верно, лаконец, мои, – вздохнул Аристокл.
Подошла миловидная служанка с тарелочкой, наполненной раскалёнными углями; судя по чертам лица – дочь хозяина.
– Вы прелестны, как свежий цветок лотоса, мадмуазель, – галантно проворковал Каллон.
– Спасибо, мсье, – зарумянилась девушка, поставив блюдце на стол.
– А мы тут с шевалье о половых чувствах беседуем. Не хотите присоединиться… к беседе, мадмуазель?
– Нет, мсье, – покраснела ещё более дочь Кретона. – Я не очень-то осведомлена в подобных вопросах.
– Право, дитя моё, это упущение легко исправить. Можно узнать ваше имя?
– Туанет, мсье.
– Ренар, деточка, для вас просто Ренар, – сладко молвил Каллон. – А что, если нам побеседовать в более поздний час, Туанет?
– Боюсь, папа не одобрит подобную беседу, мсье.
– Вздор, Туанеточка! Причём здесь ваш обедневший папаша? – сказал спартанец. – А впрочем, как хотите. Сами не знаете, что теряете. Тогда скажите, как там поживает наш барашек?
– Жарится, мсье.
– Не смею вас больше задерживать, мадмуазель, – сухо произнёс Каллон. – Да, и принесите ещё вина. И убедительно попросите папочку не разбавлять его. Иначе ваш почтеннейший родитель рискует пребольно получить в ухо.
– Да, мсье…
– Вот и отлично. Идите.
И Туанет поспешно удалилась.
– Не очень-то ты стал обходителен с женщинами, лаконец, – сказал де Ла Мор. – Раньше я такого не замечал.
– Надоели. Ломаются, как… тростник на ветру.
– Тростник на ветру гнётся, Каллон.
– Один цербер, – д’Аларуа подхватил щипчиками тлеющий уголёк и раскурил трубку. – И с …… в нынешний век нелегко. Хотя, ты не поверишь, Аристокл, чей бутончик мне удалось сорвать. Самого…
Оба друга ощутили легкое чувство опасности. Даже не опасности, а смутного беспокойства.
– Так, так, так, – серьёзно проговорил Каллон. – Ничего не имеете мне сообщить, господин граф? Опять в какое-нибудь дерьмецо изволили вляпаться, или я ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, маркиз, – Аристокл потупился. – Боюсь, пришли по мою душу.
– Нет, ты просто бесподобен, фиванец! – воскликнул лакедемонянин. – Ты сколько времени в Блуа?
– Вчера приехал.
– Молодец! Умница!! – возмутился Каллон. – Сутки в городе – и уже нажил врагов!! Я удивляюсь, как ты вообще до сих пор жив! Рассказывай, как всё было. Нет, постой. Мы, кажется, просили ещё вина. – Он взревел так громозвучно, что все немногочисленные посетители замолкли и невольно пригнулись: – Трактирщик!!! – Маркиз отпустил пару совсем неаристократичных оборотов, – мы просили вина!!!
– Лаконец, ты меня сегодня положительно оглушишь, – сказал Аристокл устало.
– Больше не буду, – пообещал Каллон. – Теперь рассказывай.
– Ночью, по приезде, я отправился погулять по городу. На обратном пути я почувствовал драку. Схватка была неравной.
– И конечно, наш благородный шевалье не смог удержаться!
– Именно, милейший маркиз. Их было шестеро против одного.
– Как благородно с вашей стороны! – съёрничал Каллон.
– Все в чёрном, в масках. Предводителя зовут д’Альмон, судя по произношению, он уроженец Гаскони.
В трактир шустро влетел оборванный мальчуган лет десяти. Оглядевшись, он подбежал к хозяину, который наливал вино в кувшин, затравленно поглядывая на грозного громоголосого посетителя. Сказав что-то Кретону, парнишка проворно ретировался.
– Congratulations, дорогой собрат! – великан шваркнул кулаком по столу, так, что упали пустые бокалы и кувшин. – Это молодчики Мазарини, самого влиятельного, считая короля, человека во Франции. А Альмон вообще прегнуснейший тип. Обид не прощает.
– Я не закончил. Тот, кого я спас, оказался…
– Оказался?..
– …Карлом вторым.
– Час от часу не легче! Ты по шляпу в дерьме, Аристокл, – убеждённо сказал Каллон. – И, похоже, я с тобой за компанию.
Подошёл трактирщик с вином.
– Хвала всевышнему, принёс наконец! И века не прошло! – воскликнул д’Аларуа. – Надеюсь, ваша дочурка передала вам мои пожелания? – вкрадчиво осведомился он.
– Да, мсье, – хозяин поставил на стол кувшин.
– Это очень хорошо, потому что мне не хотелось бы проверять твоё ухо на прочность, хотя и следовало бы.
– Мне тоже не хотелось бы, мсье, – покраснел Кретон и обратился к Аристоклу: – Вас спрашивает какой-то человек, господин де Ла Мор. Он на улице и просит вас выйти.
– Вот и Альмон, лёгок на помине, – Спартанец встал и выпрямился во весь свой богатырский рост. – И клянусь Герой, он явился не один. – Он взял шпагу за середину клинка, небрежно нахлобучил шляпу.
– Ты вовсе не обязан этого делать, Каллон, – сказал граф. – Я прекрасно справлюсь и сам.
