скачать книгу бесплатно
– Подружка, говори быстрее. Я сейчас немного занята!
Ясно, ее кавалер рядом. Когда дело касалось маскировки, ее мать, точно заправский шпион, умела сохранить лицо.
– Не могу быстрее. Мам… мне плохо.
Как только Кора сказала эти слова, они стали правдой. Ей плохо. Даже дни, проведенные в бесконечных переездах от одной подруги до другой, были не столь тяжкими. Там она хотя бы была не одна.
Лиза замолчала. Кора услышала, как она говорит с кем-то, потом шум отодвигающегося стула и постепенное затихание музыки. И вот они остались наедине.
– Малышка? – напомнила о себе мать.
– Да-да. Я здесь.
– Ты должна рассказать, что там у тебя происходит. Все же хорошо?
Сколько надежды в этом вопросе. Коре хотелось взвыть. Как все может быть хорошо, если они заточены в хаотично движущейся вселенной, где нет ничего постоянного и где умирают хорошие люди?
Вместо этого она вымученно сказала:
– Нет, мама, не совсем. Я устала, у меня ужасные соседи, а сегодня кто-то подкинул дохлого голубя мне под порог.
– Божечки!
– Ничего страшного, не переживай. Возможно, это был один из котов, живущих у старушки напротив. Но я так больше не могу. Мы можем увидеться?
Она замялась. Уже в этом немногословном мычании Кора прочла ответ на свой вопрос. Оставалось лишь узнать детали, чтобы четко сформулировать обиду.
– Что случилось?
– Солныш, тут такое дело… Я не в городе.
– А где?
– М-м-м… на курорте. Павлик так настаивал… я думала, ты не заметишь, это ведь всего на пару дней, может, неделю, а я хотела увидеть море, сама ведь знаешь, мы давно не ездили на море, и такая отличная возможность побыть наедине, почувствовать романтическую атмосферу…
Нервничая, она всегда выдавала одно бесконечно длинное предложение. Коре пришлось повысить голос, чтобы вклиниться в ее извинительную речь.
– Ясно. Я тебя услышала, – Идеальная фраза, которой ее научили в кафе. Подходит, и чтобы успокоить клиента и чтобы его заткнуть.
– Не обижайся. Давай встретимся, когда я вернусь? Может, в следующий четверг? Обещаю, что не забуду. Мы позавтракаем, ты расскажешь о своих подвигах… Ах, черт, меня зовут на аквааэробику. Люблю, целую, зайка!
– Ага.
– Ага – значит «люблю тебя, мамочка»?
– Ага. До четверга.
Кора сбросила вызов и прижала трубку к горячему лбу. Она даже не предупредила, что уезжает!
Нет, Кора не станет скулить или жаловаться на жизнь. Пусть кто угодно другой, но только не она. Довольно цепляться за мамину юбку.
Она подошла к приоткрытому шкафу. Раздвинула пышные наряды, найдя тот, в котором была вчера на работе.
9
Смена выдалась не ахти. Парочка гыгыкающих задир приставали к Коре с Настей с расспросами, потом требовали прикурить, потом – звали на свидание. Марье Федоровне даже пришлось вмешаться, так как они не хотели уходить.
Усталая и злая Кора вернулась домой. У лестницы на второй этаж ее встретил вчерашний поджигатель муравьев. Он сидел на перилах, жонглируя каким-то предметом, но каким именно рассмотреть не удавалось – слишком уж отточенными и стремительными были движения.
– Приветик, пастушка, – сказал он с хрипотцой.
Коре почему-то подумалось, что так звучит голос, если глотка забита землей. Очень неприятно звучит.
Она попробовала его проигнорировать. Пождала губы, оправила юбку и пробежала мимо в своих аккуратных лаковых туфлях И вроде получилось, но в последний момент рыжий схватил ее за запястье, дернув к себе. Кора гневно обернулась.
И застыла, чувствуя, как по позвоночнику поползла колкая ледяная змея.
У него в руках была банка из-под крема. Та самая, в которой лежали заработанные тяжелым трудом чаевые плюс деньги из семейного бюджета.
– А игнорировать не вежливо, – улыбнулся парень, скаля желтые зубы. – Меня, кстати, зовут Гвидо.
– Ты! Отдай немедленно!
Она попыталась выхватить предмет из ловких рук вора. Но тот лишь увернулся, дразнясь и показывая язык.
Неряшливый человек с хитрым лицом. Вокруг прозрачных голубых глаз были синяки, как от долгой бессонницы, волосы торчали во все стороны. Двигался он с невероятной легкостью, точно ведомый невидимый ветром.
Кора почувствовала, что готова взорваться.
– Ты вломился в мою комнату, ты – вор!
– Кто еще куда вломился, – загадочно отозвался Гвидо, почесывая щетину на подбородке. – Это ты шумишь, ругаешься, портишь всем настроение. Двери вот тоже не запираешь.
– Я запирала! – Но она была не уверенна. Столько всего произошло, могла и забыть.
– Тогда я видимо просочился сквозь дверь и нашел твой тайник под шкафом? Как же некрасиво с моей стороны!
– Чего ты хочешь?
Лучше начать вести переговоры прежде, чем он надумает убежать с ее деньгами. Гвидон – или как там его – зажал баночку под мышкой и синхронно щелкнул пальцами:
– А ты быстро улавливаешь, пастушка! Верно, сейчас главное то, чего хочу я. А я хочу, чтобы буянка вроде тебя начала понимать намеки. Разве та птичка не напела тебе правильный мотив?
Кора сжалась в плотный клубок, состоящий из нервов и мышц.
– Ты был тем, кто подкинул вонючий труп мне на порог?
– Пф, что за паранойя? Разве тебе не объяснили: это все котик, маленький миленький «мяу-мяу»! – Он и впрямь спародировал кота? Псих.
Кора, не отрываясь, следила за его руками. Банка снова начала свой танец по кругу, с мягким шлепком врезаясь сначала в одну ладонь, потом в другую и, наконец, взмывая к потолку.
– Я ни на что не хочу намекать, но-о… Тебе здесь не место. Пойми, ты тут лишняя, тебя никто не звал.
– И кто это решил? Ты? – с вызовом спросила Кора и сделала шаг вперед. Пакостник в мятом костюме тут же отступил назад, сохраняя дистанцию.
– Не только. Ты не нравишься местным духам, милашка.
– О, а ты, значит, их слышишь.
– Ты бы тоже слышала, будь ты повнимательнее. Они недовольны и хотят, чтобы ты убралась подальше от их дома.
– Пусть и дальше надеются!
Гвидо пожал плечами, точно собрался сдаваться:
– Что ж… Тогда пеняй на себя.
Затем со всей силы бросил в нее украденное. Кора вскрикнула. Закрылась руками, защищая лицо, но удара не последовало. Она осторожно раздвинула ладони – рядом никого не было. Тогда Кора медленно наклонилась, чтобы подобрать утратившую целостность пластиковую баночку, укатившуюся в угол лестничной клетки. Стиснула до боли.
Так вот кто стоял за всеми пакостями. Вот кто изводил неугодных. Безработный хулиган, возомнивший о себе невесть что и решивший, что такая, как она, недостойна занимать койку в бесплатном общежитии. Даже выдумки про призраков себе приписал!
Вместе с облегчением приходила злость. Ее хотят выжить? Пускай.
Когда у Коры будет достаточно денег, она просто уедет обратно в Питер. Домой. Она больше не станет ни от кого зависеть: ни от воли случая, ни даже от собственной матери. С нее достаточно этого города.
10
С того дня Кора завела привычку носить все ценное с собой. Доверие к замкам было безвозвратно утрачено. К счастью, важных вещей в ее жизни было не так уж много, чтобы таскать за плечами целый рюкзак барахла.
Она с нетерпением дожидалась возвращения матери. Ведь надо же было объяснить ей свое решение. Лиза, безусловно, будет сердиться; она из тех людей, кто постоянно нуждается во всесторонней поддержке, незаменимым элементом которой являлась Кора. Но в итоге и ей придется смириться.
Оставалась сущая мелочь. Надо найти занятие, которое займет все ее свободное время. Мысли снова обратились к Дому молодежи: там обещали увлекательный – и главное! – бесплатный досуг. «Это легко проверить», подумала Кора.
Главный плюс маленького города – его скученность. Все важные объекты находились в паре минут ходьбы. Кора легко нашла широкое, как обувная коробка, двухэтажное здание. От общаги до него можно было спуститься по центральной улице, никуда не сворачивая.
Перед входом в Дом молодежи стояла металлическая конструкция, которую она поначалу посчитала мозгом на палочке. Вокруг мозга водили хоровод лупоглазые гномы. При ближайшем рассмотрении мозг оказался деревом, а гномы – детьми в треугольных шапках.
– Если это пример работы местных умельцев, то я могу быть спокойна, – вслух рассудила Кора. В последнее время она часто говорила сама с собой.
Сегодня она, как положено настоящей девушке, постаралась не ударить в грязь лицом. Надела короткое закрытое платье из черного хлопка с кружевным воротником и такими же манжетами. Волосы собрала в французский колосок. Не слишком вычурно, но и не отходит от ее обыденного образа.
Проскользнув мимо стойки регистрации, она пошла, следуя указателям. На дверях довольно длинного коридора висели таблички с наименованиями классов: «Кружок художественной лепки», «Кружок фотографии», «Кружок литературного мастерства», «Кружок поэзии», «Кружок импровизации». Кора хмурилась, понимая, что вряд ли сможет сделать хоть что-нибудь из перечисленного.
И вот в самом конце она остановилась перед классом, где преподавали рисование. Вспомнился случай из детства. В пять лет Кора считала, что у нее под кроватью живет маленькая девочка, с которой она играла, когда родители уходили по делам. Они часто рисовали вместе, и выдуманная подруга всегда хвалила ее работы.
Так продолжалось, пока Лиза не узнала их секрет. Оказалось, даже фантазиям есть предел. Вместе с отцом они убедили Кору, что никакой другой ребенок в их квартире жить не может и что она должна перестать разговаривать пустотой. Кора послушалась и завела реальных друзей. А рисовать почему-то бросила.
Пока она стояла, предаваясь туманному прошлому, ее заметили.
– Могу чем-то помочь?
В коридор вышел смуглый мужчина с длинными черными дредами. Наверно, это был учитель рисования. Хотя его внешний вид и улыбка заставили Кору усомниться в этом. Учителя в ее школе обычно не улыбались, да еще так широко.
На широкой груди был бейдж с именем «Антон Эргисович, наставник Д. М.», прикрепленный к запачканному фартуку.
– Так я могу тебе чем-то помочь? Ты пришла научиться рисовать? – повторил мужчина, указывая пальцем на свой класс, точно она была маленькой девочкой, до сих пор выражавшейся жестами.
– Да, наверно, – спохватилась Кора. – Если можно.
– Тогда чего же мы ждем? Вперед!
Деваться было некуда, и она последовала за Антоном Эргисовичем. А тот привычно – видимо не в первый и даже не в десятый раз – произносил проникновенную речь:
– Ты только не робей. У нас оценивают страсть, а не опыт. Главное, чтобы тебе самой нравилось. Это место самопознания, а не какое-нибудь там соревнование, пропитанное энергетикой агрессии и конкуренции. Здесь проигравших нет, лишь победители.
– Эм, – Кора покосилась на учеников, оторвавшихся от своих мольбертов. – Я, правда, не уверенна, что у меня хватит сбережений.
Учитель всполошился:
– О, мы денег не берем. Расходы лишь на материалы, а остальное идет за счет местных благотворителей. Все для вас, все для молодежи, как говорится.
– То есть платить не надо? – с подозрение нахмурилась Кора. Кто-то ехидно хихикнул с задних мест.
– Мы – общественная организация, занимающаяся подростковым досугом. Вы, дети, будущее страны… Кстати, новеньким положено представляться. Расскажи о себе, почему сюда пришла и почему хочешь стать художницей?
Он подмигнул и стал подталкивать Кору в середину комнаты под яркий свет люминесцентных ламп.
«Нет, только не публичное выступление. Да кто их вообще любит?» – хотела возмутиться Кора. И что ей ответить на поставленные вопросы? Что она поссорилась с соседями, они за что-то на нее взъелись, и теперь она вынуждена подолгу гулять на улице в одиночестве? Даже в мыслях прозвучало отстойно!
Она замялась.
Снова посмотрела на подростков, взиравших на нее с самой широкой гаммой чувств. Большая часть девушек (пучки, широкие футболки и булавки в носу) с недоумением, одна остроглазая брюнетка даже брезгливо морщилась. Парни в этом смысле были попроще.
Симпатичный скуластый художник, сидевший у окна, широко улыбнулся ей, демонстрируя идеальные ямочки на щеках, и прошептал:
– Жги.
Одно короткое слово, но оно придало сил.
Кора перестала чувствовать себя первоклашкой на утреннике, забывшей стишок. Она коротко представилась, объяснив, что ее имя имеет древнегреческие корни, и отмазалась от дальнейших расспросов фразой про любовь к искусству.
– Прекрасная речь. Вижу, ты ничего с собой не взяла… Думаю, это можно исправить. Кто готов помочь? – спросил Антон Эргисович, оценивая класс со своего места, точно мудрая пестрая птица. – Может, ты, Тим?
Поддержавший ее парень быстро кивнул:
– У меня есть пара лишних кистей, можешь даже палитрой моей воспользоваться.
– Отлично! Кора, бери свободный мольберт и садись рядом. Но в следующий раз постарайся принести все свое.
