Евангелие от Сергея или смертельная ошибка Иисуса Христа

   -Ну, наконец-то, – проговорила она радостным тоном, – а то я уже испугалась: думала – захлебнулся.

  Она поручила обмывать ребёнка Руфине, а сама вернулась к Елисавете, ожидая послед.

– Сын, – сообщила она Елисавете, – и, насколько я понимаю в моём деле, – здоровый. С прибавлением тебя, Елисавета…

   На восьмой день в доме Захария собрались гости на церемонию обрезания. По традиции отец ребёнка должен был сам, как это сделал Авраам, обрезать сына. Операция эта простая, чирк и всё, но Захарий боялся и, когда взял нож, то все увидели, как дрожат его руки.

   -Ты не обрежь с корнем-то, – пошутил сосед Гавриил, чтобы подбодрить Захария. Все рассмеялись.

   -Типун тебе на язык, – испугалась Елисавета, – осторожней, Захарий.

   Пересилив кое-как страх, Захарий оттянул кончик плоти и чиркнул ножом. Ребёнок закричал, а все приветственно загудели.

   После того, как Елисавета с помощницами обработали ранку и запеленали плачущего ребёнка, настала пора давать ему имя.

   -Ну, Захарий, как назовёшь сына? – обратился к нему Гавриил,– именем отца твоего или именем деда?

   Захарий ещё раз решил взглянуть на ребёнка. Он уже не раз вглядывался в лицо сына, стараясь определить, на кого же тот похож, но его лицо, особенно в первые дни, было до того сморщенное и синюшное, что понять что-то было невозможно. На отца уж точно нет, скорее всего, на деда. Но дед умер давно и, если честно, то Захарий подзабыл черты его лица. Вроде бы дед, черты лица, кажется, его и знакомы для глаза. Он уже было хотел произнести имя деда, как его внимание вдруг привлекло выступившее маленькое родимое пятно под левым глазом в форме полумесяца.

   Да ведь это же Иоанн! Его лицо, его глаза и, конечно же, его родимое пятно. От своего открытия Захарий опешил и, сам того не замечая, произнёс вслух: – Иоанн(1).

   Все сразу замолчали и опустили головы.

   Напрасно Елисавета думала, что её связь с Иоанном осталась в тайне. Все в городке знали об этом. Только уважение к Захарию и их бездетному существованию заставляло людей молчать и не предпринимать никаких мер.

   1.Библия. Лк.1:63

   -Ты что, Захарий, – стал возражать Гавриил, – нет в вашем роду такого имени, не можно тебе так сына называть.

   Но Захарий не слышал, что ему говорил Гавриил. Он вдруг ясно осознал, кто на самом деле отец этого ребёнка.

   -Иоанн, – скрипя зубами, повторил он.

   -Ну, Иоанн, так Иоанн, – вдруг согласился Гавриил, которому на ухо что-то прошептала его жена.

   Захарий больше не сказал ни слова. Он сел на стул и погрузился в свои мысли. Елисавета, ребёнок, гости – все словно исчезли из его сознания, все, кроме красивого соседа Иоанна. А на другой день, поговорив с Гавриилом, Захарий обратился в синедрион(1)…

   Захарий сидел за столом. На улице было темно и, спроси его, какой сейчас час, он бы не ответил. Поздний вечер, полночь, глубокая ночь – это не имело для него никакого значения. Время остановилось для Захария. Оно остановилось в тот момент, когда камень, брошенный Гавриилом(2) ударил Елисавету в шею, чуть ниже уха, и она вскрикнула. Этот вскрик был между * ах* и *а-а* и походил на стон. Словно не Елисавета, а её душа, получив этот удар, начала выходить из тела и, проходя через голосовые связки, с болью застонала: а-а-х-а-а-а-а.

   Захарий мотнул головой, стараясь отогнать эту сцену, но она возвращалась и возвращалась, а в ушах проносилось и проносилось: а-а-х-а-а-а.

   Наконец его внимание привлёк крик ребёнка. Захарий встал, но пошёл не к ребёнку, а в угол комнаты, где ища что-то, шептал: – Прости меня.

   1.Синедрион – судебный орган.

   2.По закону, свидетели обязаны были первыми бросить камни в приговорённого к смерти.

   Глава 9.Плотник

   Стоило Марии приехать домой, как мать засыпала её вопросами.

– Как там Елисавета? Как протекает её беременность? Когда рожать ей? А Захарий – то как? Поди, рад до смерти?

   Вопросы сыпались и сыпались, и, казалось, им не будет конца, а у Марии всё плыло перед глазами после пятидневного равномерного покачивания на осле. Она до того устала за дорогу домой, что даже не переживала перед страшным разговором с матерью, который, всхлипывая, репетировала всю дорогу. Она машинально отвечала на вопросы матери, а после съеденного супа звуки материнского голоса стали доноситься до её сознания, будто издалека, а потом всё тише и тише и Мария уснула прямо за столом.

   -Иди, ложись спать, – растормошив Марию, сказала мать и Мария, словно лунатик, поплелась на своё место.

   Проснулась Мария задолго до рассвета и, не открывая глаз, лежала, обдумывая предстоящий день.

   -Кому вперёд признаться – маме или Иосифу? Лучше – маме. Может, она поймёт меня, как понимала всегда. Поймёт и простит? Нет мне прощения! Нет. Надо сказать Иосифу. Пока он обратится в синедрион, пройдёт какое-то время, в течение которого мама ничего не будет знать, а значит, и переживать за её судьбу. Так я и сделаю, пойду, сегодня к Иосифу и всё расскажу. Попрошу его сжалиться над моими родителями, пусть они узнают всё в последнюю очередь.

   День прошёл, как обычно. Она помогала матери по хозяйству, отвечала на её вопросы, рассказывала про дорогу, а сама всё ждала вечера, чтобы пойти к Иосифу.

   Неожиданно он заявился сам.

   -Здравствуй, Мария, – радостно произнёс Иосиф, ворвавшись в дом,– я только что узнал, что ты приехала. Как ты? Как поездка? Как твои родственники в Вифании? Как дорога?

   Мать засуетилась, пригласила Иосифа за стол, но он отказался и с нежностью смотрел на Марию, слушая её однозначные ответы.

   -Давай выйдем, Иосиф, – произнесла Мария, – я хочу поговорить с тобой наедине, – тихо сказала она ему, чтобы не слышала мать.

   Он быстро сообразил, что Мария хочет ему сообщить что-то важное, и обрадовано сказал матери: – Мы пойдём с Марией прогуляться. Хорошо?

   -Идите, идите.

   -Куда мы пойдём, Мария? – спросил он, когда они вышли из дома,– может, забежим на минуточку к нам? Мама будет рада тебя увидеть.

   -Нет, Иосиф, пойдём к заброшенному колодцу, а?

   Мария знала, что там они никого не встретят, и никто не помешает ей сделать признание.

   -К колодцу, так к колодцу, – весело проговорил он, – с тобой хоть куда.

   Иосиф стал рассказывать, как суетится его мать, готовясь к их свадьбе, как она планирует устроить их быт, куда поставить их кровать. Он видел напряжённое лицо Марии, какое-то отрешение в её глазах, но относил это к усталости после тяжёлой дороги и всё пытался растормошить её.

   -Мария! Ну, улыбнись, я так люблю, когда ты улыбаешься.

   Мария, шедшая всю дорогу к колодцу с опущенной головой, сделала жалкую попытку улыбнуться, а потом вдруг, остановившись, произнесла: – Иосиф! Там, в Вифании… Она замолчала и вдруг заплакала.

   -Я виновата перед тобой, Иосиф. Там, в Вифании, я полюбила другого человека.

   Поражённый Иосиф не мог произнести ни слова. Он опустил голову, и со стороны казалось, что он внимательно разглядывает свои сандалии.

   -Он говорил, что любит меня, а сам сбежал, – добавила Мария и, не смея глядеть на Иосифа или желая спрятать свои глаза, отвернулась от него.

   -Ну, сбежал – и, слава богу, – тут же услышала она ответ Иосифа, в котором слышалось облегчение. – Дурак он, если сбежал от такой девушки.

   Затем Иосиф помолчал несколько секунд и добавил: – Мы обручены перед богом, Мария. А любовь… Может, пройдёт время, и ты полюбишь меня.

   -Ты не понял меня, – резко повернувшись к нему, с болью в голосе произнесла Мария, – он обманул меня, он… Я беременная.

  При этих словах Иосиф застонал и закрыл лицо руками.

   -Я знаю Иосиф, мне нет прощения. Прошу тебя только об одном: не беги сразу к моим родителям, не подымай сегодня шума. Пусть они узнают последними.

   Иосиф отвернулся от Марии и долго стоял, что-то обдумывая. Марии даже показалось, что он забыл про неё. Наконец, он повернулся к ней и начал говорить:

   -Знаешь, Мария, великий Гиллель сказал: *Не судите, да не судимы будете. Не судите своего ближнего, пока ты не в его положении.* Так вот, я не хочу тебя судить, на это есть Бог. Я никому не расскажу то, что ты мне поведала. Спасибо тебе за правду. Ты свободна, я отпускаю тебя(1). Я всем заявлю, что ты мне не нравишься. Главное, что ты останешься жить, а дальше – поступай как знаешь. Всё, Мария, иди домой.

   Сказав это, он повернулся и зашагал в сторону своего дома…

– А где Мария? – спросила его мать, ожидавшая их.

– Нечего ей здесь делать. И вообще, забудь про неё, – сразил её Иосиф грубым ответом.

– Ты что это мелешь? – не поняла мать. – Уж не пьян ли? Да разве можно так говорить о своей невесте!

– Не невеста она мне больше, я отпустил её. Не нравится она мне, уродина, да и только.

– Да ты что, совсем спятил? – уже грозно сказала мать. – Перед соседями нас с отцом хочешь опозорить?

– Сейчас начнётся, – подумал Иосиф, но ошибся.

– Поругались, что ли? – вдруг поняв, в чём дело, заулыбалась мать. Не велика беда сынок: милые бранятся – только тешатся. Ничего. Помиритесь завтра.

– Нет, мама! Я передумал брать Марию в жёны. Понятно? И не приставай больше ко мне с разговорами о ней.

   Первый раз в жизни Иосиф так грубо разговаривал с матерью. Она от удивления и обиды открыла рот и, поражённая поведением и словами Иосифа, не знала, что и сказать, а он, не став ждать её ответа и резко повернувшись, вышел из дома.

– Вот подожди, – услышал он растерянный голос матери, – сейчас придёт отец, он тебе передумает. Да как же я теперь в глаза людям смотреть буду?

   1.Библия. Мф.1:19

   Иосиф вернулся к заброшенному колодцу и долго, всю ночь просидел, думая о Марии.

– Это надо же быть таким животным, чтобы обмануть девушку,– гневно повторял он про себя. Какой же это подлец и мерзавец! Он представлял себе этого незнакомого ему урода, представлял, как зверски избивает его и бросает в этот колодец.

   -А я-то чем лучше? – вдруг подумал он.– Почему я забыл, чему учил отец, а отца – Гиллель: *Повсюду, где нет человека, будь ты человеком*.

– А я – то что? – тут же оправдал он себя. – Разве я не отпустил её? Теперь она будет жить.

– Жить, говоришь? – тут же осадил он себя, – как же она будет жить после рождения ребёнка без мужа? С какой славой?

   -А что я ещё могу?

   -Можешь! Если ты человек, а не скотина. Если любишь Марию. …Любишь???

   -Не знаю. Жалко её. И себя. Наверное, люблю, только не знаю за что.

   -А разве можно любить за что-то? Если за что-то, то это уже не любовь, а покупка.

   Рассуждая сам с собой, Иосиф и не заметил, что давно рассвело, и по дыму над домами можно было сделать вывод, что хозяйки готовят завтрак.

   -Будь человеком, – пронеслось в голове Иосифа.

  Он встал и решительно направился к дому Марии.

   Мать Марии испуганно вздрогнула, когда Иосиф буквально ввалился в их дом. Сердце Марии сжалось в напряжённом ожидании скандала и своего позора.

   -Мария, я люблю тебя и никому не отдам. Пошли. – Иосиф взял её за руку и повёл оторопевшую от неожиданных слов и поэтому безропотную Марию к выходу мимо ошарашенной матери.

   -А завтрак-то как же? – только и бросила она им вслед.

   -Мария, – выйдя на улицу, проговорил Иосиф, – прости меня, что я вот так, не спросив тебя, хочешь ты или нет, потащил тебя к себе домой, как невольницу. Ты вольна поступить, как хочешь, я не хочу тебя насиловать. Скажи: согласна ли ты быть моей женой? Решай! Я только могу сказать одно: я никогда, слышишь, Мария, никогда не упрекну тебя.

   А ещё я обещаю тебе, что никто и никогда не узнает, что твой будущий ребёнок – не мой и я буду растить его, как собственного.

   …Когда Иосиф ворвался в их дом, Мария испугалась.

   -Ну, вот, – подумала она, – пришёл, чтобы бросить в лицо моим родителям: – Ваша дочь – шлюха.

   Но теперь, когда всё произошло, да так быстро, сердце Марии наполнилось чувством благодарности к Иосифу. Она чуть было не расплакалась от переполнивших её чувств.

   -Господи, какой же он добрый и как сильно любит меня, если поступает так.

   Иосиф не дал ей слишком много времени на размышление:

   -Ну, так как?

– А ты уверен, что не пожалеешь об этом?

   -Уверен, не сомневайся!

   -Ты же прекрасно понимаешь, что у меня нет выбора. Я согласна.

   -Пошли, – радостно воскликнул он и, так и не выпуская руку Марии из своей, ввёл её в дом.

   -Мама, папа! Я привёл в дом жену. Мы с Марией решили обойтись без свадьбы.

   Четыре человека стояли посреди комнаты и молча смотрели друг на друга. Первой опомнилась мать.

   -Вы что, совсем взбесились? То они совсем жениться не будут – передумали, то снова надумали, да так срочно, что невтерпеж до свадьбы подождать!

   -Пошли-ка, мать, к сватовьям, – прервал её речь отец, – молодые и без нас тут разберутся.

   -Не порядок это… – начала мать, но отец не дал ей закончить. Он хорошо знал Иосифа и понял: если он делает так, значит, на это есть причины.

   -Пошли, я сказал. Там и поговорим.

   Глава 10.Семейная жизнь.

   Страшная весть пришла в дом Марии из Вифании. Там синедрион приговорил её сестру, Елизавету, к смертной казни за прелюбодеяние, а Захарий после её казни, видимо, сошёл с ума и повесился в ту же ночь(1).

   Эта история получила широкую огласку в Израиле. Передаваясь из уст в уста, из селения в селение, она обросла невероятными слухами, которые, будоража обывателей, докатились до тихого Назарета.

   Все сразу вспомнили, что Мария была в Вифании у Елисаветы и не давали ей прохода.

   -Мария, а правда, что у Елисаветы был не один любовник?

   -Мария, а правда, что Елисавета родила тройню?

   -Мария, а правда…?

   Выйти из дома и сходить за водой к колодцу – превратилось для неё в настоящую пытку. Сама смерть Елисаветы поразила её без меры, а тут ещё эти глупые расспросы.

   Видя, что Мария приходит домой в слезах, свекровь, узнав, в чём дело, быстро навела порядок. Стоило соседкам начать допрашивать Марию, когда та пришла за водой, как появилась свекровь. Подбоченившись, она сразу кинулась в атаку.

   -Вы что, клухи, к ней пристаёте? Вам интересно знать, сколько у Елисаветы любовников было? Меня спросите. Любовники их интересуют. Что, завидно? Бессовестные, и как у вас язык-то поворачивается о смерти Марииной сестры сплетничать в её присутствии, да ещё и приставать с вашими дурацкими вопросами?

   Хорошо зная соседку, женщины перестали приставать к Марии и только шептались при её появлении у колодца.

   1.От автора. Согласно библии от Луки 1:80,сразу после обрезания ребёнок Елисаветы был отправлен в пустыню, где и воспитывался до появления народу Израиля. Почему??? Как Елисавета и Захарий, столько лет ждавшие сына, могли отдать его кому-то?! На каком основании??? Из этого эпизода в библии становится ясно, что такое могло случиться только в одном единственном случае – если родители у ребёнка внезапно умерли и его забрал на воспитание родственник.

   Замужество Марии никаким образом не переменило её жизнь. В доме Иосифа она делала то же самое, что и в доме родителей: готовила, мыла, стирала, возилась в огороде. Жизнь продолжалась в том же размеренном ритме, и порядке и ей казалось, что она не вышла замуж, а просто перешла жить из одного дома в другой. Время шло, и она стала привыкать к положению замужней женщины. Вечером она ожидала Иосифа, готовила воду, чтобы полить на его спину, смотрела, как он умывается, кормила, ложились спать. Иоанн же вышёл из головы и только изредка, раз или два раза за день Мария мельком вспоминала его. Ну, а Иосифу она была благодарна. Особенно после страшного известия о Елисавете.

   -А ведь и меня бы так убили, – думала она.– Вывели бы за огороды и забросали камнями.

  Мария вздрагивала от представленной сцены и с каждым днём всё больше ценила добрую душу Иосифа, спасшую её и от смерти, и от позора.

   -Опять, наверное, цветы принесёт, – улыбаясь, подумала она, готовя кувшин с водой. Загадаю – если принесёт, то всё-всё будет у меня хорошо.

   Конечно, Мария хитрила. Она была уверена, что Иосиф цветы принесёт. За два месяца, что они были женаты, он каждый день появлялся либо с цветами, либо с веточкой жасмина.

   -Сегодня он что-то опаздывает, – только успела подумать Мария, как во двор вошёл Иосиф. Кроме ящика с инструментом и полупустого мешка в его руках ничего не было.

   -Не принёс, – расстроилась Мария и удивилась самой себе. Она так привыкла к этому знаку внимания, что уже не представляла мужа без цветов.

   -Привет, Мария, – заулыбался Иосиф, – я так давно тебя не видел, кажется, целую вечность.

   Не переставая улыбаться, он поставил ящик к ограде, бросил на него мешок и стал стягивать рубашку.

   -Поливай, Мария, вспотел я сегодня, как никогда. Потом от меня, наверное, прёт, как от козла.

   Мария стала лить воду на согнувшегося Иосифа, а он, отфыркиваясь, растирал себя руками.

   -У тебя кровь на ладонях, – затревожилась Мария.

   -Шиповник проклятый. Сегодня ровно два месяца, как ты стала моей женой, вот и решил я сорвать тебе несколько веточек, а он колючий.

   Вытершись, он открыл свой мешок и достал из него кусты розового шиповника. Увидев, как мать, вышедшая из дома, с улыбкой смотрит на него, Иосиф, засмущался и как-то неуклюже подал шиповник Марии.

   -Ну, вот, принёс всё-таки, – обрадовалась про себя Мария, – значит, всё будет хорошо…

   После ужина они с Иосифом возились в огороде.

   -Знаешь, Мария, – начал Иосиф, – нравится мне здесь. Люблю я Назарет всей душой. Когда я бываю в Иерусалиме, то мне всегда домой хочется. Мне даже кажется, что и воздух у нас особенный здесь, и дышится легче.

   Мария удивилась. К чему это он?

   -Я тоже, Иосиф, люблю наш город. Иерусалим красив, но он совсем чужой, а здесь каждый камень, будто родственник.

   -Правильно! Как ты это хорошо сказала, Мария – камень, словно родственник. Иосиф помолчал, а потом вдруг заявил:

   -Только нам придётся уехать отсюда. Я думаю об этом в последние дни, но не могу решиться. Как, куда? Может быть, ты подскажешь?

   -Уехать! – воскликнула Мария.

   -У тебя походка начала меняться, – огорошил он её.

   -Походка? О чём ты, Иосиф?

   -Скоро не только я, но и другие увидят. А появится живот (а он уже скоро появится) – бабы прикинут срок, и все поймут, что ты приехала из Вифании не одна. Мать скандал устроит.

   -Что же нам делать? – спохватилась, наконец, Мария, – батюшки мои, ведь все узнают.

– Выбора у нас нет. Уезжать надо. И срочно.

   -Да куда же мы?

   -Наверное, в Вифлеем(1). Я родом из этого города. Пристроимся с божьей помощью. Я буду плотничать, а когда сын или дочка подрастёт, мы вернёмся.

   1.Библия. Лк.2:4

   От автора. Согласно библии Иосиф и Мария пошли в Вифлеем для того чтобы поучаствовать в переписи населения согласно приказа императора Августа. Библия. Лк.2:1.Тащить жену, которая на последних днях беременности за 100 километров?? Но и не это главное, согласно библейским канонам, Иисус Христос родился в 754 году по римскому календарю. Этот год принят 1 годом нашей эры. Но, история говорит, что перепись Августа была в 764 году, т.е. Иисусу должно было быть 10 лет. Так кто врёт, библия или история?

   -Страшно-то как, Иосиф! Чужой город, незнакомые люди.

   -Если честно, Мария, то мне тоже не по себе, но с тобой я всё смогу.

   Мария склонилась над огуречной грядкой и стала пропалывать сорняки. Видимо, решившись, она спросила: – Когда поедем?

   -Чем раньше, тем лучше. Собирайся, а я родителей подготовлю.

– Не пущу, – встала на дыбы мать. – Я тебя, Иосиф, не узнаю. Ещё два месяца назад, если бы кто мне сказал, что мой сын будет решать как ему жить, сроду бы не поверила. Вот разрази меня гром, если я вру. Женился не по-людски, теперь вдруг сбежать из дома собрался. Да что же это делается?

   -Не мешай молодым определяться в жизни, – сказал ей отец,– правильно сын задумал: сколько можно ему за твоей спиной прятаться?

   -А уж ты, философ, помолчал бы, тебя никто не спрашивает. Носишься со своими химерами, а того не поймёшь, что и трёх дней не пройдёт, как они вернутся голодные. Пропадут же без нас. Что Иосиф, что Мария – не украсть, не покараулить. Ну не через три дня, так через неделю назад притащатся, вот соседи-то посмеются.

   -Не вернёмся мы через три дня, мы всё с Марией продумали. По пути я буду плотничать, соберём на первое время денег, а в Вифлееме родственники помогут. Да и люди там богаче живут: работы навалом. Вон старый Исаак говорит, что мастеровой человек там много зарабатывает.

   -Слушай ты этого старого брехуна, – разозлилась мать, – его послушать, так люди там в золоте купаются. А что же тогда его сыновья здесь живут, а не там, а? Ты меня слушай, а не старого Исаака. Не пущу!

   Три дня понадобилось Иосифу, чтобы сломить сопротивление матери. Ещё три на сборы, хотя собирать-то было нечего: одежда, инструмент, медный котелок и две кружки.

   … Иосиф и Мария вышли на окраину Назарета в сопровождении родителей. Матери всплакнули, к ним присоединилась Мария, и отцы были недалеки от этого.

   -Зайди к Гилелю, поклонись от меня, – наказывал Иосифу отец, – ну, а когда я буду в Иерусалиме, то к вам в Вифлеем загляну.

   -Береги Марию, – попросил его тесть. – И себя тоже.

   -Не беспокойтесь, всё будет у нас хорошо, – сказал Иосиф, обнимая его напоследок…

   Второй раз за последние полгода Мария путешествовала по Израилю. Она не успела забыть дорогу на Иерусалим и узнавала приметные места и повороты дороги. Чаще они останавливались на ночлег в попадающихся на их пути селениях, а если вечер заставал их далеко от ближайшего посёлка, то – прямо где придётся. Выбирали место покрасивей, разводили костёр и варили похлёбку. А потом, когда наступала ночь, они сидели с Иосифом плечо к плечу и любовались звёздным небом.

   Оказалось, что Иосиф – замечательный рассказчик. Когда он рассказывал истории, то казалось, что это он путешествовал с Авраамом по всей земле и Египту, что это он жил во времена Великого Потопа и помогал Ною строить его ковчег, что это он помогал Моисею вывести народ из Египта. Иногда они засиживались до самого рассвета и ложились спать, когда надо было трогаться в путь. Ничего страшного, они не спешили.

   Почти в каждом селении Иосиф находил работу. Он ремонтировал мебель, строил новую, рубил дрова. Он брался за любую работу, которую ему предлагали, и однажды с гордым видом привёл Марии осла.

   Явно довольный собой, Иосиф радостным голосом произнёс: – Теперь моей беременной жене не придётся бить ноги. Теперь она, как принцесса, будет путешествовать верхом на этом небольшом, но нужном животном.

   -Откуда?– удивилась Мария.

   -Заработал! Три дня я мастерил местному богачу мебель, и он предложил мне вместо оплаты этого скорохода.

   …Их путешествие затянулось, и они достигли Иерусалима только через три месяца. Как и в первый раз, город великого царя вновь поразил Марию. Но если в первое своё путешествие с Нагеем она видела только краешек этого города, то теперь ей представлялась возможность познакомиться с ним получше. Они остановились в дешёвой гостинице и целыми днями бродили по его улочкам. Показывая город Марии, Иосиф заодно искал себе работу. Но в Иерусалиме ему не везло и за исключением нескольких мелких работ на городском рынке ему ничего не удалось найти.

   -А, может, нам завернуть на денёк в Вифанию? – подумала Мария,– здесь недалеко. Посидеть на могилке Елисаветы, Захария, помянуть их души. А, может, Иоанн вернулся из своего Египта? Да мне-то что, если и вернулся, мне на могилку к сестре надо.

  Но у самой, как бы она это не отрицала, где-то в глубине сознания теплилась надежда увидеть Иоанна, хотя бы издалека. Мария, скорее всего, уговорила бы Иосифа сходить в Вифанию, если бы на рынке случайно не встретила сестру Иоанна.

   -Мария! – Воскликнула она. – Откуда ты здесь?

   -Мы с мужем в Вифлеем направляемся, вот и остановились, чтобы Иерусалим посмотреть.

   Видимо, сестра Иоанна чувствовала себя виноватой перед Марией и поэтому быстро свернула разговор.

   -Некогда мне, Мария, домой спешу, всего хорошего тебе, до свидания.

   -Тебе тоже всего хорошего, – хотела сказать Мария, а вместо этого вдруг спросила: – А Иоанн вернулся?

   -Нет. Прислал весточку недавно из Александрии. Устроился в богатый дом, и возвращаться не собирается.

   Сказав это, она повернулась и пошла к Стефановым воротам, а Мария вернулась в гостиницу и стала ждать Иосифа, который с утра ушёл к Гиллелю. Он появился только по вечер возбуждённый и весёлый.