Ru.Teens

Наконец, я был вплотную со своей чёрной огромной бронедверью. Железный зубчатый ключ не всегда с первого раза входит в дверной замок. Я старался как можно плавнее вводить его, по наитию наводить в невидимое мне отверстие. Бинго! Ключ до самого конца был введён в механизм. Я сделал четыре громких прокручивания, и дверь сама начала открываться, клонясь к стене. Перед ней ещё дверь. Я переместил весь центр тяжести на изогнутую ручку и пружинно открыл её. Она открывалась, обрисовывая мне всю картину квартиры. В центре была моя слабость – панорамный вид, которой был виден с порога через балконные окна.

Я сделал шаг и замер…

Мама купила эту квартиру в 2014 году перед надвигающимся кризисом. Ей порекомендовали вкладывать в недвижимость. Она купила её за небольшие деньги по тем временам. Я краем уха слышал сумму в два с чем-то мулика. В настоящее время, я смотрел, на рынке недвижимости такое гнёздышко стоит четыре миллиона. Но дело даже не в стоимости квартиры, а в том какую другую ценность она для меня значит. Тут я провёл свои лучшие отроческие годы…

Сколько же я тут не был? Пол года прошло. Всё на своих местах. И каждое напоминает мне о пылком прошлом. В этом коридоре каким я только не лежал. Рядом стоял шкаф-купе с зеркалом. Я каждый раз фоткался в него, одетый в шубу, вместе со своей пьяной спутницей. Осталась ли она там? На вешалке висела хорошенькая белая шуба с приятным мехом соболя. Рядом ещё одна появилась, серенькая такая, тоже красивая. Я одел на себя королевскую белую шубу и пошёл осматривать квартиру дальше. Ванная. На этой чёртовой стиралке я впервые поцеловался! Как сейчас помню, это было после ГИА по математике: я дрожа целую её ненасытно, сжимая руками её нежные груди, она дергает мой прибор и, задыхаясь, переспрашивает: "Я у тебя первая?" Сколько потом девчонок я посадил на эту стиралку и не вспомнишь… Кухня. Вообще историческое место. На этой кухне были почти все тусовщики, которых я знал. Пили, что придётся, что горело. Начиная от 5% alko и заканчивая 50%. Я любил выставлять весь алкоголь, лежащий на столе в “Инстаграмм”. Народ всегда знал, где реальные тусовки были.

Маленькая комната. Я называю её "для уединений". Самое уютное место для пьяной романтики. Во время вписок сюда заходили парочки и предавались животному желанию. Я и сам почти постоянно отводил девчонок в эту комнату для ласок. Тут стоит удобный угольный диван, приделана к стене плазма, а вечером всегда блестят огни в окно, очерчивая интимные контуры. В этой комнате всегда происходили самые искренние и трогательные разговоры: я признавался в любви, слушал слова взаимности и порой принимал отказы, мирился с друзьями, зачинал монолог "молодого холостяка", разочарованного в жизни и требующего любви, хотя бы минутной. Именно здесь я курил летом 14-о сигары, привезённые из Греции, сочетая их с красным вином. У этой комнаты своя обстановка, располагающая к откровению.

Большая комната – достояние всей квартиры. Она объёмная, оттого в ней легко потеряться: смотришь в правый угол – видишь весь город. Огромное круглое окно и рядом широкая балконная дверь на длиннющую лоджию создают ощущение, будто город стоит тебе по плечо. Вы с ним почти одного роста. Такое ощущение, словно ты видишь, что делает он, а он следит за тобой.

По стенам развешены картины. На них синие цветы и разные пейзажи природы. Многие хвалят мой вкус, но их выбирал не я, а мама. Я бы повесил Делакруа "Свобода, ведущая народ на баррикады", Курбе "Происхождение мира" и картину неизвестного мне автора "Клеопатра и лев”.

Внушительных размеров кровать – сексодром для большинства моих гостей. Все почему-то спешат на ней соединиться. Не знаю почему, но я люблю просто лежать на ней и смотреть в потолок. Молчать и наслаждаться тишиной (в квартире полная звукоизоляция). Может, я стесняюсь города, глаза которого постоянно направлены на меня. Не знаю. Кого попало из девушек на неё я не приглашал полежать. Только тех с кем меня связывали отношения (почти). Я лежал пьяный и проникновенно говорил о нас. Случалось даже плакал. Настолько было красиво и по-настоящему живо в ночи смотреть на светящийся город. И как бы я не оборонял своё местечко от порока, на утро после вписки на кровати лежало по шесть человек. Половина из них без одежды. Такая аура у этой усыпальницы для молодых пьяных-влюблённых.

По разные стороны периметра размещены кресла-качалки. Обычно я качался на кресле, когда разговаривал с кем-то тет-а-тет. У нас были приготовленные мной лонг-дринки, которые тянулись вечность и одну секунду. Обычно разговоры заканчивались поцелуями, если я сидел с девочкой, когда с кем-то из пацанов – мы просто шли курить на лоджию. Я любил говорить: "Мысли пачкают мозги. Пошли перекурим это и забудем".

Покурить. Я всегда иду на лоджию курить. Она метров шесть в длину. Ещё бордюры на окне расположены ниже обычного. Когда стоишь перед открытым окном постоянно есть ощущение того, что ты можешь упасть. Я люблю лоджию за вид. С неё открывается обзор на весь город. Виден залив, снежные горы, морские краны, корабли, дома, памятник ”Алёша”, 2 трубы коптящей ТЭЦ, которые дымят на весь город. Сок в том, что возле меня ещё течёт канализация. Я её называю говнотечка. Из-за неё впереди на 700 метров нет никаких построек, потому и создаётся ощущение незастроенности, свободности. Так или иначе, журчание воды под ухом вызывает у меня представление того, что рядом течёт речка. Она мурчит тепло ночью…

И поэтому, если вникнуть повдумчивей во все детали пейзажа, то может прийти понимание – город находится у меня на ладони. Я могу приблизить его одним взмахом и взять частницу себе. Невидимо и волшебно.

Это мой угол обзора 360°. Я вижу больше. Я чувствую сильнее.

Даже стоя сейчас с дымом в лёгких, я испытываю ни с чем не сравнимые эмоции, как в первый раз. Вид в 3D. Даже не сразу веришь своим глазам. Моргаешь. Масштаб! Голубое с тёмным небо покрывает завесой дома и меня с ними. Я вижу город мечты. Глаза насыщаются красками зимней природы. Этот вид бесценен. Такое можно увидеть только раз в жизни. Я кайфую от того, что это моё. Навсегда…

Я стоял и с интересом разглядывал маленькие детальки обширных объектов. Вторая сигарета осталась без внимания, её скоро скурил ветер. Я выкинул догорающий чинарик, его поднесло сильным дуновением и испарило. Я ещё раз оглядел, словно редкое панно, изображённую панораму моргающего фонарями города и ушёл внутрь.

Раскупорить и налить. Мысленно проводить свои старые 16 и встретить новые 17 лет! Хотя постойте-ка, я же не заглядывал в мини-бар! Во встроенной кухне с самого края есть неприметная ручка, которая вертикально открывает дверцу. Каждый раз на встроенных железных полочках стоял хахалевский буржуйский алкоголь. Интересно, что стало с коллекцией за это время? Не уж то старикан всё выпил? Я знакомо потянул "рычаг вседозволенности" и ошибся в своём предположении. Коллекция пополнилась новыми экземплярами – «Red Stag Black Cherry», «Remy Martin VS», «Armagnac Delord XO». Я сходу налил каждого по стопке и застыл перед тостом.

Вслух!

–И пусть в 16 я успел мало взять от жизни. В свои 17 я заберу всё, что можно! Буду делать всё, что нельзя. В эти последние пол года в школе я устрою такое, за что они запомнят меня надолго! Фамилия Туманов станет нарицательной. Все после будут говорить: ”Не делай как Туманов!” – в то время как я буду делать реальные дела в ФСБ. За успех и за безобразие! За девственную свободу и совесть в гандоне!

Неожиданно. Такой приятный вкус спелой вишни. Последние два меня удивили. Они провернули профессиональный клинч с моим восприятием. До этого я всегда морщился, а сейчас нет. Такое мягкое опьянение, ровный приход. Даже спиртягой не разит. Вот, что значит настоящий алкоголь! Совсем по-другому заходит. И запах приятный. По груди тепло разливается равномерно. Невероятно. Теперь я понимаю, что испытывают богачи, когда пьют такие напитки. Заслуженное удовольствие. Беднякам этого не понять. Они пьют, чтобы забыться…

Я переделал всё, что можно. Покурил и выпил ещё пару стопочек. Было хорошо внутри, но скучно снаружи. Даже громко играющий трек Эминема "We made you" не так бодрил и оживлял, как пара слов, перекинутая между собой в беседе на тему волнующую вас обоих. Да… Не таким я представлял гордое одиночество на Журбы. Оно какое-то не гордое, а хлипкое и зябкое. Может, позвонить кому? Я посмотрел на часы. Время – восемь с копейками. Надо успевать. Ещё и кое-что сделать.

Я открыл окна на проветривание, чтобы выгнать скопившуюся душноту. Вскрыл своего «Джемесона», отлил в те бутылки из которых пил. Убрал неприметно ирландца под самый пыльный угол кровати. Стёр и остальные следы своего присутствия: поправил коврик, расставил стулья и положил стопки на место, немного косо.

До этого меня каждый раз ругали за то, что я ходил сюда без спроса. Это было видно по тому бардаку, который я после себя оставлял. Щас пролетает самое ценное время, которое я хочу проводить здесь, в этих видах. Приведя всё на свои места, я вывел новую умную мысль – если ты пьёшь, то будь добр и расчёт имей.

Хорошенько опьянелый я брёл достаточно быстро. Меня подгонял «Mujuice – Беги, кролик, беги!». После него я поставил на скачивание альбом "Downshifting". Он скрасит вечерние рисунки жизни, разукрасит в новые разноцветные цвета!

Я остановился возле вывески ”Ремонт ключей”.

–Добрый вечер, сделаете дубликат ключа? – как мне показалось, чётко выговорил я.

–Дай-ка ключ. Я гляну, – мастер громко пробурчал, потирая нос с чёрным пятнышком.

Он просканировал через очки ключ и сказал: "Да, подходящая заготовка у меня есть. Подходи минут через 20, как раз к закрытию".

Я провёл в томительном ожидании указанное время, понимая, что от мамы мне влетит. Забрал ключ и понёсся домой. Открыта. Миновал бесшумно коридор.

Разделся перед дверью и с вещами в руках, нога через ногу, протискивался через мамин чуткий сон к своей кровати. Почти.

-Ты! – голос разъярённо издал вопль. -Я же тебя предупреждала, чтобы ты пришёл вовремя! Что за наплевательское отношение ко мне? Только о себе думаешь, эгоист! Живо ключи на пианино! Хер ты ещё пойдёшь туда, паскуда! – её раздражённый вопль не заканчивался, а только возрастал. -Мне завтра вставать рано! Я итак не высыпаюсь, тут ещё ты! Ну ничего, после школы сам будешь себе деньги зарабатывать. Я тебе ни копейки не дам! Посмотрим, как ты запоёшь, неблагодарный!

–Мам, извини, – робко протараторил я.

–Спи, пиздюк! И запомни: ещё раз придёшь поздно, когда я буду здесь спать – ночевать будешь на кухне! Уяснил?

–Да.

Не люблю, когда на меня повышают голос. Неприятно. Скверно в полости души. Противно и хочется облегчения. Меньше негатива. Лучше совсем убрать его. Без того хорошего мало. Настроиться на позитивную волну. Где только её взять? Когда тонешь…

И я тонул. В учёбе, в нелепых диалогах ни о чём, в сигаретном дыму, в кислом выражении глаз репетиторов, в не склеенных переписках с девочками, в хейтерстве, в недосказанности друзьям, в собственном бессилии найти смысл хоть в чём-то. Плакаться в плечо не хотелось. Оттого, наверно, и плаксивость появилась вместе с жалостью к себе. Говорить о безнадёжности было глупо. Походу, я тупо заебался.

Учёба насиловала меня. Заставляла делать, то что я не хотел. Не имея сосредоточенности на одном определенном предмете, я отвлекался. Часы бежали. Не успевал. Приходилось делать в последний момент. Нервничал.

Совсем быстро я связался с сонливостью, с умственной, а затем и физической усталостью. Дойти до школы уже представлялось мне непосильным трудом, сравнимым с ходьбой с похмелья до магазина, который находится в туманной близости.

В школе я корчился от головной боли, скрывая своё настоящее состояние под улыбкой и нелепыми насмешками. Когда меня тошнило, я бежал в туалет и сразу лицом под холодную воду. Пара быстрых тяжек в окно и я вроде как свой и сам себе принадлежу. Но опять таки не на долго.

Меня мучила бессонница. На утро головные боли били по мозгам. Они протекали по типу мигрени и часто были просто нестерпимы. В этой заёбанности я постоянно повторял себе: «Каждый рутинный день умирает в море ничтожности и бесполезности. Когда-нибудь море высохнет и всё начнётся по-другому…»

Одну неделю я держался молодцом. На следующую я не выдержал и пошёл на Журбы. Прямо среди трудовой недели. Во вторник. С Риком. Я решил расслабиться и немного выпить. По лайту. Купил 3 полторушки «Блейзера». Рик скинул на «Ричмонд». Мы забурились ко мне на хату (походу, хахаль появляется тут только на викендах) и растянули грусть от забот на двоих.

-Так, садись на этот стул, щас я принесу себе один, – сказал я выходя с балкона.

–Вот это видок! – заговорил мне вслед Рик. -Прям как в «Horizon: Zero Dawn».

–Вау, Рик, я удивлён, что ты нашёл такое необычное сравнение, – я радостно поставил стул и обпёрся руками об спинку. -Давно, кстати, эту группу не слушал. Что у них там из последнего взрывает уши?

–А… Я имел в виду игру, компьютерную, – немного непонимающе посмотрел на меня Рик.

Образовалась несколько-секундная неловкая тишина.

–Да я так и понял, Рик, – засмеялся я. -Просто пошутить хотел. Созвучно же звучит, хах.

Мда… Рик с концами ушёл в компьютерный мир. Видать даже отношения не способы вытащить его из экрана.

–Ну что, разливаю?

Апельсинный цвет заполнил два стакана.

–Вспомни с чего мы начинали, – расслаблено произнёс я.

–Да… Кончать ещё рано.

–Вкусная синтетика, – изрёк я, сделав несколько хороших глотков.

–Вкусненько.

–Не повторяйся. Скажи, что чувствуешь сам!

–То же, что и ты.

–Ладно.

Разогреваясь, мы интеллигентно болтали о девчонках, машинах и кардинге. Замёрзнув, мы переместились на кухню. Покурили ароматные палочки. После мне стало мало и я предложил разлить лимонад во все возможные ёмкости, и выпить на скорость ради конечного результата.

Такое бывает, когда ты набухиваешься за 2 минуты? Все стопки, стаканы и даже глубокая тарелка – опустели. Рик, повторив мой успех, направился на балкон. С непривычки выпили по литру каждый.

-Ну как тебе щас? – мотая головой поинтересовался я. -Чувствуешь как легко прёт?

–Да, Саня. Накрывает как волной, – не отрывая глаз от тьмы за окном, протолковал Рик.

–У нас ещё 2 литра впереди идёт. К такому цунами ты не готовился?

–Точно нет, – засмеялся Рик.

Мы пили и курили, вспоминая совместно прожитые моменты, начиная с садика и заканчивая сентябрём. Это было так искренно. Может, мне и казалось таким красивым всё в этом состоянии, не знаю. Я смеялся от души. Мои ноги стали будто-то ватные. После 4-х стаканов меня пришило к стулу. Я мог только смотреть и слушать. Открыть рот – нереально.

-Чё мы сидим в тишине-то? Давай музло врублю? – обратился ко мне Рик.

Я кивнул. Он врубил какую-то электроакустическую музыку и понёс сущий бред.

–Саня, брат, я рад, что ты у меня есть. Мы через столько дерьма вместе прошли. Даже не верится, – медленно, с большими остановками говорил он. -Казалось бы, только вчера впервые за школой покурили, а уже 11 класс. Ничего, дальше идти будем. Вместе всю хуйню преодолеем. Я, кстати, слышал про твой замес с Ливановым. Пидар он! Я никому не позволю своего брата трогать. Пусть только подойдёт, у меня дома коллекция ножей и пневмат есть. Изрешечу суку. Ох, чую во мне ганкстер просыпается. Щас!

Рик с третьего раза натыкал нужные слова на английском и включил чернющий нигерский реп.

Наваливало конкретно, но мне особо не нравилось. Он продолжил свой "чёрный" монолог.

–Ливанова, гада, вальнём и отожмём его «Спайс Бренд». Раскрутимся и создадим свою флэйву "Солевые страхи". Я буду биты делать, опыт есть. Ты читать. Кто на нас залупаться будет, тех косить будем. Хэх. Косить бабло и косить дебилов – это по мне. Спасибо тебе, брат, что ты со мной. Большой брат – я всегда за тебя!

Слушать его бредни мне было не интересно, но сил сказать слово поперёк не было. Оставалось только внимать его пьяным выдумкам и качать головой, выдыхая дым. Пожалуй, это и есть дружба. Кроме как разговоров о совместном детстве… С ним больше не о чём поговорить.

–Большой брат, тебе тут звонят, – еле выговорил я.

Рик смахнул свою раскладушку с подоконника.

–Алло! – дерзко провесил он.

Мне было слышно кто там на другом конце провода.

–Привет, Рикард. Когда ты домой придёшь? Уже поздно.

–Я тут у Сани в гостях сижу, щас домой иду. Всё нормально, мама! – нечленораздельно произнёс он.

–Что у тебя с голосом? Ты что пьяный? Рикард! А ну марш домой!

Женские децибелы усиливались максимально.

–Не, ты что? Я не пил даже. А если и пил, то один стаканчик. Вообще, мы на город смотрим.

–Что Рикард? Какой стаканчик ты пил? Иди откуда пришёл. Дома поговорим!

–Да, мама. Я иду.

–Давай, и не связывайся больше с этим Сашей. Я всегда знала, что он пьющий.

Лучше бы он молчал. Как можно так спалиться…

-Рик, что за палево? – немного раздражённо я ткнул его в плечо. -Ты мог что-нибудь другое сказать, нет? Так только дети малые палятся.

–Не ссы давай. Всё окей будет, – он рухнул со стула и дальше говорил с пола. -Погнали по домам.

–Надо ж так нажраться-то…

Я через силу, пьяный не меньше него, пошёл убирать остатки блейзухи под диван. Завибрировал телефон – "Бабуля 02". Не буду брать. Скажу, что гулял, не слышал, а то слишком много вопросов будет в 23:40.

Я одел Рика и усадил на табуретку в коридоре. Сам быстренько навёл косметический порядок и повёл тело к лифту.

Мы шлёпали к центру. Нам по пути. В соседних дворах живём.

Шёл снег. Я держал Рика под руку. Дым озарял нам дорогу. Сигареты – единственное, что помогало мне балансировать между приличной ходьбой и падением в сугроб. Никотин стимулировал адекватность. Сига-поводырь без потерь и лишнего внимания довела нас до перекрёстка.

-Рик, мне налево. Ты сам дойдёшь?

–Да.

–Окей, всё, давай, тогда, – я на отъебись пожал ему руку. -До завтра.

–Пока.

–Рик, стой! Можно у тебя сигу взять? Я совсем пустой.

–Ты итак много выкурил. Купишь, – холодно и безразлично ответил он, ступая на пешеходный.

Вот сука! Я еле сумел сдержаться от гневных комментариев. Всё-таки его можно понять. Его мирок слишком тесен. И поймёт когда-нибудь ли он, что сигареты – это ядовитое дерьмо, которого не жалко?

Утро убило меня. Я встал, потом снова лёг. Нашёл отмазку – мне ко второй.

Теперь я понимаю, что значит пить среди рабочей недели. Рик не пришёл на учёбу. Видать, беднягу порешала мама и отходняк…

Я думал, что после вчерашнего не буду пить ещё как минимум 2 недели. Я ошибался. Мои парни предложили посидеть в субботу у меня на Журбы мужской компанией. Я обрадовался, что в кои-то веки мы соберёмся втроём: я, Рик, Миша. В неделе виднелся уже хоть какой-то смысл. Осталось только понять, какова вероятность встретить в этот день хахаля там.

Я позвонил маме и сказал, что забыл свой найковский браслет на квартире: "Мам, когда можно его забрать? Или там твой Коля сидит?" Она ответила, что Коля в Америке. Будет там ещё какое-то время. Но ключи она всё равно не даст. Заберёт, мол сама, когда время свободное будет. Зная, что свободного времени у неё почти не бывает, я вежливо поблагодарил её и объяснил, что смогу обойтись без него: «У меня итак спорт каждый день, мам. Вывожу учёбу чисто на одной выносливости».

Наступила суббота. Мы стояли с пацанами в магазине и долго телились, что же купить из крепкого. Выбор пал на «Бакарди».

-Саня, подкинь скорее, нам пару сотен не хватает, – зашелестел купюрами Миша.

Я уже сумел привыкнуть к тому, что у моих парней каждый раз траблы с баблом. По-правильному, я, как представитель хаты, должен вообще не скидываться на пойло, а только вписывать. С моими "дружочками" получается всё наоборот – с меня ещё запивон и сиги. Хочется порой послать их нахуй и сказать: ”Тусуйтесь дома со своим мамками!” – , но я же понимаю, что они мои друзья и эти издержки – издержки дружбы. Ведь главное не деньги, а то что мы проводим время вместе.

-Дайте ещё, пожалуйста, «Schweppes», – обратился я к продавщице. -И к нему по классике «Parliament Silver Blue».

–18 есть?

–Обижаете, вчера только забрал водительские права. Тем более скажите, мог бы несовершеннолетний приехать на Matize в магазин? – угадывающе-проницательно поразил её взглядом я, сверкая ключами от хаты.

Она проигрывающе-смущённо посмотрела и пробила по кассе запретный товар.

-Да как у тебя это получается?! – не унимаясь, донимал меня Рик.

–Это талант. Он либо есть, либо его нет, – преспокойно ответил я.

–Ну не может всё так магически получаться у тебя каждый раз!

–Ладно. Углубляйся с головой в психологию: я просто знаю, что хотят слышать люди.

Я сказал бабуле, что иду на кино-ночь. Мы пришли на квартиру. Горизонт чист, всё было готово для улейной вписки! Я напряг Рика, чтобы он положил алко в холодильник и набрал в формочки для льда воды. Мишу я хотел попросить решить вопрос с зажигалкой, но он в который раз разговаривал с кем-то по телефону. Меня немного напрягала его безучастность. Складывалось такое ощущение, что он пришёл не пить совсем, а просто посидеть или что ещё.

-Миша, бля, харе по телефону пиздеть у нас жиги нет. Пиздуй за ней в магаз! – громким тоном ободрил его.

–Да-да, Саня. Как раз мне на улицу надо, – торопливо засобирался он. -Что ещё надо?

–Себя возьми и скорей давай. Начать охота!

Ожидание длилось уже пол часа.

–Прометей хуев, где его носит?! – озлобился я.

–Вот придёт, набухаем Мишаню, – ехидно предложил Рик.

–За ожидание надо выпить, я не могу уже.

Мы уронили по стопке. Запиликал домофон. Наконец-то!

Я нетерпеливо открыл дверь и увидел Мишу. С Машей.

–Мы же вроде мужской компанией собирались, не? – недовольно стребовал я.

–У Маши так получилось, что она в кино не смогла пойти… Ну и… Я её по дороге в магазин подобрал. Не оставлять же её на морозе. Не волнуйся, Саня, она будет тихо сидеть. Не помешает нашей мужской посиделке. Правда, Маш? – он влюблённо посмотрел на свою пассию.

–Да, – смущенно прощебетала она.

–Что с вами поделать, влюблённые, – вздохнул я. -Проходите.

Честно говоря, присутствие Маши в квартире меня напрягало. Её неряшливо причёсанные волосы, огромные щёки и вечно стеснительная интонация дико бесили мой мужской взгляд. Я предпочёл набухать Мишу, чтобы она к нему поменьше вешалась на шею. Сама же "краса" отказалась от спиртного.

Наша компания пила, и после 4 стопок я перестал обращать внимание на черноволосую помеху.

Миша рассказывал о своих рейверских походах в "Плавучий Док", о знакомствах с местными музыкантами. На моё удивление группа "Порванный носок", действительно, есть и даже пользуется некоторой популярностью у маргинальных слоёв молодёжи.

Вторая стадия Мишиного опьянения активизировалась, когда он запел песню "Запах железной дороги" его любимой группы «Арктика-77». Рик, надравшись, опять рассуждал своей "пьяной бандитской логикой" об Украине, Майдане и украинцах. Меня, как единственного сохранявшего адекватность, раздражала такая чрезмерная развязность и глупость моих товарищей. Я достал незаметно Jameson и налил каждому по 50 мг. Для Рика эта стопочка оказалась последней. Его резко затошнило и он блеванул макарошками прямо у дверей туалета.

-Какая ирония, Рик! Оставался метр до толчка! Чуточку не хватило.

–Извини… – изнемогая, проронил он.

Он, скрючившись, стоял. У него слезились глаза и сильно капало с носа.

–Помнишь, говорил еще мне, что деликатесы дома ешь, а ты оказывается макаронный монстр?!

–Да… – обезвоженно ответил потерпевший и сел.

Я налил Рику воды, себе свободы – намешал ”Бакарди” с ”Швепсом”. Добавил лайма.

-Так, внимание, товарищи! Проход на кухню закрыт, коридор отцеплен! – я перегородил его табуреткой. -Прошу всех переместиться на балкон. Эмэмдемсы, вы идёте?

–Не… Мы тут в комнате посидим, – просопел Миша, переходящий в 3 стадию.

–Да, мне надо привести его в чувства, – тяжело дыша от поцелуев, сказала Маша.

–Ну окей, смотрите не поебитесь!

Рик облокотился об стену, укутавшись моим пледом. Я заложил ему за ухо сигарету и похлопал по плечу.

-Раскурись, боец, легче будет.

–Спасибо.

Мы сидели и спокойно общались. Я уламывал Рика на то, что он мне должен в виде дизморальной компенсации дать списать контрольную по инглишу и, как бонус, до конца уходящего года давать списывать ответы на самостоятельных по химии и физике.

Он немного поломался и согласился, как раз я допил свой напиток.