Наказание для повелителя

Мы ездили верхом, сидели в саду и без конца целовались.

Как классно!

И плевать, что держать спину долго я еще не могла. Он рядом, и это самое главное…

– У меня есть к тебе предложение,– сказал Араниэль в один из таких вечеров.

– М-м?.. – я уже плохо соображала, от счастья кружилась голова.

– Ты примешь от меня кусочек души?

Смысл сказанного дошел до меня далеко не сразу.

– Что это значит? – я открыла глаза и села ровнее.

– Это ритуал, связывающий души.

Я открыла рот для ответа, но, так ничего и не сказав, промолчала.

Понятно, откуда у этого предложения корни растут, Араниэль боится повторения похищения.

Но ведь это, наверняка, очень серьезный шаг!

– Ты уверен? – осторожно спросила я.

На такой глупый вопрос муж только рассмеялся.

– Конечно, моя звезда! – ответил он мне, приближая свое лицо к моему, и обжигая мои губы своим дыханием.

И снова весь мир исчез, растворился в нашем поцелуе…

Мы же о чем-то говорили… О чем же?..

Так! Нет! Это совсем не годится! Он грязно играет!

– Араниэль…– с упреком сказала я.

– Можно мне подумать?

– Конечно, любовь моя, – слишком легко отступил повелитель.

Ох, чует моя душа, чего-то он не договаривает…

На следующий день с утра я потребовала к себе наставницу.

Пусть просветит меня, мне нужно знать все о ритуале и его последствиях.

Повелителя пытать бесполезно, муж сам кого хочешь заставит делать все, чего ему захочется. И сама не замечу, как забуду обо всех своих вопросах…

Морэллен вошла в мою комнату и остановилась в изножье кровати.

Некоторое время мы вели молчаливый диалог взглядов.

Я поняла, что Морэллен и так знает, о чем я хочу ее спросить.

– Вот, я записала краткую информацию о ритуале, – она достала из рукава свиток и протянула мне.

– Уничтожь его после прочтения. Это знание из раздела запретных в нашем мире, –сказала волшебница, когда мои пальцы коснулись свитка. И стремительно вышла.

– Спасибо, наставница! – запоздало сказала я. Надеюсь, она услышала.

Мда… Как-то даже страшно разворачивать свиток после таких слов.

Но я ведь смелая и отважная, так?.. Хоть и пальцы подрагивают, как у последней трусишки.

Я собралась с духом и развернула бумагу, вчитываясь в строки. По мере прочтения глаза мои лезли на лоб.

Я выхватывала из текста главное: необратимый ритуал, опасность полного слияния душ, свободный обмен жизненной силой, взаимное чтение мыслей, возможность слияния разумов, нестерпимая обоюдная боль при удалении на расстояние более десяти перелетов стрелы, возможность смотреть глазами и управлять телом партнера, полная эмпатия, смерть в случае гибели партнера, общее посмертие, совместное перерождение…

Я сидела, открыв рот, переваривая новую информацию.

Вот это да…

Потянула силу из бумаги, и она осыпалась прахом, который я тут же механически стряхнула с одеяла.

Первым меня смутил пункт о чтении мыслей.

Готова ли я впустить Араниэля в свою голову?

Да даже не это главное! С нашей перекошенной связью, вдруг что-то пойдет не так?

Да и… Он старше, опытнее, сильнее меня. Не подавит ли он мою волю после слияния?

Я с усилием потерла виски.

Не знаю, это все слишком для меня!

Мы знаем друг друга чуть больше местного года, слишком мало, чтобы быть уверенными до конца в правильности такого серьезного шага.

Он ведь даже не знает, кто такие люди… Почему же тогда предложил пройти ритуал?

Я вздохнула.

Не знаю – вот мой ответ.

Повелителю он точно не понравится.

Вечером я уже была готова к приходу Араниэля.

Едва он ступил на порог, остановила его жестом, вскинув вверх ладонь.

– Я хочу поговорить!

Я обвела пальцем кровать, на которой сидела, по периметру.

– Вот это – запретная территория.

А то знаю я его! Стоит ему только прикоснуться ко мне, и все, никакого разговора уже точно не получится.

Задержавшись на миг, повелитель медленно вошел.

– И о чем же моя звезда хочет поговорить? – совершенно спокойно произнес он.

Я залюбовалась его грациозно-отточенными движениями, когда Араниэль наливал себе в бокал из кувшина, стоящего на столике.

– О ритуале. У меня есть вопросы.

Муж кивнул, слушаю, мол.

Я набрала в грудь побольше воздуха:

– Он продлит мне жизнь?

– Да.

Ох, черт, на один весомый аргумент у него больше…

– Ты проживешь так же долго, как и я, – развеял Араниэль последние тени сомнения, но только по этому вопросу.

– Еще у меня вопрос насчет взаимного чтения мыслей…

Повелитель резким хищным движением развернулся в мою сторону, ловя мой взгляд.

– Морэллен…– тоном, не предвещающим ничего хорошего для волшебницы, произнес он.

– Не наказывай ее, прошу! – вырвалось у меня.

Повелитель медленно поставил бокал, и, подойдя почти вплотную к запретной границе, нагнулся к моему уху:

– Определись уже, любовь моя, ты требуешь, или смиренно просишь…

Его дыхание при этом обдавало мое ухо, вмиг спутав мысли.

Я тряхнула головой, прогоняя из нее розовый туман, а он, как ни в чем не бывало, вернулся к столику.

– Мысли можно закрывать друг от друга, этому нетрудно научиться.

– Как насчет нашей перекошенной связи? – с этими словами я кивнула на предплечья, скрытые рукавами платья.

– Она не отразится на ритуале?

– Тебе не нужно об этом переживать, Морэллен очень опытная, лучшая в деле магии жизни. Она справится.

Ну, не скажу, что прямо успокоил.

От прямого ответа ушел.

И, наконец, последний мой аргумент:

– Ты меня совсем не знаешь. Я – человек, а люди бывают очень разными. Они полны как света, так и тьмы. И эта тьма тоже живет во мне…– опустив голову, тихо сказала я.

– Я покажу, если впустишь меня в свой разум…

Решилась, потому что образы это всегда лучше, чем слова.

Закрыла глаза, потянувшись к нему.

И показала.

Калейдоскоп из сменяющих друг друга картин моего мира: бескрайние пшеничные поля; машины на лесоповале; огромные дымящие трубы заводов; город из стали, стекла и бетона; летящий в небе самолет; и уже другой самолет, скидывающий бомбы на жилые дома; картина войны с танками и артиллерией; и, наконец, гриб атомного взрыва; люди, обожженные, умирающие, корчащиеся от боли…

Я уже плакала навзрыд, когда закончила на последнем образе, будто бы пропустила через себя всю боль тех людей…

Он подхватил меня и прижал к груди, усаживая к себе на колени.

– Тебе нельзя так сильно волноваться! – тревога в его голосе вернула меня в реальность.

– Мы разрушаем все, чего касаемся. И я такая же, знай это…– почти беззвучно прошептала я.

Мы еще долго сидели вот так, пока повелитель не предложил прогулку.

Я согласилась, сидеть в комнате за целый день надоело, да и голову после тяжелого разговора проветрить не помешает…

Ланна.

Трирог сегодня вывез нас к берегу священно озера богини.

Не спеша, шагом, мы поехали вдоль кромки воды.

Я всем своим существом впитывала волшебную красоту этого места.

Перевела взгляд на мерцающую в предзакатных лучах солнц воду…

Вспомнился наш первый с Араниэлем поцелуй, и щеки тронул румянец смущения.

Как недавно и одновременно давно это было!

– Хочешь искупаться? – сразу разгадал мои тайные желания повелитель.

Мы свернули к шатру, точнее уже не совсем шатру.

Да… Видимо, в этом священном месте шутка про палку, которую воткни в землю, и она прорастет, нашла свое прямое воплощение.

Шатер превратился в группу молодых деревьев, переплетающих ветви в причудливом орнаменте. По бокам внутреннее пространство все так же скрывала ткань.

Меня осторожно положили на покрывало и начали раздевать. Он хотел оставить нижнюю сорочку, но я взглядом попросила ее снять. Хотелось ощутить прикосновение к нему всем телом, кожа к коже…

Сам Араниэль разделся настолько быстро, что я изумилась… Зачем ему тогда все эти слуги для переодевания?

Подхватив меня на руки, муж вышел из шатра.

Нас окутала искрящаяся завеса, скрывая от случайного взгляда со стороны.

Я восхищенно вздохнула… Вот бы и мне такому научиться!

– Обязательно научу! – сказал он.

Я подняла глаза на его лицо. Зачем ему ритуал? Араниэль и без него читает почти все мои мысли…

Мы вошли в теплую ласковую воду.

Я подняла руки к его волосам, зарывшись в них пальцами, склонила его голову к себе, и нас закружил, затянул в волшебный вихрь поцелуй.

Все, как тогда, только озеро и мы…

Вода поддерживала мое еще слабое тело, поэтому было легко прильнуть к нему всем телом, обвив ногами, вжаться в него, становясь так близко…

Я чуть отстранилась, прерывая поцелуй, и он прочел невысказанную просьбу в моих горящих от жажды глазах. Со стоном приник к губам снова, одновременно заполняя мое тело под водой…

Мир исчез, растворился в нашей нежности. И я тоже потеряла, забыла себя от осторожных и мерных, как волны, движений наших тел. Мы пили дыхание и наслаждение друг друга. Казалось, это длилось сладкую вечность, пока его тело не дрогнуло, а затем и я задохнулась от волны наслаждения, накрывшей на несколько мгновений все мое существо… Меня осенило осознанием гармоничности и правильности происходящего…

Так и должно быть, мы – одно целое, и будем им всегда.

Потом мы еще долго лежали вместе на воде, глядя, как в небе зажигаются первые звезды…

И я решила, что если его не остановит моя человеческая сущность, то я соглашусь на ритуал. Потому что и без него наша связь уже слишком далеко зашла за черту, после которой уже нет пути назад.

Меня не пугали совместные смерть, посмертие и перерождение. У нас говорят: человек приходит в мир и уходит из него в одиночестве. Я же больше не буду одна, никогда, и это вселяло только радость в мою душу…

Я нашла его руку, и переплела наши пальцы.

Вместе.

Навсегда.

На следующий день я уже смогла сама встать и сделать с помощью Араниэля пару неуверенных шагов. Вдохновленная этим успехом, упросила провести занятие с учителем в саду.

Так что сегодня впитывала знания в нагретой летними солнышками открытой беседке.

Сегодня был день экзамена. Учитель задавал вопросы, делая пометки на листке, я отвечала, и все было как обычно, но вдруг, из ниоткуда, как чертик из табакерки, выпрыгнул Тинтуриэль.

Он появился за спиной учителя, напугав нас обоих.

И ладно учитель, Тинтуриэль появился за его спиной, но как наследник умудрился пройти мимо меня, было загадкой за семью печатями.

– Хватит уже мучить повелительницу, смотри, какая она уже бледная! – положив руку на плечо учителя, в своей привычной насмешливой манере протянул наследник.

Мне очень хотелось с ним поговорить, так давно не виделись, так что я поспешно приняла самый измученный и печальный вид, который позволяли мои актерские способности.

Неуверенно учитель переводил взгляд с меня на Тинтуриэля, немного сбитый с толку от такого напора.

– Отдохни, продолжим после обеда.

С поклоном он собрал книги и удалился.

– Ох, и трудно же к тебе пробиться! – сказал наследник, измождено упав рядом со мной на скамейку.

– О чем ты? – я искренне не понимала.

– Так ты не знала? К тебе приказано никого не пускать, кроме Морэллен и личных слуг.

Ну ничего себе! Я шокированно расширила глаза.

В желании оградить меня от волнений, повелитель немного перегнул палку.

Да уж…

Опомнившись, я засыпала Тинтуриэля вопросами про дитя и книги.

– С младенцем все хорошо, передал владыке и его супруге. Надо же, никогда не видел, чтобы кто-то смеялся и плакал одновременно…– закладывая руки за голову, задумчиво протянул наследник.

Я грустно улыбнулась. Амели позаботится о внуке, за них можно не переживать.

– Книги потихоньку читаю, но, признаться, разобраться в них трудновато.

– Ты показывал их кому-нибудь?

– А то ж. Но это же старейшины. Как упрутся, не сдвинешь. Они мне просто не поверили. Да и книги эти прочесть могу только я, что только все усложняет…

Да, в принципе, ожидаемо… Старейшин можно понять. Из ниоткуда возвращается наследник, отца которого они видели младенцем, и начинает учить их жизни, да еще и рассказывает какие-то небылицы.

– Попробуй надиктовать самые важные книги. Пусть кто-нибудь перепишет их на язык азари. Тогда сможешь показать знания в более привычном формате. В этом мире есть книгопечатные станки?

Подумав, Тинтуриэль сказал:

– Кажется, у варов есть что-то подобное, но широкого распространения это так и не получило.

– Отлично. Сделаешь перевод и неси его к ним, пусть размножат. В конце концов, на старейшинах свет клином не сошелся, наверняка в этом мире полно волшебников и мудрецов, увлеченных жаждой познания, – сказала я, отстраненно скользя взглядом с цветка на цветок.

Тинтуриэль хлопнул себя по колену, поднимаясь уходить.

– Знал, что ты дашь хороший совет, спасибо!

Тепло улыбаясь, я проводила его взглядом.

Какой он хороший все-таки!..

Ланна.

День ото дня мне становилось все лучше и лучше. И вот этот особенный день настал.

Обряд решено было провести на рассвете в священном озере богини.

Морэллен велела нам сесть на мелководье так, чтобы плечи лишь чуть-чуть виднелись над водой, и лицом друг к другу.

Из-за разницы в росте, я села прямо на его скрещенные ноги, чтобы наши лица была на одном уровне, как нужно.

А потом волшебница положила мою голову Араниэлю на плечо, так, чтобы наши головы были максимально близко… Его острое ухо коснулось моего.

Я страшно волновалась, сердце готово было выпрыгнуть из груди.

Было даже чуть страшно.

Наверное, это и есть предсвадебный мандраж, который так часто показывают в кино.

Как ни крути, на этот обряд я согласилась добровольно, а значит, по законам моего мира именно он является свадебным, а не тот, что провела полтора местных года назад над нами богиня. Тогда я не понимала, что происходит, и согласия у меня никто не спрашивал… Теперь все по-другому.

– Закройте глаза и не открывайте, пока я не закончу петь,– сказала Морэллен.

Я повиновалась, обнимая Араниэля руками, и он сделал то же самое.

Волшебница запела… Ее голос то восходил, то опускался, закручивая вокруг нас невидимую спираль. И я начала чувствовать что-то странное…

Границы моего тела расширились, по ощущениям, я распухла, как шарик, а потом опять сдулась, но все равно стала больше, чем была.

Странно…

Голос Морэллен затих.

Открыла глаза…

Нет! Это не я их открыла.

С безмерным удивлением я поняла, что здесь и сейчас смотрю глазами Араниэля.

Мои собственные глаза тоже распахнулись.

Невероятно! Я видела и его, и своими глазами одновременно!

А зрение у него получше моего, отметила я мельком. Да и слух… Звуки стали заметно громче.

Стало совсем не по себе.

Он погладил меня рукой по спине, желая успокоить, но это мало помогло.

Как будто гладишь собственное тело, чувствуешь и руку, и место, которого касаешься, одновременно.

Очень странно и непривычно…

– Закройте глаза, я разъединю вас,– сказала Морэллен.

Я опустила веки одновременно с Араниэлем…

Или в этом состоянии это уже не я и он, а – «мы»? Да, скорее всего, именно так.

Ритуал завершился.

Как-то это все… Честно говоря, я ожидала большего…

Какой-то, ну, торжественности, что ли…

А тут: «Я разъединю вас». И это все? Странная фраза для окончания обряда.

Да уж, вот тебе и: «Поздравляю, можете поцеловать невесту»…

– Это ваш свадебный обряд? – прозвучал в моей голове голос Араниэля.

Ой! Он услышал мои беспорядочные сумбурные мысли! Неловко-то как!

– Да, это заключительная его часть, – так же, беззвучно, ответила я ему.

Волшебница сняла мою голову с его плеча, и, открыв глаза, я с облегчением увидела привычную картинку.

Выжидательно прислушалась к себе… Тело тоже вернулось в привычные границы.

Из моей груди вырвался облегченный вздох. Все получилось!

Встретилась взглядом с Араниэлем.

Удивительно, я чувствовала его, даже без всякой связи, и даже не видя его лица… Он был счастлив.

– Хороший обряд в твоем мире, мне нравится, – произнес Араниэль, не размыкая губ, склоняясь ко мне, и заставляя исчезнуть весь мир вокруг.

Он вложил в поцелуй все свое существо, всю сжигаемую страстью душу, и я ощутила, как навстречу этому валу, изнутри меня поднимается волна тепла, нежности и ласки…

Два потока встретились, проходя друг сквозь друга, смешиваясь и порождая новый гремучий коктейль эмоций…

Вот он – рецепт гармонии.

Смешать наши чувства, разделив их после на двоих.

Ритуал почти ничего не изменил в нашей жизни.

Внешне.

Но внутренне изменилось очень многое.

Араниэль часто смотрел моими глазами, однажды даже говорил, помогая ответить на вопрос во время экзамена, ответ на который я забыла.

Вот только интонации и общий стиль речи… Бедный учитель, я думала, его удар хватит.

А еще он обожал меня дразнить, его страшно веселило мое смущение и возмущение…

Наверное, со стороны мы выглядели парочкой сумасшедших.

Ну, сами посудите. Двое сидят рядом, молчат, а потом начинают играть в гляделки, и, вдруг, ни с того ни с сего, повелитель начинает хохотать, да так заразительно, что и я не выдерживаю, присоединяюсь к нему.

Когда это впервые случилось на публике, все свидетели и очевидцы были в глубочайшем шоке.

Это было во время праздника середины лета, когда знать со всего континента стекалась в столицу на длительные торжества.

Я сидела, как примерная повелительница, стараясь держать лицо, спину, и все остальные части тела, как должно и приличествует моему статусу. Муж делал то же самое рядом со мной с совершенно непроницаемым выражением лица. А в это время посылал по нашей связи мне прямо в мозг картинки, одна провокационнее другой…

Я держалась изо всех сил, чувствуя, однако, как лицо заливает краска смущения.

Не выдержав, начала пыхтеть, как ежик, и послала ему ответную картинку.

Как вот прямо сейчас достаю из-за трона подушку, и бью его ею прямо по лицу.

Хохот, который разнесся после этого по залу, имел эффект разорвавшейся бомбы.

Затихла музыка, замерли танцоры, все уставились на повелителя, как на седьмое чудо света.

У одного почтенного старейшины даже вино по подбородку потекло…

И уже это зрелище добило меня.

Я прикрыла лицо широким рукавом платья, сотрясаясь от беззвучного смеха, только временами всхлипывала, вытирая выступающие слезы.

Вечером, за закрытыми дверьми покоев, избиение повелителя подушкой все же состоялось.

Он чуть не умер.

От смеха, как вы уже, наверное, поняли.

А еще немного позднее мы воплотили в жизнь все те картинки… Мда…

Ланна.

Занятия с наставницей возобновились в прежнем режиме.

Концентрироваться и сосредотачиваться у меня получалось уже намного лучше, чем раньше.

Не понятно, то ли жизнь в теле пиксы так повлияла, то ли вынужденный долгий отдых, то ли это последствия обряда, но, тем не менее, уже скоро наставница даже стала без опасений давать мне сложные задания, связанные с круговым обзором окружающего мира. Начиная с малого – с нашей поляны для занятий, мы все расширяли и расширяли радиус, который я обхватывала внутренним зрением за раз. Потом были всякие задания, типа найди такое-то животное и приведи его сюда, или вырасти на деревьях определенного вида цветы, а потом убери их, и все в таком духе.

Созерцание неспешной гармонии и красоты окружающего мира каждый раз приводило меня в восторженный трепет, неизменно оставляя за собой умиротворение в душе…

А потом повелитель вновь подкидывал какой-нибудь сюрприз, и все начиналось по-новой…

На празднике все чаще в разговорах упоминались ристалища. Очередные были совсем скоро, даже слишком скоро, уже в конце этой осени.

Я уже заранее начинала переживать.

Радовало только одно.

Из-за последствий обряда, ему придется взять меня с собой.

Отойти друг от друга на сколь-нибудь значимое расстояние для нас теперь было просто физически невозможно.

Как все это будет выглядеть в реальности – я и на поле боя, не представляла.

Но Араниэль был спокоен, похоже, уже что-то придумал.

Потихоньку гости начали разъезжаться из древа и столицы по домам. Однако, уезжали практически только одни замужние дамы и девушки, мужчины оставались во дворце.

Главы ветвей – местные князья с сыновьями и личной охраной должны были сопровождать повелителя к Красному лугу – месту проведения олимпийских… Ой, нет, я хотела сказать «ристалищных» состязаний на континенте азари.

Там сейчас уже вовсю шли войсковые учения, и повелитель с главами по традиции будут должны за ними наблюдать.

Прямо как парад в честь девятого мая на Красной площади, мда…

Конечно, и я там тоже буду, хоть и не положено, но куда деваться…

Ехать и смотреть на этот триумф милитаризма, у меня не было никакого желания.

Но потом я подумала, что по пути могу посмотреть этот мир, ведь я практически нигде, кроме столицы и не была еще, наверняка, на континенте куча красивых мест и диковинок.

Подбодренная этими мыслями, я уже даже ждала этой поездки.

Каково же было мое разочарование, когда, выехав из портала в центре столицы, мы оказались прямо напротив перевала, пересекающего Обережный хребет (цепь гор, отделяющая Красное поле от всего остального материка).

Мое состояние, конечно, не укрылось от Араниэля.

– Что-то случилось, душа моя? – спросил он по нашей с ним связи.

– Думала, мы проедемся по красивым местам…– разочарованно протянула я в ответ.

На что он дал обещание, что потом мы непременно переместимся куда-нибудь.

Приободренная этой новостью, я уже веселее смотрела на мир вокруг.

А посмотреть было на что.

Когда наши трироги достигли вершины перевала, перед нами открылся величественный вид на огромную равнину.

Где-то далеко, у самой кромки горизонта, виднелась полоска моря, а на поле, выстроившись в правильные квадраты, стояли, сверкая доспехами, воины-азари. Тут же были и отряды всадников, так же красиво построившиеся в прямоугольники. Над всем этим сверкающим и грозным великолепием развевались на ветру длинные зеленые флаги с эмблемой золотого древа.

Мы с повелителем ехали во главе большой колонны всадников. Спустившись с возвышенности, проехали чуть вперед и свернули направо, вдоль строя воинов.

Я задумчиво скользила взглядом по бесстрастным лицам стоящих в ряд азари, и сердце охватывала тоска…

Сколькие из них погибнут на этих ристалищах?

Наверное, это очень страшно и обидно – умирать, когда впереди у тебя могла бы быть вечность.

Это люди проще относятся к смерти. Она всегда маячит где-то за горизонтом, подгоняя, побуждая успеть больше в этой короткой жизни.

А для бессмертного… Каково понимать, что ставишь на победу целую вечность радости, счастья, любви, самой жизни?

Араниэль снова уловил мои чувства, и задал вопрос, даже не оформленный в слова, просто передал мне легкое чувство тревоги и любопытства.

– Что происходит на поле боя, когда кого-то из строя сильно ранит, к примеру, стрелой? – беззвучно спросила я.

Повелитель чуть пожал плечами, передавая ответ:

– Он лежит на месте, где это случилось и ждет окончания сражения. Потом его забирают в лагерь ставки и порталом переправляют в столицу.

Я долго переваривала эту информацию.

Так значит, раненые на поле боя вот так просто лежат, и ждут, истекая кровью? И никто им не поможет?

Мое воображение тут же нарисовало эту картину. Ужасно!

– А в других войсках?

– Так же,– получила я краткий ответ от повелителя.

Все время, пока ехали шагом до места расположения ставки азари и войскового лагеря, я думала, что же можно сделать с этим безобразием.

Стоять в стороне, и видеть, как на поле умирают раненые, будет просто выше моих сил.

Но сформулировать мое предложение повелителю надо четко, чтобы он проникся серьезностью моих намерений. Да и красочная демонстрация тоже бы не помешала…

Мы остановились, доехав до вершины небольшого холма.

С этой возвышенности открывался хороший вид на стройные ряды войск. Дальше к закату были еще четыре таких же по размеру и равноудаленных друг от друга холма – места под лагеря и ставки командования других армий.

В этом году, кстати, ристалище пройдет не здесь, а у варов. Впрочем, поля для битвы были похожи на всех пяти континентах.

Когда все на холме заняли положенные им по статусу места, я закрыла глаза, открывая внутреннее зрение, и выпуская силу.