Аддикт

А Борис вечно перестраховывался. С чего он взял, что там есть мори? Из-за запаха? Но ни в одном учебнике не писали, что мори должны так вонять!

Охотнице вспомнилась женщина с ребенком и загробный холод из опасной квартиры. Сердце сжалось – пока они будут вызывать подмогу, разбираться, что же за существо по ту сторону двери, невинные люди пострадают. Старушку-соседку, не выдержавшую аддикта, никто не вернет. Лиля начала расхаживать перед машиной.

Взгляд охотницы скользнул к балкону. Стекло блеснуло? Налетевший порыв ветра ответил на вопрос – в открытом окне отражался свет фонаря.

– Борь, балкон не закрыт, – Лиля внимательно просчитывала путь: сначала на мусорный контейнер, затем на решетку окна парикмахерской, немного подтянуться и залезть по старой пожарной лестнице. За пару минут можно управиться. Борис проговорил что-то похожее на «и что?».

– Давай я проверю, мори это или нет. Вдруг сами справимся. По первому плану.

Лиля услышала, что Борис ответил «быстро!», и без задней мысли побежала к контейнеру. Но когда охотница уже выпрямилась посреди крыши и зашагала к балкону, напарник окликнул ее:

– Цветкова, совсем спятила?!

– Ты же был не против, – возмутилась Лиля, – проверю и доложу.

– Мне рапорт на тебя написать? – Борис с силой захлопнул машину и поспешил к пристройке. – Слезай живо! Наши уже едут.

Лиля не отреагировала. Борис понял, что никакими угрозами не заставит напарницу вернуться, и поспешил за ней.

Лиля подошла к балкону и открыла окно. На девушку пахнуло знакомым зловонием – оно легко пробивалось сквозь старую балконную дверь. Охотница просканировала непроглядную тьму: всполохи показались из правого угла. Совсем рядом. Свет ауры едва теплился. Дима лежал в нескольких метрах от нее, еле живой. Лиля перелезла на балкон, прижалась к стеклу и… расслышала слабый голос.

– По… помогите.

– Он живой. Он человек! – воскликнула девушка.

Времени почти не осталось. Даже чтобы дождаться Бориса. А напарник точно попытается остановить, они начнут препираться, потеряют драгоценные секунды. Да пускай хоть десять рапортов накатает! Лиля кинулась вперед. Щелчок замка. Темнота за открытой дверью пахла смертью.

II

Лиле показалось, что она залезла не в квартиру, а на городскую свалку. Душную, темную, наглухо закрытую от внешнего мира – охотница не закрыла балкон. Свет уличных фонарей почти не пробивался сквозь грязное окно. Тишина оглушала. От концентрированного смрада глаза заслезились, и охотница потеряла след. Она зажала нос и несколько раз глубоко вдохнула, отгоняя тошноту. Придя в себя, девушка быстро создала защитную сферу и достала фонарик. В свет попадал только мусор, который толстым слоем покрывал пол. Целлофан, разорванные пластиковые упаковки, картон, куски тряпок, гниющая еда. Мусорное море погребло под собой все, только посреди комнаты черным пятном вздымался остов старого ободранного дивана с выпотрошенными поролоновыми подушками. Словно труп исполинского зверя. И везде, куда бы ни падал взгляд, поблескивали плотные нити паутины.

Настоящий кокон. Запертое пространство. Вот почему никто не смог вскрыть дверь. Но ее впустили…

– Дима?

Охотница с трудом сделала шаг в мусоре, но поскользнулась и в последнюю секунду зацепилась за край подоконника. Кучи с грохотом осыпались, что-то упало на компьютер в глубине комнаты. Процессор с писком включился, и зажужжал кулер. Экран с приветствием ярко загорелся, ослепляя девушку. Охотница застыла, пытаясь прогнать точки, пляшущие перед глазами. Она же не сможет теперь отследить аддикта!

Но вдруг совсем рядом кто-то сдавленно всхлипнул. В свете от экрана проявился силуэт человека, забившегося в угол. Над его головой сконцентрировались бесчисленные нити. Аддикт дергался как в лихорадке; паутинки, не выдержав натяжения, лопались. Охотница навела луч фонаря на Диму. Она ожидала увидеть исхудавшего мужчину с потухшим взглядом, но в пятне света виднелось нечто, лишь отдаленно напоминавшее человека. Ожившая мумия с почерневшей ссохшейся кожей, плотно обтягивающей кости. На изуродованное лицо, покрытое иссиня-черными пятнами, падали тонкие поседевшие волосы.

– Помоги… те, – просипел аддикт. Он поднял голову и с мольбой в ярко-голубых испуганных глазах посмотрел на охотницу.

– Еда? У тебя есть еда?

Дима скорчился от боли, стиснул в худых пальцах края изношенной футболки и что-то невнятно забормотал. Дрожь усилилась, остатки нитей натянулись до предела.

От аддикта исходил первобытный ужас, пробиравший даже через защиту. Охотницу охватила паника – руки похолодели, пульс участился, отдаваясь эхом в ушах.

Бежать, бежать, бежать…

Но девушка не сдвинулась с места. Лиля хорошо помнила, зачем она здесь, чему ее учили. Аддикта нужно успокоить, но когда охотница сама оцепенела от ужаса, это сложно…

Лиля выставила вперед руку: на побелевших кончиках пальцев зажглись искры. Существо замерло, подняло голову и с интересом уставилось на огоньки. Охотница плавно вывела знак, стараясь не злить аддикта. Искрящийся символ проступил в воздухе, но тут же растаял. Девушка отпрянула, а существо испуганно вздрогнуло и задышало чаще.

Надо попробовать еще раз, но тогда придется подойти ближе.

– Привет, я Лилия. Лиля, – голос дрожал, но девушка заставила себя улыбнуться и сделать несколько шагов. Искры снова зажглись, привлекая внимание существа.

– Я пришла помочь.

Еще ближе…

– Цветкова! – Борис ворвался в квартиру.

Невидимая сила отбросила охотницу в сторону, фонарь выскочил из рук и со звоном разбился о стену. Груды мусора, словно топь, засасывали девушку, не давая подняться. Лиля увидела, как лопнули последние нити, сдерживавшие аддикта.

Глаза монстра расширились, налились кровью, из-под верхней губы показались желтые клыки. То, что еще недавно было Димой Царевым, приподнялось, освещенное призрачным синим светом, и с хрустом расправило костлявое тело. Существо нацелилось на охотника, зарычало, обнажило острые зубы и бросилось вперед.

Борис отскочил в сторону, и монстр проломил головой балконную дверь. Существо истошно завопило, зацарапало стекло и раму, пытаясь выбраться.

Охотник подбежал к Лиле, схватил за ворот куртки и рывком поставил на ноги. В руках мужчины блестел служебный пистолет.

– Вставай! Это уже мори.

Голос напарника вывел охотницу из ступора. Она расстегнула куртку, но вместо оружия достала из внутреннего кармана мел.

Существо раскрошило стекло, сорвало раму с петель и швырнуло остатки двери в стену. Осколки не оставили на задубевшей коже даже пореза, но черные пятна на лице заблестели: кожа лопалась на деформированном черепе. Одежда висела на худом теле. Удлиненные пальцы покрылись роговыми наростами, как когти хищной птицы. Мори тяжело дышал.

– По… помоги, – неразборчиво просипело существо, рот растянулся в гротескной улыбке и не закрывался из-за непомерно больших клыков. Но Лиля смотрела только в глаза. Такие же испуганные.

Борис прицелился.

– Он еще человек, – испуганно прошептала Лиля. – Не убивай, прошу!

Охотник смотрел на монстра, пытаясь вникнуть, что имеет в виду напарница. Мори медленно раскачивался – безумие боролось с первобытным страхом перед оружием. Слюна заливала подбородок. Взгляд упал на Лилю.

– Еда…

Голод победил. Мори, хрипя, бросился на охотницу, занес когтистую лапу и тут же отлетел в сторону – монстра припечатало к ближайшей стене, на груди проявился знак охотника. Борис вытянул вперед руку и сосредоточился на мори.

– Цветкова, давай! – скомандовал мужчина, но, вместо того чтобы прикончить тварь, напарница кинулась по осыпающимся грудам хлама к стене и принялась что-то чертить.

– Спятила! Что я сказал?!

– Он не нападал, пока ты не напугал его! Он был нормальным и реагировал.

– Собралась лечить труп? Дурочка, он уже трансформировался!

– Боря, прошу! Он человек! Поверь мне!

Борис нахмурился, но спорить не стал и перевел взгляд на существо. Даже прижатый к стене, мори продолжал сопротивляться и всеми силами тянулся к девушке. Охотник держал крепко, хотя рука дрожала и на лбу выступили крупные капли пота. Такой знак использовали, чтобы отбросить, в крайнем случае раздавить, но не удерживать.

Лиля рисовала целительный круг, проговаривая каждый символ. Как же их много, как же долго! Охотница бросила испуганный взгляд на напарника – устал. Знак вытягивал очень много сил. Успеет? Должна успеть! Ну же! Лиля наспех дочертила круг и закинула мел в карман.

– Все получится. Получится…

Охотница зажмурилась.

Существо несколько раз дернулось и застыло. Символы загорелись тусклым фосфорным светом. Глаза мори закатились, голова упала на грудь.

В комнате наступила тишина, даже жужжание кулера стихло, потускнел экран. Будто время застыло.

Охотница тяжело задышала, испарина покрыла побледневшее лицо, пряди волос прилипли ко лбу.

Мори несколько раз вздрогнул.

Лилия, морщась от боли, сжимала кулаки.

Монстр раскрыл пасть в немом крике.

Вибрации становились сильнее и сильнее, пока охотницу не отбросило, как от удара током.

Борис отшвырнул существо и рухнул на колени, тяжело дыша.

Все кончилось.

Невидимый кокон, отделявший квартиру от остального мира, лопнул – с улицы послышался шум ветра, гул машин, тихое жужжание компьютера. Охотник сжимал пистолет и не сводил взгляда с кучи мусора, которая погребла под собой существо. Если монстр зашевелится, то охотник успеет сделать выстрел. Секунда, две, три… Движения не было.

Выдохнув, мужчина поспешил к напарнице.

– Цветкова?

Девушка бормотала что-то бессвязное. Из носа шла кровь, заливая подбородок и одежду:

– Темно, очень холодно. И голод, еда, нужна еда…

– Цветкова! Лиля! – Борис поднял девушку и встряхнул, приводя в чувство. Охотница испуганно уставилась в потолок.

– Я в норме… Ой, – Лиля коснулась носа и с удивлением посмотрела на руку. – Почти…

– Голова не кружится? Посиди, я все проверю.

Борис поднялся и подошел к развалу, где на коробках от пиццы лежал бледный мужчина. Обычная кожа, на руках не когти, а отросшие грязные ногти. Темные волосы закрывали лицо – обычное, человеческое. Его аура все еще едва теплилась, но уже бледными тонами. Охотник проверил пульс – парень был без сознания. Аддикция развивалась как минимум несколько месяцев.

Мужчина покосился на напарницу, с трудом веря, что она вытащила парня с того света. Быстрее всего проверить, как прошло исцеление, на круге, но Серебров понимал, что при всем желании не сможет сейчас зафиксировать аддикта на стене. Хорошо, есть другой способ.

Охотник резко встряхнул мужчину и похлопал по щекам.

– Имя! – потребовал Борис. – Как тебя зовут?

– Д… Дмитрий Царев, Сергеевич… – пробормотал мужчина, приоткрыв глаза, аура проявилась отчетливее – обычная, светлая.

– Вытащила. Живой, – проговорил Борис и повернулся к напарнице. – Вызываем чистильщиков, врачей и… еще минута в этой вонище, и надо будет меня оживлять. Цветкова, дойдешь сама до крыши?

Лиля кивнула.

Борис перенес бывшего аддикта на балкон, где усадил на коробки поближе к окну. Мужчина сидел тихо, уставившись в одну точку. Удостоверившись, что с напарницей все в порядке, охотник ушел к машине, связываясь по очереди со службами и давая отбой в отделе. А Лиля… Она не могла поверить, что получилось. Девушка даже не замечала головокружения. Неужели смогла? Неужели Серебров будет теперь принимать ее всерьез?

Борис вернулся с бутылкой воды и аптечкой. Взгляд мрачнее и тяжелее обычного. Тогда-то до охотницы дошло, что напарник сдерживался не потому, что Лиля была права, а из-за крови – как-никак «ранение при исполнении». Впрочем, это не было чем-то из ряда вон выходящим – охотники частенько слишком сильно концентрировались во время исцеления, особенно молодые. Заканчивалось для всех по-разному. Кто потом страдал от головной боли, кто ходил с красными из-за лопнувших сосудов глазами, а кто-то – как Лиля.

– Не останавливается? – спокойно уточнил мужчина, вскрывая чемоданчик, но девушка уверенно схватилась за крышку.

– Я сама… Спасибо.

Борис бросил на нее укоризненный взгляд, но отступил. Облокотившись на раму остекленного балкона, охотник достал из кармана небольшой брелок с кубиком Рубика. Охотница ожидала, что в любой момент напарник начнет поучать, но мужчина не проронил ни слова, пока она останавливала кровотечение и умывалась. Просто стоял и методично собирал грани. Девушка защелкнула пластмассовый замок на чемоданчике и с опаской покосилась на Бориса. Значит ли это, что она действительно поступила верно? И он это признавал? Этой мысли хватило, чтобы у девушки открылось «второе дыхание»: глаза заблестели, на губах заиграла улыбка.

– Что это? – осторожно уточнила она, кивнув на брелок.

– Опасный артефакт, вызывающий привыкание, но восстанавливающий ненадолго энергию, чтобы я довез нас до отдела, а не до ближайшего столба, – монотонно ответил Серебров, пряча кубик в карман. Лиля осторожно продолжила:

– Знаешь, у этого парня… в голове… я подобного еще никогда не видела. Концентрированная тьма, как… деготь или смола, такая тягучая… и убрать было сложно. И я даже ощутила его голод, знаешь, я хочу про…

Напарник резко перебил ее:

– Достала блокнот и записала для отчета. Игорич с удовольствием его почитает, прежде чем оторвать нам головы.

– Но… мы же спасли аддикта. Если хочешь, то можно не говорить…

– Не говорить? Ты бредишь? Головой сильно стукнулась?

Лиля обиженно поджала губы, она совсем не это имела в виду, но Борис продолжал:

– Цветкова, за последние пять минут, ты нарушила все, что только можно. За такое лишают значка и отправляют полы драить в архиве. И Сергей Игоревич не идиот, догадается, что к чему. Но дело не в этом. Тебе просто повезло. Ты вообще представляешь, что могло бы быть? Хоть на секунду задумываешься?

Девушка отвернулась, сжалась. Да, она ослушалась, нарушила инструкции, но речь шла о человеческой жизни! Охотница посмотрела на Диму и резко выпалила:

– Он бы умер!

Голос охотницы эхом отлетел от стен и затих. Вечерние сумерки уже не казались зловещими. Фонари ровно горели, поскрипывали качели от порывов ветра, птицы сидели на ветках тополей. Обычный неухоженный двор сонной многоэтажки, каких немало в спальных районах Москвы. В окнах загорался теплый свет, включались телевизоры. Громкий вскрик казался чужим. Нелепым.

На подъездную дорогу свернул черный минивэн, а за ним «скорая».

– Бригады тут. Сдаем его врачам, – Борис кивнул в сторону безразличного Димы, – заполняем бумажки – и в отдел. Можешь уже придумывать объяснительную…

– Я не поеду, – заявила Лиля, но тут же спохватилась, поняв, что теперь ее идея прозвучит как вызов. Но отступать охотница не собиралась. Смягчив голос, она пояснила:

– Я хочу его курировать. Это же такой сложный случай! И я вытащила… понимаешь, он же почти обратился! Ты бы видел, что у него в голове…

– Я бы хотел видеть, что у тебя в голове!

Лиля и Дима подпрыгнули. Девушка даже не подозревала, что флегматичный Серебров способен так кричать. Первый раз в жизни она видела напарника таким взволнованным, даже глаза искрились.

Внизу громко хлопнули дверцы машин.

Борис тяжело выдохнул, пытаясь притушить эмоции, и повторил:

– Идем.

– Я же сказала, что хочу курировать.

– Ты серьезно?

– Да, и имею на это полное право, – Лиля постучала по значку на куртке. Борис промолчал, а затем развернулся и подошел к лестнице.

– Флаг тебе в руки, Цветкова. Развлекайся.

Охотник спустился и, направив бригады на второй этаж, сел в машину. Лиля не верила своим глазам – он уехал. Вот так просто…

Едва черная «киа» исчезла из виду, как из глубины квартиры раздался грохот – дверь наконец вскрыли.

Ее рабочий день продолжался.

– Я иду! – поспешила охотница. – Осторожнее, здесь полный бедлам… Мы на балконе.

III

– Заполните эти формы, – проговорил худой медбрат, передавая Лиле планшет. Также к ней подошел бригадир команды клиперов, приводившей квартиру в порядок. Он также передал документы для заполнения, задал несколько вопросов и удалился к своим коллегам.

Первым делом бригада привела в порядок диван, туда и уложили Диму. Над бывшим аддиктом склонился врач, пожилой мужчина в белом халате. Лиля стояла у него за спиной, не решаясь спросить, насколько все плохо.

– Зря ваш коллега уехал, – обеспокоенно сказал врач, проверяя реакцию зрачков.

– Почему? – искренне удивилась Лиля: ничего сложного в бумажной работе не было, в последнее время Серебров вообще просто скучающе стоял рядом, пока охотница все заполняла. Пожилой врач задумчиво цокал языком, не торопясь ответить. Он довольно грубо заставил Дмитрия раскрыть рот. Похоже, несмотря на возраст, доктор все еще обладал твердой рукой. Бывший аддикт вздрогнул, но не смог сопротивляться.

– Тихо. Тихо. Так, следов… – начал было врач, но его прервал Дима. Он изогнулся и его обильно стошнило на пол темной жижей. Медбрат поморщился, а старик лишь достал из кармана платок и жестом подозвал одного из клиперов.

– Так, Слава, запишите, что остаточные явления трансформации еще наблюдаются, – распорядился врач, вытирая руки. Лиля лишь спокойно наблюдала за развернувшейся картиной, поражаясь то спокойствию доктора, то своему собственному. Неужели это все – действительно нормальное явление? Или… могла ли она… как это говорят? Черстветь? Еще пару лет назад ее бы вырвало вместе с несчастным парнем, но теперь… просто трудовые будни. Как у этого доктора. Сколько он видел таких Дим за свою жизнь?

Врач поднял на Лилю светлые проницательные глаза:

– Бедный парень, как до такого довели? Куда ваши специалисты смотрят? Слава, свяжись, скажи, чтобы место готовили, я бы его сутки, а то и двое у нас подержал. Ощущение, что он был одной ногой в могиле. На моей практике… лет пять или шесть назад. Не повезло тогда парню…

– Аддикту? – уточнила Лиля.

– Аддикту тоже, но в основном оперативнику. По кусочкам собирали. Это все не шутки. Повезло вам, Лилия Витальевна.

– Лечащему врачу понадобится подробное описание исцеления, попросите вашего коллегу срочно передать…

– Так я исцеляла.

Врач недоверчиво посмотрел на Лилю, а медбрат, помешкав, достал из чемоданчика еще одну форму и закрепил на планшете.

– Ваш личный номер можно?

– Ар, Эм, Ви, семнадцать, ноль, один, – продиктовала девушка. Как она и ожидала, работники «скорой» начали смотреть на нее с большим недоумением.

– Закончили в пятнадцатом?

– Шестнадцатом, – поправила девушка. Врач недоверчиво усмехнулся.

– И она вылечила? – пробормотал он себе под нос.

Впрочем, Лиля не обиделась. Даже в отделе не сразу поверили, что Серебров не вмешивался в ее задания и не надиктовывал отчеты. Сама Лиля была бы не против помощи, но старший охотник ограничивался лишь выбором дела и тщательнейшей проверкой. Но когда у Цветковой чуть меньше чем за год скопилась приличная кипа документов, начальство устроило совещание, куда вызвали Сереброва, но без стажера. Видимо, хотели отчитать, но все закончилась тем, что Цветковой без всякой торжественности через пару дней вручили коробочку со значком.

Забрав бланки, девушка ушла к подоконнику и уселась поудобнее. Она сняла с волос розовую резиночку и спрятала в карман.

Девушка взяла ручку и прошлась по анкете, но сосредоточиться оказалось сложно. Она думала о напарнике. Почему он ушел? Устал? Или ее выходка его довела? От волнения рука еле заметно задрожала – в крови уже не бурлил адреналин. Только сейчас, прокрутив в голове произошедшее, Лиля ужаснулась: не оттолкни ее Борис…

И теперь обоим грозит разнос. И что бы ни говорила охотница, как ни пыталась выглядеть самостоятельной, но Сереброву прилетит в первую очередь.

– Как удалось вытащить? Подставив напарника, – пробормотала девушка. Он столько для нее сделал, а Лиля… И почему она раньше об этом не думала? Ведь Борис был не просто наставником, он появился в ее жизни задолго до того, как Лиля стала стажером.

* * *

Москва

Октябрь, 2012 год

После встречи около усадьбы девушка все никак не могла забыть охотника. Воображение рисовало загадочного героя в черном, застывшего в луче ослепительно белого света. Как же это было по-детски глупо. Лиля ждала новой встречи и налегала на учебу. Но Арина Валерьевна не преувеличивала, предупреждая о сложности. Несмотря на старания, девушка не справлялась с огромным объемом информации, просиживая часы в архивах и библиотеках. Техника безопасности, классификации, типология. Лиля путалась в видах аддикций, с их характерными признаками, а важные имена и даты вылетали сразу после прочтения.

До первой контрольной оставалось около недели, когда Арина Валерьевна сообщила, что проводить ее будет ассистентка преподавательницы Нина. Измотанная Лиля радостно выдохнула. Нина была молоденькой симпатичной девушкой, на удивление мягкой и тихой. Когда она вела пары, то группа преспокойно гоняла чаи, а кто-то один зачитывал учебник. Угроза миновала, а вместе с этим сошла на нет и собранность. В день перед зачетом Лиля не открыла ни книг, ни конспектов, просто смотрела сериалы, а затем лениво собралась на вечернюю тренировку.

Из-за ноябрьской непогоды студентов отправили заниматься в закрытый зал, и Лиля впервые оделась в летнюю спортивную форму. Когда взгляд упал на изуродованные предплечья, девушка невольно поджала губы. Бинты сняли давно, а она все никак не могла привыкнуть к багровым бугристым пятнам, похожим на ожоги. Лиля подняла руки и скрестила их, прикрыв лицо, пытаясь вспомнить, как же это случилось.

Да, так это и было… Вот поэтому правой больше досталось.

По спине пробежали мурашки – прямо перед глазами оказалось еще одно напоминание, почему Лиля оказалась в больнице. На каждой руке по четыре продольных рубца от локтя до запястья.

Тогда Лиля уже слышала про маскирующий знак, способный скрыть шрамы, но не представляла, как именно его использовать.

– Ну почему у формы короткие рукава? А с кофтой я через пять минут сдохну от жары, – тоскливо проныла Лиля. Девушка тщательно скрывала изуродованные руки, волнуясь, что однокурсники начнут спрашивать, откуда шрамы. Или еще хуже: испуганно отводить взгляды.

Что же теперь делать?

Девушка хитро прищурилась: а ведь физкультуру вел дядя Толя – добродушный старичок, вальяжно расхаживающий в потертом спортивном костюме с неизменным свистком на шее. Обычно в начале занятия он выдавал мячи, болтал с кем-нибудь из студентов и практически ничего не требовал. Дядя Толя наверняка ничего не скажет, если одеться немного не по форме…

Несмотря на затянувшиеся поиски подходящей одежды, Лиля быстро добралась до спортивного зала, заодно разогрелась, пока бежала по длинному переходу. Она выскочила на небольшой балкон и поспешила вниз по лестнице, но, еще не спустившись, услышала одногруппников. Четверо молодых людей стояли рядом с широкими дверями и что-то бурно обсуждали. В общем гуле выделялся голос Саши. Он отчаянно пытался доказать что-то одногруппникам, но Руслан лишь поддевал его. Сережа и Марк, которые теперь все время ошивались подле Руслана, только посмеивались и поддакивали. Оставшиеся две девушки из группы, Катя и Вика, предпочли отойти подальше.

Одногруппники казались Лиле очень взрослыми, часто она не понимала их шуток или того, о чем они говорят. Девушка хотела тихонечко юркнуть на скамейку, стоявшую около лестницы, но ее заметили.

– Эй, Цветочек, это что? – Катя Свиридова смерила удивленным взглядом ярко-розовый обтягивающий лонгслив с котятами.

– Тренера соблазнять? – загоготал Руслан. – А че, вам, девкам, хорошо – практически «автозачет». Ну, у дяди Толи точно.

– Я просто футболку не могу найти, – попыталась оправдаться Лиля, но ее никто не слушал.

– Цветкова – мелкая провокаторша. Ей же восемнадцати нет, – поспешил добавить Сережа и тут же посмотрел на Руслана, ожидая реакции. Тот усмехнулся, и Марка с Сережей понесло, и они наперебой принялись сочинять нелепые теории, как можно получить оценки и на других предметах.

– Может, уже заткнетесь? – не выдержала Катя, резко оборачиваясь к ребятам, те удивленно уставились на девушку.

– Ваше поведение совершенно не соответствует званию охотников, – добавила Вика, сложив руки на груди.

– Чего? – уточнил Руслан, не скрывая ехидной улыбки. – Это ты сейчас сама придумала? Мы еще ни разу не охотники. И кто знает, кто дойдет до конца.

– Это ты перед физрой такой бодрый? Что ж на уроке сегодня блеял, как… – начала Катя, но вовремя осеклась. Руслан упер руки в бока и уточнил:

– Ну, Свиридова, как кто?

Катя также уперла руки в бока и, больше не сдерживаясь, выпалила все, что думает о парне. К спору тут же подключились Марк с Сережей и Саша. Лишь Лиля молча сидела поодаль, наблюдая за однокурсниками. Пожалуй, стоило попотеть в кофте. Казалось, ребята вот-вот оторвут друг другу головы. Гомон резко прекратился, когда открылась дверь. Студенты поспешили в зал, но, не пройдя и метра, застыли.