скачать книгу бесплатно
Ничего ж себе, зачатки, – подумала я, но вслух сказала:
– То есть, жрецы – телепаты?
Чтобы не смотреть на Ника, глазела по сторонам, и вздрогнула, наткнувшись взглядом на Мориса, входившего в зал. Впрочем, он при виде меня тоже вздрогнул и, кажется, побледнел. И даже сделал инстинктивное движение назад. Я полюбовалась на фингал под его левым глазом – вот за кого-то заступились, не то что за меня. Стало опять обидно.
– Как-то ты не очень старательно охранял мою честь, – попеняла я Нику. – А как же твой план по принесению меня в жертву в День Всепрощения?
– План в силе. И всё было под контролем, не переживай. Если бы он не выставил тебя сам, я бы вмешался.
Нет, ну что за гад! Даже сейчас умудрился сказать всё так, как будто это я оказалась недостаточно хороша для этого паршивого менестреля. “Выставил”… тьфу!
И про принесение в жертву возражать не стал… Мерзавец.
Глава 5
Весь день я избегала смотреть на Ника и разговаривать с ним, держалась на шаг позади. Так мы и вошли в город, в котором через три дня должна была быть объявлена божественная воля. Город назывался “Алый”, и своё название оправдывал – почти все крыши были именно этого цвета.
Когда мы шли через рыночную площадь, я вовсю глазела по сторонам и немного отстала от имперца – он как-то беспрепятственно проходил сквозь толпу, я же засмотрелась на выступление бродячего цирка, и толпа сомкнулась передо мной непроходимыми рядами. Тут же подлетела женщина неопределённого возраста, с сильно подведёнными глазами, и схватила меня за руку. Я чудом удержалась и не стала её приземлять, как того рыжего в баре. Возможно, зря.
– Вижу, ждёт тебя испытание! – сразу перешла к делу женщина. Обычно я с презрением отворачивалась и уходила, когда мне пытались гадать, но тогда я и в телепатию не верила. А на этой планете вообще творится чёрт-те что. Может, и гадалки тут настоящие? Хотя, начало не очень-то впечатляющее – у кого в жизни не встречаются испытания?
– Огнём, водой и медными трубами? – решила я поддержать беседу. И тут женщина меня удивила:
– Медные трубы у тебя уже были, – усмехнулась она, – да не справилась.
Ну что ж, по крайней мере, прошлое, какое-никакое она видит. Или виртуозно угадывает.
– Ты сгоришь, – вдруг безапелляционно заявила женщина.
– И если я Вам заплачу, Вы скажете, как этого избежать? – недоверчиво фыркнула я, разом теряя интерес.
– Нет. Не скажу. Синее пламя сожжёт тебя, что бы ты ни делала, – печально сказала гадалка, отпуская мою руку.
Ха! Да я мечтаю о том, чтобы ещё хоть раз подержать в руках синий огонь. Так что её предсказание я расценила куда более оптимистично, чем она сама.
– Спасибо! Вы меня очень обнадёжили! – искренне сказала я ей и, найдя, наконец, взглядом Ника, устремилась к краю площади, где он стоял.
Не знаю, заметил ли он, что я не просто отстала, а разговаривала с гадалкой, но ничего не сказал. Вернее, сказал, но совершенно другое.
– Денег нам хватит на две ночи, а на третью придётся тебе как-то заработать… Может, посуду устроишься мыть?
Я уставилась на него в немом изумлении, пытаясь понять, шутит он или нет. С одной стороны, вроде шутит, а с другой – глаза серьёзные.
– Нет, – с вызовом сказала я. И удивилась сама себе. Можно подумать, он мне на панель предложил пойти. Я вполне отдавала себе отчёт, что будь на месте Ника, например, тот же Рэми, я бы, наверняка, согласилась без проблем. В конце концов, у меня прислуги никогда не было, всю жизнь посуду сама мыла, пока посудомоечную машину не завела, и ничего. Так что дело явно в Нике. И, так как он ждал пояснений, я подкрепила свой отказ железным аргументом:
– Ты же мужчина!
– Мужчина, – не стал отпираться Ник. И миролюбиво поинтересовался. – А ты мне кто? Не мать, не сестра… вроде бы. Может, любовница? – заинтересованно покосился на меня.
– Твой шанс вернуться домой, – огрызнулась я. – Но можешь меня удочерить.
– Пфф, – сказал имперец, и больше мы к этому вопросу не возвращались.
А вечером Ник развлекал публику не хуже менестреля – в ход пошли и сказки, и пересказы фильмов, и даже стихотворные баллады. Я слушала и диву давалась, как ловко он перекладывает стихи на другой язык. Рассказывал он действительно хорошо, но что-то мешало мне расслабиться и получать удовольствие. И даже сладкий компот неуловимо, но ощутимо горчил. Опасности я не чувствовала… Может, восхищённые взгляды подавальщиц, устремлённые на рассказчика? Или такие же взгляды постоялиц? Нет, не то, всё не то…
На кухне мне обрадовались – из-за грядущего Выбора гостей было много, ведь к этому дню была приурочена и большая ярмарка, так что дополнительные руки были нужны. Правда, идти в зал подавальщицей я отказалась и, как и предлагал Ник, приступила к мытью посуды. И на душе, наконец, стало спокойнее. Правильнее.
За этим занятием меня и застал имперец – мыла я тщательно, а такой сноровки как у остальных у меня не было, так что после закрытия я осталась домывать свою часть.
Это оказалось тяжелее, чем я предполагала – от длительного нахождения в холодной воде руки ломило, и они покраснели. И дико болела спина от неудобного положения внаклонку.
– Может, всё же удочеришь? – простонала я, увидев прислонившегося к дверному косяку Ника.
– А может, в любовницы? – вроде шутливо спросил он.
– У тебя же невеста есть! – фыркнула я. На что он невозмутимо пожал плечами:
– Так я вроде тебя не замуж и зову?
– Скажи, что ты это несерьёзно, – предложила я ему. – А то мне придётся разбить вот это, – я потрясла увесистым глиняным кувшином, который мыла в данный момент, – о твою бестолковую крашеную голову. А вдруг он стоит больше, чем мне полагается за мытьё?
Вместо ответа он встал рядом со мной, закатав рукава, взял миску из стопки грязной посуды… и начал мыть.
– Так ты не аристократ? – разочарованно спросила я. – Ни слуг, ни особняка, ни титула?
– А с чего ты вообще взяла, что я – аристократ? – насмешливо спросил Ник.
– Вид у тебя такой, – охотно пояснила я. И уточнила. – Зазнайский. Особенно тогда, на смотровой площадке был.
Вдвоём мы быстро расправились с посудой и, уставшие, отправились в комнату. Уже на лестнице Ника окликнул хозяин – рассчитаться, а я зашла в комнату. И укоризненно уставилась на единственную в помещении кровать. Как будто кровать была как-то виновата в собственной исключительности.
Первым моим порывом было просто распластаться на кровати, и пусть имперец отправляется спать на пол. Но, принимая во внимание его намёки, вдруг он расценит это как согласие? Кто его знает, серьёзно он говорил или нет. И я устроилась на полу, как бедный родственник – самой себя было жалко, на покрывало легла и им же укрылась. И сразу заснула.
Спалось мне на удивление хорошо… впрочем, неудивительно – открыв глаза, я обнаружила себя на кровати, почти в обнимку с имперцем. "В постели с врагом", – подумала я. Кажется, был такой старый-старый фильм, ещё до “три дэ”. Недостойный порыв спихнуть врага с этой самой постели я сдержала – всё же он не оставил меня спать на полу. И руки не распускает, – подумала я и распустила сама. Потрогала косу – нравилась она мне, и красные пряди на висках – там волосы были жёстче. И мне показалось, что сами пряди стали толще, видимо, я плохо его рассмотрела. Или с расстояния и стоя кажется по-другому.
– А мне тоже можно что-то потрогать? – зевая, но с интересом спросил вдруг крепко спящий, по моему глубокому убеждению, Ник.
– Тебе нельзя, – не стала смущаться и отдёргивать руку. – А зачем ты красишь их?
Я слегка дёрнула за красную прядь, и имперец скривился. Затем вздохнул.
– Я отвечаю на твой вопрос, а ты на мой, идёт?
С опаской, предполагая подвох, но я всё же согласилась. Подвох не заставил себя ждать.
– Ни за чем, – сказал имперец. И, выждав несколько секунд, добавил. – Не морщись так обиженно. Не крашу я их. Твоё настоящее полное имя?
Он вроде бы всё так же расслабленно лежал рядом, но у меня было ощущение, что весь как-то подался вперёд, ещё и лампой в глаза вот-вот начнёт светить. Вот что надо спрашивать, – зло подумала я. Имя, звание, регалии… а не глупости всякие.
– Давай другой вопрос, – мрачно сказала ему.
– Задам, – Ник ответил не сразу, некоторое время пристально меня рассматривал. – Но позднее. Ещё вопросы?
– Нет, – буркнула я и отправилась умываться. Не знаю, хотел ли Ник получить на самом деле ответ на свой вопрос, или это была стратегия, чтобы избавиться от моих вопросов, но последнее ему прекрасно удалось.
После завтрака мы направились к храму, где уже через два дня должен был состояться выбор. То есть, Выбор. Сам храм мне неожиданно понравился, хотя снаружи он больше походил на библиотеку или театр. Внутрь мы не пошли – храм был закрыт для посещений утром, но выяснили две важные вещи: во-первых, девушкам-претенденткам надлежало сегодня или завтра появиться в храме для беседы – об этом с завидной частотой и периодичностью объявляли жрецы, расхаживающие снаружи храма, а во-вторых, там была мощная защита от телепатии. Ник, кажется, немного загрустил, но от своего плана пока не отказался. Меня же больше занимал вопрос – неужели девушки идут на это добровольно? На что они рассчитывают? И почему никого не заботит судьба предыдущих избранных? В повальный альтруизм и желание погибнуть во имя процветания человечества мне не верилось чего-то, скорее, девушек либо заставляют, либо заманивают какими-то благами.
Идти со мной на ярмарку Ник отказался, и я пошла одна. И была даже рада, что он не рядом, слишком много его стало в моей жизни. Да, мы зависим друг от друга, но это не повод забывать, что мы враги. И у него невеста есть, – вспомнилось почему-то, и упало в копилку претензий к имперцу. Да он вообще предательство мне предложил!
– Желаете что-то приобрести? – вырвал меня из раздумий жизнерадостный женский голос. Оказывается, занятая раздумьями, я уже несколько минут стояла у одного из прилавков.
– Нет, спасибо… Извините… – я, виновато улыбнувшись торговке, двинулась дальше. Увы, но надписи на книгах, а она продавала именно книги, были мне совершенно непонятны. Либо это другой язык, либо, что более вероятно, мужчина, поделившийся с нами знанием языка, не умел читать.
На постоялый двор я вернулась часа через два, уставшая, но в прекрасном настроении. Пройдя через общий зал, я уже подошла к лестнице на второй этаж и взялась за перила, когда меня окликнула Мари – одна из тех, с кем мы вчера весь вечер бок о бок мыли посуду.
– Твоего… – сказала она, вытирая руки о передник – видимо, что-то делала на кухне, но выбежала, увидев меня, – жрецы забрали.
– Что? – спросила я, оборачиваясь и опускаясь на ступеньки, хотя прекрасно всё расслышала. – Как? Как так?
Спрашивала я, скорее, саму себя и мироздание, но Мари решила, что вопрос адресован ей.
– Час назад, – охотно стала рассказывать она, – двое за ним пришли. Он сам с ними и пошёл, да это и понятно – кто ж будет со жрецами спорить?
Мы были слишком беспечны, – пришло ко мне запоздалое понимание. Даже после того, как узнали, что жрецы – телепаты. Да что там, надо было вести себя по-другому с того момента, как Ник сказал, что телепатию не сможет использовать регулярно. Он слишком приметный, с этими своими волосами – надо было их перекрасить! А вчера ещё и привлёк дополнительное внимание, менестрель недоделанный…
Я растерянно поблагодарила Мари и поспешила уйти подальше от этого постоялого двора. Мне надо было подумать, а там у меня было ощущение, что и за мной вот-вот придут, и от этого накрывало бессмысленной паникой.
Итак, что мы имеем? – я растерянно брела по какой-то улице. Ник ушёл со жрецами. Причём, пока не ясно – по своей воле, или на него воздействовали. Если исходить из худшего – что Ник не смог противостоять их воздействию и всё рассказал… то они, скорее всего, сочли его помешанным. Что, в общем-то, не так уж и плохо на самом деле – может, и не будут искать воображаемую подружку безумца.
Если же Ник успешно противостоит их телепатии, то он, вероятно, тоже не стал особо распространяться про меня… потому что кроме меня его оттуда вряд ли кто вызволит.
Никакой особой ценности для жрецов, в отличие от самого Ника, я не представляю, так что выменять свою свободу на мою он вряд ли сможет. А теперь главный вопрос: что мне делать дальше? Освобождать ли Ника? Как освобождать – это уже следующий вопрос, до которого дело может и не дойти…
Вариант первый: я его освобождаю, после чего он реализует свой план по принесению меня в жертву в соответствии с ежегодной традицией данной планеты и счастливо отправляется домой к невесте.
Вариант второй: я его освобождаю, но план с избранием меня не складывается, и мы вместе добираемся до кхамира и возвращаемся к родным звёздам. После чего он берёт меня в плен или убивает, потому что я слишком много теперь знаю про него и про существование телепатии. Хотя знаю я не так уж много, но…
Вариант третий: я оставляю его жрецам, а сама спокойно прихожу в храм и либо становлюсь избранной – что вряд ли, либо слежу за избранницей и вслед за ней добираюсь до кхамира. И отправляюсь домой, захватив в плен имперский корабль. С большим количеством кхамира это труда не составит. А Ник… а что Ник? Он мне враг, в конце-то концов.
Вариант четвёртый – обустраиваться тут, я даже не рассматривала. Во-первых, к нему никогда не поздно вернуться, а во-вторых я – раб цивилизации. Удобства во дворе и отсутствие нормальной медицины меня пугают.
По-моему, выбор очевиден, – подумала я, – Ника вызволять не стоит. И, вздохнув, перешла к следующему вопросу – как я могу вытащить из храмовой тюрьмы, или где там жрецы держат всяких подозрительных личностей, этого проблемного имперца.
У меня не было денег, чтобы нанять банду или же подкупить кого надо в храме. Да и опыта, честно говоря, в этих делах не было. Как это сделать-то? Сунуться в самый неблагополучный район города в надежде, что меня там не ограбят и не изнасилуют, а отведут к главарю, честному и благородному разбойнику, который поссорится с храмом, вместо того, чтобы отобрать у меня эти гипотетические огромные деньги? Или прийти в храм и тонко сыграть на знании психологии, вынудив какого-нибудь жреца мне помочь? Особенно, учитывая их способности к телепатии… Ага.
Верной командой соратников мы с Ником тоже как-то не обзавелись… Тупик, какой-то вырисовывается, дамы и господа.
А что, если… – неожиданно появилась мысль, – что, если жрецы не обладают телепатией в полной мере, и вся их власть – в голосе? С этой предпосылкой уже можно было как-то работать.
План получился…шаткий. Слишком много в нём было мест, где что-то могло пойти не так. Начиная от базовой предпосылки – если жрец окажется полноценным телепатом, то мне хана, и до того, что Ника могли держать далеко от храма. Не говоря уже о случайностях, которые порой разрушают даже куда более крепкие и продуманные планы. Вообще, я здорово рассчитывала, что Ник находится в здравом уме и трезвой памяти, при способностях, и поможет с отходом. Иначе будет сложно.
Я сокрушённо ещё раз подумала “И зачем я в это лезу?” и вошла в храм. Сейчас было время для “бесед” с девушками-претендентками, и моё появление не привлекло особого внимания. Я не торопилась на беседу, присматриваясь к жрецам. И чего я, дура такая, не расспросила Мари, как выглядели приходившие за Ником служители храма?
Этот слишком уверен в себе… смотрит доброжелательно, но слишком твёрдо. Не подходит. Этот… слишком фанатичный блеск в глазах – умрёт за правое дело, но не уступит даже в пустяках – не подходит. Эти двое почему-то вместе беседуют – тоже не подходят, мне бы справиться с одним… Вот… Вот он, мой герой. То есть моя предполагаемая жертва – молодой, худощавый, с таким высокомерным блеском в глазах, что сложно не различить стоящую за ним неуверенность. Я понаблюдала за молодым жрецом ещё немного и уверилась во мнении, что это мой “клиент”. И пошла к нему на “беседу”.
– Проходи, сестра, присаживайся, – немного манерно предложил жрец, окидывая меня снисходительным взглядом.
Я, старательно изображая робость, волнение изображать не требовалось – оно и так было, присела на краешек кресла и бросила быстрый взгляд на окружающую обстановку. Маленькая комнатка, даже каморка, наверное, метр на два, из мебели – только два кресла и маленький столик у стены сбоку, на котором стоит корзина с браслетами. На большинстве выходящих из храма девушек я видела такие браслеты. Но не на всех. Получается, что некоторых не допустили?
– Итак, сестра, зачем ты здесь? – спросил жрец, усаживаясь в кресло напротив и беззастенчиво меня разглядывая.
– По зову сердца, – ответила я, пытаясь определить, влияет он на меня как-то или нет. Вроде ничего не чувствую. Но, может, это потому что Морис был недоучкой, а этот – профи?
– Невинна ли ты, сестра? – спросил безразличным тоном жрец, но я ощутила невыносимое желание сказать ему правду. Вообще всю. Про Ника, корабль, кхамир, и даже про мою далёкую юность. Спасло только то, что он хотел знать ответ на конкретный вопрос.
– Да, – выдавила я из себя и мило покраснела… от усилия сдержать рвущиеся следом признания в недостойных намерениях. Кажется, я здорово себя переоценила. Или недооценила профессиональную подготовку жрецов.
– Хорошо, – прозвучал скучающий голос, и меня, наконец, отпустило.
Пока я переводила дыхание, на моей руке защёлкнулся браслет, и жрец, поднимаясь из кресла, произнёс:
– До встречи в День Выбора, сестра. Да будет Он к тебе добр.
Я с ужасом поняла, что не знаю, что полагается отвечать. Да и вообще, нужно ли? И нужно ли называть жреца братом, раз он зовёт меня сестрой? Или как-нибудь по-другому надо его звать? Ваше Святейшество? Ваше Жречество?
Хотя, какая разница как называть того, к чьему горлу приставила нож?
– Молчи, – сказала я, чуть надавив – чтобы выступила капелька крови, и жрец проникся серьёзностью намерений. – И будешь жить. Попробуешь влиять – язык отрежу.
– Что тебе нужно, сестра? – мягко и укоризненно спросил жрец, и меня накрыло волной стыда и желанием отбросить нож. Только воспоминание о Нике помогло мне как-то удержаться, но я ощущала себя в тупике. Воистину, не произноси угроз, которые не готов выполнить. И что мне теперь делать? Я совершенно не собиралась ничего отрезать этому мальчишке. Мне всего-то надо было у него узнать, где держат имперца. И как его оттуда вытащить.
– Опусти нож, девочка, – произнёс новый голос, и тут я уже противиться не смогла, разве что укоризненно посмотрела на руку с ножом, которая перестала слушаться хозяйку. Кажется, это конец.
Обречённо я смотрела, как моя неудавшаяся жертва вытирает капли крови с горла, удивлённо разглядывает свою окровавленную руку, и та сжимается в кулак, чтобы устремиться к моему лицу.
– Не стоит, брат Луфус, – остановил его всё тот же голос. – А ты, малышка, иди со мной.
Малышка, ага. Да я по их меркам старая-престарая дева, просто сохранилась хорошо. Пока мы шли – куда-то вниз, под храм – сразу в темницу? – я прощалась с жизнью. Как ни странно, я не жалела, что пришла сюда за Ником, жалела я о другом – что мало говорила Каринке, что люблю её, что не родила своих детей, не прыгнула с парашютом, не научилась танцевать вальс и ездить верхом…
– Ты думаешь на странном языке… – сказал вдруг жрец.
Мы зашли в комнату на "минус первом" этаже, это оказался кабинет, а приведший меня жрец оказался как раз тем самым, слишком уверенным в себе, на которого я первым обратила внимание. Он был высоким – примерно как Ник, но шире в плечах… и вообще шире. Глаза у него, кстати, были синими, а волосы тёмными, почти как у меня.
– Храм блокирует любое воздействие, кроме голоса, поэтому нам пришлось спуститься, – зачем-то пояснил мне жрец, вполне любезным, даже слегка извиняющимся тоном.
Прости Ник, – подумала я. Сейчас я сдам тебя с потрохами. Лучше бы действительно не спасала, глядишь, ты был бы целее.
– Итак? Будем говорить? – мягко спросил жрец.
