Конец или новое начало

Конечно, о переезде к нему пока не было и речи, и комната подруги постепенно стала почти что моей.

К счастью, Лаирэль никуда не торопила меня, у них с ректором все было очень хорошо.

У нас с Пулло вроде как тоже, хотя иногда я в этом сомневалась… Вот как сейчас, например.

Я пожалела, что пришла без ведома наследника, и когда его не было в комнате.

Возможно, тогда бы Пулло подчистил многочисленные улики своих преступлений…

Первое, что бросилось мне в глаза – это стены.

Постеры с Кристофером Оруэном исчезли, зато их место заняли мои фотографии.

Я вгляделась в снимки… Такие не похожие друг на друга, но все с моим участием.

Я была на них в разных местах, застигнутая за самыми разнообразными занятиями.

Он словно ловил оттенки моих эмоций и состояний…

Вот я гуляю с ним в парке, на лице безмятежная легкая улыбка. Приемлемо…

Вот я нагибаюсь завязать распустившуюся шнуровку на ботинке во время физической подготовки. Возмутительно, но тоже по сравнению с другими снимками терпимо…

Вот на моем лице выражение блаженства, когда после долгого трудового дня меня принимает в свои объятия кровать. Как он сделал это фото? Как?!.

Вот я чихаю, и лицо у меня забавно сморщилось, и все бы ничего, но это происходит, когда я стою в общественном женском туалете. Как он сделал и это фото тоже?..

Вот я сплю, и на моем лице виден след от подушки. Ужас! Тихий ужас!..

И как вишенка на торте – серия снимков, где я голая в купальне…

Это просто ни в какие ворота!..

Чуть отойдя от первого шока, я огляделась по сторонам.

Постойте… Что это? Это же…

Я поперхнулась воздухом.

На его подушке лежали мои трусики!

Совсем недавно я нигде не могла их найти, все винила прачечную, и вот…

Я взяла их в руки… Грязные! Он трогал мое грязное белье!

Такое чувство, что у меня из ушей пошел пар, так сильно я покраснела…

– Я раскрыт? – позади меня раздался голос наследника.

Я вздрогнула, поспешно пряча трусы в кулаке.

Медленно обернулась к нему…

Пулло смотрел абсолютно безмятежно и без малейшей тени раскаяния:

– Один вопросик, сладчайшая моя, ты заглядывала в шкаф?

Мой взгляд тут же устремился в направлении этого предмета мебели.

– Нет…– медленно проговорила я.

Надо же, голос меня все еще слушается… В этот момент я чувствовала страстное и почти нестерпимое желание кинуться в свою комнату и поорать как следует в подушку, но пока что держалась.

Пулло облегченно перевел дух.

– Слава богам! А то я уж испугался! – и он широко мне улыбнулся.

Я не буду думать о том, что у него там!

Не буду! Не буду, я сказала!!!

Так ничего ему и не сказав, на негнущихся ногах я пошла к себе, и, наконец, за закрытой дверью своей комнаты, дала волю своим эмоциям.

А потом пришлось наглотаться успокоительного…

Все! Больше никаких визитов на его территорию!..

Краска желтая.

Открывая дверь для выхода утром из наших комнат, точно я не ожидала увидеть ее на пороге.

Незнакомка по-акульи широко мне улыбнулась.

Где-то я уже видела похожую улыбку… Не далее, как вздох назад.

И точно, как только незнакомка увидела за моей спиной наследника, то сразу же широко расставила для объятий руки.

– Пухленький мой! Представь меня своей женушке, а то я до сих пор не могу ее обнять, а так хочется!

Выражения лица наследника я не видела, он был за моей спиной, а с лица женщины не слезала все та же широчайшая улыбка во все зубы.

– Познакомься, это моя мать – Иокаста, – голос Пулло прозвучал как-то подозрительно глухо.

– Очень приятно познакомиться,– я склонила голову в вежливом поклоне.

– Дай уже поскорее обнять тебя! – и Иокаста, не медля, заключила меня в крепкие объятия. Немного странные по-правде…

Она сдавливала руки, и тут же отпускала, опускаясь немного ниже, и снова сдавливала. И так сверху вниз до почти неприличного уровня.

Она что… Ощупывает меня? Зачем?

Я обернулась к мужу, ища подсказки. Но выражение его лица было – копия материнского.

Подсказок не будет,– поняла я.

Что же, попробуем плыть по течению, посмотрим, куда оно меня вынесет.

Бурная река по имени Иокаста закрутила меня в водовороте вопросов, шлепнула несколько раз о камни фактов-подробностей из детства Пулло, и вынесла меня, обессиленную, на мягкий песчаный берег кровати в моей комнате…

– Кругляшик мой! Принеси, пожалуйста, сундучок с гостинцами, я оставила его у портала. Какая жалость, у него сломалось колесо! – свекровь часто-часто заморгала, широко раскрыв огромные глаза цвета спелой вишни.

Улыбка Пулло стала напряженной.

– Хоро-шо-о…– последняя часть слова прозвучала уже за дверью, так быстро он исчез.

С лица его матери тут же слетела улыбка.

– С тобой все в порядке? – с тревогой спросила она, заглядывая мне в глаза.

– Д-да…– чуть заторможено ответила я, ошарашенная такой резкой переменой. Чуть не добавила при этом «вроде», но обошлось.

Иокаста быстро достала из декольте своего платья маленький предмет, и сунула мне в руку.

– Это позволит чувствовать его иллюзии, – женщина взволнованно оглянулась на дверь.

– Когда совсем припрет, сожмешь с силой в кулаке, и оно перенесет тебя в мои гостевые комнаты, я смогу его задер…– свекровь оборвала саму себя на полуслове, без перерыва переходя на щебечущую болтовню.

Спустя удар сердца вошел чуть запыхавшийся Пулло с монструозных размеров сундуком на плече.

Богиня, что в нем? И он что, из железа?..

Я пригляделась к этой странной, явно сделанной на заказ штуке.

Она была похожа на предмет, предназначенный не для того, чтобы не впускать кого-то внутрь, а скорее, не выпускать изнутри наружу…

Чувство легкой и ненавязчивой жути вновь защекотало мои и без того измочаленные нервы. Да еще и какая-то мысль на краю сознания не давала покоя…

И только когда проводила новую родственницу до портала, тепло распрощалась с ней, и уже сидела на последнем оставшемся на сегодня занятии (на которое не опоздала только чудом), я поняла, что же все это время не давало мне покоя.

Иокаста сказала не «если совсем припрет», а «когда».

Мне оставалось только обреченно вздохнуть.

Если собственная мать говорит о нем такое… Остается только крепиться.

Я нащупала в кармане кольцо.

Краска зеленая.

Следующим вечером, стоя в кабинке женского туалета, я задумчиво разглядывала, лежащее на моей ладони кольцо.

Я все пыталась решить сама для себя, действительно ли я хочу знать, где его иллюзии.

Вспомнились стены в его комнате… После того случая я никак не могла отделаться от привычки внимательно осматривать и обходить помещение, перед тем, как раздеться или лечь спать.

С силой выдохнув, я решилась.

Резким движением надела кольцо на средний палец левой руки.

И буквально сразу же пришло понимание – он здесь.

Палец чуть сдавило, и ободок кольца исчез, а вот чувство близкого присутствия наследника стало еще более конкретным. Сейчас Пулло под невидимостью стоял вплотную, с той стороны двери моей кабинки.

Это… Это ни в какие ворота…

Эта мысль была уже не возмущенной, а устало-обреченной.

Терпи, Ари, такое надо знать, иначе так и будешь вздрагивать от каждого шороха.

И я терпела.

Терпела в столовой, когда оказалось, что все студенты в очереди спереди и позади меня, и за соседними столиками, оказались его копиями под личинами.

Терпела, когда во время вечерней прогулки в парке Пулло разыграл передо мной целый спектакль, в котором исполнял все роли одновременно. Назывался он – спасение барышни от хулиганов.

Я молча терпела, с непроницаемым выражением лица глядя на то, как «спасенная девушка» виснет на своем «герое», порываясь поцеловать его в благодарность.

И терпела, когда оказалось, что он под невидимостью сидел в кресле моей спальни. Последнее уже было далеко за гранью, но у меня, видимо, уже притупилась чувствительность к такого рода эмоциональным потрясениям.

Но когда на следующий день…

Богиня, до сих пор не могу спокойно вспоминать об этом…

Но, обо всем по-порядку:

Утром следующего дня, после завтрака, я отправилась на первое занятие.

Ну, хоть сейчас немного отдохну от Пулло! Что-то его вдруг резко стало слишком много в моей жизни… Такие резкие перемены…

Мысль эта оборвалась в моей голове, подобно растянутой резинке, к которой поднесли бритву.

И как та резинка, она с тихим «пунь!» резко ударила по моим мозгам, отключая их на пару вздохов…

Все, абсолютно все в аудитории были ИМ.

На негнущихся ногах я пошла к своему месту, и механически, как заводная игрушка, начала доставать тетради и писало.

По сторонам старалась не смотреть.

Так значит, моя новая подруга Рата вовсе не та, за кого себя выдает…

И тот парень, Роб, который так любит подтрунивать надо мной, и заучка-Грэй, и…

Пальцы с силой сжали писало.

Это все уже слишком!

Как такое вообще возможно?.. Точно! Перевод!..

После свадьбы мне из деканата пришло предписание о переводе в другую группу. В ней была та же программа, но другое расписание. В документе отдельно указывалось, что делано это было по просьбе моего мужа.

Тогда я огорчилась, но не придала этому особого значения…

И вот, получите, распишитесь…

Когда и вошедший в аудиторию преподаватель оказался копией Пулло, я уже даже не удивилась, лишь отстраненно отметила про себя этот факт.

Надеюсь, он действительно учит тому, что должен преподавать, а не придуривается, забивая мою голову псевдонаучным мусором…

Урок я отсидела внешне спокойно, хоть это и стоило мне немалых усилий.

А как только раздался сигнал к окончанию занятия, отправилась прямиком в деканат. Осталось уточнить еще один момент…

Интересно, а если я опаздываю или прогуливаю занятия, они… он… Ну, в общем, личины так и разыгрывают спектакль, но уже без меня? Или молча и неподвижно сидят, ожидая моего стука в дверь?.. От представленной картины мурашки жути вновь прогулялись вверх-вниз по моей спине…

– Девушка, не морочьте мне голову! – раздраженно глядя на меня поверх круглых очков, сказала наш методист.

– Группы 11е у нас нет, и никогда не было!

Ну, вот и все. Теперь я узнала все, что хотела.

Медленным шагом я пошла обратно к своей аудитории. Вошла со звонком и села на свое место.

– Пулло! – громко сказала я, обводя взглядом лица «одногрупников».

– Я все знаю,– мои глаза остановились на «преподавателе».

Наследник понял, что раскрыт, и снял со своих копий личины.

Все вокруг вдруг стали им. Нервно сглотнув от этой картины, я дрогнула, когда они все практически одновременно сделали какое-то резкое движение под столешницами парт, и с тихими «пуф» испарились.

В аудитории остались только мой муж и я. В каком-то смысле ничего не изменилось… Лучше об этом не думать!..

Молча, он подошел ко мне, вставать я не спешила.

Пулло отодвинул в сторону учебную парту и… И встал передо мной на колени!

Я закусила губу…

Никак не могу привыкнуть к тому, что у него совсем нет гордости!

Наследник сделал очень большие и умильные глаза. Кажется, они расширились на пол-лица.

– Прости меня! – сказал он, обхватывая руками мои колени.

Проклятье! Когда он так смотрит… Не могу злиться, физически не получается…

Я страдальчески вздохнула, растирая переносицу пальцами.

– Я возвращаюсь в свою старую группу. Больше чтобы никаких твоих копий поблизости. И никакой слежки под невидимостью! – строго сказала я.

Поняв, что буря миновала, Пулло в порыве чувств прижался лицом к моим бедрам, крепче стискивая мои ноги под коленями.

Спустя пол-вздоха, я почувствовала, как тело его дрогнуло.

Моя рука в этот момент замерла в ладони от его волос.

Вдруг, захотелось погладить их, узнать, какие они на ощупь…

– Если просить прощения всегда будет так приятно, то за хорошее поведение я не ручаюсь…– глухо пробормотал он мне в… Только сейчас до меня дошло, где сейчас находится его лицо…

Я вскочила на ноги, как ошпаренная.

– Т-ты! – мой подрагивающий палец указал в его грудь.

– Ты!..

Но дальше этого «ты» не пошло. Слов не было.

Кипя от негодования, я резко развернулась и сбежала в свою комнату в общежитии.

Надо ли говорить, что мои запасы успокоительного на следующий день вновь пришлось обновлять?

Такими темпами очень скоро у меня выработается привыкание…

Или к зелью, или к наследнику…

Краска голубая.

Все следующее возрождение луны наследник вел себя идеально, как и обещал.

Никакой слежки (по крайней мере, в радиусе действия кольца), никакого преследования и никаких подмен в моем окружении.

Я чуть расслабилась.

Но его сегодняшняя фраза, сказанная с тем самым взглядом огромных глаз, заставила меня вновь насторожиться:

– Я же был таким хорошим, выполнишь одну мою маленькую просьбу? – обезоруживающе-мило спросил Пулло.

Посомневавшись немного, я неуверенно кивнула.

– Если она мне не понравится, выполнять не буду,– тут же добавила я.

А то мало ли…

– Пойдешь со мной на праздник перелома? – спросил он с робкой надеждой в этих своих гигантских глазах.

Я только удивленно моргнула, это было неожиданно…

Разумеется, я собиралась пойти с ним, а как же еще? Мы ведь официально женаты.

– Конечно…– слегка растерянно ответила я.

Пулло просиял.

– Тогда приступим к подготовке! – воскликнул он, стремительно выходя из нашей общей гостиной.

Чего? Какая еще подготовка? Кажется, или только что меня провели на мякине?

Под подготовкой наследник понимал примерку целой кучи платьев, которая с горкой помещалась в тот самый, переданный его матерью, сундук.

Кстати, его содержимое он мне тогда так и не показал.

– Мама бывает такая шутница! – это все, чего мне удалось от него добиться.

Видимо, это у них семейное. Склонность к шуткам, я имею в виду.

Примерку было решено проводить в моей комнате, за ширмой.

Да, с недавних пор в моей комнате появилась ширма. Пусть у меня теперь есть кольцо, но с ней мне было как-то спокойнее…

Приглядевшись к платьям, я поняла, в чем был подвох этой просьбы.

Все они были, как бы это сказать… Не совсем платьями.

Каждому до этого гордого звания не хватало кому чего.

Кому – спины, кому – подола, кому-то – рукавов и доброй части спереди. Были и вообще возмутительные экземпляры из прозрачной ткани, или нечто непонятное из ремешков и веревочек.

Я вздохнула.

Можно было бы возмутиться, но сама ведь согласилась. Да и мода среди молодежи в последнее время под влиянием галанета довольно сильно изменилась. Стала смелее и откровеннее, даже среди крайне консервативных и целомудренных азари. И такие фасоны, хоть и были на самой грани приличий, все же изредка мелькали даже на официальных мероприятиях в древе…

Вспомнился дом… Как там поживает мама? После свадьбы она звонила всего пару раз, мне же самой запретил звонить отец… Мда…

Ладно, Пулло ждет, уже весь извелся поди.

Я выудила из кучи самый пристойный наряд, и началось…

Я даже вошла во вкус, кружась перед ним в разных платьях, и наслаждаясь искренним восхищением в его глазах.

Каждый раз он поднимал табличку с цифрой десять.

Ох, уж эти его странные и не очень понятные комплименты… Но, к ним я уже привыкла.

Очередное платье, полностью закрытое сверху, и с пышной юбкой-солнцем чуть выше колен, показалось мне каким-то не таким… Вот не знаю, вроде нормально, но на ощупь было какое-то несоответствие…

Кольцо молчало, и я, посомневавшись, все же надела этот наряд.

Как только я вышла из-за ширмы, со стороны наследника донесся сдавленный стон. И задышал он как-то… шумно.

Я недоуменно подняла брови. Во мне что-то не так?

Пауза затягивалась…

Чуть отдышавшись, Пулло некоторое время порывался что-то сказать. Он жестикулировал указательным пальцем в воздухе, но связное предложение получилось у него далеко не сразу:

– Не могла бы ты сказать «господин», пожалуйста?

И опять этот полный умильной просьбы взгляд.

Чего?..

Я преисполнилась самых черных подозрений.

– Что происходит? – спросила я у него, все больше хмурясь.

Пулло на удар сердца отвел взгляд, опять проводя пальцами по губам, а потом…

Я ахнула. Платье на мне изменилось!

Это же… Я застыла, с неверием глядя вниз.

Платье горничной! Он подсунул мне одежку для ролевых игр!

Да я… Да как…

– Ты! – снова вырвалось у меня, когда я шагнула к нему, сжимая кулаки.

– Можешь ударить меня, – невинно глядя на меня снизу вверх, сказал Пулло, протягивая мне то, чем, видимо, мне и предлагалось воспользоваться в целях избиения.

Машинально я взяла предмет в руку, и только потом посмотрела, что же такое он мне дал… Метелка для пыли… Я так и застыла с ней в руке.

Дыши, Ари, дыши! Ты привыкнешь, уже потихоньку начинаешь привыкать.

Все будет хорошо, главное – дыши… Я закрыла глаза.

– Примерка окончена! – отшвыривая метелку, сказала я, и ушла обратно за ширму.

В этот раз обошлось без успокоительного зелья.

Привыкаю помаленьку, чтоб его!

Краска синяя.

Я дулась уже целый день. Никак не могла отойти после вчерашней выходки мужа.

Не могла успокоиться, даже когда поняла, что и от этой моей обиды, Пулло умудряется получать некую извращенную форму удовольствия.

– Мне нравится абсолютно все, что ты делаешь со мной! – пояснил он мне, когда спустя добрых три часа тяжелого молчания, я заметила, что он все еще не перестал блаженно улыбаться, глядя на меня.

Вместо ответа я только страдальчески закатила глаза.

Наследник, уже не скрываясь, открыто достал КПК, и щелкнул меня, запечатлевая мое лицо в этот момент. Скоро его коллекция моих снимков пополнится новой фотографией…

Спокойствие, Арии, дыши…

Вчера я вычитала в сети про успокаивающую дыхательную гимнастику: вдох, раз-два-три, выдох, раз-два-три, вдох…

Через несколько вздохов, вроде, полегчало.

Как же с ним трудно!

Уже на следующий день был назначен праздничный бал в честь праздника Перелома. Туда будут приглашены многие из правящих семей и знати разных рас. В основном, конечно, родственники учащихся.

О визите родителей, конечно же, можно и не мечтать, но может быть будет кто-то из старых приятелей… Эта мысль немного подбодрила меня.

Утром, едва встали солнца, в наши комнаты вломилась Иокаста с парочкой девушек-мастериц на все руки.

Честно скажу, раньше эта часть женской жизни проходила как-то мимо меня. Дома у меня был статус подростка, которому волноваться о таких вещах еще вроде как рано, да я особо и не стремилась, как-то всегда находились дела поважнее… Да и перед кем мне было красоваться и, главное, зачем? Все равно права выбора у меня никогда не было, и я знала об этом с самого начала.

Большинству из того, что они со мной делали, я и названий-то не знала. В процессе Иокаста еще и щебетала без умолку. Я узнала много как очень интересного о рарках, и их столице, так и того, что предпочла бы не знать вовсе.

Например, о страсти Пулло к коллекционированию. Причем все его объекты этого увлечения были, мягко говоря, специфичны. Собрание из голов поверженных врагов было самым тривиальным из этого списка. А еще таксодермия… Богиня, я хочу отмотать время назад и забыть это!..

Когда они закончили, и меня поставили перед зеркалом, я невольно восхитилась. Что за чудеса творит косметика в умелых руках!

Глядя на эту неземную красу из зазеркалья, я ощутила легкий укол дурного предчувствия. Может, пойти умыться, пока не поздно?

Я покосилась на сияющую радостью Иокасту. Обижать ее совсем не хотелось.

Ладно, надеюсь, обойдется. Пулло клятвенно пообещал быть хорошим сегодня.

Когда муж увидел меня, то довольно долго молчал. Сначала медленно прошелся глазами снизу вверх, а потом в обратную сторону. После, не спеша обошел по кругу.

Чувство неловкости от такого пристального сканирования не отпускало меня, но я держалась и виду не подала.

– Может, никуда сегодня не пойдем? – спросил он, наконец.

В первый удар сердца я растерялась.

– Если можно, я все же хотела бы станцевать пару танцев…– осторожно сказала я.

Боюсь, если не пойти, Иокаста огорчится, да и гостей из столицы увидеть очень хотелось. Вдруг на праздник придет кто-то из моих старых друзей? Это было бы здорово!

– Все, что захочешь, несравненная моя!..

И как-то так Пулло это сказал, что я сразу поверила – все, чего ни попрошу, он сделает.

«Все» – значит вообще что угодно, без ограничений.

Не знаю, кому как, но лично мне стало чуток жутко.

Я немного натянуто улыбнулась ему и кивнула, подавая руку. Его пальцы ощутимо подрагивали.

Про себя я пообещала себе никогда не злоупотреблять той властью, что дала мне над этим мужчиной богиня.

Это было бы… Слишком.

Во всех смыслах.

«Your performance deserving of standing ovations

And who would have thought it'd be the two of us

So don't wake me if I'm dreaming

'Cause I'm in the mood come on and give it up…»

«Hella Good» No Doubt.

Ариэн.

Праздник в академии был самым обыкновенным.

Все, как всегда. Только молодежи побольше, чем обычно, как и танцев для неженатых. Себя я к этой категории отнести уже не могла, поэтому «пару танцев» пришлось ждать дольше, чем я планировала.

Все шло хорошо, за исключением того, что уже долгое время, не меньше часа, я ощущала на себе чей-то тяжелый и пристальный взгляд. Изо всех сил я старалась игнорировать его, но не вышло.

Совершенно случайно мои глаза наткнулись на назойливого наблюдателя из толпы.

Дракон. Тот самый.

Ну конечно, кто бы сомневался, могла бы и сразу догадаться…

Парень, заметив, что я смотрю на него, развязно подмигнул мне в ответ.

Объятая дурным предчувствием, я медленно перевела взгляд на мужа. Он, как и всегда в подобные моменты, смотрел только на меня. Хотя я не сомневалась, что и каждое движение дракона тоже пристально отслеживается.

– Пожалуйста, прошу, не надо драк сегодня, ладно?

Говоря эти слова, я попыталась сделать большие просящие глаза. Увидев это, Пулло как-то подозрительно дернулся.

– Конечно, моя бесподобная… – прошептал он.

Я улыбнулась.

– Спасибо! – тихо, но с чувством, сказала я ему в ответ.

Его губы тронула коварная улыбка.

– Как насчет маленькой шалости, сладчайшая моя?

Я не выдержала и снова улыбнулась ему в ответ.

– Только одной! – на всякий случай уточнила я, а в следующий удар сердца…

С той стороны, где стоял дракон, послышались ахи и смешки.

Я посмотрела туда же, куда и все…

Увиденное, а точнее моя реакция на него, заставило меня переосмыслить кое-что в себе. Никогда не думала, что смогу так смеяться над чем-то подобным…

На голове у дракона из ниоткуда возник ночной горшок с рисунком в ужасный лиловый цветочек. Парень отчаянно пытался снять его, мотая головой, как рассерженный трог. Но, видимо, то ли у него застряли уши, то ли горшок изначально был слишком мал, но на диво крепок…

Закончилось все тем, что дракон стукнулся головой об пол, разбивая посудину, после чего на его шее осталась болтаться горловина от бывшего горшка. Красный от ярости, он выскочил из зала, как ошпаренный шарк.

Это была ужасно вульгарная, примитивная и туалетно-пошлая шутка. Любой азари, увидев, или услышав подобное, сделал бы каменно-напроницаемое выражение лица. Самое большее, что промелькнуло бы на нем – это тень легкой брезгливости.

Так поступил бы азари.

Я же хохотала, как безумная.

Пора признать, Ари, что, не смотря на все твои усилия, а также старания многочисленных учителей и воспитателей, азари из тебя все-таки не вышло…

Как это ни странно, но эта мысль не огорчила меня.

Скорее наоборот, обрадовала и принесла чувство… Облегчения и освобождения.

Как будто груз упал с души…

Когда я отсмеялась, миновало не меньше трех вздохов.

Болел живот, сводило скулы, и дышала я, как загнанный трирог.

Первое, что я увидела, смахнув выступившие на глазах слезы, было лицо мужа.

Пулло смотрел на меня как-то по-особому, я не смогла до конца расшифровать этот взгляд…

Тут началась вступительная часть долгожданного танца.

Как своевременно! До самого его конца, пока мы кружились под музыку в центре зала, с моих губ не сходила счастливая улыбка. И плевать, если это не прилично. Я как будто заново разглядывала мужа. Не имеет значения, какое у него лицо и цвет глаз, он уже мой, а я – его. Навсегда.

Вдруг я заметила, что на его шее бешено пульсирует жилка.

Что-то новое открылось во мне… Что со мной?.. Я что, хочу поцеловать его?