скачать книгу бесплатно
Но воткнуть другой рулон бумаги вместо кляпа в рот бранившегося, как этого захотел, его подручный уркаган, тому не позволил.
– Пусть, ёлочка зелёная, балаболит, – забыв про нанесенную ему только что обиду, удивленно велел своим людям предельно строгий и безгранично властный басино. – Недолго ему осталось небо коптить…
Прежде избитый им, узник, но прощенный, таким образом за свою дерзость, увидев, что убедил-таки мучителей к нему прислушаться, не заставил их долго ждать со своими откровениями.
Глотая окончания слов, он заторопился:
– Желаешь разбогатеть?
Худой ещё раз руку на него поднимать не стал и услышал от начала, и до конца то, что так не хотел, молча уносить с собой в могилу и, кому пожелал оставить на земле свой мстительный привет, «без пяти минут» покойник:
– Тогда посчитаешься с тем, кто меня сюда упрятал…
Глава первая
Сегодня напоминание о горах и туристских тропах для Сергея Калуги пахли самой обычной плесенью.
– Вот, уж точно, «отблагодарить» следует, отоварить прямо в лоб, недотёпу, – себе под нос ворчал парень на своего сменщика.
Гневался он не без причины.
Вчера тот, окаянный, беспечно принял, у каких-то шалопаев, как и сам, такое добро, что сегодня требовало немедленного спасения.
Это были, давно промокшие и уже поддавшиеся тлению в своих капроновых чехлах, «казённые» палатки и спальные мешки из их «Пункта проката».
Усугублялась ситуация тем, что недобросовестная группа туристов, вернувшая накануне в столь плачевном состоянии свое снаряжение, была довольно многочисленной.
– Хотя и без единого настоящего туриста, – оценил Калуга. – Не коли среди них дельного завхоза, кто бы мог позаботиться о сохранности, взятых на время, клубе туристов, альпинистов и горнолыжников, вещей для проведения загородного похода.
Потому, когда принял смену и учуял горьковатый плесневелый дух, исходящий от кучи, внешне вполне благопристойных, упаковок, Сергей сам принялся в срочном порядке исправлять создавшееся положение.
Действовал он теперь по старому проверенному принципу, выраженному короткой фразой:
– Лучше поздно, чем никогда!
Начал с того, что вытащил наружу из подвального складского помещения все это, едва не пропавшее окончательно имущество. И уже на свежем воздухе аккуратно принялся переделывать то, в чем виноват был исключительно приемщик!
Хотя и казнил себя при этом в душе, за то, что поддался на уговоры приятелей, путем такой сверхурочной подработки, «прихватить» к выходным дням еще и понедельник на, так манившую к себе, богатым клёвом и общением с друзьями, рыбалку.
И вот теперь, пойди ты, отыщи тех балбесов, которые, без зазрения совести, свои непосредственные служебные заботы свалили на него, буквально прорыбачившего на берегу, с поплавковой удочкой всё «Царствие небесное».
И всё же сложилась смена не так уж плохо.
Повезло уже в том, что это «авральное» утро выдалось, как и полагается ранней осенью, да еще в разгар бабьего лета – ясным, светлым, сухим и безветренным. К тому же, никакие облака не мешали в этот час лучам солнца исполнять свои привычные функции – заливать теплом внутренний дворик их старого, еще дореволюционной московской постройки, здания. Того самого, что с незапамятных, для Калуги времен, занимает в уголке старого Замоскворечья столичный Клуб любителей путешествовать на природе.
…Между тем, дело понемногу продвигалось.
Развешанные на капроновых веревках-репшнурах, туго натянутых от стены до стены каменного периметра, многострадальные спальные мешки и палатки постепенно теряли былую схожесть с помойкой.
Если сначала они густо парили усыхавшим на глазах, бледным налётом, то потом заметно посвежели. Особенно, когда просохнув, были хорошо и основательно выбиты деревянным древком от альпенштока.
В ходе этой довольно простой, но исключительно действенной процедуры удалось заодно осыпать с восстанавливаемого инвентаря на асфальт двора последние остатки еловых колючек и пыль уничтоженной плесени.
Вот за таким, не совсем приятным, занятием и застала парня их вездесущая бухгалтер – Любочка Дедова, спустившаяся сюда вниз с «инструкторского» этажа особняка, где у нее был свой кабинет на правах не только ответственного и уважаемого счетного работника, но и, даже по совместительству, личного референта самого директора клуба.
Тучная поклонница бродяг всех мастей и столь же отрицательно относившаяся к лишней суете, теперь она, судя по всему, изрядно торопилась. Потому чувствовала себя явно не в своей тарелке, когда громко, на весь двор крикнула:
– Сережа, у меня к тебе серьёзное дело на «штуку баксов!»
Обещание, знакомое по прежним просьбам, и на деле абсолютно несбыточное у них в коллективе, было, тем не менее, тут же материализовано.
– Оно оказалось в задании, – как понял его будущий исполнитель. – До сей поры зажатым девичьими пальчиками с ярчайшим «пожарным» маникюром.
Больше привычке к пирожным и шоколадным батончикам, чем к предметам ритуального толка, теперь они протягивали Калуге, столь не вязавшуюся с её обликом, черную траурную ленту.
Тогда как сам материал был хорошо знаком Калуге, да и выглядел как всегда в таких случаях – оказался свернутым в несколько раз в виде рулончика, и лишь концы в виде «ласточкиных хвостов» траурно свисали гораздо ниже мини-юбки смешливой «заказчицы».
Дурное предчувствие своим острым коготком, почему-то вдруг больно колупнуло душу «выбивальщика пыли». Пришла даже мысль о возможной трагедии:
– О несчастном случае, возможно, случившимся с кем-то из ребят.
Как это, к сожалению, бывало не раз, когда неудачники пешком отправлялись по маршруту, чтобы вернуться обратно не свои ходом и в «деревянном бушлате». Всегда тем самым вовлекая Сергея в орбиту похоронной церемонии.
Ведь он – Калуга, в качестве единственного здешнего внештатного художника-оформителя, прежде уже не раз, выполнял именно такие щекотливые директорские поручения – писал аккуратно золотыми буквами по черному шелку подходящие траурные слова к похоронным венкам.
– Кто погиб? – Сергей мигом забыл о нагретой под лучами солнца, палатке, в тот момент аккуратно складываемой им после успешного дворового моциона.
Бросив себе под ноги этот, последней из спасенных предметов просушенного инвентаря, он шагнул навстречу «вестнице нехорошего».
Но Дедова, заметив совсем иную, чем желала бы, перемену в лице собеседника, не к месту, и не к случаю, вдруг звонко рассмеялась:
– Никто не погиб!
И чтобы избежать подозрения в розыгрыше, обстоятельно посвятила художника-инструктора-сушильщика в суть происходящих вокруг них, вещей.
– Этот венок – какому-то генералу с Кавказа, – произнесла бухгалтерша. – Знакомому нашего начальства.
И пояснила для верности:
– Только что сообщили о готовящейся панихиде.
Сказать на это Сергею было просто нечего. Тогда как, сама Любочка продолжала тараторить, заодно прояснив и обстановку в начальственных верхах их общественной организации:
– Директор уже находится в республиканском представительстве. Оттуда звонил, чтобы тебе поручили его важное задание!
Далее из её сбивчивого рассказа Калуга узнал, что, когда директор клуба позвонил, то еще сообщил по телефону другие факты. Например, что именно там днем состоятся и прощание с покойником, и вынос гроба.
– Будет полно наших кавказских партнёров, – уже от себя, строго добавила специалист по кредитной политике их, отдельно взятого клуба туристов, альпинистов и горнолыжников. – А к профессиональному художнику из службы ритуальных услуг с подобной просьбой обращаться уже поздно.
После чего виновато пояснила необходимость обязательного выполнения Калугой этого внеурочного задания:
– Собственно, венок в любом магазине можно взять, а вот надписать ленту к нему некому.
Она умоляюще кивнула Калуге, делая вид, что закатывает глаза от восхищения его талантом живописца:
– Кроме тебя!
Сама эта, столь докучливая непредвиденная работа не так озадачила Сергея, как дурное предчувствие. Сухим, мешающим говорить комом, оно словно застряло где-то в середине его грудной клетки.
Только, как оказалось, и этим сюрпризы не заканчивались.
– А ещё, дорогой Калуга, прямо здесь и спляши! – без перехода от траура к веселью, девушка протянула еще и почтовый конверт с адресом их учреждения, но фамилией именно этого инструктора горнолыжной подготовки. – Тебе пришло заказное письмо, Сережа!
Толстушка состроила уморительно вопрошающую гримасу на свое полной, розовощекой физиономии:
– От кого бы это?
Получателя не стоило убеждать в том, что верхом глупости было бы делиться с такой болтливой «почтальонкой» лишними подробностями.
Дабы избежать лишних пересудов, Калуга поступил с письмом оптимально – просто сунул его, не читая обратного адреса, в собственный карман:
– На потом!
И, не мешкая, занялся делом, тем самым словно давая понять девушке, что недосуг время зря тратить, коли, ждут от него проявления еще и незаурядных живописных талантов!
Да и у самой бухгалтерши, к тому моменту желание безукоризненно выполнить столь ответственное поручение было столь велико, что она лично, и без напоминания о том, приняла на себя обязанность подсобной работницы.
Приняла непосредственное и активное участие в возвращении просушенного инвентаря обратно со свежего воздуха, в душное подвальное складское помещение.
…Вроде бы целая пропасть отделяет обладательницу весьма значимой Любочкиной должности бухгалтера и простого рабочего по хозяйству, такого как Калуга.
– Пусть и мастера на все руки, – как еще любили в глаза и за глаза называть у них в коллективе Сергея.
И всё же Любовь Георгиевна Дедова, начисто забыв про субординацию, с недавних пор не просто откровенно зауважала Сергея, но и была, по её мнению в столь неоплатном долгу перед Калугой, что всегда и во всём стояла за него, что называется нерушимой горой.
А при случае, вот как сейчас, норовила помочь. Даже без напоминаний о том курьёзе, что возвысил парня в её глазах до пьедестала кумира и заступника.
Та история произошла чуть больше месяца назад, когда по возвращению с Кавказа приятели Калуги отправились самостоятельно проматывать, честно заработанные при восстановлении туркомплекса, деньги.
Тогда как он – Калуга откликнулся на очередную просьбу директора. Теперь она заключалась в том, что нужно было выручить, мол, в совсем пустяковом деле!
Калуга уже привык к тому, что при подобном обращении начальства, его неминуемо ждёт расплата за доверие. И лишний раз в том наглядно убедился. Пустяк оказывался ярмом, похлеще любого другого. Но на этот раз, действительно, ожидала не просто работа, а лишь совместный, чуть ли, не корпоративный отдых на природе:
– Наша Любовь Георгиевна Дедова собралась оформлять документы на спортивный разряд по туризму и защиту звания инструктора – узнал Калуга ещё от секретарши в приёмной.
Остальное ожидало его через несколько мгновений, понадобившихся посетителю на то, чтобы предстать под директорскими очами. Для этого, правда, Калуге пришлось проявить настойчивость. А именно – взяться за витую медную ручку и распахнуть перед собой прочную, как и всё в этом старинном особняке, но по современному обитую чёрной солидной клеёнкой дверь служебной обители «самого».
– Дедовой для разряда и квалификации не хватает одного путешествия, – услышал Сергей в кабинете директора приказное и наставительное предложение. – Сходи с ней помощником по «единичке»!
Всё остальное было лишь антуражем к тому, чтобы приказ начальства выглядел, как добровольное желание товарища по работе помочь коллеге:
– Подстрахуешь, где нужно и вообще, не дашь взять под сомнение авторитет нашего предприятия!
Маршрут первой категории сложности, куда, таким образом, угодил Калуга, пролегал по Карелии.
Там его участники пересекли на лодках несколько озёр, связанных между собой небольшими протоками.
И всё же, несмотря на всю простоту поставленной задачи, сама новоявленная руководительница похода Любовь Дедова успела нажить себе немало врагов среди рядовых и подчинённых ей туристов.
Уже тем, что строго ратовала за порядок на биваках.
Говоря проще, была против того, чтобы у костра разливали по кружкам что-либо более крепкое, чем чай или кофе. Хотя населённые пункты довольно часто встречались на пути следования. И почти везде, в прибрежных магазинчиках было чем разжиться в стеклотаре с заманчивыми этикетками на круглых боках поллитровок.
В последний день перед завершением похода, они вообще высадились в такой же самой деревушке, где приплывшие отдыхающие должны были дождаться, полагающийся им, транспорт на эвакуацию в город.
Из запланированных путёвкой испытаний девственной природой оставался не выполненным только один итоговый аттракцион, значившийся в перечне услуг организаторов отдыха на природе:
«Посещением традиционной финской бани».
Мысль о том, что все испытания остались позади и можно вполне расслабиться, как раз и подвела бухгалтера-инструктора. Да так основательно, что этого просто не ожидал, даже и её сердобольный и заботливый как нянька, шеф-наставник.
Он, как оказалось, сам попал в столь же глупое положение, как и она, только потому, что заранее не уточнил с подшефной её полного не знания предмета.
Пока туристы только собирались в приготовленную им сауну с парилкой, ещё более крепко, чем обычно, натопленную для них местным компаньоном организаторов туристического бизнеса, кое-кто поторопил себя со сборами в место помывки.
Это, как раз и была «без пяти минут квалифицированный инструктор». Люба Дедова. Она тогда, ничего никому не говоря, вздумала воспользоваться своим исключительным правом старшего среди горожан и в баню отправилась первой из всей группы:
– Намериваясь испытать на себе самый «чистый пар» не разделённый еще со всеми остальными.
Ко времени общей помывки, указанному исполнительным банщиком, Калуга, внимательно изучая всё вокруг, прошелся по всей территории здешнего туристского кемпинга в поисках Дедовой. Но не отыскал её. Потому сам повел туристов женского и мужского пола испытать традицию совместной помывки по «финскому образцу и обычаю».
Сказать по-правде, согласились пройти это занятное испытать не все. Зато те, кто не стал отказываться от совмещения «приятного с полезным», да ещё прослышав про отсутствие зловредной «начальницы», подсуетились и щедро набрали с собой для «лёгкого пара», прежде запрещённого пива:
– Чтобы посидеть с ним после парилки!
Ничто не предвещало разочарования отдыхом. Лишь у самого крыльца случилась первая заминка.
Перед входом в бревенчатое здание, над которым из печной трубы уже не валил как прежде дым, а стелилось едва заметное облачко жара, группа стушевалась, не смея пройти туда, где предстояло предстать «банным» нагишом перед другими.
Вот и пришлось Калуге, как и прежде во всем другом, здесь тоже взять на себя роль «подающего пример» лидера.
Смело войдя в предбанник, он, с некоторым даже удовольствием от того, что завершил свои поиски, увидел на вешалке следы пребывания здесь Дедовой.
Поверх знакомого спортивного костюма красовались её исподние вещи – повисший на бретельке необъятного размера красный лифчик, почти полностью скрывавший под собой синие хлопчатобумажные «семейные» плавки.
Зато под ними, на покрытой лаком струганной лавке, стопкой лежало свежее кружевное бельё. В которое Любочка, видимо, собиралась приодеться. Осознавая, что коли оказалась в цивильном месте, то можно было забыть и про раскисшие на озёрах кроссовки, и про несносных подопечных, готовых на всё, что только заблагорассудится, чтобы ей лично досадить!
Быстро раздевшись до «костюма Адама», в точном соответствии с тем как того требовала здешняя традиция, Калуга, порадовался тому, что и другие потеряли прежнее стеснение и тоже, следом за ним, стали снимать с себя одежду.
