скачать книгу бесплатно
– Нет, я спасу ему жизнь. – Она подозвала Али и вручила ему сверло. – Аль-Кахтани, ты мой должник. Прокипяти это, а скальпель, который кипятится сейчас, принеси мне.
– Нари, ты…
Но она уже разворачивала Али, подталкивая его к котлу.
– Меньше болтай, больше помогай.
Якуб встал перед ней.
– Нари, за все время, что я тебя знаю, ты никогда не делала ничего подобного. Ты говоришь о хирургии: люди годами учатся, чтобы овладеть этим искусством.
Нари задумалась. На самом деле она разделяла его позицию: с Субхой они упражнялись на кокосах и дынях, но тем дело и кончилось, а вопреки хаосу, царившему в остальных сферах ее жизни, к врачеванию она всегда относилась с благоразумием, и годы работы в лазарете сделали ее только более осмотрительной. Когда тебе вверяют жизнь пациента, это большая ответственность и честь, к которой нельзя относиться легкомысленно.
Но Нари также знала, с каким презрением относятся к людям, подобным этой семье. Крестьянам и мигрантам, девочкам без имени и матерям без денег, которыми можно завоевать благосклонность нерадивого лекаря.
– У них нет времени слоняться по Каиру и молить хирургов сжалиться над ними, Якуб. Мальчик может умереть к рассвету. Я знаю достаточно, чтобы попытаться помочь.
– А если ты потерпишь неудачу? – Он подошел ближе, понижая голос. – Нари, ты же знаешь, как здесь обстоят дела. Что-то случится с мальчиком у меня в аптеке, и его соседи придут за моей семьей. Они прогонят нас из этого района.
Нари как ушатом ледяной воды окатило. Как здесь обстоят дела, она действительно знала, этот же страх преследовал ее и в Дэвабаде. Когда эмоции накалены до предела, границы, разделяющие их сообщества, становятся смертельно опасными.
Она встретилась с ним взглядом:
– Якуб, если ты откажешься, я пойму и не стану этого делать. Но ребенок умрет.
Эмоции охватили его морщинистое лицо. Родители сидели по обе стороны от мальчика, мать прижимала руку сына к своей заплаканной щеке.
Якуб посмотрел на них, борясь с нерешительностью.
– Ты выбрала неподходящий момент, чтобы обзавестись совестью.
– Это значит «да»?
Он наградил ее мрачным взглядом:
– Не убей его.
– Сделаю все возможное. – Видя нерешительность в его глазах, Нари добавила: – Ты не мог бы заварить чаю для его родителей и не подпускать их слишком близко? Им лучше этого не видеть.
Она вымыла руки с мылом. Вернулся Али и разложил инструменты на чистой скатерти.
– Мой руки! – скомандовала Нари.
Али бросил на нее встревоженный взгляд:
– Зачем?
– Будешь мне ассистировать. Чтобы управиться со сверлом, потребуется грубая сила. Давай. И мыла не жалей, – прикрикнула она, и он пробурчал что-то себе под нос.
Напрягая память, чтобы вспомнить все, чему научила ее Субха, Нари отметила точку примерно на расстоянии ширины ладони за лбом мальчика, аккуратно сбрила там волосы и тщательно вымыла кожу с большим количеством мыла, после чего сделала аккуратный разрез на скальпе. Вытирая кровь, которая быстро выступала из раны, она отодвинула небольшой лоскут кожи, обнажая кость под ним.
Али, стоя рядом с ней, пошатнулся.
– О. Вот как это выглядит.
– Дай чистую тряпку, – отозвалась Нари, убирая окровавленную. – Сверло.
Али дрожащими руками протянул ей сверло. Нари ощутила тяжесть инструмента в своих ладонях, и у нее чуть не подкосились ноги от кошмарного осознания того, что она собиралась сделать. Нари что, сошла с ума? Кто она такая, чтобы взять жизнь этого мальчика в свои руки и просверлить дыру в его голове? Она воровка, она мошенница.
Нет, ты – бану Нахида.
Когда Нари приставила дрель к его черепу, ее руки больше не дрожали.
Позже, она не смогла бы ответить, когда ее окутала пелена тихого умиротворения – чувство, которое якобы должна вызывать правильная молитва. Слышался мерный скрежет сверла, стоял влажный, мучнистый запах костной пыли и крови. Когда ее руки и запястья уже горели от усталости, она передала сверло Али, и под ее бдительным руководством он сделал несколько оборотов. Капли пота выступили на ее коже, и она остановила его, как только увидела, что они дошли до последнего костного слоя. Нари заняла его место и с замирающим сердцем осторожно извлекла сверло, вытаскивая с ним окровавленный кругляшок кости.
Она смутно сознавала, что Якуб уводит родителей мальчика. Нари едва обратила на это внимание, потому что… она только что проделала дырку в черепе. Она молча смотрела на результат своей работы, не в силах вымолвить и слова. Ее кровь гудела от нервного напряжения, смешанного со страхом и тревогой.
«Дыши», – сказала она себе, вспоминая слова Субхи. Прямо под черепом находится мембрана. За этой мембраной и скапливается кровь. Ее-то тебе и нужно проколоть.
Нари взяла скальпель. Она едва не задыхалась от повисшей в комнате тишины, а ее сердце билось так быстро, что, казалось, вот-вот разорвется. Нари сделала глубокий вдох, вознося молитву Создателю, Анахид и всем на свете, лишь бы склонить чашу весов в свою сторону.
Она проткнула мембрану. Кровь брызнула ей прямо в лицо, густая и темная, почти пурпурная, с маслянистым отливом.
Это наконец привлекло внимание матери.
– Что ты натворила? – закричала она, бросаясь вперед.
Али встал между ними, не позволив женщине вцепиться в Нари. Та застыла, глядя на кровавый разрез. Когда вся темная жидкость вытекла наружу, Нари увидела, как розовато-желтый мозг под ней начал пульсировать в такт сердцебиению мальчика.
А потом он пошевелился.
Несильно, лишь вздохнув и слегка дернув одной рукой. Но потом что-то шевельнулось под его закрытыми глазами. Мальчик что-то пробормотал во сне, и Нари судорожно выдохнула, стараясь удержаться на ногах.
Она оглянулась. Все в комнате смотрели на нее со смесью восхищения и ужаса.
Нари улыбнулась.
– Кто-нибудь поможет мне со швами?
Остаток ночи ушел на то, чтобы наложить швы. Нари дождалась, пока мальчик откроет глаза, после чего его переложили на доску, которую принес очередной родственник. Семья жила всего в квартале отсюда, и Нари подробно объяснила родителям, как ухаживать за сыном, пообещав, что придет к нему на осмотр около полудня.
Его отец, уходя, рассыпался в извинениях и словах благодарности.
– Да отблагодарит тебя за это Господь, – лепетал он. – Мы найдем способ заплатить тебе, обещаю.
Глядя на мать, баюкавшую сына, Нари отрицательно покачала головой.
– Не нужно мне платить, – сказала она, придерживая дверь. – Я была рада помочь.
Рассветные лучи светлили небо, когда она провожала их взглядом. Было тихо, если не считать пения птиц и дуновения ветерка, доносившего запах Нила. Нари глубоко вздохнула, с чувством достигнутой цели и умиротворения, которых не испытывала с самого дня шествия в честь Навасатема.
Она все еще на что-то годилась. Пусть ее магия исчезла, но Нари только что спасла чью-то жизнь, проведя операцию, которая даже у опытных врачей не всегда получалась успешной. Когда прилив страха и возбуждения окончательно спал, она задрожала и прислонилась к двери аптеки, утирая слезы, к ее собственному смущению выступившие на глазах.
Я стала тем, кем всегда хотела быть. К черту политику Дэвабада и отсутствие дипломов, которые человеческий мир никогда не предоставит такой женщине, как она. Нари была целительницей, и никто не мог отнять это у нее.
Она вернулась в аптеку. Али и Якуб сидели друг напротив друга с одинаково ошеломленными лицами, в окружении окровавленных инструментов и тряпок.
Но нет, не просто ошеломленными: Али, казалось, был на волосок от того, чтобы его не вырвало. Нари с трудом сдержала улыбку.
– Вот уж не ожидала, что окажешься таким слабонервным.
– Я не слабонервный, – возмутился он и трясущимся пальцем указал на сверло: – Я больше никогда не желаю прикасаться к этой штуковине, но я не слабонервный.
Стараясь не рассмеяться, она пересекла комнату и положила руку ему на плечо:
– Почему бы тебе не вздремнуть? А я пока наведу порядок, мне сейчас нужно себя чем-то занять.
Его лицо засветилось от облегчения.
– Храни тебя Бог.
В ту же секунду Али так припустил вон из комнаты, будто за ним гнался каркаданн.
– Я тебе помогу, – предложил Якуб. – Не думаю, что смогу заснуть после того, как у меня на глазах провели операцию на мозге в моей же аптеке.
Они принялись за работу: Нари складывала окровавленные тряпки в мешок для стирки, а Якуб вытирал инструменты.
Нари свернула скатерть, которой застилала стол.
– Прости, что сразу не спросила у тебя разрешения. Нельзя было ставить тебя в такое положение.
Якуб щелкнул языком:
– Сначала она рискует ради незнакомых людей, а теперь прощения просит. Куда подевалась нахалка, которая пыталась меня обобрать много лет назад?
Ее больше нет, и след давно простыл.
– Я могу украсть пару инструментов по старой памяти.
Он покачал головой, не веря ни одному слову:
– Ты изменилась, в лучшую сторону, даже если сама в этом себе не признаешься. – Он помешкал, а затем встретился с ней взглядом. – Ты ведь все-таки это сделала, да? Ты выучилась на врача?
– В каком-то смысле.
Он не сводил с нее пристального взгляда:
– Где ты была, Нари? Только честно.
На языке вертелась дюжина отговорок, но господи, как же она устала лгать. Нари вздохнула.
– Ты поверишь, если я скажу, что происхожу из древнего рода джиннов-целителей и была пленницей в скрытном волшебном королевстве на другом конце света?
Якуб сначала отпрянул… а потом фыркнул:
– Даже тебе не под силу выдать такую небылицу за правду.
Нари нервно усмехнулась, кровь отлила от ее лица.
– В самом деле, – проговорила она с плохо скрываемым разочарованием. – Кто ж поверит в такую безумную историю?
Якуб поставил чайник на огонь.
– Где бы ты этому ни научилась, сегодня ты сделала невероятное, – сказал он, раскладывая чайные листья по двум стеклянным чашкам. – О тебе пойдет столько слухов.
– Тем более что я не взяла с них денег.
– Это действительно неоспоримый плюс.
Нари обтерла инструменты, завернула их в чистую ткань, и Якуб жестом пригласил ее сесть рядом.
– Ты нарушила мой сон, так что выпей со мной чаю, – распорядился он, протягивая ей чашку. – Хоть поговорю с тобой.
Она сразу встревожилась:
– Если мы злоупотребляем твоим гостеприимством, я могу найти другое жилье…
Якуб цыкнул на нее:
– Я не хочу, чтобы вы уходили. Наоборот. Я хочу, чтобы вы остались.
Нари нахмурилась:
– Что ты имеешь в виду?
Он подул на чай.
– Не секрет, что я старею – ты и сама отпускала немало бесцеремонных комментариев на этот счет. Никто в моей семье не годится на то, чтобы взять управление аптекой на себя. Мы с женой обсуждали продажу лавки, но я подумал, вдруг ты и твой друг заинтересуетесь в том, чтобы остаться и заправлять здесь после меня.
Она изумленно уставилась на него. Это было самое последнее, что она ожидала услышать от Якуба.
– Я… я не училась на аптекаря, – пробормотала она.
– Она не училась на аптекаря… Боже мой, да ты сегодня вот на этом самом столе провела операцию на мозге! Ты могла бы открыть здесь свой собственный врачебный кабинет, и твоя репутация все сказала бы за себя. А если это так тебя беспокоит, то я еще не готов выходить на пенсию. И буду только рад взять вас обоих в подмастерья на несколько лет.
Это было такое сердечное и прекрасное предложение, что Нари с трудом удалось найти предлог для отказа.
– Я женщина. Никто не будет воспринимать меня всерьез ни как аптекаря, ни тем более как врача.
