скачать книгу бесплатно
Итак, важное дело было сделано – теперь же их ждало разудалое лесное веселье.
Глава четвертая. Никто не идеален
Осенний праздник, на который Тайка пригласила Аленку, всегда начинался после наступления темноты. Дивнозёрская нечисть собиралась на берегу Жуть-реки. Ведьму-хранительницу тоже звали, но бабушка еще лет пять назад перестала туда наведываться. Говорила, мол, года уже не те, чтобы всю ночь песни петь да танцевать, однако и Тайку одну тоже не пускала. Так что ей, как и Аленке, предстояло попасть на ночные Осенины впервые.
Они так боялись опоздать, что пришли сильно заранее. На берегу никого еще не было, и только могучий дивнозёрский леший Гриня рубил дрова для жарких праздничных костров.
– Ведьмушка! – Завидев Тайку, леший просиял и сгреб ее в объятия – такие крепкие, что аж косточки хрустнули. – А ты, смотрю, не одна, а с гостями…
Он нахмурился, и Тайка поспешила представить подругу:
– Это Аленка, моя помощница, маленькая ведьма. И Снежок – ее симаргл.
– Симаргла и сам вижу, чай не слепой, – Гриня хохотнул и поправил на вспотевшем лбу бандану с черепом. – «Маленькая ведьма», говоришь? А ты у нас, стало быть, теперь большая, что ли? Ну и ну…
Тайка сперва думала было надуться: ну к чему этот снисходительный тон? Но потом заметила Катерину, сидящую неподалеку на бревнышке с очень кислой миной, и, забыв о своей обиде, ткнула лешего кулаком в бок:
– Вы что это, опять поссорились?
– Угу, – Гриня шмыгнул носом. – И на этот раз, похоже, всерьез.
Тайка сплела руки на груди:
– Так, а ну-ка выкладывай!
Леший помялся, снял бандану, пригладил пятерней спутанные соломенные патлы и, прочистив горло, покаялся:
– Помнишь, я говорил, что Катерина моя в городе работу нашла? Там все как-то очень быстро утряслось, и ей прямо завтра предлагают переезжать. А я против!
– Но почему? – Тайка в недоумении захлопала глазами. – Мне казалось, мы все обсудили в прошлый раз. Ты же все равно на зиму в спячку заляжешь до весны… а на новогодние праздники я тебя разбужу, сгоняешь в гости.
– Это слишком долго, – Гриня сжал кулаки. – Пока, значит, я спать буду, она там в городе без меня…
Он осекся, и Тайка не удержалась от смешка: ой, кажется, кто-то ревнует, надо же!
– Неужели ты Катерине не доверяешь? По-моему, она такого не заслужила.
– А я, выходит, заслужил, чтобы про меня забыли?!
– Гриня, ты ведешь себя как махровый эгоист.
Тайка старалась говорить мягко, но леший все равно насупился, перехватил покрепче топорище и буркнул:
– Знаешь, иди-ка ты… к Катерине. Вы с ней будто сговорились: одинаковыми словами меня попрекаете. А мне рассиживаться некогда: еще костры надо доделать и к состязаниям подготовиться.
– А что за состязания? – спросила Аленка очень тихо, но Гриня ее услышал и просиял:
– Дык кулачные бои же! Я уже два десятка лет бессменный чемпион Дивнозёрья. Приглашаю вас взглянуть на мою победу, девочки.
– Смотрю, кто-то в себе очень уверен, – не удержалась от подначки Тайка.
Леший пожал плечами и вернулся к колке дров. Мышцы на его руках бугрились весьма внушительно – сам Шварценеггер позавидовал бы, – и Тайка подумала: может, Гриня прав, чего скромничать-то, когда сила есть? Эх, ума бы ему еще поболе… Ладно, пожалуй, из этих двоих проще будет найти общий язык с Катериной. Если, конечно, та захочет разговаривать. В прошлый раз, помнится, они не очень поладили.
Но остаться в стороне Тайка уже не могла, поэтому, выдохнув, пошла к бревну, а Аленку оставила с лешим. Пускай с костром помогает.
* * *
Катерина компании оказалась совсем не рада.
– Ты прости меня, ведьма, – она дернула плечом, – но я не хочу об этом говорить. И без того, знаешь ли, тошно. Я-то думала, Гришка нормальный, а он такой же собственник, как мой бывший.
И сколько Тайка ни пыталась продолжить разговор, все было без толку: Катерина либо отвечала односложно, либо вовсе отмалчивалась.
Тем временем совсем стемнело, и на поляну начали стекаться гости. Тут были все: и мавки, и лесовицы, и полевики, и даже несколько болотников пожаловали (и как их только Мокша отпустил?). Дикие коловерши ухали в кустах, всюду раздавались смешки и визги, кто-то заиграл на свирели, а водяницы, едва заслышав звуки музыки, пустились в пляс. Костры полыхали так ярко, что на поляне было светло как днем и ночной холод совсем не чувствовался.
Марьянка-вытьянка в этот раз превзошла сама себя: не просто напекла пирогов – прикатила целую телегу с пышными лепешками, а домовой Сенька, пыхтя, нес огромную кастрюлю овсяного киселя.
– Уф, – Марьяна с наслаждением расправила плечи. – Думала, не успею, а гляди ж ты, управилась. Угощайтесь, ведьмы! Осень на дары щедра!
Она сунула им по лепешке и умчалась дальше.
Аленка хотела сразу же откусить кусочек, но Тайка ее остановила:
– Подожди, пока всем раздадут. Это особая пища. Вкушая ее, мы вроде как все становимся родней и воздаем хвалу за урожай, ясно?
– Угу, – Аленка приложила мягкую лепешку к носу и с наслаждением вдохнула хлебный аромат. – Мы потерпим. Да, Снежочек?
Терпение не было сильной стороной симаргла, но белоснежный крылатый пес послушался: сглотнул слюну и замер в ожидании у ног хозяйки.
* * *
Яромир тоже заявился на поляну – один, без собак, – и как раз успел к раздаче дармового киселя и угощений. Сперва он выглядел, как сказал бы Пушок, «чужим на этом празднике жизни», но, услыхав про кулачные состязания, воодушевился: глаза загорелись, плечи расправились, и он, сунув Тайке в руки недоеденную лепешку, помчался искать Гриню – леший как раз заканчивал распределять противников на первую сшибку.
– Тай, а они прямо серьезно драться будут? – поинтересовалась Аленка.
– Нет, что ты, – с улыбкой отозвалась Тайка. – Это спорт. Ну, как бокс или самбо, знаешь?
– А за кого ты будешь болеть? За Яромира? – Аленкины глаза загорелись.
– Да ни за кого. Просто посмотрю.
– Ну-у, так не интересно, – разочарованно протянула та, и Тайка не смогла сдержать смешка:
– Ишь ты, какая азартная! Вот сама тогда за Яромира и болей, а я за Гриню буду.
– Тогда полезли на дерево, чтобы лучше видеть, – Аленка вскарабкалась на старую черемуху ловко, словно мартышка, и Тайка охотно последовала ее примеру.
Было здорово вот так сидеть, прислонившись спиной к шершавой древесной коре, и болтать ногами. Не будь Аленки, Тайке, наверное, стало бы скучно, потому что все ее друзья оказались заняты своими делами. Одни собирались драться на кулачках, другие – отплясывать до упаду. Пушок давным-давно растворился во тьме вместе с дикими коловершами. Даже обычно суровый и нелюдимый Никифор травил байки кикиморам. Впрочем, в их ряды затесалась какая-то незнакомая рыжая веснушчатая домовиха – похоже, это из-за нее Никифор заливался соловьем.
А Катерина все сидела одна. Даже когда начались кулачные бои и в круг вышел Гриня, она не пошла смотреть. Сперва Тайка думала, что стоило бы, пожалуй, позвать ее к ним с Аленкой. В конце концов, лишь они трое были людьми на этом празднике, почему бы тогда им не держаться вместе? Но вскоре она отвлеклась на бои. Кстати, зря она смеялась: зрелище и впрямь оказалось захватывающим – особенно когда в круг вышли не неуклюжие овинники с полевиками, а Яромир против Грини. Тут уже даже свирели замолкли, а мавки с водяницами перестали танцевать. Повсюду слышались одобрительный гул и подбадривающие выкрики, а когда Гриня одним могучим ударом сбил Яромира с ног, грянули дружные аплодисменты (дивнозёрская нечисть, конечно, болела за своего лешего, а не за пришлого чужака).
Впрочем, дивий воин тоже оказался не промах: возможно, он проигрывал Грине в силе, зато в ловкости превосходил его изрядно и на ту же уловку дважды не попался: нырнул под руку и ударил так, что леший аж зубами клацнул. Гринька, улыбаясь, вытер разбитую губу тыльной стороной ладони. Тайка понимала его радость: наконец-то лешему достался стоящий противник! Мельком она бросила взгляд на Катерину: неужели ей и теперь все равно? Но на бревне было пусто.
«Наверное, подошла поближе», – подумала Тайка, но на душе отчего-то было на редкость неспокойно. Откуда только взялось это дурное предчувствие? Вряд ли Катерине что-то угрожало: вся местная нечисть прекрасно знала, что Гринину зазнобу трогать не след.
– Я на минуточку, – Тайка спрыгнула с ветки вниз – благо было невысоко.
Аленка кивнула, но даже не повернулась, всецело поглощенная зрелищем. Тайке, конечно, не хотелось пропускать финал поединка, но вдруг, пока они тут развлекаются, с Катериной случится что-нибудь плохое? Она же себе потом не простит…
* * *
Над рекой стелился туман, и трава под ногами намокла от вечерней росы. У самой кромки воды было темно и холодно, будто бы весь жар остался там, на поляне у костров. Над лесом взошла убывающая луна, но ее света было недостаточно, чтобы разглядеть следы на берегу. Тайка позвала Катерину раз, другой, – никто не откликнулся. Стало еще тревожнее: куда же она подевалась? Не топиться же пошла, в конце концов?
Зрители на поляне взорвались бурными овациями: похоже, одному из поединщиков все-таки удалось одолеть другого. Тайка вздохнула: эх, жаль, отсюда было не видно, чья взяла! Ладно, она потом непременно разузнает, кому улыбнулась удача.
Ниже по течению что-то плеснуло. Может, просто рыбина, но проверить не помешало бы. Обогнув дикий малинник, она выбралась к излучине.
Течение реки здесь заметно убыстрялось, лунная дорожка искрилась расплавленным серебром. Глаза уже привыкли к темноте: лишь поэтому Тайка сумела разглядеть Катерину. Та вошла в воду уже по пояс – прямо в джинсах и футболке – и, кажется, не собиралась останавливаться.
– Эй! – окликнула ее Тайка. – Стой! Там дальше омуты!
Но Катерина не обернулась. А на том берегу, скрываясь в тени деревьев, стоял неизвестный и махал девушке рукой, маня к себе.
Недолго думая, Тайка влетела в воду, подняв тучу брызг. Бр-р, ну и холодина! Ее кожа вмиг покрылась мурашками, а зубы принялись выбивать дробь друг о дружку. Ногу, как назло, свело; Тайка охнула, но все-таки успела схватить Катерину за запястье. Та вздрогнула и заозиралась по сторонам, словно не понимая, куда ей идти дальше. Глаза девушки были мутными: она смотрела будто бы сквозь Тайку. Похоже, заклятие оказалось мощным. Тайка понимала, что не сможет долго ее удерживать: Катерина была выше и сильнее. Оставалось надеяться, что помощь придет вовремя.
– Эй, кто-нибудь! На помощь! – крикнула она что было мочи, как вдруг сама услыхала тихий зов.
– Плыви сюда, Таюшка… – с того берега ей махала рукой бабушка.
Не темнокосая красавица, которой та стала в Дивьем царстве, а прежняя: седовласая, уютная. Тайке даже почудилось, будто в воздухе запахло медовым тестом и корицей (ба обожала медовики). Ей неодолимо захотелось попасть на тот берег, она сделала шаг, но боль в сведенной мышце скрутила ногу и вернула Тайку к реальности. Женщина, стоявшая на том берегу, определенно не могла быть бабушкой.
Из последних сил Тайка схватила Катерину за плечи и, развернув к себе, проорала в лицо:
– Кого ты там видишь? Говори!
– Отстань, чокнутая! Меня Гриша зовет, – девушка недовольно поджала губы.
Эх, была не была! Тайка изо всех сил ударила Катерину по щеке. Если расчет был верным, боль могла вернуть заколдованного человека к реальности. Или нет.
Кажется, она просчиталась: голова Катерины лишь слегка дернулась, зато в глазах загорелся гнев.
– Ах, так! – Она изо всех сил толкнула Тайку к берегу и вцепилась ей в волосы. Удержаться на ногах не удалось. Они обе шлепнулись в ил, неловко барахтаясь и молотя руками по воде.
– Что это? Никак, кулачные бои продолжаются? – донесся до Тайкиных ушей голос Яромира (ох, давненько она не была так рада появлению дивьего воина!), а громогласный Гриня прогремел над головой:
– А ну перестаньте сейчас же!
Где-то неподалеку залаял Снежок. Кто-то взвизгнул (кажется, Аленка). В уши плеснула вода. А потом чья-то сильная рука подняла Тайку за шиворот и выволокла на сушу, как котенка. Она обернулась: ну, конечно, это был Яромир, кто же еще?
Леший очертя голову рванул за Катериной, но ее вытащить оказалось не так просто: девушка неистово кусалась и царапалась, а вырвавшись, снова устремилась в реку.
* * *
Темная фигура вышла на свет, и Тайка обомлела, разглядев на том берегу второго Гриню – определенно поддельного, как и ее бабушка.
– Иди сюда, – он поманил Катерину пальцем. – Я все решил: вместе в город поедем. Нет мочи мне без тебя жить.
– Не слушай его, вранье это! – прорычал настоящий леший. – Кать, прости меня, а? Дурак я был, что тебя не пускал. Я буду тебе звонить, чесслово! И на праздники приеду.
Девушка обернулась, но с того берега опять позвали:
– Знаешь, а я работу нашел. Механиком в автосервисе. Денег заработаю, к лету, глядишь, поженимся…
Настоящий леший закатил глаза и зло процедил сквозь зубы:
– Дело дрянь. Это аука зацепил ее и не отпускает.
Про аук – обитателей болот – Тайка читала в бабкиной тетрадке. Да, вовремя ей ногу-то свело! Эти вредные духи славились тем, что заманивали людей в гиблые места, суля исполнить заветную мечту. Ох, нелегко будет Катерине выбрать между настоящим любимым – со всеми его недостатками и чудачествами – и своим воображаемым идеалом.
Но Катерина тоже оказалась не промах. Она посмотрела на одного лешего, потом перевела взгляд на другого и вдруг спросила:
– Напомни-ка, каким ласковым прозвищем ты меня называешь? Уж что-что, а это только Гришка знает.
– Золотце мое? – неуверенно донеслось с того берега. – Заинька? Птичка? Рыбка?
А настоящий леший, просияв, рассмеялся:
– Ну, иди сюда, холера моя ясная!
– Вот вы ненормальные! – аука выругался сквозь зубы и – хлоп – растаял в воздухе.
Злое колдовство рассеялось. Катерина выскочила из воды как ошпаренная и с разбегу уткнулась лицом в Гринину грудь. Ее била мелкая дрожь. Леший снял косуху и накинул ей на плечи, а потом поклонился Тайке:
– Спасибо, ведьмушка. Вовремя ты кричать стала. Еще немного, и искали бы мы вас в глубоком омуте.
– Вам спасибо, что успели, – Тайка с трудом держалась на ногах, и дивий воин подхватил ее под локоть, не давая упасть:
– Аленку благодари, – Яромир улыбнулся. – Она твой зов услышала и нам сказала. Говорят, ученица твоя? Что ж, добрая будет ведьма, когда подрастет.
Аленка, заслышав эти слова, совсем засмущалась и, покраснев, пробормотала:
– Ой, пойдемте-ка лучше быстрее к огню сушиться. А то вымокли все – хоть выжимай!
Тайка не помнила, как добралась до костра. Может, сама дошла, а может, Яромир дотащил.
Еловые полешки потрескивали и искрили, в воздухе пахло дымком, где-то на грани слышимости пели свирели… тут-то ее и сморило. Она лишь успела подумать, что так и не спросила, кто же победил в кулачном бою, но глаза уже сами собой закрылись. А, ну и ладно! Еще успеется узнать.
Глава пятая. Гуси-лебеди
