Ворон расправляет крылья

Ночное освещение в Лагере вампиров оказалось весьма скудным. Стоило Виринее удалиться от главного административного здания, как всё вокруг быстро погрузилось во тьму. Не растущая луна, она бы врезалась в заборы и дома. Однако, погрузившись в свои мысли, высшая ведьма скоро перестала замечать неудобства.

– Слушайте, может, хватит уже спотыкаться в темноте? Вы же не зги не видите.

Голос одного из охранников совершенно неожиданно вернул Левицкую в реальность. Она остановилась и, обернувшись, обнаружила, что оба вампира стоят рядом с ней. Она видела их достаточно неплохо, если учесть, что во дворе дома, у которого они встали, горел фонарь. Мимолётно взглянув на этот дом, блондинка рассеянно подумала о том, что он ей знаком. Навещая «тётю Любу», она частенько любовалась им. В данный момент оказалось не до эстетических восторгов: рядом с ней стояли два недовольных и внушительных мужчины. Осознание этого вынудило её инстинктивно отступить от них назад.

– Да сколько можно-то от нас шарахаться? – прошипел второй воин и, вцепившись грубо в её руку выше локтя, дёрнул на себя.

– Отпустите! – пискнула Вероника, врезавшись в его грудь.

– На улице ни души, и твоя безопасность здесь – мы. Кто защитит тебя, кроме нас? Хотя от нас тебя защитить некому – это верно, – с мрачной усмешкой закончил мужчина свою речь.

– Отпустите, пожалуйста, – дрожащим голосом повторила колдунья.

– А что такое? Моим грязным рукам вампира негоже касаться тела принцессы вроде тебя?

– Причём здесь…

– За эти несколько недель мне всерьёз осточертело твоё отношение к нам. Ты будто считаешь нас какими-то холопами.

– Вовсе нет! С чего вы…

– С того, что ты брезгуешь, и я это вижу.

– Нет!

– А вот и да! – воскликнул воин, приходя во всё большее раздражение. – Ты брезгуешь! Тебе противно наше присутствие! Ты сторонишься нас! Даже смотреть избегаешь, а уж про «поговорить» я молчу!

Перепуганная женщина извивалась в его руках, пытаясь освободиться. Агрессия, исходящая от рассерженного воина, приводила её в ужас. От паники она с трудом соображала.

– Я… Всё не так…

– А как? – рыкнул вампир. – Ты смотришь на нас, будто на грязь под ногами! Либо совсем не замечаешь! Ну, конечно: ты же голубая кровь! Ведьма из благородного рода! А мы – вампиры, оскверняющие эту землю своим существованием!

– Да что я вам сделала?! – вскричала Ника. – Прекратите!

Этот животный страх воскресил в её памяти ту жуткую ночь, которую устроил ей отряд Милесского. Вместе с воспоминаниями пришли гнев и решимость защищаться до последнего. Сразу же вспомнилось и про кинжал, отданный Владом, – к счастью, тот был при ней.

– Драго, ты её пугаешь, – ровным голосом сообщил первый, очень спокойный охранник. – Ей пора спать. Идём назад.

– Ты прав, – согласился разгневанный напарник. – Нашей принцессе пора в постельку. Да?

На этих словах голубоглазая ведьма потеряла всякий контроль над своей паникой. Её словно отбросило в прошлое. И, не желая повторения произошедшего, Виринея выхватила кинжал и вонзила его в ногу агрессивному мужчине. Он закричал. Его напарник было бросился к ней, однако женщина заставила высшей магией взметнуться вверх землю между ними и встать стеной. Вампир врезался в возникшую внезапно стену и взвыл. Пленница тем временем бросилась прочь.

Ноги как-то сами понесли её к дому Любови Хмелевской. Добежав, она отчаянно замолотила в дверь кулаками с криком:

– Тётя Люба! Помогите! Тётя Люба!

– Эй! – окликнул её сзади отплёвывающийся от земли первый воин.

В ужасе Левицкая оглянулась на приближающегося вампира, и в этот момент распахнулась дверь дома. Не раздумывая, ведьма бросилась на шею Хмелевской и изо всех сил стиснула в объятии.

– Тётя Люба, спасите меня! – заплакала она. – Умоляю! Не отдавайте меня им! Вы же тоже женщина – должны понять! Прошу, защитите!

Прохладные руки крепко обняли испуганную пленницу, стали гладить по голове и спине.

– Любовь Алексеевна, она напала на Драго с ножом и ранила в ногу! – возмущённо доложил воин.

– Так иди и помоги товарищу, – спокойно посоветовала вампирша. – Отведи его к врачу.

– Но…

– И передай Луке, что я жду его немедленно.

– А как же…

– Выполняй, Сашко! Слишком много слов!

– Есть, Любовь Алексеевна, – подавленно произнёс охранник и исчез.

Мать Лукьяна, не переставая обнимать колдунью, закрыла входную дверь. Вероника почувствовала, как её вновь ласково гладят по голове, волосам. Слёзы медленно текли по её щекам. Через минуту вампирша отстранила её, нежно обхватив голову руками. Блондинка доверчиво посмотрела на неё в ответ. Тётя Люба ободряюще улыбнулась.

– Здесь ты в безопасности. Я никому не позволю обидеть тебя. Идём в гостиную: тебе нужно присесть. Ты вся дрожишь.

Голубоглазая колдунья кивнула согласно и только теперь заметила Станиславу, что стояла в дверном проёме и наблюдала за ними. Присутствие Станки её немного смутило, но старшая Хмелевская невозмутимо потянула её в гостиную, где кроме них находился Яков Тимурович. Вид серьёзного вампира вызвал внутри тревогу, однако Ника постаралась не подавать виду и послушно села на диван.

– Посиди здесь, – ласково попросила Любовь Алексеевна. – Я сейчас.

Ведьме очень не хотелось, чтобы тётя Люба уходила, но она сдержалась и не остановила её. Если бы в комнате не было Стаси, то она бы, наверное, убежала. Молодая вампирша тем временем опустилась на противоположный край дивана и настороженно покосилась на гостью. Та не выдержала её взгляда и опустила глаза. В этот момент память воспроизвела миг, когда кинжал вошёл в ногу воина, и Виринею затрясло. То, что она совершила, было ужасным и чем дальше, тем менее оправданным ей казалось.

Станислава встала с дивана. Белокурая женщина испугалась, что она собирается уйти, и мёртвой хваткой в неё вцепилась.

– Не уходите, пожалуйста! Прошу вас!

Брюнетка изумлённо на неё воззрилась, затем покосилась на отца и снова обратила взгляд на пленницу. Заглянув ей в глаза, она вдруг переменилась в лице.

– Успокойся. Я никуда не уйду, – ласково произнесла Станка, погладив руки колдуньи, судорожно впившиеся в её локоть. – Не бойся. Я здесь.

Трясущаяся Вероника позволила усадить себя обратно на диван. Она лихорадочно вглядывалась в лицо роковой красавицы, ища поддержки. Та улыбнулась ей через силу.

– Ничего не бойся. Хорошо?

Голубоглазая женщина медленно кивнула. Хмелевская-младшая взяла плед с одного кресла и укутала гостью. Когда с неё сняли пальто и шапку, Левицкая не помнила.

Скоро в гостиную вернулась Любовь Алексеевна с дымящейся кружкой и протянула её пленнице.

– Надо бы заварить успокаивающий отвар, но это долго, – извиняющимся тоном сказала она. – Не знаю, почему мой выбор пал на какао. Сто лет его не варила.

– Спасибо, – с сентиментальной улыбкой поблагодарила Ника, пригубив напиток. – Меня как раз какао очень успокаивает.

Это осталось из детства. Мама Арсения в день их знакомства угощала её именно какао, поэтому напиток ассоциировался у неё с безопасностью.

В комнате повисла тишина. Хмелевские просто наблюдали за тем, как гостья потягивает какао. Она же ничего не замечала, погружённая в свои переживания.

Вскоре позвонили в дверь. Тётя Люба покинула гостиную и, открыв замки, впустила в прихожую Лукьяна. Тот поцеловал мать и, снимая пиджак, признался:

– Откровенно говоря, я ничего не понял. Сашко весь трясся и сказал, якобы Левицкая на них напала. Что за ерунда?

– Можешь спросить у неё лично. Твоя Левицкая у нас.

– Да не моя она, – отмахнулся мужчина.

Вампирша с интересом на него воззрилась.

– Мне кажется, сынок, или я слышу в твоём голосе сожаление?

Глава Лагеря посмотрел на неё умоляюще.

– Ладно, – кивнула Любовь Хмелевская. – Поговорим об этом позже.

Они вошли в гостиную. Лука громко поздоровался со всеми и отдельно поприветствовал отца, поцеловав его в макушку. Лицо Якова преобразилось в этот миг от любви и нежности по отношению к сыну. Такое проявление отцовских чувств изумило и глубоко тронуло Виринею. Хмелевский-старший сразу перестал ей казаться грозным дядькой.

– Госпожа Левицкая, может, объясните, что произошло? – обратился к ней Лукьян.

Ведьму затрясло от одной мысли о случившемся. Младший вампир инстинктивно сделал к ней шаг, желая успокоить, однако это вызвало лишь ещё больший испуг у гостьи, и она дёрнулась от него.

– Да что ж вы так шарахаетесь-то от меня, а? Как не увидите, так пятитесь, будто я монстр какой! Вас что, в детстве запугали страшилками про жутких вампиров?

– И вы туда же! – тихо возмутилась Вероника. – Причём здесь это?

Станислава забрала из её дрожащих рук пустую кружку, а тётя Люба присела рядом на диван и приобняла.

– «Туда же»? – удивился руководитель Лагеря. – Что это означает?

– Один из ваших воинов воспринял всё ровно так же. Накричал на меня, за руку схватил, – объяснила Левицкая и машинально коснулась того места, за которое держал её охранник. – Ау!.. – вырвало у неё против воли от боли.

Жена Якова стянула плед с плеча гостьи, и они все узрели огромный синяк, оставленный воином.

– Изверг, – цокнула языком старшая вампирша.

– Вероника, можно поподробнее о том, как он на вас накричал? – мягко попросил Лука.

Белокурая женщина сбивчиво, как сумела, передала суть претензий охранника по имени Драго.

– Вы считаете, он не прав? Нет, он, безусловно, не должен был хватать вас и пугать, но отчасти я с ним солидарен. От меня вы действительно шарахаетесь как чёрт от ладана.

– А вот от меня она ни разу не отшатнулась, – сообщила Любовь Алексеевна воинственным тоном.

– Да, и от меня, кстати, тоже, – поддержала её Станка. – А вот отца она боится. Но мы-то такие же вампиры, как и вы!

Ника ощутила жгучую благодарность к ним обеим за понимание.

– Так значит… – медленно начал Лука.

– Да, дело не в том, что вы – вампиры, а в том, что мужчины, – закончила за него мысль ведьма. – Что касается лично вас, Лукьян Яковлевич, то вы – самый крупный мужчина из всех, кого я встречала. Шансов противостоять такому как вы крайне мало.

– А зачем мне противостоять? Я бы никогда вам не навредил! И я что, по-вашему, толстый?!

Виринея внезапно расхохоталась. До того её позабавила его оскорблённая мина.

– Нет, я не имела в виду, что вы – толстый, – успокоившись, объяснила она. – Вы – просто крупный, а «крупный» и «толстый» – это два совершенно разных понятия. И я не считаю вас способным на какое-то преступление. Дело не в вас, а во мне. – Обхватив себя руками, гостья собралась с мыслями и вновь стала серьёзной. – Ваши воины похитили меня практически из больницы. Вы хоть знаете, почему я там оказалась?

На лице главы Лагеря появилось пристыженное выражение. Зажмурив один глаз, он почти наугад ответил с вопросительной интонацией:

– На вас было совершено нападение?

– Меня пытались убить в моём доме, – сообщила голубоглазая колдунья, наблюдая за тем, как меняется выражение его лица. – И изнасиловать. – Со стороны женской половины семьи донёсся судорожный вздох. Рассказчица отвернула голову от всех. – Я ещё ничего не забыла. И фраза эта, которую он слово в слово повторил… Я её уже слышала.

– Вероника… – тихо выдохнул Лука.

– Мне трудно! – через силу заговорила пленница, взглянув на него. – Мне нужно время, чтобы придти в себя, а тут вокруг одни сплошные мужчины! Причём обученные воины! Да ещё вампиры, в чьём физическом превосходстве нет никаких сомнений!

– Я всё понял. Извините.

– Я никогда не боялась мужчин, – негромко призналась Левицкая. – Все мои друзья – мужчины, и я привыкла к мужскому обществу. Привыкла доверять, полагаться. Это просто… стресс, наверное. В больнице, когда пришла в сознание, я даже от Дениса шарахнулась. И он не обиделся, хотя прав оскорбляться у него значительно больше, чем у вас! Он рядом со мной всю мою жизнь!

– Я понял-понял! Пощадите ради Бога! – взмолился вождь вампиров.

– Я никого не хотела обидеть своим отношением. Честно. Я не страдаю болезненной ненавистью к вашему виду как Виктор Воронов.

– Болезненной? – с растерянной улыбкой переспросила Стася.

– Ну, да. Денис всегда считал эту ненависть отца чем-то вроде навязчивой идеи, паранойи.

– А они похожи – Денис и Виктор Воронов? – полюбопытствовала тётя Люба.

– Совсем нет, – легко ответила Вероника. – Ни одной общей черты. Они различны как день и ночь.

– А на кого же он тогда похож? На мать?

– Моя мама утверждает, что очень похож. И ещё на деда Зимина, по словам моей же матери.

Все помолчали с минуту.

– Вероника, я приношу вам свои извинения за поведение наших воинов, – сказал Лукьян серьёзно. – Я очень сожалею, что они вас так напугали и нанесли вред…

– Это мне жаль, что я ранила того воина, – несчастно проговорила ведьма. – И ещё я прошу прощения за то, что нарушила ваш запрет об использовании магии.

– Думаю, вы имели полное право использовать её для самозащиты. Ну а теперь пора возвращаться. Идёмте. Или по-прежнему видите во мне опасность для себя?

– Нет. Что вы?

Любовь Алексеевна и Станислава помогли гостье встать и одеться. Лука предложил ей свой локоть у двери.

– Держитесь. Там темно для вас.

– Благодарю, – тихо пробормотала Ника и послушно взялась за него.

Вместе они вышли в ночную темноту. Шли в молчании. Под ногами шуршал гравий, потрескивал лёд луж. В компании Хмелевского женщина почувствовала себя уютно и спокойно. Ночь неожиданно показалась ей волшебной. Воздух стал необычайно свежим, луна – загадочной, звёзды – яркими и сияющими, а окружающие звуки – музыкой. Всё преобразилось рядом с главой Лагеря. Единственный вопрос, который теперь её волновал, так это: что чувствует сейчас он? Наслаждается ли красотой ночи или думает о том, как побыстрее дойти до дома и оставить её в комнате? Что касается неё, то она получала удовольствие от мгновений около него. Ей хотелось, чтобы они не заканчивались.

Вначале вампир и колдунья двигались медленно. Она после пережитого стресса быстрее идти и не могла, но в какой-то момент её спутник стал набирать скорость.

– Не так быстро, прошу вас! – взмолилась Виринея, чувствуя, что не поспевает семенить за ним.

– Ой! Извините! – опомнился мужчина, притормозив. – У меня периодически бывают проблемы с нормальной человеческой ходьбой… Я просто задумался. Какая-то сегодня красивая ночь.

– Мне тоже так показалось, – промямлила она смущённо и поспешно заговорила о другом: – Вас, наверное, раздражает идти со мной с такой черепашьей скоростью?

– Я бы так не сказал. Мне только кажется, что вы очень устали и еле волочите ноги.

– Пожалуй, вы правы.

– Что ж… – вздохнул Лукьян. – В таком случае было бы гораздо быстрее и удобнее… В общем, вам придётся немного потерпеть.

– В каком смысле?

Вместо ответа вампир поднял её на руки. Она от неожиданности ойкнула.

– Если боитесь высокой скорости, советую держаться покрепче, – усмехнулся брюнет.

Женщина поспешно обвила его шею руками. Когда он побежал, от испуга она ещё уткнулась лицом в его смуглую шею. Ветер засвистел в ушах, но Ника едва ли это заметила, так как её вниманием целиком и полностью завладел запах Хмелевского. Она и представить себе не могла, что аромат какого-то мужчины однажды покажется ей таким привлекательным и волнующим. К запахам родственников-мужчин и друзей она давно привыкла, они были родными и знакомыми и никогда не вызывали у неё подобной реакции. А вот аромат Луки она нашла поразительно вкусным, почти наркотически приятным – хотелось им буквально задохнуться. Ещё ей нравилось ощущать себя в его сильных руках, прижатой к его твёрдой груди, обвивающей шею… Ей было очень удобно и как-то сладко тревожно. Обычно она не любила, когда кто-то вторгается в её личное пространство, но к вождю вампиров это не относилось. Ей, на самом деле, в чём ведьма не желала признаваться самой себе, очень хотелось, чтобы он был поближе и почаще нарушал её личное пространство. Она от этого испытывала лишь удовольствие.

К её громадному сожалению, мужчина быстро добрался до своего дома. Охранники, стоящие на крыльце, открыли ему дверь. Левицкая с большой неохотой отняла лицо от его шеи, ожидая, что он спустит её на пол. Хмелевский, однако, не торопился выпускать её из рук и спокойно, уже без спешки, поднялся по лестнице, занёс свою ношу в комнату. Только там он аккуратно поставил блондинку на ноги.

– Вы в порядке? – заботливо осведомился Лукьян.

– В полном. По-моему, это мне впору интересоваться вашим самочувствием, – улыбнулась Вероника. – Не утомились?

– От чего? – удивлённо поднял он брови. – Вас нести? Вот ещё! Вы лёгкая как ребёнок!

– Это совершеннейшая неправда, но спасибо.

Они смотрели друг другу в глаза и не шевелились.

– Вам что-нибудь нужно? – спросил вампир спустя несколько секунд, чтобы нарушить затянувшуюся паузу.

– Нет, ничего. Только вот… Вы не знаете, как себя чувствует тот воин? – напряжённо поинтересовалась женщина.

– Могу узнать, ежели хотите.

– Была бы весьма признательна.

– Что ж… Вы, наверное, в ванную пойдёте? А я пока как раз выясню.

– Спасибо, – искренне произнесла пленница.

Лука вошёл в пустую палату, где лежал один Драгомир. Кинжал, которым его ранила колдунья, был из серебра, поэтому регенерация происходила не слишком быстро, но к утру, по словам врача, его нога должна была полностью восстановиться. Руководитель Лагеря присел на край койки и справился о его самочувствии. Он поведал воину о разговоре, что состоялся у него с Левицкой, чтобы тот узнал истинные мотивы её поведения. После этого рассказа Драго помрачнел ещё больше.

– Ей очень жаль, что она ранила тебя, – тихо сообщил Хмелевский.

– Напрасно. Она всё сделала правильно. Я заслужил. – Его начальник от шока не находил слов, а воин, решившись, посмотрел на него и огорошил: – Лука, я хотел бы уйти из охраны.

– Уйти?! Почему?! Из-за этого?

– Дело не в ранении, а во мне. – Охранник разволновался. – Она неспроста испугалась… Клянусь, я бы ничего ей не сделал! Никогда в жизни! Но… я подумал об этом. – Мужчина пристыжено опустил глаза. – Она сильно меня разозлила, и эта мерзкая мысль закралась в мою голову. Боже! Меня тошнит от самого себя! Эта гадость промелькнула в моей голове и… мне лучше найти работу, где нет даже мизерной власти. Мне нужно обдумать всё.

– Драго, ты уверен? Зачем пороть горячку?

– Нет-нет, я уверен. Я уже подумал. Так будет лучше. Я хочу уйти. Надо переварить. Я только извинюсь перед ней завтра, ладно?

– Хорошо, но… – Лукьян не знал, как его отговорить. – Ты же ничего ей не сделал в действительности.

– В этот раз не сделал, – подчеркнул Драго. – Отпустишь?

– Не хотелось бы, конечно, – вздохнул Хмелевский. – Я ценю тебя и как воина, и как человека. Но, если для тебя так лучше, то… без вопросов. Иди.

– Спасибо, Лука. Спасибо, – сотрудник охраны мученически улыбнулся.

– Выздоравливай, – вставая, глава Лагеря сжал его плечо. – Ты – настоящий мужчина, Драго. Я восхищаюсь тобой. Не каждому хватило бы храбрости признаться.

Воин горько усмехнулся…

Выходя из ванной, Ника чувствовала себя очень расслабленной после горячего душа. Ей было тепло и спокойно, душа находилась в объятиях умиротворения. Присутствие Лукьяна в комнате женщину ничуть не испугало. Она лишь немного смутилась своего домашнего вида – в сорочке и халате.

– Нога Драго полностью заживёт к утру, – сообщил вампир, наливая в кружку что-то из термоса. – Он в порядке и ни в чём вас не винит. Скорее всего, утром он заглянет к вам поговорить.

– Ох, спасибо… – выдохнула Виринея с облегчением. – Мне стало значительно лучше… Вы чем-то расстроены? – осторожно спросила она, чуть помедлив.

– Так заметно? – нешироко улыбнулся Хмелевский. – Да, немного. Завтра вы поймёте, почему. А теперь ложитесь в постель и выпейте вот это.

Высшая ведьма послушно забралась в постель, накрылась одеялом и приняла из его рук кружку.

– А что это? – полюбопытствовала она, принюхиваясь.

– Успокаивающий чай. Мама вам передала. Лично мне он всегда помогает уснуть, если нервы разыгрались.

– Ну если так… – Левицкая с удовольствием отпила. – У вас очень милая мама. Вы поблагодарите её за меня?

– Обязательно, – с улыбкой кивнул мужчина. – Вы ей нравитесь.

– Она мне тоже.

Колдунья допила чай и вернула кружку Луке. После этого она смогла лечь, ощущая, как ещё большее расслабление растекается по телу от чая.

– Вы как будто на меня больше не сердитесь, – пробормотала Ника, глядя на него полусонными глазами.

– А я сердился?

– Мне всё время так казалось.

Брюнет понял, что она имеет в виду, и со вздохом признался:

– Вероника, я злился, потому что неправильно истолковывал ваше поведение. Больше нет причин. Извините, если обидел.

– Ничего, – доброжелательно произнесла она. – Я рада, что вы больше не сердитесь.

– Я тоже. Спите.

Вампир предпринял попытку подняться с кровати и уйти, но мольба во взгляде женщины его остановила.

– Посидеть с вами?

Виринея застеснялась своего желания, которое оказалось очевидным для него, и всё-таки нашла в себе мужество кивнуть.

– Хорошо, – согласился Лукьян. – Я побуду, пока не уснёте.

– Спасибо, – прошептала Левицкая и закрыла глаза. В его присутствии она ощущала себя под надёжной защитой.

Проснувшись утром и вспомнив всё произошедшее накануне, ведьма порадовалась тому, что они объяснились. Ей хотелось, чтобы между ней и Лукой сложились хорошие отношения – хотя бы дружеские.

После завтрака зашёл Драгомир. Он попросил товарищей оставить его наедине с пленницей на 5 минут, но те с места не сдвинулись, пока не получили разрешение Вероники.

Воин признался ей во всём и попросил прощения. Она тоже извинилась за то, что причинила ему боль. Женщина прониклась уважением к вампиру, нашедшему в себе смелость обо всём ей рассказать. Тем более что теперь она увидела настоящего Драго – милого и доброго мужчину. От наплыва чувств Ника даже обняла воина, и он на это объятие ответил. В итоге, расставались они почти друзьями.

Высшая ведьма всерьёз обдумала утром претензии Драгомира и решила, что кое в чём он всё же прав. Да, у неё есть все причины сторониться мужчин, но она – не маленькая перепуганная девочка, а взрослая женщина, поэтому пора взять себя в руки. Виринея собиралась отодвинуть в своём сознании подальше инцидент с отрядом Алана и попытаться быть собой, вести себя с вампирами так, как вела бы себя, не случись в её жизни той злополучной ночи.

Незадолго до обеда в дверь её комнаты постучали, и на пороге возник смущённый воин из её охраны. Маясь, он сообщил:

– Лука велел узнать, не составите ли вы ему компанию за обедом?

Левицкая слегка оторопела от предложения сначала, а потом обрадовалась.

– Да, охотно, – ответила блондинка с робкой улыбкой.

Вампир при виде её улыбки покраснел, заулыбался застенчиво и сказал:

– Тогда к двенадцати часам он будет ждать вас в столовой.

– Спасибо. Я приду.

Как только мужчина исчез из виду, Вероника кинулась готовиться к обеду с Лукьяном. Она красиво заплела волосы, надела бело-голубое платье того же типа, что и коричневое платье, в котором её фотографировал Влад: облегающее, с длинными рукавами, воротником под горло и юбкой выше колена.

Когда женщина вышла из комнаты, охранники с восхищением на неё воззрились.

– Считаете, вульгарно? – неуверенно осведомилась она.

– Нет-нет!..

– Что вы?..

– Вам идёт…

– Вы – красивая…

Вампиры засмущались, отвечая ей вразнобой.

– Спасибо, – широко улыбнулась Ника и, сцепив руки за спиной, решилась заговорить: – Вы знаете, я хотела извиниться, если обидела вас своим поведением. Мне очень жаль, если это так. Я не хотела. Простите…

– Не надо извиняться…

– Мы знаем…

– Лука нам объяснил…

– Мы не обижаемся…

– Ещё раз спасибо, – робко поблагодарила она, разглядывая растроганных и сконфуженных мужчин, в которых, оказывается, нет ничего грозного.

Через полминуты ведьма вступила в столовую. Лука, завидев её, встал из-за стола и, приблизившись, поцеловал руку. Сам он тоже выглядел замечательно.

– Вы будто хорошеете день ото дня, – улыбнулся брюнет. – Я рад, что вы приняли приглашение. Признаться, я сомневался, что согласитесь.

– Совершенно напрасно, – застенчиво проговорила Виринея, опустив глаза.

Обед прошёл великолепно. Женщина мечтала узнать настоящего Лукьяна, и он предоставил ей такой шанс. Оказалось, это очень умный, добрый и обаятельный человек с хорошим чувством юмора. Он умел и говорить, и слушать. Давно Левицкая не находила какого-нибудь мужчину настолько интересным. Она как-то легко расслабилась и позволила себе наслаждаться его обществом.