Ворон расправляет крылья

Денис же был уверен, что нужно выяснить, что за человек был отец до роковой ночи, чтобы узнать, откуда ноги растут у ненависти к вампирам. Он много раз порывался доискаться до правды, и Арсений с группой пробовали помочь, но все они потерпели неудачу. Слишком поздно они поняли, насколько это важно.

Мужчины в оцепенении рассматривали фото, осмысливая полученную информацию.

– Не знаю, отчего, – вполголоса заговорил секретарь Собрания, – но, когда смотрю на отца и жену Якова, создаётся впечатление, что он был в неё влюблён.

– И я того же мнения, – сообщил Влад. – А тебе не кажется, что она – вовсе не вампирша? Что она – человек?

– Хм-м-м… Это так и есть. Я и забыл, что она – неурождённая вампирша.

– Вот как? Впервые слышу.

– У меня это тоже из головы вылетело, – смущённо признался Серебренников. – Об этом редко вспоминают.

– Создаётся ощущение, что война началась из-за того, что вампир и маг не поделили женщину, – поделился мнением зеленоглазый маг.

– Мне тоже так показалось, – признался полукровка.

– Ну коль вы оба так считаете, должно быть, так оно и было, – усмехнулся Арсэн. – Кроме того, это объясняет, почему предводителем вампиров стал Яков, хотя не желал быть лидером. Выходит, он знал, против кого Воронов воюет, и посчитал себя обязанным возглавить вампиров.

– Почувствовал себя виноватым, что навлёк на земляков ненависть магов и оборотней? – понял идею друга Денис. – Возможно. Яков – не из тех, кто стремится к власти. И это же объяснило бы, почему Воронов такой женоненавистник. Идиотский повод, конечно, но…

– …очень похоже на нашего папашу, – закончил за него Владислав. – Ему только дай повод. Может возненавидеть целый пол.

– Верно. Надо сделать копии этих фотографий, а оригинал спрятать.

– Хочешь предъявить Воронову?

– Пока нет. Если попробует войну развязать, то да.

Черноволосый мужчина подошёл к кухонному столу, разложил снимки, собираясь магически их копировать, но отвлёкся на раскрытое пособие Паши, оставшееся здесь лежать.

– Что это за книга? Здесь твой почерк.

Голубоглазый маг объяснил, приблизившись. Оборотень тоже подошёл.

– Это рецепт, восстанавливающий клетки крови в организме? – ткнул в книгу Дэн.

– Да, этот рецепт изобрёл Паша.

– А почему часть ингредиентов подписана ручкой?

– Их нужно добавить, чтобы вводить лекарство в вену. Без них нужно пить.

– Интересно…

Багровыми глазами высший маг первого уровня читал рецепт вновь и вновь. Парень внезапно догадался:

– Ты пытаешься его запомнить?

– Да, – кивнул брат. – Жалею, что ничему не учился у Паши. Хорошо, хоть ты научился. Но вдруг пригодится.

После этого Дионис сделал 4 копии фотографий. По одной отдал брату и другу, себе оставил две.

– Пойду, спрячу где-нибудь оригиналы.

Волколак и молодой маг остались на кухне вдвоём. У первого был мрачный вид.

– Что-то произошло, Арсэн? Ты чего-то не рассказал?

Арсений опустил глаза.

– Вчера я случайно узнал, что кое-кто видел, как в последний день жизни Паша приходил к моему отцу. Они поругались.

– Ты спросил отца об этом?

– Нет. Не могу себя заставить. – Волколак несчастно посмотрел на собеседника. – Я всё думаю, вдруг Паша просил его о помощи? Вдруг отец мог предотвратить его смерть?

– Чем теряться в догадках, лучше спросить, – заметил Владислав. – В любом случае, если это и так, он наверняка сожалеет. Твой отец не жесток, чтобы не сожалеть о том, что косвенно привёл своим равнодушием к чьей-то гибели. Может, Пашу он не любил, но я сомневаюсь, что он остался безразличен к его смерти. Главным образом из-за тебя, конечно.

– Ему дела до меня нет! – раздражённо отмахнулся Арсэн.

Голубоглазый маг рассмеялся мягко.

– Арсэн, ты такой трогательный со своей обидой. Твой отец тебя любит, и это очевидно. Ваши ссоры – лишь привычка. Если с тобой что-нибудь случится, Григорий Серебренников будет рыть до последнего и порвёт виновника на кусочки. И твой брат вместе с ним.

– Не думаю, – уже менее эмоционально произнёс мужчина.

– Напрасно. Я прекрасно вижу, что Григорий любит тебя и гордится. Я даже несколько раз слышал, как он хвастал тем, каким непобедимым и опасным тебя считают воины обоих Лагерей. И как тебя уважают в группе, какой ты авторитет среди сородичей, особенно молодёжи. Кстати, перед Филиппом Милесским он чаще всего хвастает.

Глава группы глядел на него недоверчиво, разрываясь между старыми обидами и радостью. Парень ласково улыбнулся и заговорил снова:

– Знаешь, я давно хотел спросить… Мне известно, что ты осуждаешь отца за то, что он на таком хорошем счету у Воронова, думаешь, он прогибается часто. Ещё с Филиппом в нормальных отношениях. А ты не думал, что, если бы не положение твоего отца, то ты бы опасался за свою семью, высказываясь так резко, как ты привык это делать? Что именно благодаря ему ты можешь спокойно быть собой, не боясь за родных? Что он делает всё это ради вашей безопасности? И ругает тебя за резкие высказывания и поступки лишь потому, что боится за тебя.

– Нет, никогда не смотрел на это с такой стороны, – растерянно признался Серебренников. – Спасибо. Я подумаю.

Влад кивнул ему и закрыл пособие Паши. Невольно он заметил взгляд оборотня, полный какой-то вины. Спрашивать о причинах он не стал – просто взглянул. Иного поощрения не потребовалось.

– Эмбэ, как считаешь: Пашка обижался на меня за эти дурацкие ссоры из-за имени?

Полувампир улыбнулся весело и помотал головой:

– Нет, Арсэн. Паша знал, что это шутка. По мне, так он иногда специально тебя провоцировал – внимание твоё к себе привлекал. Не ищи повод для чувства вины. Ты делал для Паши много, и он знал, что ты его любишь. И обожал тебя сам, почти боготворил.

Высший маг отнёс пособие в кладовую и вернулся оттуда с засушенным зверобоем в руке.

– Возьми, старик. Ты знаешь, что делать. Закрой глаза и увидишь. Это просто, поверь. У тебя получится.

Арсений бережно принял засушенную траву. Он выглядел растроганным. В знак благодарности мужчина страдальчески улыбнулся и спрятал зверобой в карман пальто. В эту секунду возвратился Денис.

– Всё, спрятал, – оповестил он. – Влад, повсюду твои кровавые следы. И рубашка… – Парень мысленно застонал, сожалея о том, что ничего не прибрал. – Знаешь, по ней не скажешь, что всё в порядке. Не покажешь спину?

– Нет, не покажу! Меня кнутом отходили – чего ты хочешь? И я не говорил, что спина в порядке, – я́ в порядке. Всё не так плохо, поверь мне. Не на что там смотреть.

– Ты – упрямец! Рана серьёзная!

– Я в порядке! – отрезал парень. – Было бы не в порядке, я бы здесь не стоял!

– С трудом верится.

– Ага, – поддержал друга оборотень. – Приспичило, ты бы и мёртвый встал.

– Вы преувеличиваете мои способности, – фыркнул Влад, хотя в глубине души понимал, что Арсэн отчасти прав.

– Влад, я рад, что ты жив и можешь ходить, – осторожно начал брат, – но никто из ада не возвращался. Так говорят, по крайней мере. Как тебе это удалось? Я думал, это невозможно.

Отвечая на вопрос, полукровка специально посмотрел на волколака, чтобы его не уличили в обмане:

– А что там такого? Пытают да пытают. Терпишь и ждёшь, когда закончится. И закончилось. Не думаю, что я единственный, кто вернулся.

«Боже! Как нагло я лгу!», – поморщился он про себя.

Дионис грустно помолчал. Похоже, не поверил. Опять думает, что брат ему не доверяет. Сто процентов! А дело не в недоверии!

– Что собираешься теперь делать? – тихо спросил зеленоглазый маг.

– Если учесть то, что Алан ничего не сказал Воронову и, похоже, боится расправы с его стороны, то я вернусь в Черноивановск и продолжу игру в роли Владлена Стрельцова, – сообщил спокойно Владислав.

– Что?!

– А не проще ли спрятаться, когда они считают тебя мёртвым?! – воскликнул Арсений.

– Нет, не проще, – так же невозмутимо ответил голубоглазый маг. – Воронов не считает меня мёртвым и станет искать. Как я объясню своё исчезновение, когда он найдёт меня? И как долго мне прятаться? Ненавижу прятаться! И что изменится за время пряток?

– Но они опять попробуют тебя убить!

– Я собираюсь сначала показаться в университете, а уже потом – отряду. Если студенты меня увидят, моё новое исчезновение вызовет вопросы. Одно дело исчезнуть после изолятора и обвинения – есть объективная причина, а потом-то какой повод? Нет, в Черноивановске я нахожусь под покровительством Тихона, и, если пропаду, Воронов сразу узнает. А они боятся реакции Воронова, раз молчат. Наверное, считают, что он будет защищать избалованного сыночка и, скорее, от них избавится. Кроме того, если со мной случается что-то в Черноивановске или я вдруг исчезаю, отряду придётся отвечать. Ведь это они обеспечивают мою безопасность в городе. А Алан уже один раз себя идиотом выставил: он не знает, где я, я от них свалил. И ведь перед Вороновым в этом признался! Отряд дорожит своей репутацией и не станет подставляться ещё раз. К тому же, я считаю, что они воспримут это как молчаливое соглашение: я не говорю Воронову о том, что они со мной сделали, а они в свою очередь меня не трогают.

– А если всё не так? – отчаянно спросил Денис.

– Я всегда готов к нападению. Днём я начеку, ночью сплю чутко. Меня голыми руками не возьмёшь. Если запахнет жареным, я сбегу.

– Да, то, что Воронов не в курсе произошедшего, это ясно как Божий день (Дэн бы заметил) и довольно странно, – согласился Серебренников. – А вдруг они решатся? Вдруг молчат по другим причинам?

– Ну не знаю, – протянул Влад. – Для нас это кажется глупым и необъяснимым. Но взгляни на ситуацию со стороны. Весь Лагерь полагает, что Воронов меня балует – значит, любит. Это, во-первых. Во-вторых, асоциальный тип вроде Алана может решить, что Воронов спускает мне все выходки не просто так, будто я знаю что-то о нём. Поэтому будет покрывать меня.

– А если Воронов сказал Милесскому, что ты – полукровка?

– Ни за что! Воронов презирает этот факт и сам никому не признается! Он планировал, когда всё откроется, делать вид, будто не знал и крайне огорчён. Воронов и хочет моей казни, и боится унижения. То, что я – вампир, для него страшное унижение.

– Лады, – вздохнул недовольно волколак. – Рассмотрим другой вариант: они считают, что ты знаешь что-то о Воронове, и решают с ним объединиться против тебя.

– Да, такое возможно, – согласился молодой человек. – Мне кажется, они побоятся. В любом случае, сразу они на это не решатся. У меня будет время.

– А для чего оно тебе?

– Теперь, когда Виринея под присмотром, у меня есть время заняться убийством Паши. У вас – свои версии, у меня – свои. Сейчас главное – найти убийцу Паши и разобраться в истории с Вероникой. Мне нужно вернуться под крыло Тихона, чтобы Воронов был спокоен и ни о чём не подозревал.

– И какова твоя версия? – полюбопытствовал Арсэн.

– Наука Изосимова, – признался полувампир. – Меня настораживает тот факт, что Воронов не пустил меня на похороны и всячески держит на расстоянии от Лагеря.

– У этой версии есть изъяны.

– Знаю: кровь была повсюду, вы её трогали и чуяли запах. Его могли и после распотрошить.

– Есть разница между кровью трупа и…

– Да-да-да! Понимаю. Я хочу проверить.

Они помолчали.

– Алан может подумать, что Воронов не знает правды о тебе, – робко произнёс Денис.

– Братишка, это только тебе в голову могло прийти! Маловероятно, чтобы отец не знал такого о своём сыне. А, если бы и не знал, кто может предсказать его реакцию? Вдруг он Закон отменит ради меня, а их покарает?

– Тоже может быть. Но это рискованно.

– Я отдаю себе в этом отчёт, – серьёзно сказал Владислав.

– Тебя не переспоришь, – с печальной улыбкой констатировал зеленоглазый маг.

– В таком случае… пойду, разогрею машину, – вставил Серебренников и ушёл.

Братья смотрели друг на друга.

– Я буду бояться за тебя, – признался Дионис. – Знаешь, пока ехали сюда, я думал о том, что ни разу тебе не сказал, и боялся, что уже поздно. Наверное, за жизнь с Вороновым я стал таким бесчувственным. – Тёмно-зелёные глаза вгляделись в ярко-голубые. – Я люблю тебя, Влад. Я люблю и очень дорожу тобой. Не хочу, чтобы с тобой случилось что-то плохое. Мне страшно представить, как они тебя мучили.

У Влада перехватило горло. Он слышал эти слова впервые в жизни. И они так его растрогали, что глаза защипало. Он и не догадывался, как хотелось услышать эти слова.

Мужчина подошёл и осторожно его обнял. А парень не поднимал глаз, справляясь со своими эмоциями и сильно обнимая брата в ответ.

– Я тоже люблю тебя, Дионис. Я давно хотел сказать – просто не знал, принято ли это между братьями, – смущённо проговорил полукровка.

– Что ж, – поглядев на него, произнёс Дэн, – между нами будет принято.

И шутливо боднул брата лбом, Владислав рассмеялся. Улыбаясь младшему брату, Воронов-средний взъерошил ему волосы на голове и только теперь увидел его вытянутые зрачки.

– О главном-то мы забыли: как ты зрачки спрячешь?

– Не беспокойся. У меня есть кое-что на этот случай, – загадочно сообщил парень. – Мне было бы стыдно быть твоим братом, если бы не изобрёл ничего в высшей магии. Сейчас проверим, насколько работает.

Он достал из кладовой трёхлитровую банку с тёмно-жёлтым содержимым, отлил себе чуть-чуть в маленькую медицинскую баночку и выпил. Когда он в следующий раз посмотрел на Дениса, его зрачки были круглыми, а на запястьях не было видно бинтов, когда приподнял рукава.

– Великолепно, – ошарашенно оценил зеленоглазый маг. – Если не хватит твоих запасов, я сделаю. Только скажи, как.

– Скажу, если понадобится. Но я буду экономить.

– А долго держится эффект?

– До первой царапины – до крови, если быть точным. Тогда защитная оболочка разрушается.

– Придётся тебе быть аккуратным.

– А то! Я всегда аккуратен.

Влад собрал необходимые вещи, и они покинули дом на километре. Арсению рассказали про волшебное снадобье, скрывающее вампирские зрачки и все раны, по дороге в Черноивановск. Там Денис помог брату пройти в общежитие незамеченным, воспользовавшись высшей магией. Братья попрощались.

Оставшись один, полукровка поел и лёг спать, чувствуя себя вымотанным после всех испытаний и трёх суток в аду. Засыпая, он вспоминал прощальное предупреждение Самуила.

– При подобной дозе тёмной магии чувства долга недостаточно, чтобы выбраться из моей преисподней. Этот раз – последний. К следующему посещению советую найти реальное желание жить. Иначе тебе отсюда больше не выбраться, Владислав…

21 марта, воскресенье

Серебренников Арсений, оборотень

В выбранном им для встреч с Изабеллой кафе в будние дни было немноголюдно, а один раз кроме них совсем никого не было. Сегодня, несмотря на дневное время, в зале находилось достаточное количество гостей. Арсений явился раньше назначенного часа и занял столик, ожидая вампиршу.

В их первую встречу он подарил женщине букет розовых лилий, во вторую – тюльпанов. Она, безусловно, изумилась, а он объяснил это тем, что считает преступлением приходить без цветов на встречу с красивой дамой. Приврал, конечно. Ему просто очень хотелось подарить ей цветы. На него давно женщины не производили такого впечатления как Изабелла. Что-то она задела у него внутри при знакомстве. Мужчина пока сам плохо понимал, что с ним происходит, но твёрдо знал: их новой встречи каждый раз он ждёт со страшным нетерпением. И информация, которую она ему поставляет, здесь совершенно ни при чём.

На их третьем «свидании» Арсэн решил сменить тактику и преподнёс Белле коробку конфет. Она обиделась. Сочла это платой за информацию, которую добывает для него бескорыстно. Он в свою очередь тоже вспылил и прямо заявил, что не потерпит, если знаки внимания, которые он оказывает красивой женщине, будут истолковывать так превратно. Он – не лицемер и, если бы захотел отблагодарить за помощь, то уж не стал бы отделываться жалкими конфетками и букетиками. Это была их первая «ссора».

Позже Серебренников пожалел, что разом выложил ей свои мотивы, которые сам едва понимал, но, выходя из себя, он всегда становился прямолинеен до крайности и ничего не мог с собой поделать. Недостаток характера.

При словосочетании «знаки внимания» Закирова вспыхнула. После обмена претензиями они помолчали с минуту, а потом продолжили беседу и до конца встречи не касались своей маленькой ссоры. Конфеты голубоглазая красавица забрала потом с собой, более не сказав ни слова по этому поводу. Сегодня волколак решил не испытывать судьбу и пришёл с букетом белых роз.

Из-за истории с Вероникой они не виделись неделю, и воин зверски соскучился. Странно, если учесть их краткое знакомство, но это было так. Они должны были встретиться во вторник, когда Ника попала в больницу, и ему пришлось звонить Изабелле оттуда, чтобы отменить встречу. Её нежный голосок в трубке немного компенсировал отсутствие личного общения, но не заменил полностью.

В кафе стоял ровный гул от голосов гостей. Арсений не разбирал слов, которыми обменивались люди, и на этот раз ему даже не было нужды делать усилие, чтобы игнорировать окружающих: со вчерашнего вечера его душа находилась в тёплых объятиях умиротворения. Проницательность Влада его поражала. Эта засушенная травинка оказалась тем, чего ему не хватало. Он сделал, наконец, то, что ему много раз предлагал Паша, и убедился в его правоте. У растений действительно были воспоминания, и увидеть их было легче лёгкого. Погрузившись в них, оборотень почувствовал себя ближе к другу. И безосновательные сожаления на время оставили его в покое.

В зале появилась Изабелла. При её приближении мужчина встал и помог ей снять зимнее пальто с вставками из меха. Параллельно с этим они обменялись приветствиями. Когда верхняя одежда очутилась на вешалке, Арсэн поцеловал женщине руку, одновременно окидывая взглядом её платье тёмно-зелёного цвета, окутывающее стройную фигурку. Одежда Закировой всегда больше скрывала, чем открывала, и это очень импонировало воину. Он не любил, когда женщины выставляли всё напоказ.

– Выглядите вы как всегда замечательно, – искренне сообщил Серебренников. – Сегодня вы похожи на восточную принцессу.

– Благодарю, – со смущённой улыбкой ответила Белла, усаживаясь за стол.

Волколак сел рядом и протянул букет роз.

– Это вам.

– Спасибо. – Она бережно приняла цветы и понюхала. – Решили сегодня не испытывать судьбу?

Арсений весело рассмеялся. Попала не в бровь, а в глаз!

– Подумал, что цветы вам нравятся больше конфет.

– На самом деле, конфеты были очень вкусные. Мне понравились. Спасибо.

– Вы сегодня слишком часто меня благодарите, – усмехнулся он.

Вампирша засмеялась и взглянула на него своими ясными голубыми глазами. Большая ошибка с её стороны. Стоит посмотреть в большие оранжево-карие глаза оборотня, и все мысли из головы мгновенно пропадают. Взгляд волчьих глаз завораживал, гипнотизировал, очаровывал.

– Почему вы так смотрите на меня? – удивился Арсений, не подозревающий о своём влиянии на спутницу.

Она прерывисто вздохнула, опустив глаза, и призналась:

– У вас очень красивые глаза. И таких огромных никогда раньше не видела.

– Да уж. Они на пол-лица. – В тоне слышалось недовольство.

– Они вам очень идут, на мой взгляд. Большие глаза – это красиво.

– Да?.. Спасибо. – Его губы тронула неуверенная улыбка. Ни одна женщина не делала ему комплиментов и, определённо, не восхищалась его глазами.

Они сидели рядом, почти касаясь друг друга плечами. Только в первую встречу они сели, как положено, напротив, но стол, в итоге, разделял их и мешал общаться. На следующий раз мужчина пресёк попытку Закировой вновь сесть напротив, и с тех пор их общение потекло легко и непринуждённо. Как-то быстро и без прелюдий Арсэн стал забрасывать Изабеллу вопросами личного характера, стремясь узнать, кто она такая и чем живёт. Женщина по непонятным ему причинам не воспротивилась его смелому любопытству, подробно рассказала о себе и взялась задавать ему не менее откровенные вопросы. Он ответил честно на каждый, удивляясь, какое ей до него дело. Почему-то он не думал, что его интерес к ней не менее странен, и даже не задумывался над тем, по какой причине хочет понять её.

Волколак благодаря разведке немного знал о Белле и никак не мог это увязать с тем, как она вела себя с ним. В собственном Лагере её считали недотрогой и мужененавистницей, однако вопреки данной информации ещё в день их знакомства восточная красавица наградила его поцелуем в щёчку. И до сих пор не влепила ему и единой затрещины. Не то, чтобы он давал повод, но иногда ему казалось, что он чересчур фамильярен. Хотя бы потому, что они сидели очень близко друг к другу и порой почти соприкасались головами. Ещё он каждый раз целовал ей руку и задавал много личных вопросов. Нет, в этом нет ничего недозволенного, однако разве девушка её склада не должна воспринимать это в штыки? Впрочем, Серебренников всегда славился приличным поведением в отношении женщин и, видимо, в её глазах черту не переступил. Одно только удивляло его: в обществе Изабеллы он не испытывал совершенно никакого напряжения и неудобства. Было легко, комфортно, тепло. Будто они знакомы не парочку недель, а всю жизнь.

– В вас что-то изменилось, – заметила вампирша. – Вам как будто полегчало.

После дня их знакомства Арсений больше не выказывал своего горя по умершему другу, но его печаль сквозила в каждом взгляде, вздохе, улыбке. Ей было больно смотреть на его страдания.

– Вы – провидица, Изабелла, – мягко улыбнулся мужчина и без смущения рассказал о своеобразном сеансе терапии, который провёл вчера. Ни его, ни её не удивляло то, как легко они делятся друг с другом самым сокровенным.

Белла сжала его горячую руку и призналась:

– Я рада, что вам становится лучше. Наверняка он вами гордится.

– Думаете? – с надеждой спросил оборотень.

– Уверена. Вы, главное, ни о чём не сожалейте. Это бессмысленно.

– Я стараюсь. Не понимаю, почему вы утешаете меня.

– А почему нет?

Арсэн замялся.

– Я – воин вражеского Лагеря. Наверное, я убил немало ваших знакомых. Разве вы не должны меня ненавидеть?

– Хм. – Женщина крепче сжала его руку, которую до сих пор не отпустила. – Знаете, Арсений, вы ведь не маньяк или серийный убийца. Вы – воин, и выбора у вас нет. Если бы вам нравилось убивать, другое дело. А вы явно мучаетесь угрызениями совести.

– А это что-то меняет? – Он нахмурился. – Я убивал, чтобы самому остаться в живых. Моя жизнь оплачена чужой кровью.

– В каждом звере заложен инстинкт самосохранения. Такова природа. Вы – наполовину зверь, и в вас это сильнее, чем в любом другом. Это естественно. По-другому вы просто не можете. – Закирова заглянула ему в глаза. – Как говорит Станка, на войне убивают все. А войну начали не вы и за целый Лагерь отвечать не можете. Чем вы хуже любого воина моего Лагеря? Ничем. Вы тоже не пытали, не насиловали, не обижали мирных жителей. И, похоже, не считаете, что мой вид должен быть уничтожен.

– Нет, не считаю.

– А в моём Лагере есть такие, кто ненавидит магов и оборотней и мечтает вас уничтожить. Мой отец и брат были из таких. Не считайте всех вампиров святыми, а себя – злодеем. Хорошо?

– Почему вы оправдываете меня? – недоумённо глядел на неё Серебренников.

– Потому что вы сами не утруждаете себя этим, – вздохнула черноволосая красавица. – Чего вы от себя хотите? Что вы должны были сделать? Умереть? А если бы вы умерли, знаете, что бы было? Наших женщин до сих пор бы насиловали, беря очередную деревню. И большинство пленников бы погибало в вашем Лагере, потому что Денис Воронов не разорвался бы, чтобы допросить всех. И ещё много-много таких же замечательных вещей! Вы недооцениваете свой вклад в цивилизованность этой войны.

– Я… – Он растерялся. – Спасибо. Я никогда… Хм. Мне стало значительно легче. Вы, похоже, много думали на эту тему.

– Да, думала. Я много в этой жизни думаю.

Арсений тихо рассмеялся, глядя в голубые глаза собеседницы и поглаживая её руку, сжимающую его вторую руку. Она смотрела на него в ответ неуверенно.

Подошедший официант вывел их из гипноза, в который они ввели друг друга. Смутившись, они расцепили руки и взяли меню. Изабелла хотела по обыкновению заказать десерт и кофе, но мужчина настоял на нормальном заказе.

– Слишком много сегодня народу, – объяснил он. – Нас выгонят, ежели не закажем что-то стоящее. Плачу я, и ни слова больше.

Женщина как раз открыла рот, чтобы обговорить этот вопрос, но не успела. Гордо выпрямившись, она недовольно заявила:

– Я уже давно отвечаю за себя сама и не люблю, когда мной командуют.

– А я командую? – Улыбка Арсения была озорной. – Я даже не пытался ещё.

– Ах, вот как! – воскликнула весело Белла, растаяв от его улыбки.

– Да, когда попытаюсь, вы поймёте, – кивнул он, забавляясь. – Вы просто оскорбляете меня, собираясь платить за себя. Вам должно быть совестно.