Письма из Парижа

Помнишь, уже знаем, когда в 1860 году это предместье вошло в черту города, его облюбовали художники, поэты, артисты, которые собирались здесь в многочисленных кафе, писали на пленере, зарабатывали, как и сейчас, рисуя портреты туристов или пейзажи. Многие поселились на близлежащих нарядных улочках, посещали службы в Соборе, который был освещён в 1919 г. Излюбленным местом для работы художников стал сквер, откуда хорошо виден расстилающийся внизу город. Здесь встречались многие ставшие всемирно известными творцы красоты и изобретатели новых стилей. Собор Сакре Кёр парит над городом, он виден из многих удаленных районов. (Мы его сфотографировали на следующий день со стороны Триумфальной арки). Прямо перед собором со смотровых площадок, а их всего три, хорошо видно пять башен (нефов) Собора Нотр-Дам де Пари. Собор Парижской богоматери – один из красивейших и необыкновенных памятников старины, описанный в известном романе В. Гюго. Величественное строение выполнено в стиле ранней французской готики. Этот архитектурный стиль относится к 12—13 веку. В бытность барона Ж. Э. Османа мэром города была проведена его реконструкция, получившая размах в конце 19 века, тогда появились дома уже в стиле барокко, который сменился строительством в духе эклектики, а позже, в 60-е годы 20 века – современным модерном, арт-нуво.

Отсюда видны и Лувр, и Эйфелева башня, и крыши Елисейского дворца, дальше за ним голубая лента Сены, а правее на левом берегу одинокая высотная башня Мон-Парнас, по расположению которой сразу понимаешь, где находится Латинский квартал.

Эта башня – единственный в городе небоскрёб, по поводу строительства которого также проходили баталии между сторонниками и противниками. Дальше Сена течёт к новому району, мимо Памятника Свободе. Словом, отсюда, как на ладони, виден весь Париж, простирающийся к югу. И о каждом из уголков города, о каждом сооружении можно рассказать много интересного. Всё это нам предстоит еще увидеть на следующей неделе. Вообще весь город уложить на бумаге не получается. Он складывается из отдельных кусков, которые выхватывает глаз. По какой схеме происходит отражение этих кусков в сознании? Не знаю.

Но на сегодня хватит. Следующее письмо будет о том, что мы увидим завтра. День был сегодня длинный. Мы уже должны приготовиться к завтрашней экскурсии. Позвонить Лиле – моей московской подруге, работавшей в соседней редакции в Энциклопедии, теперь живущей в Париже. Завтра группа встречается в 9 утра на ступеньках театра «Гранд-Опера». Народ разместили в нескольких гостиницах, и мы будем каждый день приходить на это место встречи. Забегая вперёд, скажу, что к концу недели этот путь по утрам мы выучили хорошо. Мы запомнили, местные кафе, где уютно сидели и ждали своего часа свободные «девочки», нас спокойно пропускали местные собаки, а нам даже хотелось раскланяться с встречными приветливыми прохожими, улыбнуться старичкам, курившим утреннюю трубку за столиком на тротуаре у кафе, и детям, бегущим в школу.

Раздался звонок, это Лиля. Уже несколько лет живет в Париже, вышла замуж за французского журналиста. Сообщила, что через час она приедет к нам, будет короткое общение, и составим планы на следующую встречу. На сегодня, действительно, достаточно впечатлений. До следующего раза, мой Родной.

Если соберусь с мыслями, продолжу. Не знаю, насколько тебе это всё интересно. Получается ли у меня передать спустя время, то настроение, которое было тогда, не знаю. У меня такое ощущение, что Париж восстанавливает доверие к жизни, как бы расширяет сознание. Может быть, от этого зависит формула успеха? Пока-пока. Твоя Л.

Улочка на Монмартре, вид из кафе

Письмо третье

15 июня 2000 года

Привет, Дорогой!

Не так быстро пишутся письма. Жизнь в Москве очень плотная и суетная. Не удаётся «остановиться, оглянуться». И, видимо, не получится один день в Париже вместить в одно письмо в Москве. Прошло уже полмесяца, как мы вернулись. Всё, с одной стороны, утряслось и распределилось. А с другой стороны вытесняется повседневными заботами, заслоняется московским мелким и частым дождиком, рабочими долгами. Приходится уже с трудом погружаться в то, что было, ловить настроение, вклиниваться во время и пространство. Хорошо, что есть отрывочные записки. Вот их и реконструирую.

Продолжаю воспоминания о втором дне в Париже, который пришёлся на 23 мая (хотя в Москве июнь, в Париже мы еще в мае). Начался день с быстрого завтрака и быстрого бега в направлении по незнакомым ещё улицам к оперному театру. Вчера проговорили с нашей гостьей почти до 12 часов. Вот тебе и короткая встреча. Немного отметили встречу московскими гостинцами. Очень хорошо пообщались, будто и не расставались. Феликс и Лиля быстро вспомнили друг друга. И уже когда пошли её проводить до метро, все чувствовали себя очень хорошо. Кстати, узнали, как пройти к ближайшей станции метро Бланш, где обменный пункт, кабаре «Мулен Руж». Всё очень близко. А ночь в Париже спокойная, ведь это самый центр. Вернее, так нам тогда казалось. Хотя почти на всех перекрёстках маячили экстравагантные фигуры обоего пола, выглядывали лица из-за занавесок кафе, явно предлагая свидание. Район Клиши славится этим. Торгуют небольшие магазинчики, много рекламы, огней. Так было вчера. Проводили, потом ждали звонка, что она уже дома. Кстати, довольно быстро устроились на ночлег, а утром бодренько собрались и по знакомой дорожке побежали к «Гранд-Опера». Предстоит обзорная экскурсия по городу.

Утро на парижских улицах совсем другое, чем в Москве. В половине девятого коммунальная служба (обычно негры в зелёных жилетах) на небольших, тоже зелёных грузовичках, легко захватывают контейнеры (они ведь легкие – пластиковые) и опрокидывают их в разные машины, не перемешивая. Контейнеры все разные: зелёные предназначены для сухого мусора, чёрные – для мокрого и пищевых отходов. Пробегая мимо подъездов, довольно часто натыкались на ещё нестарые вещи. Встречались очень разные: от абажура до вполне пригодной на вид деревянной кровати с чистым матрасом, до детской коляски, кресла и др. В другой раз, когда вечером возвращались довольно поздно, недалеко от отеля увидели приличную стиральную машину со всеми шлангами, не искалеченную выковырнутыми кнопками. А утром были свидетелями, того, как её подхватили негры и унесли. Другие люди убирают и моют тротуары (помнится, так было и в немецких городах). Кажется, это организуют сами владельцы магазинов и лавочек. Причём моют, как для себя – мыльным раствором и щёткой. Правда, в этом есть насущная необходимость. Чуть раньше по этой улице уже прогулялись собаки и оставили далеко небезобидные следы. Отдельных площадок для выгула животных не устраивают, некоторые владельцы сами подбирают подарки в газетку, но не всегда.