Ворон расправляет крылья

В середине перемены в аудитории появилась Татьяна Анатольевна. До выступления на студенческой весне осталась неделька, и участвующие в номерах усиленно готовились, поэтому учительница пришла по обыкновению объявить, где и когда состоится репетиция. Александре нестерпимо хотелось узнать, что с Владом, но спросить у Семёновой она стеснялась. Боялась, что тогда все точно поймут о её неравнодушии к насмешливому красавчику. На её удачу, о состоянии Стрельцова осведомилась Катя.

– Температура тридцать восемь и семь, – доложила женщина. – Я отправила его в больницу, но почему-то думаю, что он до неё не дойдёт.

– Я думал, температура у него выше, – поделился мнением Максим.

– И я. Но, слава Богу, что нет. Вид у него и без того очень больной, особенно глаза. Чуть не уснул, пока температуру измерял. Хотя, в целом, он держится бодрячком. Что удивительно при такой температуре.

– Надо же, я считала его слабаком, – вполголоса сказала Полина так, что слышала её только соседка по парте. – А он сидел с такой высокой температурой и терпел. И, если бы ты не заметила, он будто и дальше бы сидел.

– Мне кажется, ему настолько плохо, что он даже осознать это не в состоянии, – заметила в ответ негромко белокурая девушка.

– Похоже на то. – Голубоглазая ведьма вздохнула. – Странный он тип. При виде царапины в истерике бился. Может, у него какая-нибудь боязнь крови?..

Саша пожала плечами с лёгкой улыбкой на губах и задумалась над замечаниями Полины. Ведь действительно сегодняшнее поведение Влада не вписывается в привычную картину. Малейшая ранка прежде могла довести его до слёз, да и вампирам после побоев он в открытую не хамил. Особенно обходил стороной Муратова, а тут… В самом деле, странно. Такое чувство, что он не в своей тарелке. Как будто история с Вероникой Левицкой что-то для него изменила. Для Соболевой вот изменила.

В тот день, когда Татьяна Анатольевна сообщила им о случившемся, на перемене после философии вся группа гудела от возмущения. Влада ругали последними словами. Ни у кого не возникало сомнений, что он виновен. Кареглазая девушка было заколебалась, но стоило ей снова попробовать представить красивого мага, совершающим преступления, в которых его обвиняли, и всё посыпалось. «Да нет же! Не делал он этого!», – кричал её внутренний голос. И тогда она твёрдо решила, что не отступит от своего мнения.

В компании, где находилась Александра, тоже обсуждали чрезвычайное происшествие. Она же, скрестив руки на груди, хмуро молчала. Инна вскоре заметила её замкнутую позу.

– А что ты думаешь об этом? – спросила ведьма с медными волосами.

– Я считаю, что его арест – это ошибка, – заявила высшая ведьма, с удивлением слыша вызов в собственном голосе. – Влад не мог совершить то, в чём его подозревают. Наверняка его скоро отпустят.

– Шутишь? – оторопел Марк. – Его задержали на месте преступления при попытке к бегству! Что он, по-твоему, там делал?

– Не знаю, но уверена, что всему есть логическое объяснение.

– С чего вдруг ты его выгораживаешь?!

– Не выгораживаю я его! – оскорбилась Саша. – Это вы накинулись на него, не разобравшись! Готовы обвинить его в любом преступлении только потому, что он вам не нравится!

– Вот как?!

– Да, именно так! За то время, что мы учимся вместе, Влад только хамил всем, но ни разу не проявил физической агрессии к кому бы то ни было! С чего бы ему избивать Веронику Александровну? И уж тем более – насиловать! С его внешними данными нет нужды кого-то насиловать! И Левицкую он уважал. Кроме того, Вероника Александровна – мудрая женщина с сильной интуицией. Неужели вы думаете, что она бы общалась с патологическим преступником? Вы её недооцениваете.

– Все ошибаются, – уже менее уверенно возразил Кемалов.

– Только не такие, как Левицкая.

– Я поддерживаю Сашу, – сообщила Катя. – Влад – хам, но не насильник. Я тоже не верю, что он мог совершить эти преступления.

– Да, Саша права, – вступил в спор Максим. – Мы действительно все на эмоциях. Он нас бесил, поэтому нам легко думать о нём самое худшее. Если же рассуждать логически, то доводы Саши – разумны. Он не совершил ничего, чтобы можно было заподозрить в нём насильника. Стрельцов мне не нравится, но тут не подкопаешься. Будем ждать, когда очнётся Вероника Александровна и всё объяснит.

Белокурой девушке полегчало, когда оборотни её поддержали. Она впервые положилась на свою интуицию и чувствовала себя неуверенно. Её саму удивили доводы, которые пришли на ум, стоило ей начать отстаивать свою позицию.

Весь следующий урок она не могла сосредоточиться на предмете: анализировала поведение Влада. И почти сразу Александра вспомнила то, что окончательно убедило её в собственной правоте. Этим чем-то стал случай, когда парень выручил её. Разве тот, кто был возмущён тем, что Жанна бросила её с пьяными парнями, которые могли её изнасиловать, был способен сам на насилие? Нет, это, определённо, не вязалось. Осознав все аргументы, девушка окончательно успокоилась.

С последних пар группу сняли. По очереди студенты беседовали с двумя психологами. Отвечая на их вопросы, Соболева старалась быть максимально объективной. Ей было неприятно от того, что эти люди могут решить, будто Веронику Александровну связывали с Владленом романтические отношения. Это унижало, на её взгляд, высшую ведьму второго уровня. Левицкая казалась студентке слишком мудрой и высокоморальной женщиной, чтобы завязать глупый романчик со своим учеником.

К несчастью, у Саши сложилось впечатление, что мужчина-психолог после беседы с группой 436 остался при самом низком мнении о Владе. Женщина показалась ей более трезвомыслящей, чтобы с ходу осудить парня и клеймить преступником. Увы, но хорошее мнение о Стрельцове у них и не могло сложиться: никому и ничего доброго маг за время учёбы не сделал. О том единственном случае ведьма рассказать не решилась, чувствуя, что это вряд ли что-то изменит. Уходила от психологов она с неприятным осадком на душе.

После беседы с Арсением и Захаром в четверг Соболевой стало совсем хорошо. Если Вероника сняла с Влада обвинения, а Серебренников не усомнился в том, что молодой маг ни в чём не виноват, то, значит, она не ошиблась, приняв сторону Стрельцова. Вот только его исчезновение здорово её встревожило. Прав вожак Лагеря: что-то случилось. Она прямо чувствовала, что насмешливый красавчик в беде.

Высшая ведьма опять не могла сосредоточиться на занятиях – молилась о Владе. Мысленно посылала ему свою энергию. Приложила всю свою веру. Он не может погибнуть! Как бы отвратительно он себя ни вёл, он не заслужил, чтобы с ним обошлись жестоко!

Вечером во время разговора с родителями Саша узнала шокирующую новость о том, что Левицкая стала пленницей вампиров, и при её похищении пострадали Захар Герасимов и Артур Самойленко. Эта новость сильно поразила её соседок по комнате и расстроила Катю, потерявшую покой после знакомства с Захаром. Буквально через несколько минут после того, как девушкам стало известно о том, как Лагерь Хмелевского решил оттянуть войну, в комнату к ним заявились вампиры. Представители Лагеря Воронова хмуро на них уставились.

– Следует полагать, вы имеете отношение к организации похищения Левицкой? – осведомился Стаев.

– Ничего подобного! – встал на дыбы Богдан, а у Козловского потемнели смуглые щёки.

– Да, так и есть, – тихо произнёс Николай. – От меня Лука узнал, что она одна в Черноивановске, я же сообщил ему о том, что она в больнице. Ну не получилось найти убийцу Шевцова! Что теперь, опять убивать друг друга? Не хотим мы войны! Что делать-то оставалось?.. А с Вероникой Александровной всё будет хорошо. Поживёт в доме у Лукьяна. Там, считай, санаторий.

– Очень мило, – изрекла Инна. – Только, кажется, она в «санаторий» не хотела.

– Не дави на совесть – мне всё равно не стыдно. Она на роль «залога» подходит идеально. Денис Воронов никому не позволит рисковать жизнью любимой сестры.

– Логично, – фыркнула Полина.

– В любом другом случае Воронов бы не уступил. Это ясно как день.

В конце концов, благодаря пленению Вероники угроза войны отступила, и все вздохнули с облегчением, поэтому дуться на вампиров ведьмы и оборотни из группы 436 не стали. Всем было радостно, что проблема временно исчезла, и только Александра не могла радоваться. Она беспокоилась о Владе. И его сегодняшнее появление несильно успокоило её: выглядел он неважно. В болезни ли дело или что-то произошло раньше, девушка не знала, но в одном была точно уверена: маг здорово устал. Ложась спать этой ночью, Соболева вновь молилась о Стрельцове.

24 марта, среда

Левицкая Вероника, ведьма

Запрокинув голову, Вероника наблюдала за лёгкими облачками, проплывающими над Хмелёвкой по преимущественно чистому небу. Солнце светило свежо и ярко, по-весеннему. В воздухе витал аромат талого снега и будто бы солнышка. Вокруг ощущалась радость жизни, навеваемая предстоящими весной и летом. Всё-таки у каждого времени года есть своё, особенное настроение.

Ведьма прожила в Лагере вампиров практически неделю. За эти дни у неё сложилось впечатление, что она попала в санаторий. Спи, ешь. Ещё вот «выгуливают» – как сегодня, к примеру. В первый день от вида своей охраны Нике было до того не по себе, что она отказалась от прогулки, но потом пожалела. В четырёх стенах находиться круглые сутки невыносимо. Теперь гуляла она каждый день.

Женщина переступила ногами в кашице из серого рыхлого снега, тающего под лучами тёплого солнца. То, что зимой было толстой белой коркой, покрывающей землю, ныне превратилось в эдакую «кисю-мисю» из грязного серо-коричневого снежка, испещрённого повсеместно следами от колёс машин и подошв жителей. Частично следы, оставленные автомобилями и вампирами, заполнились грязной водой. Эта «красота» окружала Левицкую, сколько хватало глаз. Что ж, неизбежная стадия на пути к лету. И блондинку она не расстраивала ничуть. Она любила даже это время весны.

Вероника вздохнула с ностальгической тоской. В Лагере скоро начнутся субботники, все выйдут на улицы и дружным коллективом возьмутся наводить порядок в посёлке «по-человечески». В Новоильинском районе это было принято. Хорошая традиция, оставшаяся от советских времён. Высшая ведьма любила субботники. Ей нравилось то настроение, которое создавалось, когда люди объединялись ради какой-то доброй цели. К тому же, это была прекрасная возможность собраться с друзьями за совместным трудом. Денис тоже всегда участвовал в лагерных субботниках, не брезговал в отличие от Виктора Воронова. За это его жители Лагеря уважали.

В зимнее время порой также бывали «субботники»: в случае обильного снегопада местные жители выходили на подмогу коммунальным службам. Магия в этом случае мало кому могла помочь: простые колдуны не были способны поднять снег разом – ведь это не целостный предмет, а множество отдельных мелких снежинок. Друзья Ники любили поучаствовать в уборке снега: оборотни охотно работали лопатой, а Денис ловко управлялся со снегоуборочной машиной (его личной). Это всегда превращалось в весёлую забаву…

Через плечо колдунья бросила осторожный взгляд на охрану. Выяснилось, что они неотрывно за ней наблюдают. Виринея поспешила вернуться к любованию синим небом. Нервировало её столь пристальное внимание. Они что же, думают, она сбежит? Ей бы и в голову не пришло пробовать. Превращалась бы она в ворона как Влад, можно было бы рискнуть, а так… Не настолько она смелая.

Не зверская скука, женщина бы не решилась и спросить у охраны про библиотеку и не отправилась туда почитать. Собрания книг у Лукьяна в доме оказались достойные, и она радовалась, что спросила. Наверное, эти книги начинали собирать ещё его родители, хотя… Если учесть, сколько Луке лет, он вполне мог собрать такую библиотеку сам. К сожалению, о руководителе Лагеря вампиров Вероника не знала почти ничего, поэтому оставалось только догадываться, Лукьян ли любит читать или кто-то из его семьи. В любом случае библиотека, находящаяся в этом доме, вызывала восхищение. И дело не в одном лишь количестве книг и их состоянии, но и в обстановке комнаты: там царила божественная атмосфера. Всё в ней располагало к посиделкам с книгой в руках. Уходить оттуда совершенно не хотелось.

В библиотеке же Ника приступила к исполнению просьбы Дениса. Написала она пока мало, так как делала это втайне от своей охраны и не могла толком сосредоточиться, бесконечно вздрагивая. Ведьма создавала звукоизоляцию из высшей магии (одна из вещей, что способна обмануть даже вурдалаков), но опасалась, что кто-нибудь войдёт и увидит её за письмом. Ещё о магии догадаются – тогда жди наказания. Магией ей в Лагере вампиров пользоваться запретили, поэтому рисковать она особенно не стремилась. Не Денис, женщина бы строго соблюдала правила, установленные для неё. Строптивостью она никогда не отличалась. Ко всему прочему, правила были несложные, и обращались с ней здесь хорошо – отчего бы не соблюсти условия, если вампирам так спокойнее?

Бумагу и ручку Виринея выпросила под предлогом необходимости написать заявление об увольнении из университета. Заявление она действительно написала, и канцелярия Хмелевского оказалась настолько любезна, что отправила его по почте. Бумагу же с ручкой колдунья, что называется, прикарманила. Прятала она всё это в библиотеке. Пока что никто ничего не заподозрил.

Левицкая нахмурилась, вспоминая своё неловкое шпионское поведение. Всё-таки она редкая трусиха. Трясётся с этим письмом каждый раз как осиновый лист. Стыдно даже. Влад бы не трясся, а, если бы и попался, то выкрутился бы непременно. Его голыми руками не возьмёшь. Владом женщина искренне восхищалась. Нет, не его умением обманывать – по натуре Ника была честным человеком – но его хладнокровием, уверенностью в себе, силой, мужеством и сообразительностью. Она хотела стать немного на него похожей в этом, научиться быть такой же смелой, находчивой и спокойной, а не дрожать будто испуганный ребёнок. За восемьдесят уже как-никак. Впрочем, Денис и Арсений всегда принимали её такой, какая есть, да и Влад тоже. Наверное, для женщины такое поведение является нормой. И всё же ей есть к чему стремиться.

Напоследок Виринея медленно прошлась вокруг неработающего фонтана и, с сожалением глянув на чистое небо, направилась в дом. В комнату идти не хотелось, и она решила, что немного почитает в библиотеке. Когда ведьма приблизилась к двери, то с удивлением обнаружила, что соседнее с библиотекой помещение открыто. Не удержавшись, она заглянула в открытую комнату и была ошарашена несметным количеством цветов и иных комнатных растений, которыми была сплошь уставлена оранжерея. Удивлялась и разглядывала помещение Вероника не больше секунды – в следующий миг послышался звук удара, и она увидела из-за стола горшок с цветком, упавший на пол. Без раздумий блондинка вошла в помещение, не обратив внимания на оклик охраны, и присела рядом с горшком, вернула его в вертикальное положение вместе с цветком и принялась руками собирать с пола землю.

– Благодарю, – донёсся до гостьи приятный женский голос. – У меня сегодня всё из рук валится.

Ника вскинула голову и встретилась взглядом с немолодой симпатичной женщиной, расставляющей горшки с цветами на столе. Бледно-голубые глаза смотрели мягко, губы доброжелательно улыбались. И хотя по энергетике было очевидно, что она – вампирша, цыганских корней в работнице оранжереи не наблюдалось. Светлая кожа, русые волосы с проседью, голубые глаза – всё вполне славянское.

– Здравствуйте, – отозвалась Левицкая.

– Здравствуйте, – ответила вампирша, принимая из её рук горшок.

– Прошу прощение за вторжение.

– Ну что вы? Я ведь не принимаю ванну, – пошутила немолодая женщина, – и это не мои личные покои. Здесь разрешено быть всем.

Высшая ведьма обвела восхищённым взором комнату. Теперь она видела, что оранжерея больше, чем ей показалось из коридора.

– Как здесь красиво, – восторженно произнесла гостья. – Я и не знала, что в доме есть оранжерея. Вы тут работаете?

– Да, я ухаживаю за растениями, – кивнула вампирша.

– Наверное, вам очень нравится эта работа.

– О, да. Безусловно. Я люблю цветы. – Хозяйка «зелёного рая» помолчала, наблюдая за блондинкой. – Меня зовут Любовь. Зовите меня тётей Любой.

Виринея изумлённо воззрилась на женщину, внезапно ощутив, как тепло стало внутри. Ей не хватало в Лагере вампиров общения и душевной теплоты, женского общества. Радостно улыбнувшись, она назвалась:

– Меня зовут Вероника.

– Знаю.

– Откуда? – смутилась белокурая женщина.

Любовь мягко рассмеялась:

– Других ведьм в Красном Источнике нет. Кроме того, только ленивый сейчас не обсуждает нашу пленницу.

– О… Какая я глупая. Это ведь так очевидно.

– Хотите, я проведу вас по оранжерее?

Колдунья благодарно улыбнулась.

– Не отказалась бы.

Вампирша протянула ей руку, и Ника без колебаний вложила в неё свою, ощутив, какая сухая и прохладная ладонь у работницы. Так, держась за руки, они вместе прогулялись по «зелёной» комнате. Тётя Люба с воодушевлением рассказала ей о растениях, «живущих» здесь, о том, как они называются и что любят. Какие следует чаще поливать, какие предпочитают солнечное место, а какие – прохладу, каким требуется опрыскивание…

По окончании прогулки вампирша стала ставить на поднос горшочки с некоторыми цветами. Левицкая с любопытством за ней наблюдала.

– А куда вы их забираете? – не вытерпела она.

– Домой, – пояснила немолодая женщина. – Эти цветы болеют, а больные растения я выхаживаю у себя. У меня дома есть своя оранжерея. Здесь я бываю не каждый день… Хотите взглянуть на мою оранжерею?

Ведунья заколебалась.

– С удовольствием бы взглянула, но не уверена, что мне позволит охрана.

– Конечно, позволит, – легко махнула рукой Любовь. – Вам ведь разрешено свободно перемещаться по посёлку, а до моего дома рукой подать. Идём?

– Хорошо, – ослепительно улыбнулась пленница и забрала с подноса самый большой горшок.

Охрана в самом деле не сказала ни единого слова, послушно следуя за ней по пятам. Работница оранжереи по пути жизнерадостно рассказывала своей спутнице про Красный Источник и предприятия, находящиеся на его территории. Вместе женщины оказали «медицинскую помощь» захворавшим растениям в домашней оранжерее тёти Любы, осмотрели цветы, растущие там, поделились предпочтениями.

– Вы очень любите цветы, это видно, – заметила Вероника.

– Люблю, – согласилась вампирша. – Это моя страсть. Общение с растениями приносит гармонию в мою душу. Оно успокаивает.

Они помолчали, любуясь окружающей их флорой.

– Вероника, хотите, открою секрет?

Высшая ведьма рассмеялась от неожиданности и активно покивала:

– Хочу.

– Люди почти всегда ассоциируются у меня с цветами. Вот вы, например, напоминаете мне фиалку. Такая же красивая и нежная. В фиалке нет вульгарности, и в вас – тоже. Только изящество и тонкий аромат. Фиалки требуют ухода и заботы.

– Хм-м… – улыбнулась удивлённо Ника. – Спасибо. Сравнение лестное. Я хорошо отношусь к фиалкам… И многим вы находите ассоциации?

– Многим.

– А Лукьян Хмелевский у вас с каким-нибудь цветком ассоциируется?

– Разумеется! – весело улыбнулась Любовь. – Он – мак.

– Почему? – в недоумении осведомилась блондинка. – Такой же яркий? Он ведь дамский угодник, верно?

– Да, верно. Он действительно привлекательный. Помимо прочего, красный цвет – это цвет любви и страсти, а Лука – натура страстная. Ещё мак может дурманить или же оказаться в сладкой булочке.

– И Лукьян тоже может быть наркотиком или сладостью, так?

– Правильно мыслите, – кивнула жительница Красного района. – Он – разный, наш руководитель. И он гибкий как мак. Я люблю эти цветы. Лепестки мака – нежные, они трепещут на ветру. Лукьян в душе такой же нежный человек, чувственный.

– А с виду он грозный, – заметила со смехом Виринея. – И фигура у него внушительная.

– Вы его боитесь?

– Не то, чтобы боюсь, но… чувствую себя рядом с ним блохой.

Тётя Люба захохотала. Колдунья смущённо улыбалась.

– Пойдём, выпьем чаю, – с широкой улыбкой предложила вампирша, успокоившись, и повела гостью на кухню, приобняв за плечи.

Когда они уже попивали чай, Левицкая вернулась к этой теме.

– Тётя Люба, а Станислава – какой цветок?

– Станислава? Купальница. Здесь эти цветы называют…

– …жарки или огоньки, – закончила за неё пленница. – Я знаю.

– Так вот Станислава и есть огонёк. У неё горячее сердце. Она тоже яркая, как эти цветы. Купальница – жизнестойкий цветок, и Станислава ей подобна.

– Какие интересные сравнения…

– А вам нравятся эти цветы? Маки и жарки?

– Да, – задумчиво ответила Вероника. – Мама раньше сажала маки, и я их очень любила. А жарки мы в лесу собирали… Если рассуждать по-вашему, то Влад, мой двоюродный брат, – папоротник. Его цветы почти никто не видел, да и не все в них верят.

– А вы верите, что папоротник цветёт? – полюбопытствовала Любовь.

– Я – ведьма. Конечно, я верю.

– Правильно ли я понимаю, что цветок папоротника – это душа вашего брата?

– Да, его истинное «Я».

– И… какой же он, этот цветок? Красивый?

Белокурая женщина сглотнула.

– Очень. Божественный. Ему нет подобных.

– Хм. Интересно.

Ника улыбнулась и отпила приятного чая с белоголовником. Давно ей не доводилось сидеть с кем-то за одним столом. В первые дни в Лагере вампиров её приглашали есть в столовую, но она была так напугана, что попросила носить ей еду в комнату. Больше предложений не поступало, а сама она попроситься стеснялась. Боялась, что придётся есть в компании с охраной, которая её нервировала.

Посиделки с Владом за чаем теперь казались Виринее очень далёкими. Будто это было в прошлой жизни. Сегодня ей было почти так же уютно в обществе тёти Любы.

Вампирша неожиданно накрыла руку ведуньи своей сухой и гладкой ладонью.

– Вам здесь одиноко? – с сочувствием спросила она.

Вероника тепло улыбнулась.

– Только не сегодня, не с вами. Спасибо.

– Не за что, – улыбнулась в ответ Любовь. – Мы теперь будем видеться. Заходите ко мне, когда захотите. Я всегда буду рада.

25 марта, четверг

Воронов Владислав, маг

По утрам стало светлее. Влад хмуро глядел на серое небо, видневшееся в окне. Вставать с постели не хотелось, хотя минувшую ночь он проспал под действием снотворного. К сожалению, ожидаемого эффекта это не произвело: его состояние значительно не изменилось. Он по-прежнему ощущал слабость. Эти идиотские валяния в подвале и постели пагубно сказывались на его самочувствии.

Устало вздохнув, парень откинул одеяло, спустил ноги на пол и встал с кровати. Спал он в чёрных спортивных штанах. Перед тем, как отправиться в туалетную комнату, брюнет повертел головой, разминая шею. Это упражнение болью отдалось в спине, на что он не обратил внимания.

Умываясь, Владислав тщательно рассматривал себя в зеркале, пытаясь определить, выглядит ли он сегодня лучше вчерашнего. В итоге, решил, что вид всё-таки улучшился, и за это спасибо снотворному. Жаль, что после встречи с отрядом он уже не сможет позволить себе принять снотворное. Это бы в нынешнем положении было нелишним.

Вчера маг окончательно пришёл в себя. Практически двое суток он проспал, периодически принимая таблетки, выпивая целебные отвары, изредка пытался поесть, мысленно проклинал холодный подвал, что не прошёл бесследно для его здоровья. И всё же болезнь отступила, мысли прояснились. Молодой человек подумал, что больше потворствовать простуде не стоит, расплатился с хозяином квартиры и съехал.

В общежитие он отправился не сразу. Первым делом полувампир заглянул в домик, где жила Виринея, перелез через забор и кое-как отыскал в сугробе два пистолета. Затем позвонил домовладельцу и расплатился, постаравшись возместить ущерб, нанесённый жилью. Вещи Вероники, в том числе пианино, накануне вывезли оборотни из группы Арсэна, как договаривались. Покидая двор временного пристанища сестры, Влад ощущал странную тоску. Невзирая на тот последний кошмарный раз, воспоминания о времени, проведённом здесь с Виринеей, были в основном добрые и приятные. В Черноивановске их отношения стали более доверительными. Наверное, он не так уж жалел, что вытащил сюда сестру. То, что с ней произошло тут, также могло произойти в Вороново.

Полукровка вдруг понял, что скучает по Веронике. Всё-таки они были близки последние несколько месяцев. В Лагере такого тесного общения не было. Теперь он сильнее привязался к сестре, и её общества ему всерьёз не хватало. Эта душевная связь появилась, и от неё уже никуда не денешься. Да и надо ли? Ведь внутри от возникшей привязанности стало не так пусто как раньше. Правда, ныне от этого одни мучения: в Черноивановске то он остался совсем один.

Одиночество всегда было существенной частью его жизни. Оно глубоко пустило корни в его душе и чувствовало себя там вольготно. Влад привык к этому чувству, оно являлось одной из неизменных вещей в его жизни. Всё менялось, и лишь чувство глубокого одиночества оставалось с ним постоянно. Оно было сильнее всего. И оно не было всегда одинаковым: временами казалось холодным, безысходным, но иногда… становилось горячим будто раскалённая лава. Таким его делала боль.