скачать книгу бесплатно
Коловерша лапкой подтолкнул к ней телефон и скомандовал:
– Давай, звони уже.
– Не хочу! Не буду!
Нежданное спасение пришло в виде соседки бабы Зои. Та взбежала на крыльцо и, даже не постучавшись, с порога запричитала:
– Ох, Таюша, беда-беда! Что деется-то! – её морщинистые руки тряслись, а нижняя челюсть и вовсе ходила ходуном.
Тайка подскочила, как ошпаренная, усадила бабу Зою в кресло, подала ей стакан воды. Та выпила пару глотков и зашептала:
– Пошла я, значится, к умывальнику, глянула в зеркало – ба, а оттуда моя сестра-близняшка Марья мне подмигивает, будто сказать чего-то хочет, – бабкины зубы громко клацнули друг о друга. – Только вот она уже семь лет как покойница, в могилке лежит. Я с перепугу по зеркалу хрясь – оно вдребезги, ещё и умывальник опрокинулся, лужа натекла, я поскользнулась, едва не шлёпнулась. Гляжу, а из лужи тоже Марья смотрит и будто бы сказать мне что-то хочет… Скажи, ведьма, она ведь пришла, чтобы на тот свет меня забрать?
– Рановато вам ещё с жизнью прощаться, баб Зой, – Тайка решительно тряхнула косами. – Вот, возьмите лучше оберег от нежити. А я пойду разберусь, почему это у нас покойники среди бела дня шастают. Вообще-то, им это не свойственно…
Тайка сдержала слово и после обеда сходила на деревенское кладбище, но могилка бабы Марьи стояла нетронутой – было непохоже, что в округе обитает беспокойный дух или призрак. Может, бабе Зое померещилось?
Тайка, сама не заметив, произнесла это вслух, и Пушок (как обычно, не согласившийся отпустить её одну), выдохнув с облегчением, закивал:
– Да-да, я тоже так подумал. Уф-ф… тогда домой?
На обратном пути им встретился дед Фёдор – вы не поверите, – тоже бледный и трясущийся от страха.
– Т-т-там… это… оно… – он неопределённо махнул рукой куда-то за спину, и Тайка в сердцах воскликнула:
– Да что же за поветрие сегодня такое, а? А у тебя что случилось, деда? Тоже призрак?
Старик опасливо заозирался по сторонам:
– Призрак это или нет – не ведаю, но я только что за гаражами двойника своего встретил. Он мне руками махал и словно что-то сказать хотел. Ох, говорят, плохая это примета. Наверное, помру скоро…
– Ну брось, дед! Ты у нас ещё огурцом! Может, там просто какой-то чужой мужик был, а тебе сослепу показалось?
– Ничего не показалось, – зашептал старик, тряся бородой. – Ежели то мужик чужой, почему тогда на ём моя телогрейка? И штаны? А?
– Да, может, он их в том же магазине купил? – Тайка пожала плечами и глянула на Пушка, но тот, с сомнением покачав головой, ляпнул:
– Слыхал я, в заморских краях есть такие тварюки, которые могут лица менять. Но у нас в Дивнозёрье таких отродясь не водилось.
Ох, спасибо, утешил, называется!
– Мы с этим разберёмся, – пообещала Тайка вот уже второй раз за день.
Но, по правде говоря, она не знала, с какой стороны подступиться к делу. Таинственные двойники, зеркальные близнецы, заморские перевёртыши – чертовщина какая-то! Нет бы обычный призрак! Вдобавок ещё и проклятый зуб ныл, не переставая. И как тут прикажете сосредоточиться?
– Пушочек, давай забежим к колодцу. Я хоть холодненьким рот прополощу, может, полегче станет, – она тронула больной зуб языком: похоже, рядом уже начала воспаляться десна.
– Так сильно болит? – коловерша сочувственно пошевелил усами. – А ты таблетку выпила?
– Уже две даже. Не помогло. Ладно, попробуем отвлечься на дело… Итак, нам известно, что дед Фёдор и баба Зоя видели своих двойников и это точно была не покойная баба Марья. К тому же у деда Фёдора нет никаких братьев. М-да… Слушай, а для чего вообще те тварюки заморские меняют лица?
– О-о-о, тебе наверняка не понравится, – Пушок сделал страшные глаза. – На самом деле, у них нет своего лица, но им завидно, что у других оно есть, поэтому они воруют чужие. Но кожа быстро сморщивается, так что вскоре им приходится искать новое. Этих тварей, кстати, так и зовут – Безликие.
– Бр-р-р, – Тайка поёжилась. – Надеюсь, к нам тут никакой неприкаянный Безликий не забежал.
– Дык далековато ему бежать из самой Японии, – ответил Пушок с нервным смешком. – А у нас тут глухомань – ни моря, ни аэропорта. К тому же наш Безликий пока ничего плохого не сделал, только напугал всех до жутиков.
– Ну, может, просто ещё не успел…
Так, слово за слово, они вышли к колодцу. Там, возле сруба, Тайка увидела девчонку, которая показалась ей смутно знакомой: такая тощая, чернявая, с двумя косицами… хм, кого же она ей напоминала? Но со спины разве поймёшь…
– Сматываемся! – резко выдохнул Пушок прямо ей в ухо.
– Но почему?
– П-потому что тут ты стоишь, и там тоже т-ты… – Пушок от волнения начал заикаться. – Б-бежи-и-им!
Но было уже поздно: та, другая Тайка обернулась.
Безликий, улыбаясь, шагнул навстречу. Пушок юркнул в придорожные кусты и заорал оттуда:
– Беги! Или он украдёт твоё лицо!!!
А Тайка словно оцепенела. Сердце ухнуло в пятки, она не могла и пальцем пошевелить. Ох, кажется, безликие монстры были даже страшнее стоматологов…
– Чур меня, чур! – она сложила пальцы одной руки в охранном жесте, а другой схватилась за оберег.
Глаза двойника загорелись хищным блеском, как у кошки. По Тайкиной спине пробежал предательский холодок, но она собралась с силами и гаркнула во весь голос:
– Хочешь забрать моё лицо? Накося выкуси! Чтоб тебе провалиться, окаянный! Пусть у тебя зубы всю жизнь болят!
Существо отшатнулось и попятилось, а затем вдруг – плюх! – на глазах у изумлённых Тайки и Пушка свалилось в колодец спиной назад.
– Так тебе! Похлебай водички! – коловерша затанцевал в кустах.
Тайка подошла и с опаской заглянула внутрь колодца, но там, на глубине, было пусто – только маленький кусочек неба отражался в тёмной воде.
– Куда оно делось? – Тайка в задумчивости потёрла щёку и, прислушавшись к своим ощущениям, вдруг ахнула:
– Смотри, а зуб-то сам прошёл. Я же говорила!
* * *
Они думали, что Безликий ещё вернётся, но шли дни – всё было тихо и мирно. Где-то спустя неделю Тайка перестала шарахаться от каждой тени и вскакивать по ночам в холодном поту. Что это было, они так и не узнали, потому что последняя ниточка, ведущая к разгадке, похоже, осталась лежать на дне колодца…
В выходные Тайка взялась за давно откладываемую уборку: отдраила до блеска полы, сняла с подоконников паутину, постирала старые занавески, вытерла пыль и заодно решила вымыть любимое бабушкино зеркало. Оно, конечно, было мутноватым и немного искажало отражение (не так, как в комнате смеха в городском парке аттракционов, но всё же…), но Тайке всё равно нравилось вспоминать, как бабушка смотрелась в него, примеряя новую юбку или кофточку. Эх, как же она соскучилась!
Тайка плеснула водой на зеркальную поверхность, взяла чистую фланелевую тряпочку и занесла руку, когда отражение вдруг ей подмигнуло. Она помотала головой и на всякий случай замерла. Отражение тоже не шевелилось.
– Ф-фу, показалось. Должно быть, это из-за воды…
– Что там? – из-под подушки вылез сонный и взъерошенный Пушок.
– Да так, ерунда, – Тайка снова повернулась к зеркалу… и обомлела – отражение махало ей руками.
– Алло? Это ви есть ведьма? Ви меня чут-чут слышать?
Тряпка выпала из рук. Пушок, охнув, нырнул под одеяло, и Тайка заслонила его собой.
– Вы вообще кто? – она старалась не подавать виду, но коленки у неё тряслись. Ей вспомнилась зачитанная в детстве до дыр «Алиса в Зазеркалье». Тайка до сих пор любила её перечитывать, но вот честное слово – никогда не мечтала стать Алисой…
– Я есть доппельгангер. По-ваш это как? Зеркальн двойник? Я заблудиться. Застрять.
Пушок высунулся из-под одеяла и простонал:
– Тая, на каком языке оно говорит?
– На нашем, просто акцент сильный, – шепнула Тайка и слегка натянуто улыбнулась. – Простите, а вы из Зазеркалья?
– Нихт, я Германия турист, – отражение нахмурилось: похоже, подбирать слова ему было нелегко. – Я упасть вода.
Тайка, не сдержавшись, хрюкнула: нервный смех неудержимо рвался наружу. Знаете такое глупое состояние, когда тебе одновременно и смешно, и страшно?..
– Ви мочь снять проклятие, ведьма? Ви снять, я уходить.
– Не понимаю, о чём речь, – она вытерла бисеринки пота, выступившие на лбу, а доппельгангер, скривившись, указал пальцем на свою щёку:
– Зуб капут. Ай, болеть! – потом развел руками и снова повторил: – Весь напрочь тут застрять.
После долгих расспросов и объяснений жестами Тайке удалось выяснить, что их гость довольно юн («всего два сотня годиков стукнуть»), всегда выглядит так же, как тот, кто на него смотрит, а путешествует, чтобы на мир посмотреть и себя показать. Перемещался по зеркалам, жил в портретах, писал путевые заметки, общался с разными людьми, вдохновлял писателей и поэтов эпохи романтизма («я как муз, только без арф»), – даже умудрился попасть на страницы нескольких романов и в целом был доволен жизнью, пока однажды ему не приспичило отправиться в легендарное Дивнозёрье, о котором он был немало наслышан («Дивьи люди у вас злой, навий людь ещё злей, зима савсем злой, зато фройлян красивый!»). Тут-то ему и повстречалась взбалмошная баба Зоя.
– Старуха зеркаль бах в оскольки! А в вода я тоже отражаться, ну и всё – застрять. Из лужа хотеть бабка вразумить. Не понимайт! Вижу – дед. Думать, он понимайт? Нихт! У колодец встретить ведьма. Думаль, ти мне помогайт, а ты проклять, и я упасть!
– Простите, это вышло случайно, – смутилась Тайка. – Думала, что вы Безликий и хотите украсть моё лицо. А у меня ещё и зуб болел, как назло! Эх, как же вам теперь помочь?..
Доппельгангер развёл руками, мол, ты тут ведьма, тебе виднее.
– Вода высыхать. Я умирать. Не мочь долго в вода.
– Ох, ладно, попробуем, – Тайка прокашлялась. – Я признаю, что была не права, и отменяю своё проклятие!
Ничего не изменилось, лишь по зеркалу пробежала лёгкая рябь и отражение заметно потускнело.
– Исчезает, – ахнул Пушок. – Тая, а ну-ка плесни ещё воды!
Она так и сделала. На время это помогло: доппельгангер выглядел напуганным, но, по крайней мере, пропасть больше не пытался. А Тайку вдруг осенило: наклонившись, она коснулась влажной зеркальной поверхности лбом и ладонями (отражение повторило её жест), а нужные слова пришли на ум сами. Всё-таки потомственная ведьма – это вам не фунт изюму!
«Плещется вода через край – боль мою обратно отдай, в край зеркальный снова вернись, пусть течёт по-прежнему жизнь».
В тот же миг она почувствовала, как капли теплеют и испаряются под её пальцами. Колдовство, которое она придумала, сработало! Доппельгангер помахал ей из зеркала рукой и счастливо улыбнулся:
– Я есть снова на свой мест! Ведьма друг! Я прислать для ти гостинец во знак благодарность.
Тайка хотела улыбнуться в ответ, но, охнув, скривилась: зубная боль прострелила челюсть с новой силой. Она успела только кивнуть прежде, чем доппельгангер исчез. Наверное, отправился дальше бродить по зеркалам, чтобы вдохновлять писателей и поэтов…
Тайка очень надеялась, что он не будет вспоминать Дивнозёрье дурным словом.
* * *
– Вот что мне стоило сначала выслушать его, а не сразу проклятиями кидаться? – она громко шмыгнула носом. – Ни за что ни про что обидела хорошего парня… Но я ни о чём другом и думать не могла – только об этом ужасном Безликом. К местной-то нечисти я давно привычная, а заморской почему-то побаиваюсь. Но, кажется, теперь поняла, что они ничем не отличаются от нас. Эх, вот бы нам как-нибудь устроить в Дивнозёрье международный слёт нечисти мира по обмену премудростями! Глядишь, ещё подружились бы…
– А хорошая идея! – Пушок наконец-то осмелился выбраться из-под одеяла. – Только не слёт, а симпозиум. Так звучит солиднее.
– Хорошо, пусть будет симпозиум.
Коловерша ткнулся макушкой в её ладонь и довольно заурчал:
– Ты, главное, не кори себя, Тая! Испытывать страх перед неизвестностью – это нормально. Я вот тоже много чего боюсь. Уф, хорошо, что это оказался не Безликий! Зато после всего случившегося нам теперь никакой стоматолог не страшен, правда?
– Ага, – Тайка кивнула. – Вот пойду и прямо сейчас запишусь! Чего тянуть?
Семена раздора
Утро началось с того, что Никифор с Пушком опять поцапались из-за сущей ерунды. Домовой только что прибрался, а бестолковый коловерша ввалился в дом и наследил всюду грязными лапами, а когда Никифор кинул в него полотенцем, смертельно обиделся. Мол, его тут в грош не ставят, шпыняют вечно, а он, между прочим, дом охранял всю ночь, замаялся. Домовой же ответил, что видел, как тот охранял: дрых опять на яблоне, аж листья от храпа тряслись. В общем, слово за слово – и наговорили друг другу лишнего. Тайка пыталась было вмешаться, да куда там! Эти двое и слушать её не стали. Хоть не подрались, и на том спасибо…
Теперь каждый сидел и дулся в своём углу, а Тайка заново мыла полы и вздыхала.
Конечно, именно в этот момент приспичило появиться гостям: за окном вдруг стукнула калитка, послышались торопливые шаги, а затем и осторожный стук в дверь.
Тайка разогнулась, вытерла вспотевший лоб и бросила в ведро мокрую тряпку.
– Ну кто там? Заходите!
Она ожидала увидеть Марьяну или деда Фёдора (ну а кто ещё к ней ходит чаще всех?), но, к её удивлению, на пороге возник Лёха – гитарист, заводила и предводитель окрестных хулиганов, головная боль всех деятельных бабулек и участкового дяди Семёна.
– Привет, – он мялся на пороге, не решаясь ступить на только что вымытый пол.
– Ой, это ты? – Тайка вытерла мокрые руки о фартук. – Какими судьбами?
Не то чтобы они с Лёхой часто общались. Пару раз он звал её прийти на лавочки, где каждый вечер собиралась местная молодёжь, но Тайка не очень-то любила шумные сборища, поэтому чаще всего отказывалась под каким-нибудь благовидным предлогом. Вскоре Лёха и сам отстал. Да и приглашал-то, небось, больше из вежливости.
– Ты только не обижайся… – протянул он, взъерошив пятернёй русый ёжик на макушке. – Люди в деревне болтают, что ты – ведьма. Ты только не подумай, что я верю во всякую потустороннюю чепуху, но… в общем, совет мне нужен.
– Да ты проходи, садись, только кроссовки сними, ладно? Может, чайку?
От чая Лёха отказался. Даже странно было видеть грозу Дивнозёрья в таком смущении. Он опустился на краешек табурета, по привычке закинув ногу на ногу, и понизил голос до шёпота, как будто бы кто-то чужой мог их подслушать:
– Слышь, а бывает так, что дома заводится какая-нибудь дрянь? Ну, типа барабашки.
