Дети Ардена. Сломанные…

Ирина Бутузова

Дети Ардена. Сломанные…

Глава 01. Ненависть

Доминик.

Запах железа стелился по алому коридору. Или это от того, что моё лицо залито кровью? Я привычно смахнул алую жидкость горстью, впечатывая тяжёлые шаги в потрескавшийся мраморный пол. Там… Впереди… Он!

Звуки боя, а точнее бойни, устроенной Малумом, досюда долетали едва слышными звуками. Неужели остался кто-то ещё способный сопротивляться?

«Великий правитель», «Хозяин Ада», «Величайшее зло», «Любимый сын…» – тоненько звенели эпитеты над левым ухом ЕЁ голосом, ввинчиваясь в левый же висок острым лезвием. Ха! А может ли ОНА любить вообще?!

И тишина над правым. И холодный взгляд алых глаз. Почему ОН всегда молчит?! Почему смотрит ТАК?!

Ненависть, обида и гнев захлестнули с новой силой, заставляя до крови закусить губу.

Тела у стен, липкий пол и жар, всё интенсивнее расходящийся от меня волнами. Когда-то я хотел всё решить иначе…

Тяжёлая дверь резко отлетела к стенам, оглашая тишину коридора грохотом. И тут тоже… везде тела, везде кровь, а там, в самом конце зала, на троне из железных языков пламени – ОН!

Наши взгляды абсолютно одинаковых алых глаз встретились, заставляя воздух заiskриться от напряжения. Платиновые волосы, запачканные пятнами крови, точёные черты лица… совершенно одинаковые, словно отражения друг друга в зеркале…

– Стоило ли оно того? – тяжело вздохнув, спросил он, а я снова почувствовал внутри жгучую ярость. Сегодня! Сегодня я его убью!

За несбывшиеся надежды, за напрасные ожидания, за то смутное, нелепое чувство, что он всегда во мне вызывал…

Я пальцем провёл по нижней губе, собирая кровь, и им же провёл по лезвию Датор Мортиса. Рубин в его рукояти кровожадно блеснул, а лезвие покрылось пламенеющими рунами.

«Сегодня!» – всё громче требовал голос у меня в голове. – «Убей!»

Руки сами закрутили тяжёлый двуручный меч, образовывая вокруг меня стену из железа и пламени. Серебристо-чёрная полоса прочертила мой путь в воздухе. Прыжок от двери через весь зал… Кто ещё так сможет, кроме меня? Злой оскал, бешено стучащее о рёбра сердце, сила, вся без остатка, вложенная в этот удар…

А ОН даже не встал! Глаза сидящего на троне человека загорелись золотом, правая рука медленно поднялась, пальцы щёлкнули, выпуская в мою сторону заклинание.

Удар, в который я вложил всё, столкнулся с золотой стеной. Ударная волна сотрясла, казалось, само пространство мира, рассыпая родовой замок на камушки. Ха! Но разве этот замок хоть когда-то был моим?

Ярость душила, и я позволил ей выйти наружу, чувствуя, как своим напором она ломает эту треклятую золотую стену. Я сильнее! Я, наконец-то, стал сильнее ЕГО!

На секунду я поверил, на секунду я почти смог, а потом он встал. Волна яркого света отбросила меня обратно к дверям, а ЕГО взгляд был всё таким же. Почему? Да почему он ТАК смотрит?! Тоска, жалость, разочарование… и где-то на самом дне – сочувствие. Урод! Не прощу!

Я сильнее сжал рукоять Датор Мортиса [1]и встал, сплёвывая на пол чёрную кровь; та зашипела, плавя некогда белоснежный гранит.

– Иди ты со своей жалостью! – прорычал я, снова раскручивая меч.

– Это не твоя вина, – зашелестел ЕГО голос, словно осенняя листва, а его лицо, ещё секунду назад бывшее так далеко, нависло над моим ухом. – Прости…

ЕГО тонкие пальцы коснулись моей груди, а в моей голове мелькнуло осознание, что это конец.

– Не тронь МОЕГО сына! – зазвенел женский голос, а я снова отлетел назад, протирая собой залитый кровью пол.

Я резко вскочил, но опоздал. Из такой знакомой спины, оплавляя ярко-красные волосы, вылетел тонкий золотой луч, заставляя меня зажмуриться.

– Почему всё так? – её голос стал мягким и хриплым.

– Мы сами сделали его таким…

ЕГО голос, ЕГО взгляд… снова. НЕНАВИЖУ!

Потеряв себя в огне нескончаемой ярости и ненависти, я даже не сразу осознал, что сделал. Глаза смотрели на лезвие Датор Мортиса, по которому медленно ползла струя крови, а мозг никак не мог осознать происходящее.

– Моя вина, – раздался ЕГО хриплый голос, а ЕГО рука мягко коснулась моей щеки, – я позволил ей сломать тебя…

Мы стояли друг напротив друга, из ЕГО груди торчал меч, который держал я… Золотой свет в ЕГО глазах гас, и первый раз за всю мою жизнь эти глаза смотрели на меня с любовью. ЕГО рука резко упала вниз, он обмяк, а его лоб упёрся в моё плечо. И тут в голове щёлкнуло, складывая картинку в целое.

Мои руки, державшие меч, затряслись, а ноги подкосились.

– Риас? – позвал я, ожидая, что он вновь подарит мне свою дурацкую улыбочку, которая меня безумно бесила… но… Больше их не будет? Я скосил глаза на мёртвую женщину, волосы которой горели, словно языки адского огня. Что же я наделал? Вены внутри внезапно заледенели, а на глаза навернулись слёзы…

– Отец!! – заорал я, обнимая того, кого ещё минуту назад так яростно ненавидел. – Отец…

– Ник?! – ударил в спину ещё один знакомый голос, который я ненавидел почти так же сильно, как и ЕГО. – Ты всё-таки это сделал?!

– Уйди, – тихо зашипел я, не поворачиваясь.

– Что?! – звонкий голос зазвенел, ломая тишину. – Ты в конец охренел?! Или таки сошёл с ума? Вставай!

Острый конец Юсирая[2]коснулся моей спины, но я даже не вздрогнул, лишь тяжело вздохнул. Осторожно положил отца рядом с матерью. Они никогда не ладили, и, может, я не имею на это права, но хотя бы сейчас я хочу видеть их вместе.

– Потеряйся, Макс, – медленно повернулся я к брату, лицо которого, так похожее на моё, полыхало гневом и ненавистью. Лиловые глаза сверкали из-под светлых ресниц, пуская в меня молнии.

– Мразь, – злобно процедил он сквозь сжатые губы. – Мне надо было убить тебя ещё тогда!

– Надо было, – на полном серьёзе кивнул я, больше не чувствуя внутри ни гнева, ни ненависти. Пусто… так пусто.

– Умри! – тонкое лезвие распороло плоть, только вот боли я так и не почувствовал.

– Ты остался один, брат, – криво усмехнулся я, копируя ЕГО ухмылку, – живи теперь с этим, Максимус.

Голова стала тяжёлой, но почему-то я почувствовал облегчение. Вряд ли я смог бы с этим жить дальше. Я действительно ЕГО ненавидел? А ОН? ОН действительно меня любил?

Тот его последний взгляд – было ли это правдой? Если бы я мог, сделал бы я всё иначе? Правда ли ОНА сломала меня? Или я сам именно такой?

Вопросы, на которые никогда не будет ответов, стихали. Руки брата дрожали точно так же, как и совсем недавно мои, а по его щекам текли слёзы.

Почему всё сложилось именно так?

[1] Dator mortis – Даритель смерти

[2] Ius irae – Право на гнев

Глава 02. Второй шанс

Максимус.

Все, кто был мне дорог, все, кто был моей семьёй, мертвы. Ха…

Тягучие капли гулко падали с меча, нарушая тишину. Давящую, отвратительную тишину. Ненависть ушла, оставив после себя холод. Стоило ли оно того? Меня учили прощать, меня учили понимать… И? Именно поэтому всё так?!

– Ты знала, что будет так? – заорал я тому, кто уже не сможет ответить.

Красный и белый… Цвета, которые я буду ненавидеть теперь всегда. Горячие дорожки, прочерченные непрошеными слезами… Смогут ли они когда-нибудь высохнуть?

Мутным взглядом я нашёл отца. На его мёртвых губах застыла улыбка. А он знал, что всё закончится этим? Человек, за которым я бежал… Бежал что есть сил, но так и не смог ни догнать, ни понять. Задумчивый, долгий взгляд, которым он часто смотрел на меня – что он значил?

И Ник… Почему он не защищался? Почему позволил себя убить? Почему?

Я тяжело сел на пол, рядом с мёртвыми телами, чувствуя себя одним из них. Нет! Хуже. Ведь остался лишь я…

– Отец, – положил я свою ладонь к нему на грудь, чувствуя, что и он отдаёт мне наследие. – Зачем оно мне, если вас уже нет?

Золотой свет ласкал пальцы, в голове мелькали формулы и новые знания. Знания, которые могли бы перевернуть этот мир, которые жаждут многие, но я искал нечто другое. Оставил ли он мне это?

Мелькание остановилось, а перед глазами появился лист бумаги. Корявые слова торопливым почерком… И я вновь почувствовал, как мои щёки обжигают слёзы. Дрожащей рукой я схватил лист, проморгался, дабы суметь прочитать ЕГО последние слова.

Сын, если ты читаешь это, значит, я мёртв. Надеюсь, что только я. Я не был ни хорошим мужем, ни тем более отцом. Нет. Я даже не пытался им быть, уступив им и позволив сломать вас. Я столько лет оправдывал себя, что ничего не могу сделать, что если вмешаюсь, сделаю только хуже. Но я забыл, что нет таких родителей, которые не ломают своих детей, и нет таких детей, которые бы полностью соответствовали ожиданиям родителей.

Глупо сожалеть о содеянном, но я сожалею. Я ведь хотел быть рядом с вами, хотел принять такими, как есть. Но… В итоге так и не смог. Я могу лишь попросить прощения и надеяться, что ещё не поздно, что вопреки всем ошибкам что-то останется.

Всегда что-то остаётся. Крохотный шанс. Я хотел сам, но так и не решился, ведь за всё надо платить. Есть способ вернуться в прошлое, но нет способа сохранить в нём себя. Без переменной, хотя бы маленькой, мы лишь повторим предыдущий путь. Цена слишком высока, ибо, вернув всех нас обратно, мы закроем себе путь вперёд. Если такой переменной не случится, всё будет напрасно.

Тем не менее я оставляю решение на тебя. Снова. Прости, что не сказал. Вопреки всему, я тебя любил.

Буквы разгорелись ярче, бумажка вспыхнула и исчезла. Кому из нас он это написал? О чём именно он сожалел? Бывает ли поздно для слов «я тебя люблю»? Просто так, просто потому что мы его дети? О какой переменной он писал? Почему так непонятно?

Я вздохнул и встал. Да, я теперь знал, что надо делать, но не понимал, как всё исправить. Всё началось с неё? Если бы её не было, было ли бы всё иначе? Об этом он говорил?

Мысли скакали как сумасшедшие, но руки уже сами плели узор. Круг под моими ногами, сначала маленький, но чем дальше, тем он становился больше, а его узор сложнее. Теперь, получив оба наследия от родителей, я смогу. Сил мне хватит и не на такое.

– Остановись, – прервал меня резкий голос, сопровождавшийся лёгким шорохом крыльев. – Почему ты хочешь использовать эту силу так?

– А почему нет? – пожал я плечами, глядя на Криатио.

Он никогда никому из нас не желал зла, но всё равно всё обернулось именно так.

– Ты можешь просто восстановить всё разрушенное, – сделал он ещё одну попытку.

– Мёртвых не вернуть, – огрызнулся я.

– Неприятно это осознавать, но он прав, – появился с другой стороны ещё один мерзкий старик.

– Это ваша вина, – поморщился я, снова чувствуя влагу в глазах. – Если бы ваша смерть могла что-то исправить, я бы именно на это свои силы и потратил.

– Я и так на две трети мёртв, – Тери вздохнул, кутаясь в свой халат.

Он и впрямь выглядел постаревшим. Малум, как и отец, тоже мёртв, а они были его частью, но даже так это его не прощает!

– Я тоже пострадал, – возмутился Криатио, за что получил два едких взгляда и от меня, и от демона.

– И всё же он прав, – вздохнул Тери. – Если бы это могло помочь, Риас и сам давно бы так сделал.

– И тем не менее он оставил всё именно мне, – помотал я упрямо головой.

Мне хотелось верить отцу, мне хотелось верить в себя.

– Если пришли мешать, убирайтесь!

Круг разросся до масштабов замка, вытягивая из меня силу потоком.

– Я пришёл помочь, – вздохнул Тери и щёлкнул пальцами.

Сердце обожгло, в глазах потемнело…

– Нет! – колоколом зазвучал в ушах голос ангела.

Опустив взгляд, я увидел в груди дыру. Вот как? Ну да, такую магию без жертвы не создать.

– Не отключайся, – подошёл сзади Тери, хватая меня за плечи.

– Почему? – обернулся я к нему, чувствуя, как его плоть сливается с моей.

Он собрался разделить свою судьбу с нами?

Мать всегда говорила, что Тери хитрый и жестокий интриган, что его нужно всегда опасаться, а его словам нет веры, но именно он сейчас стоит со мной рядом.

– Люблю «хеппи-энды», – хитро улыбнулся демон, воспользовавшись одним из странных словечек отца.

Круг ярко вспыхнул, а наши с ним тела рассыпались. Мир резко сузился, закрутился, вспыхнул яркой звездой и погас…

***

Мягкий свет, тёплый ветер, едва слышное шуршание занавесей…

– А-а-а!

Страх, нет, липкий ужас заставил встать дыбом волосы на теле и резко сесть на кровати. Невидящим взглядом я водил по комнате, схватившись руками за собственное горло.

– Макс? – влетела в комнату мать, внимательно всматриваясь в меня. – Ты чего орёшь? Что случилось?

– Всё… хрр, – сухой кашель разодрал горло.

Это был сон? Просто сон? Хотя… какой, нафиг, сон? Кошмар! Вот только ни содержания, ни тем более деталей я не помнил.

– Макс? – села рядом мать, тут же лапнув меня за лоб.

– Просто сон, – поёжился я, отбрасывая её руку. – Чего ты опять со своими нежностями?

– И в кого ты такой колючий? – улыбнулась она, взъерошивая мне волосы.

– В папу, – буркнул я, хватая её руку и снова откидывая от себя.

– Это вряд ли, – мелодично рассмеялась она, – но раз уж встал, то собирайся. Дела не ждут.

– А завтрак? – подозрительно полюбопытствовал я, всё ещё ощущая липкий холод между лопаток.

Да что со мной? Откуда это чувство? Словно это всё уже было…

– Там же, где и обед, – снова рассмеялась она. – Ты же помнишь, кто сегодня придёт?

Точно! Теперь я уже вскочил сам! Отец! Сегодня же мой «Adultus», [1]мои четырнадцать лет! Как я мог забыть?!

Радость от того, что и я теперь взрослый, отогнала остатки страха, растягивая мои губы в улыбке.

«Взрослый!» – это слово звучало в моих ушах слаще мёда, ведь наконец и я смогу жить с отцом, а не только Ник. Мысль о брате была не то чтобы неприятной, скорее обидной, а то, что он старше меня на целый год, вызывало крайнюю досаду. Паршивец этим кичился и постоянно тыкал в меня. А ещё он наверняка крадёт внимание отца! Но теперь я это так не оставлю и прослежу за всем лично!

– Максимус? – раздался за дверью ЕГО голос, от чего моё сердце забилось чаще. – Не готов что ли ещё? Всё проспишь!

Изящное лицо, хитрые алые глаза, суровая складка губ, длинные платиновые волосы, собранные в косу… Отец!

– Да встал я уже, – привычно огрызнулся я, пытаясь таким образом перекрыть бурю эмоций внутри. – Да и чего там просыпать? Подумаешь, Адультус, – пожал я плечами, пытаясь изобразить безразличие.

– Да-а? – задумчиво протянул Риас, что-то пряча за спиной.

Любопытство прямо-таки толкало посмотреть, но достоинство, вбитое матерью, заставило сделать лицо лишь ещё более скучающим.

– То есть и мой подарок тебе ни к чему?

– Пф! – фыркнул я, снова пожимая плечами и снова пытаясь не выпустить свой «щенячий восторг» наружу.

– Хо! – хитро улыбнувшись, отец вытащил из-за спины руку, в которой был меч.

Нет, не так. Тот самый меч!

– Отдай! – сбросил я маску, подпрыгивая к нему.

– Пф! – передразнил он меня, задирая повыше руку с мечом вверх.

А вот фигу! Выпростав крылья, я ловко взлетел, вырывая меч из его руки.

– «Ius irae», [2]– восторженно зашептал я, прижимая меч к щеке. – Клянусь, – рывком вытащил я его из ножен, – сей меч будет служить лишь справедливости и добру! – пафосно пообещал я, блестя глазами.

– Справедливости не существует, – хмыкнул отец, взлохмачивая мне волосы.

И ему я это позволил, чем вызвал недовольный вздох матери и улыбку на лице Риаса.

– По крайней мере, всеобщей, – тихо добавил он. – Но стремление неплохое. Для четырнадцати лет. Идём?

– Идём, – согласно кивнул я, не беря его слова в голову.

Сегодня мой день, и я собираюсь провести его так, чтобы никто о нём не посмел забыть.

[1] adultus – взрослый

[2] Ius irae – Право на гнев

Глава 03. Переступить черту

Ноблес.

Антарес – столица Дома Стелла – сияла, как никогда раньше, а вот остальные города похвастать этим уже не могли. В том числе и Фуруд, город-звезда, в котором ещё недавно добывали самые дорогие сапфиры. Но сейчас стало не до них. Война хоть и была скоротечной, но Стеллы понесли значительный урон, а ещё, что хуже всего, лишились своего покровителя.

Постепенно их влияние таяло, как и их богатство. Вечный ужас, царивший над этой территорией, сначала превратился в ночной кошмар, а потом и просто в страх. На первое место вышла личная сила, которая тут же вылилась в разбой и передел территорий.

Некогда сверкающая синеватая мостовая, петляющая среди двухэтажных домов необычного василькового цвета, была заляпана грязью так, что даже сами камни различались с трудом. Окна, забитые досками, запоры на тяжёлых входных дверях и безысходная тоска.

Я ещё раз огляделся кругом и поёжился, нервно провёл рукой по коротким светлым волосам, неровно свисающим чуть ниже щеки. Повёл плечами, довольно ощутив лопатками тяжёлый посох, и ещё раз подумал о том, что же я тут делаю?

На плечо легла тяжёлая рука, а над головой навис мощный торс Люта.

– Не передумал? – тяжёлым басом поинтересовался он.

Я молча помотал головой. Не передумал, точно нет. Это моё решение, и только так я смогу догнать своих братьев.

Хмыкнув, Лют потащил из-за спины топор и кивнул в сторону нужного нам дома. Пять фигур, закутанных, как и я, в чёрные плащи, лёгкой поступью двинулись вперёд. Тихо зашуршала ткань, засверкали клинки, а я достал посох. Можно было и без него, но ребята просили привлечь к себе как можно больше внимания. Наложив на себя «Лёгкие шаги», я вспорхнул на ближайшую крышу и посмотрел на небо. Бескрайнее, фиолетово-красное, казалось, оно втягивается в распухшее до невероятных размеров солнце, которое стремительно падало к горизонту.

– Истина во лжи, – прошептал я, призывая магические круги. Пять, двенадцать… Сужая и уплотняя, я одновременно множил их в небе. Большинство лишь иллюзии, но даже те немногие, что реальны, нанесут значительный урон.

Круги вспыхнули и со звоном лопнули, выпуская из себя на землю огненные шары.

– Лицемерная справедливость, – добавил я ещё одно заклинание, выстраивая схему движения шаров так, чтобы реальные падали на пустые здания. Не то чтобы я сильно переживал о жертвах, но было во мне что-то такое… с самого рождения, что не давало «переходить черту».

«Юный талант», «Золотая кровь», «Благословлённый светом» – это всё про меня, и этого очень мало, даже чтобы немного сравняться с ними. Ник, а теперь и Макс… Они с детства задирали меня, и я с детства бессильно кусал губы, ибо со своими силами не мог ничего им противопоставить. А я ведь тоже ЕГО сын…

Вот только, как оказалось, неродной. И ЕГО крови во мне нет. Точнее, не было, пока… Непрошенная картинка сама выскочила перед глазами. Златокудрый мальчишка, прячущийся в чулане, побитый младшими братьями. Именно в тот день я и узнал правду, и именно в тот день ОН дал мне свою кровь. Да, я стал сильнее, моя магия стала иной, но этого всё ещё мало! И то, что поможет мне окончательно принять ЕГО дар, находится тут. Ради этого я и ушёл из дома, присоединившись к наёмникам стального клинка. Им нужен был маг, а мне нужна была их компания, ибо сунуться светлому в одиночку на территорию Дома Стеллы – чистой воды самоубийство.

Шары падали на город, тут и там вызывая взрывы. Огонь разгорался всё сильнее.

– Красиво, – появился рядом со мной Лют, оценивая устроенный мной хаос взглядом чёрных колючих глаз, – но сворачивай цирк. Мы закончили.

От него пахло железом и гарью, куртка была заляпана кровью, на лице – свежая царапина… Я поморщился, вздохнул и резко сжал кулак, схлопывая заклинания.

– Обратный поток, – шепнул я, открывая другие круги, которые должны были вытянуть лишний жар и частично загасить пожары.

– Не понимаю, зачем, – пожал плечами Лют, буквально растворяясь в воздухе.

Я и сам не знаю, зачем. Я же даже не Макс с его ангельскими принципами, но просто бросить всё в таком виде я не могу.

Очаги гасли, не до конца, но с таким местные и сами справятся. Я уже почти обрадовался, что таки смог всё провернуть чисто, когда сердце тревожно ёкнуло, а голова сама резко повернулась влево. Там, в покосившемся одноэтажном домике, кто-то был! И несмотря на моё заклинание, пожар там не гас, а наоборот – разгорался всё сильнее.

На бег я сорвался раньше, чем пришла мысль о том, зачем я туда бегу. Разве мне есть дело до местных? Даже так, я уже сделал всё, что мог.

– Блис?! – догнал меня в спину голос Люта. – Вернись! Мы уйдём без тебя!

– Да и к чёрту, – буркнул я, сворачивая на нужную улицу.

Жар усиливался. Почему?

Выскочив перед нужным зданием, я резко затормозил, ошарашенно глядя на стену огня – тёмно-синего, странного и от этого ещё более жуткого. Сухо треснула древесина, а возникший следом грохот оповестил о том, что крыша вот-вот завалится. Окружив себя барьером, я вбежал в дом, завертев головой в поисках тех, кого я почувствовал. Тут должны быть двое.

– Помоги! – раздался пронзительный женский голос из комнаты слева.

Я резко, так что хрустнула шея, повернулся туда. Дым стелился по полу, а жар, воспринимаемый почему-то как холод, валил оттуда со страшной силой. Я сделал шаг и внезапно остановился. Ощущение странного дежавю накрыло волной, перехватив дыхание. Чувство того, что я не прав, что я что-то делаю не так, льдом окатило спину. Я нерешительно замялся на пороге…

– По-мо… – снова тот же женский голос, а следом сухой треск.

Я вздрогнул и ломанулся на звук.

Под горящими обломками сидела женщина, своим телом закрывая двух девочек. Две пары глаз – синие и жёлтые – на одинаковых лицах со страхом и внезапно вспыхнувшей надеждой смотрели на меня. Снова раздался треск, и я метнулся к ним, хватая за руки сразу обеих. Спасти женщину я уже точно не смогу, но хотя бы мелких.

Желтоглазая прижалась ко мне, и меня снова накрыло странное дежавю – я словно знал, что она сейчас сделает. Время остановилось, и я чётко видел, как она поворачивается к синеглазке, как на её губах появляется злобная ухмылка, её ладошка почти коснулась груди сестры… Не думая, я оттолкнул её от себя, другую же, наоборот, затянул себе за спину.

– Не-ет! – раздался жуткий визг.

Желтоглазка влетела в синий огонь, но вместо того чтобы вспыхнуть факелом, словно бы заледенела, а следом рассыпалась на заискрившиеся синим осколки. Снова треск и тихий, едва слышный голос:

– Что ты наделал…

Я едва успел подхватить мелкую на руки и отшатнуться. Резко развернулся и практически из-под обломков выметнул себя со своей живой ношей из рухнувшего здания.

– Цел? – раздался рядом знакомый бас, и меня с силой потащили за шиворот.

Что-то шепнув, девчонка отключилась, а вместе с ней, как по щелчку, погасло и пламя.

– Фух, – перевёл я дух, с благодарностью глядя на командира стальных клинков.

– До сих пор не могу понять: то ли ты святой, то ли чокнутый, – хмыкнул он, не забывая уводить меня подальше.

И ведь почти угадал: святым я стал ещё в десять, а чокнутым…

Я покосился на свою ношу и вдруг понял, что если бы я не задержался у входа, то смог бы спасти всех? Почему я так сделал? От воспоминаний того чувства, что охватило меня тогда, я непроизвольно передёрнулся. Было похоже, словно меня кто-то нарочно остановил, вот только, кроме меня, там никого не было. Дела-а… Похоже, я уже и не святой, но определённо чокнутый.

***

Серебристый свет луны лился в открытое окно, а на улице потрескивал и периодически гас единственный фонарь. Лес за постоялым двором казался сплошной чёрной стеной, а горы за ним, наоборот, словно светились белыми вершинами. И девочка, спавшая на кровати, была такой же. Очень светлая, почти сияющая кожа и иссиня-чёрные волосы. Я собственными руками заплёл их в косу, и сейчас эта коса, лежащая на подушке, казалась змеёй. А ещё… обжигающе холодные синие глаза.

Я поёрзал в кресле, вздохнул и снова нервно затряс ногой. Заметив этот факт, я положил на колено ладонь, успокаивая ногу, и опять вздохнул. Провёл рукой по волосам, убирая их со лба к затылку, и посмотрел на мелкую. Она смогла сообщить лишь своё имя – Юнис, а после этого только молчала. Лют оправдал это шоком, но было во мне снова это чувство… что что-то опять не так. Неправильно.

Она отказалась от еды, а следом и я. Почему-то осознание того, что она уснула голодной, лишило аппетита и меня. Ребята, конечно, не забыли поёрничать над моим «боевым крещением», мол, со всеми так, а некоторых и вообще по нескольку дней на изнанку выворачивает, но я точно знал, что дело не в этом. Да, я никого до этого ещё не убивал, но сам факт этого действия меня ни разу не смущал. Учитывая моё странное семейство, смерть и жертвы были чем-то вполне себе обыденным. И пусть кое-кто шептался за моей спиной о «жестокости наследников», но таких было мало. Рядом с моим отцом хлюпики не выживали, да и дядьки – один другого страшнее. Так что и с моралью в этом смысле тоже всё было очень «обыденно»: никто ни на совесть, ни на мозги не давил за какое-то там убийство.