Русские секты и их толки

скачать книгу бесплатно

Русские секты и их толки
Тимофей Иванович Буткевич

Протоиерей Тимофей Буткевич – священнослужитель Русской православной церкви, богослов, публицист, профессор Харьковского университета, член Государственного совета. Т. И. Буткевич представил в своей работе богатую фактическую информацию о религиозных течениях в России: хлыстах, шалопутах, лубковцах, чуриковцах, монтанах, марьяновщине, серафимовцах, голубчиках, скопцах, духоборцах, молоканах, иудействующих (субботниках), прыгунах, штундо-баптистах, пашковцах, еговистах, адвентистах, толстовцах и многих других локальных формах сектантства. Исследователь дал информацию о сектах по единой схеме, представляя их историю развития, судьбы лидеров и их адептов, состояние на начало XX в., учение, выраженное в различных религиозных, полемических и фольклорных текстах, которые им активно цитируются. Представлены отличительные черты учений, дается их богословское опровержение.

Тимофей Буткевич

Русские секты и их толки

© «Центрполиграф», 2018

© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2018

* * *

Введение

1. Понятие о секте. Для обозначения лиц, по той или другой причине отделившихся от единения с Православной церковью, и их лжеучения в православной богословской науке существует три термина: ересь, раскол и секта. Ересью называется осужденное Церковью лжеучение, искажающее основные христианские догматы. Таковы ереси Ария, Македония, Нестория, Евтихия, жидовствующих и др.

Расколом называется также осужденное Церковью самочинное отделение от нее не из-за догматов, а по каким-либо внешним побуждениям, вследствие, например, сознательного извращения церковных обрядов или упорного отрицания церковной дисциплины. Таковы расколы: донатистов, стригольников или мнимого старообрядчества.

Труднее определить, что такое секта. Ни в книгах Св. Писания, ни в святоотеческих творениях как первых трех веков, так и в период Вселенских соборов слово «секта» не встречается. Св. Василий Великий (пр. 1-е) знает три вида отпадений от Православной церкви, но называет их ересью, расколом и самочинным сборищем. Под последним он понимает, однако, не секту, а самовольные собрания, которые устраивают непокорные пресвитеры без разрешения их епархиального епископа, или епископы – без согласия митрополита, или же «ненаученный народ». В Пространном катехизисе Православной восточной кафолической церкви говорится только о ереси и расколе; о секте же не упоминается.

«Секта» (Secta) – слово латинское; и у римских писателей (Цицерона, Плиния, Тацита и др.) оно употребляется для обозначения философского метода, правила, школы, учения, отделившихся от общепринятого мировоззрения, правил господствовавшего философского учения. Кто не мыслил так, как мыслили все, того и называли сектантом. В этом смысле и Плиний Младший говорит о «секте христиан», появившейся в его время среди иудеев. В Средние века в римско-католической богословской литературе это слово стали употреблять как термин, для обозначения общин, отделившихся от союза с католической Церковью вследствие искажения ее вероучения, то есть для обозначения общин несомненно еретических, но учение которых еще формально не осуждено Церковью на соборе. В этом смысле слово «секта» перенесено и к нам нашими южнорусскими богословами, получившими свое научное образование в католических школах.

2. Сущность и причины сектантства. Враждебные Православной церкви писатели, относясь с симпатиями к сектантству, смотрят на него как на явление прогрессивное, идеальное стремление к разумной христианской добродетели и устроению по ее правилам частной, семейной и общественной жизни. А причины его происхождения полагают в том, что в наше культурное и просвещенное время уже нельзя будто бы находить удовлетворения возвышенным запросам духа и религиозного самосознания в Церкви. К удивлению, встречаются даже церковные писатели, представители богословской науки в духовных академиях, которые признают русское сектантство «самородным, самобытным, самостоятельным выражением духовной жизни русского народа»[1 - Мисс. обозр. 1896. Январь. С. 32.], проявлением «живого, неподдельного, искреннего, переходящего в страстность чувства», «исканием формы для обнаружения порывов религиозного чувства», а причинами его происхождения называют «печально сложившиеся исторические обстоятельства»[2 - Там же. С. 25–27.]. «тяжелое общественное положение нашего простолюдина», даже «недостаток свободы в жизни гражданской»[3 - Мисс. обозр. 1905. № 9. Июнь. С. 1294.] и, наконец, «неудовлетворительность форм, которые предлагаются Православной церковью»[4 - Там же. 1896. Январь. С. 25–27.].

То, что наше сектантство не есть явление самобытное, самородное или самостоятельное в смысле произведения русского национального творческого гения, даже в смысле раскрытия русского народного самосознания, нет нужды доказывать. Штунда и баптизм, как свидетельствуют сами их названия, порождены немецким протестантством, пашковщина насаждена английским лордом Редстоком, адвентизм – американцем Вильямом Миллером, молоканство – квакерами, а толстовщина есть результат влияния пантеистической и материалистической западноевропейской философии. Но то же самое пантеистическое влияние язычествующей в христианстве мысли сказалось и в других видах русского сектантства: хлыстовстве, скопчестве, духоборчестве, иеговизме и др. В русском сектантстве все – чужое.

Сектантское лжеучение вообще не может похвалиться богатством своего содержания. Видное место в нем занимают только отрицательные черты: нападки на учение и обряды Православной церкви, отрицание Священного предания как источника богопознания, Церкви как божественного учреждения, священной иерархии, таинств, богопочитания, почитания Богоматери, ангелов и святых угодников, почитания мощей, молитв за умерших, значения добрых дел и христианских подвигов, постов, почитания честного креста, икон. Но и эта отрицательная сторона в сектантстве ничуть не оригинальна и не самостоятельна: она целиком заимствована из протестантства. Что протестанты со времен Лютера возражали католичеству, то наши сектанты повторяют в отношении к Православной церкви: перевод с немецкого сделан без всяких исправлений и дополнений.

Что же касается положительного учения наших сектантов всех видов и наименований, то оно чрезвычайно скудно, неоригинально и настолько поверхностно, что сами сектанты не дерзают раскрывать его и опираться на него в своих собеседованиях с православными миссионерами, благоразумно стараясь скрывать его от критики и предпочитая ограничиваться своими отрицаниями и нападками на учение и обряды Православной церкви. После этого говорить о сектантстве как о «самородном, самобытном и самостоятельном выражении духовной жизни русского народа» – значит не только не понимать или умалять, но и оскорблять творческий гений нашего великого народа.

Скудость положительного учения в русском сектантстве, отсутствие в нем оригинального творчества и перенесение на русскую почву протестантских идей и религиозно-философских мировоззрений Запада с их отрицательными и положительными составными частями – все это говорит только о величии, целесообразности, полноте тех форм для выражения религиозного самосознания и чувства, которые установлены Православной церковью. Оставив родную Церковь и намереваясь устроить отдельную от нее общину, русские сектанты были не в силах создать что-либо самостоятельное, ибо все лучшее, что может служить к выражению религиозного самосознанния на всех ступенях его развития, уже было самосознанием отвергнутой ими Православной церкви. Поэтому им не оставалось ничего другого, как обратиться к различным фракциям протестантства и воспользоваться хотя бы тем, что осталось в них после разгрома папства и католичества.

Некоторые сектанты в последнее время стали называть себя «евангельскими христианами» или «евангеликами», уверяя, что их вероучение основывается только на одном Св. Писании, ибо предания они не признают. Интеллигентные покровители сектантства поверили этому и начали восхвалять всех сектантов, как единственно истинных христиан, во всей чистоте и неповрежденности исповедующих учение Христа. Таким образом, на место Православной церкви ставится сектантство, а на место сектантства – Церковь. Защитники сектантства не проверили слов своих друзей. Правда, в начале появления секты ее исповедники большей частью стараются изучать Библию, но не с тем, чтобы усвоить содержащееся в ней богооткровенное учение, а чтобы найти в ней опору и подтверждение своего ложно-метафизического мировоззрения, которое, при помощи своих «просветителей», они усвоили гораздо раньше, чем взялись за изучение Библии. Изучение Библии не предшествует появлению сектантства, а лишь следует за ним. Но так как в Библии, как Божественном Откровении, сектанты никогда не смогут найти оправдания своего человеческого лжеучения, то они с ней не церемонятся: или треплют ее по примеру западноевропейских рационалистов, вроде Баура, Штрауса или Ренана (так поступают толстовцы, пашковцы, духоборы, штундисты). Или же искажают ее смысл своими иносказательными и аллегорическими толкованиями, по которым даже имя Иисус превращается в слово «изуст», «ослица» в «девицу», а Иуда объявляется «последовательнейшим» учеником Христа! Если же и с таким толкованием сектанты оказываются не в состоянии найти в Библии оправдание для своего лжеучения, то они прямо отбрасывают ее от себя, как вещь для них совершенно ненужную. Основатель хлыстовщины все книги Св. Писания сложил в куль и бросил в Солгу; основатель секты духоборов Побирихин обозвал Библию «хлопотницей», и теперь духоборы говорят: «В Писании иное тому, иное другому пригодно, а мы принимаем только то, что нам следует». Штундисты и толстовцы объявляют подложными или искаженными все те места, а иногда даже целые книги Св. Писания, которые противоречат их лжеучению. О хлыстах и скопцах и говорить нечего, вот их афоризмы: «Евангелие – книга бела, да всех от Бога отвела», «Кто библию прочтет, тот с ума сойдет». И эти афоризмы находятся в «божьих словах» сектантов – в их гимнах, которые только и содержат их вероучение. Там же все книги Св. Писания Ветхого и Нового Заветов названы прямо «тенетами, которыми опутывается народ». Православному миссионеру, желающему сослаться на Евангелие, сектанты часто говорят: «Ты эту книгу с ложь, да под себя положь!» Кто знаком с сектантскими лжеучениями, тот знает, как в них искажено (в некоторых – до неузнаваемости) учение Христа. После этого можно только удивляться, что есть люди, которые сущность сектантства полагают в исповедании чистого и неповрежденного христианского учения, непосредственно заимствованного из книг Св. Писания.

Но в чем же, однако, нужно полагать сущность сектантства и где находятся причины его появления и существования?

Сущность и причины сектантства самым точным образом определяются учением Божественного Откровения. Причинами сектантства являются: неблагоразумная ревность человека о своем спасении (Рим. 10, 2–3); гордость и высокомерие, иногда повергающие даже аскетов в так называемую «духовную прелесть» (1 Тим. 6, 3–5; 1 Кор. 8, 2); увлечение ложной наукой и лжефилософией (1 Тим. 1, 6–7; 2 Кор. 4, 3–4); плотские похотения или страсти, нравственная разнузданность и ложно понятая свобода, доводящая иногда людей до самобоготворения (Иак. 1, 3–19; 2 Тим. 3, 1–13). Но главным виновником сектантства слово Божие называет дьявола, как исконного врага человеческого спасения, отторгающего людей от Бога и старающегося разрушить их союз (Быт. 3, 4, 5; Ин. 8, 43–45)[5 - Подробнее об этом сказано в статье «О сектантстве и сектантах» В. и Р. 1908. № XX.]. Итак, по учению слова Божия, сущность сектантства и причины его происхождения коренятся не в каких-либо внешних – исторических, культурных, социальных или бытовых – условиях жизни, не вне человека, а именно в самом человеке, в области нашей религиозно-нравственной психологии, а все виды сектантства суть не что иное, как патологические, ненормальные, греховные проявления ложно направленного религиозно-нравственного самосознания человека.

Второй причиной появления сект и ересей должна быть признана греховная воля гордых и высокомерных людей. Вот пример. Великое дело искупления рода человеческого крестными заслугами нашего Спасителя может быть усвоено нами только верой, под руководством Церкви, при непременном условии укрощения нами своей гордости и приобретения глубокого смирения. Греховной гордости противно такое смирение, гордец не нуждается ни в чьей помощи, у него есть собственные средства спасения. Свою плоть он может обуздать оскоплением, радениями, постом или веригами. Он сам может быть таким, каким был Христос. Он сам может быть богоносцем и сыном Божиим. Как богоносец, он может быть даже Саваофом, и может поэтому сказать своим последователям, как и сказал основатель хлыстовства: «Да не будет у вас других богов, кроме меня!» Нужно заметить, что горделивое приписывание своим аскетическим подвигам излишнего значения часто порождает то патологическое состояние человека, которое принято называть «духовною прелестью»: оно начинается уверенностью человека в своей святости, боговдохновенности, даре пророческого ведения, а оканчивается самообоготворением. Так произошли секты хлыстов, скопцов, духоборов, шалопутов с их многочисленными разновидностями.

Третья причина появления сектантства – патологическое состояние сердца человека как источника чувствований. На этой почве развились, например, секты воздыханцев, плакальщиков, трясунов.

Наконец, гордость не терпит ни власти, ни авторитета; а потому каждая секта непременно начинается отрицанием Церкви, иерархии и дисциплины.

Таким образом, рассматривая происхождение сектантства с психологической точки зрения, мы также должны прийти к заключению, что секты появляются и развиваются только на почве патологического состояния человеческого духа, подавленного похотями и страстями, а прежде всего гордостью. Обзор сект, каждой в частности, доставит нам наглядные доказательства того, что мы не ошибаемся в понимании сущности сектантства и причин его происхождения.

3. Разделение русских сект. Затруднительно точно установить определенный критерий для разделения сект по группам, главным образом потому, что все русские секты, даже старейшие из них, существующие уже более 250 лет, например хлысты, еще не заключили своих лжеучений в точно определенные формы и находятся в состоянии брожения. В нашей миссионерской литературе можно встретить много попыток выработать такой критерий, но все они оказываются неудовлетворительными. Так, некоторые сектоведы делят все русские секты на две группы: секты простонародные, к которым относят хлыстовщину, скопчество, молоканство, штунду и им подобные; и секты интеллигентные: толстовщина, редстоковщина, пашковщина. Но такого деления нельзя признать удачным, потому что к хлыстовщине и скопчеству, например, принадлежали многие интеллигентные люди, а толстовщина и пашковщина легко усваиваются простонародьем. Другие делят все русские секты на евангелические и духовные, потому что одни сектанты заимствуют свое вероучение будто бы из Евангелия, а другие – из своих непосредственных откровений. Третьи рекомендуют признать критерием разделения сект самые причины, их вызвавшие, но трудно указать такие секты, которые своим происхождением были бы обязаны только одной или некоторым причинам, а не всем им, взятым вместе. Четвертые хотели бы видеть изложение сект в их хронологическом порядке, но здесь представляется три затруднения: во-первых, не всегда точно известно время происхождения того или другого сектантского толка, во-вторых, некоторые секты явились почти одновременно, а в-третьих, при таком изложении неизбежно было бы разрывать органическую связь между основными сектами и их позднейшими разветвлениями. Наконец, почти общепринято делить все русские секты на мистические и рационалистические; к первым относят хлыстов, скопцов, шалопутов и им сродных сектантов; ко вторым – духоборцев, молокан, штундистов, баптистов и т. д. Это деление русских сект также не без недостатков. Все секты по самой своей природе более или менее не чужды мистицизма, и ни одна из них не может быть названа в точном смысле рационалистической; можно только утверждать, что в некоторых сектах заключается больше мистического или рацио налистического элемента, чем в других. Кроме того, находясь в процессе брожения, сектанты одной категории часто делают заимствования у сектантов других категорий и чрез это меняют свой характер в течение самого непродолжительного времени. Новохлыстов Кубанской области уже почти нельзя назвать хлыстами: из мистиков они перешли в грубых рационалистов. Значительное изменение в своем учении допустила и штунда. Отказавшись от многих собственных мнений и сделав заимствования в толстовщине, штундисты ныне сливаются с баптизмом, от которого, в свою очередь, отделились «евангелики». Пашковщина среди простого народа выродилась в штунду: от хлыстов отделилась секта Нового Израиля. Молокане принимают баптистское крещение и иерархию, усвояя в то же время и элементы хлыстовства (кавказские прыгуны и самарские мормоны). Баптисты начинают допускать крещение младенцев. Штундо-баптисты составляют свой катехизис, представляющий немало уклонений от гамбургского исповедания и т. д. Наконец, есть секты, которые совершенно не подходят под рассматриваемое деление. Таковы все секты, развившиеся под влиянием еврейского мировоззрения (адвентисты, жидовствующие, субботники) или возникшие на почве мнимого старообрядчества (немоляки, дырновцы, аристовцы, белоризцы, неплательщики, душители и др.).

Впрочем, деление русских сект на мистические и рационалистические представляет все-таки некоторые преимущества перед другими делениями. Во-первых, оно имеет свою давность и может быть названо почти общепринятым, а во-вторых, оно указывает сравнительно лучший критерий делимости если не для всех, то для очень многих русских сект. Поэтому и мы в своей книге «Русские секты и их толки» будем следовать, за невозможностью установить ничего лучшего, этому делению.

Литература

Грацианский Д. Что такое «секта» вообще и «рационалистическая» и «мистическая» в частности? (Мисс. обозр. 1904. № 8).

Айвазов И. Что такое секта. (Мисс. обозр. 1901. № 19).

Базарянинов Н. Основная причина и сущность нашего сектантства. Опыт философско-психологического освещения сектантства. СПб., 1904 (в Мисс. обозр. 1904. № 3).

Он же. Основы и сущность нашего сектантства. Опыт философскопсихологического освещения сектантства (Мисс. обозр. 1904. № 1).

Губин П., свящ., и Скворцов В. Психологическая точка зрения на причины распространения сектантства и на способы и условия борьбы с ним (Мисс. обозр. 1900. Апрель).

В. С. Существенные признаки и степень вредности русских сект (Мисс. обозр. 1896. Январь. Кн. 1-я).

Фудель И., свящ. Основа борьбы с сектантством (Мисс. обозр. 1896. Январь. Кн. 1-я).

Завитневич В., доцент Киев. духовн. акад. К вопросу об изучении нашего сектантства (Мисс. обозр. 1896. Январь. Кн. 1-я).

Титов Ф.И., доцент Киев. духовн. акад. О сущности русского сектантства и причинах происхождения его (Мисс. обозр. 1896. Январь. Кн. 1-я).

Малышевский И.И., проф. О зарождении религиозных сект в России с рационалистическим направлением (Тр. К. Д. А. 1883. № 12).

Пругавин А. О необходимости и способах всестороннего изучения русского сектантства (Изв. Имп. рус. географ. общ. 1880. III. VIII).

Он же. Значение сектантства в русской народной жизни. (Рус. мысль. 1881. № 1 и 5).

Никанор, архиеп. Православие и штунда. Одесса. 1886.

Гурий, епископ самарский. Психологические причины упорства сектантов в своих заблуждениях (Мисс. обозр. 1896. Ноябрь. Кн. 1-я).

Чельцов М. О делении русских сект на рационалистические и мистические (Мисс. обозр. 1902. III).

Дородницын А. Основные формы сектантских заблуждений. Очерк философии сект (Мисс. обозр. 1902. I).

Часть первая

Секты мистические

Хлыстовство

История секты

Уже в древнеязыческом мире встречаются те основные начала, которые составляют существенное содержание хлыстовского вероучения и культа. Не только в Египте, Индии и Ассирии, но и в Древней Греции существовало общераспространенное верование, подобное хлыстовскому, что душа бессмертна, но что после разлучения с своим телом, подвергшимся нетлению, она может существовать не иначе, как поселившись в какое-либо новое тело, как свое жилище, – верование, известное под именем метемпсихоза, то есть переселения душ или перевоплощения их в какие-либо живые существа. Такое верование разделяли многие из иудеев (например, фарисеи) даже в начале христианской эпохи (Ин. 9, 2). Понятие о Боге у древних язычников, как и у нынешних хлыстов, было не чуждо в большей или меньшей степени пантеистического характера: вся природа признавалась божественною, хотя носителями Божества были только некоторые из людей, животных и сил природы. В древнеязыческом мире, как и у хлыстов, было распространено убеждение, что божеству можно угодить неистовыми плясками и развратом. У финикиян, например, празднества в честь Молоха и Астарты сопровождались самоистязанием и кровопролитием верующих, а в честь Адона и Ашеры – оргиями, грубым чувственным весельем, плясками и пиршествами. От финикиян этот культ перешел к халдеям. У греков первая половина элевсинских мистерий состояла в посте и пении грустных гимнов, а вторая сопровождалась оргиями и половым развратом в честь Диониса или Вакха. В плясках и разврате состоял культ Венеры и Бахуса в древнеримском мире. Здесь девицы приносили в жертву богине свое целомудрие, участвуя в так называемых «вакханалиях». Некоторые язычники не отказались от этого верования, даже приняв христианство. По крайней мере, николаиты думали угодить Богу, «умерщвляя» свою плоть развратом и языческими оргиями. По свидетельству св. Иринея, епископа Лионского, Симон волхв, подобно нашим хлыстам, учил, что он есть истинный Сын Божий, Бог Слово, Дух Святый, а свою спутницу Елену называл своею матерью, то есть «богородицей».

Нет нужды прибегать к натяжкам и ставить происхождение хлыстовской секты в непосредственную генетическую зависимость от этих языческих верований и лжеучения древних христианских еретиков. Но нельзя отрицать того, что древнерусским начетчикам, любившим заниматься изучением греческой истории и литературы, эти верования древнеязыческих народов и лжеучения христианских еретиков были известны. Могли их знать и виновники хлыстовства. Поэтому неудивительно, что некоторые западноевропейские ученые (например, Порицмайер) происхождение хлыстовства относят к самому началу христианства в России, а другие (проф. Геринг) ставят его даже в связь с гностическими и манихейскими сектами древней вселенской Церкви. Наши ученые (Барсов, а за ним и Высоцкий) выводят его из нашего собственного дохристианского язычества.

В первый раз хлыстовские верования появились на Руси в правление великого князя Дмитрия Иоанновича Донского. Их распространял некто Аверьянов. Но его пропаганда, по-видимому, особого успеха не имела. В царствование Иоанна Грозного стал пропагандировать хлыстовство другой лжеучитель – Иван Емельянов и, как кажется, совратил в свою секту немалое число православных. Так, по крайней мере, свидетельствуют об этом некоторые хлыстовские песни, хотя точных исторических сведений об этих лжеучителях до нас не дошло.

Основателем хлыстовской секты в том виде, как она существует в настоящее время, был крестьянин Юрьевского уезда Владимирской губернии, беглый солдат Данила Филиппович. Бежав от военной службы и скрываясь от розысков, он сначала поселился в доме брата своего Федора, в 30 верстах от Костромы, в деревне Старой. Но вскоре он оставил свое убежище и стал бродить по разным глухим селениям губерний – Владимирской, Костромской и Нижегородской, выдавая себя то за странника-богомольца, то за юродивого, то за отшельника, и встречая повсюду радушный прием. В это-то время ему пришла в голову безумная мысль основать новую секту, в которой главным догматом было бы обоготворение человека. Трудно объяснить себе самое появление такого намерения. Некоторые думают, что на этого безумца имели влияние древнеязыческие верования, учение николаитов, или манихейские и гностические воззрения, другие утверждают, что в таком грубом смысле он понял слова Господа: «вселюсь в них и буду ходить в них» (2 Кор. 6, 16). Но это – догадки, ни на чем не основанные. Сами хлысты объясняют столь непонятное явление весьма просто.

«Послушайте, верные мои! – был голос из-за облака, –
Сойду я к вам бог с неба на землю;
Изберу я плоть пречистую и облекусь в нее;
Буду я по плоти человек, а по духу бог»[6 - Добротворский. С. 106; Кутепов. С. 259; Мисс. обозр. 1898. I. С. 26.].

В 1645 году Данила Филиппович объявил себя «саваофом», так как в него будто бы самым существом Своим Бог вселился навсегда. Произошло это небывалое событие, по верованию хлыстов, на горе Городине, близ реки Вязьмы, в Егорьевском приходе Стародубской волости, нынешнем Ковровском уезде Владимирской губернии. Там «государь саваоф» во всей славе своей, окруженный ангелами и архангелами, херувимами и серафимами, в огненных облаках и на огненной колеснице сошел будто бы с неба для того, чтобы вселиться навсегда в пречистое тело Данилы Филипповича.

Так как перед судом Божественного Откровения учение Данилы Филипповича было только безумным кощунством и не находило для себя оправдания в нем, то Библия скоро была объявлена ненужной для спасения людей. Сам «Саваоф» был налицо и телесно жил среди людей; все нужное для спасения он лично объявлял своим последователям; зачем же держать Библию? Мало того; она оказалась книгою даже очень вредною, так как в ней содержится учение несогласное с новыми откровениями самого «бога саваофа». Вот почему недолго думая Данила Филиппович собрал все книги Св. Писания, бывшие у него и его последователей, и бросил их в Волгу. Вместо них он дал своим «верным детушкам» только 12 следующих заповедей.

Аз Данила – есмь бог, пророками предсказанный; сошел на землю для спасения душ человеческих. Несть другого бога, кроме меня.

Нет другого учения. Не ищите его.

На чем поставлены, на том и стойте (по другому варианту: Оставайтесь, где вы есть).

Храните Божьи заповеди и будете вселенные ловцы.

Хмельного не пейте и плотского греха не творите.

Не женитесь, а кто женат, живи с женою как с сестрою.

Неженимые не женитесь, женимые разженитесь.

Скверных слов и сквернословия не говорите (по другому варианту: Слова «чорт» не произносите и не поминайте его).

На свадьбы и крестины не ходите, на хмельных беседах не бывайте.

Не воруйте. Кто единую копейку украдет, тому копейку положат на том свете на темя, и когда от адского огня она растопится, тогда только тот человек прощение приимет.

Сии заповеди содержите в тайне, ни отцу, ни матери не объявляйте, кнутом будут бить и огнем жечь, – терпите. Кто вытерпит, тот будет верный, получит царство небесное, а на земле духовную радость.

Друг к другу ходите, хлеб-соль водите, любовь творите, заповеди мои храните, бога молите.

Святому Духу верьте.

Эти заповеди во всей точности сохраняются хлыстами и в настоящее время, их знает на память каждый хлыст. Эмбах записал их (в переводе на немецкий язык) в 1888 году со слов какого-то русского крестьянина.

Четыре года спустя после появления на земле «саваофа» в лице крестьянина Данилы Филипповича (то есть в 1649 г.) нашелся и ревностный сотрудник его по распространению нового сектантского лжеучения – крестьянин деревни Максаковой Стародубской волости, Муромской округи, – Иван Тимофеевич Суслов, которого «саваоф» торжественно наименовал своим «сыночком», «сыном возлюбленным», «сыном божиим». По весьма распространенной хлыстовской легенде, Суслов родился сверхъестественным образом от столетней старухи Ирины Несторовны Сусловой.

Приходский священник долго не хотел крестить его, а когда начал крестить, с ним случилось что-то необыкновенное: он потерял сознание и очутился под лавкой на церковной паперти, а ребенка окрестил уже восприемник. Почти одновременно с «сыном божиим» у хлыстов появилась и «богородица», какая-то «красноличная» девица из села Лендука Нижегородской области. «Саваоф», по верованию хлыстов, 1 января 1700 года вознесся с плотию на небо (по другому сказанию, тело его погребено в селе Криушине), а Суслов еще целых шестнадцать лет после него распространял его лжеучение в пределах губерний Владимирской, Костромской и Нижегородской, избрав себе в помощь 12 «апостолов» и не разрывая наружно своей связи с Православной церковью. В это время, по свидетельству св. Димитрия Ростовского («Розыск» XVIII), уважение к нему со стороны хлыстов было настолько велико, что ему в храме были торжественно воздаваемы божеские почести, как «Христу», как это было, например, в селе Работках нижегородской области. Из Нижнего Новгорода Иван Тимофеевич переселился в Москву. Здесь, на 3-й Мещанской улице, он приобрел себе дом, который хлысты наименовали «домом божиим», «новым Иерусалимом», «домом сионским». В нем они собирались для своих «радений». Только в 1658 году правительство обратило внимание на быстрое распространение хлыстовщины в самой Москве. Суслов был арестован и подвергнут допросу. По сказанию хлыстов, Суслова распяли на кремлевской стене, у самых Спасских ворот (в Москве), где он и умер; но на третий день воскрес и явился своим ученикам в подмосковном селе Похре. После этого его вторично арестовали и, содрав с него живого кожу, опять распяли его на том же самом месте, у Спасских ворот. Ночью девушки-хлыстовки, сняв с себя белые рубахи, обвили ими тело его; полотно мгновенно вросло в него и стало его кожей. В память этого хлысты ввели обычай – надевать на себя длинные белые рубахи на своих радениях. Суслов умер и в этот раз, но на третий день воскрес снова. Так по хлыстовской легенде. В действительности же Суслов умер на сотом году своей жизни совершенно естественною смертью в 1716 году и был торжественно погребен православным духовенством при церкви Николы в Грачах, откуда, впрочем, его тело скоро было перенесено в Ивановский монастырь. На его могиле был устроен памятник с надписью, гласившею, что под ним «погребен святой угодник Божий». Могилу Суслова хлысты чтили как великую святыню, к ней стекались поклонники с отдаленнейших мест России, – и это было причиной того, что чрез 23 года после смерти Суслова в 1739 году, по именному повелению императрицы Анны Иоанновны, труп его был вынут из могилы «чрез палачей, вывезен в поле, сожжен и развеен по воздуху».

После смерти Суслова «Христом» объявил себя бывший стрелец Прокопий Лупкин, о котором известно, что он участвовал в Азовском походе, но после Стрелецкого бунта был выслан в Нижегородскую область, где и совращен в хлыстовство. Жена его Акулина Ивановна стала хлыстовскою «богородицею». По примеру своего предшественника Лупкин избрал Москву центром своей сектантской деятельности. Хлыстовство при нем распространялось чрезвычайно быстро не только среди простого народа и купечества, но и среди духовенства: оно проникло даже в московские монастыри – Никитский, Ивановский, Варсонофьевский, Симонов, Высокопетровский, Новодевичий, Чудов, Богословский и др. – и увлекло многих монахов, а еще более – монахинь, из которых Анастасия Карпова, монахиня Ивановского женского монастыря, была признана даже «богородицею», несмотря на то что изобличена была в прижитии «иисусика». Но еще большее обаяние имела старица Вера: московские хлысты, объявив ее своею «богородицею», крестились перед нею, как перед иконой, и с благоговением кланялись ей в ноги. Лупкин, по легендарному сказанию хлыстов, во время одного радения слетевшимися с небесных кругов бесплотными духами – ангелами, архангелами, херувимами, серафимами – и всеми небесными силами был взят и вознесен живым на небо при множестве свидетелей. В действительности же он скоропостижно умер 9 ноября 1732 года во время неистовых кружений на «радении»; 12 ноября он был торжественно погребен, по православному чину, в Ивановском девичьем монастыре рядом с могилою Суслова. Впрочем, семь лет спустя с его трупом было поступлено так же, как и с трупом Суслова.

Несмотря на меры, принятые правительством в борьбе с хлыстовством, последнее распространялось и после смерти Лупкина с удивительною быстротой, так что охватило не только Москву с ее окрестностями, но и все области Русского царства, не исключая и Сибири. Вследствие этого у хлыстов одновременно стало появляться уже множество и «христов», и «богородиц»: каждая хлыстовская община (по хлыстовской терминологии – «корабль»), представляя собою совершенно самостоятельную единицу и находясь под управлением особого лица, именуемого «кормщиком», обязательно имела своего «христа», свою «богородицу» и своих «пророков»; число последних неограниченно. Одновременное существование многих «христов» сектанты объясняли и ныне объясняют тем, что

Бог тогда Христа рождает,
Когда все умирает.

По их верованию, «Христос Спаситель причистой своей плоти подвиг земной кончил, а в других плотях избранных Он еще кончает, и в иных плотях избранных Он еще начинает».

Из множества лжехристов XVIII и XIX веков здесь достаточно упомянуть только о тамбовском крестьянине, из села Перевоза Кирсановского уезда, Аввакуме Ивановиче Копылове, который имел в истории не только хлыстовства, но и шалопутства чрезвычайно важное значение. Его личность в хлыстовских легендах превращена почти в мифическое существо. В действительности это был большой книжный начетчик, любивший проводить время за чтением «божественных» книг, а по настроению своему он был склонен к аскетическому мистицизму. Рано овдовев, он уже не захотел вступать во второй брак, объясняя смерть своей жены тем, что Бог не благословляет его вообще на супружескую жизнь. Если бы он тогда пошел в монастырь, он, по всей вероятности, был бы хорошим монахом. Семейные обстоятельства помешали ему стать на этот путь. Он остался в миру, но замкнулся в себя, все время проводил в уединении, вел суровый образ жизни и считался большим постником и подвижником; он носил даже на себе тяжелые вериги. Нервозный по природе, он имел пылкую и до болезненности живую фантазию и часто страдал галлюцинациями: ему было много разного рода видений; не раз являлся ему даже сам Бог, а ангелов он встречал чуть ли не на каждом шагу в своем доме. При таком настроении, ему по душе пришлась проповедь хлыстовства об умерщвлении плоти, аскетизме, постах, веригах, непосредственных откровениях, боговдохновенности, дарах пророчества, боговоплощении и т. п. Отпав от Православной церкви, он сразу стал во главе хлыстовства и даже сообщил ему толчок к новому направлению, почва для которого, впрочем, была уже подготовлена до него. В его время хлысты уже сами ясно увидели, что, отвергнув руководительство слова Божия и следуя лишь откровениям лжехристов и лжепророков, в своем учении они зашли слишком далеко и в действительности перестали быть христианами. Сказалась нужда возвратиться к библейскому учению. И вот явилась легенда, что Копылов, после сорокадневного поста, был вознесен двумя ангелами на седьмое небо, где, беседуя с Богом «усты ко устом», получил от него повеление – доходить по книгам о том, как спасать души и избавляться от грехов, то есть он получил повеление – не отвергать Библии, как источника вероучения и нравоучения. После этого он будто бы достал из глу бины Волги книги Св. Писания, заброшенные туда некогда осно вателем хлыстовства – Данилою Филипповичем. Но, достав Библию из Волги, он ее – также, можно сказать, – «сложил, да под себя положил»: он не отказался от хлыстовского лжеучения, непримиримого с Библией, и лишь старался найти в ней опору для него. Но так как такая цель недостижима, то со времен Копылова Библия в руках хлыстов стала лишь «игрушкою страстей»: они понимают все содержащееся в ней только в переносном смысле и толкуют ее иносказательно или, как они выражаются, духовно. Уже для Копылова евангельские рассказы о чудесах Иисуса Христа, о Его крестной смерти и воскресении были лишь аллегориями. Даже чудесное воскрешение Лазаря хлысты и ныне понимают только в смысле своего учения о таинственном воскресении каждого покаявшегося грешника, то есть в смысле нравственного исправления человека. Такой же аллегорический смысл приписывают они евангельским рассказам о крещении, преображении и воскресении из мертвых Иисуса Христа, об исцелении больных – прокаженных, бесноватых, расслабленных, слепых и хромых и т. п. Ослица, на которой Спаситель совершил Свой торжественный вход во Иерусалим, по объяснению хлыстов, была не ослица, а девица, бесплодная смоковница («чмоковница» – корректируют хлысты) – тоже девица. Мнимые откровения своих лжехристов и лжепророков они и прежде ставили и теперь ставят выше Евангелий и апостольских посланий и, не задумываясь, отбрасывают от себя Библию, если ее учение оказывается непримиримым с этими самоизмышленными откровениями. «Апостолы, – говорят хлысты, – писали только для своего времени, а не для нашего; у нас есть свои свои пророки и учители, чрез которых Бог говорит нам обо всем, что нам нужно знать. Так будет и после нас». «Мы и сами знаем, – жаловался известный арзамасский лжехристос Радаев, – что не сходны иные наши поступки с писаным законом и нам тяжело и скорбно так поступать. Но что же нам делать? Своей воли не имеем. Сила, во мне действующая, не дает мне покою ни днем, ни ночью, водит меня туда и сюда». Ясно, что основатель хлыстовства – Данила Филиппович, – бросивший книги Св. Писания в Волгу, был логически последователен. Действительно, нужно избирать что-либо одно: или Библию, или хлыстовство.

Современное состояние хлыстовства

В настоящее время нет той губернии, нет уезда, в которых бы не было хлыстовства в той или другой форме. При этом, к прискорбию, нужно отметить, что, несмотря на все принятые меры борьбы, число его последователей не только не уменьшается, а даже непрерывно увеличивается. За последнее десятилетие почти в каждом всеподаннейшем отчете обер-прокурора Св. синода о состоянии русской Церкви говорится то же, что и в отчете за 1900 год: «Хлыстовство продолжает расти и умножаться; его руководители всевозможными способами, тайно и явно, пропагандируют свое лжеучение среди православных. Правда, в некоторых местах оно, по-видимому, ослабевает, но за то в других проявляет такую энергию в пропаганде своего лжеучения, что является более опасным для православия, чем другие секты». Тем не менее точно определить число хлыстов, проживающих на всем пространстве Русского государства, невозможно, по причине их скрытности и неискренности. Хлысты не поддаются точному учету статистики, ибо и после 17 апреля 1905 года далеко еще не все хлысты заявили открыто о своей принадлежности к сектантству. Тем не менее нельзя сомневаться в том, что по количеству своих последователей хлыстовство должно занять первое место среди других сект. В этом отношении с ним не везде может равняться даже штундо-баптизм.

Характеристическою особенностью хлыстовства нашего времени является его распадение на множество разновидностей или толков. Так как каждая хлыстовская община живет своею самостоятельною жизнью, управляется только своим кормщиком и в этом отношении ничуть не зависит от других общин, сохраняя с ними только одну «духовную» связь и так как, по самому существу своему, вероучение и нравоучение хлыстов определяются одними откровениями их пророков, то хлысты вообще склонны чрезвычайно быстро менять и свои верования, и свое мировоззрение. Что исповедовали отцы в половине прошлого века, то для их детей нередко становится предметом насмешек и издевательств. Этим и объясняется то обстоятельство, что в последнее время из хлыстовства выделилось очень много толков, которые уже почти не имеют ничего общего с первоначальным хлыстовством или, по крайней мере, значительно уклоняются от него даже в понимании своих основных положений. Так, например, очень многие (если не все) хлысты безусловно отказались от причащения человеческим телом и кровию, что практиковалось еще у хлыстов начала XIX века; другие не допускают у себя на радениях «свального греха»; третьи отказались от учения о перевоплощениях Христа и т. д. В настоящее время, кроме хлыстовства вообще, существуют следующие хлыстовские толки, заслуживающие изучения по своему влиянию на жизнь русского народа: 1. Беседники. 2. Новый Израиль. 3. Монтаны. 4. Прыгуны и скакуны. 5. Новохлысты. 6. Иоанниты. 7. Калиновцы. 8. Марьяновцы. 9. Голобцы. 10. Серафимовцы. 11. Паниашковцы. 12. Серые голуби. 13. Шалопуты. 14. Подгорновцы.

С особенностями их учения мы познакомимся в свое время.

Нельзя не отметить еще следующего обстоятельства. Хотя учение хлыстов находится в непосредственной зависимости от откровений того или другого пророка, хлысты, однако же, никогда не называли своих толков по имени их основателей. «Бог, – говорят они, – возвещает нам свое учение, а не пророки; пророки только посредники между Богом и людьми». Поэтому они не называют себя и хлыстами; даже они возмущаются, когда другие называют их этим именем. Слово «хлыст» (от глагола – «хлыстать») как название они считают для себя оскорбительным и обидным. Как прежде, так и в настоящее время они усвояют себе наименования «Людей Божиих», «Христов», «Рода Израильского», «Зеленого виноградника», «Стада Христова», «Птиц Христовых», «Белых голубей», «Соловьев сладких», «Сизых голубей», «Белых лебедей», «Светлых или Ясных соколов», «Белых райских пташечек», в самое последнее время – «Постников» и «Воздерженцев». Но что касается простого русского народа, то, возмущаясь развратным поведением хлыстов и тем вредным влиянием, которое они имеют по преимуществу на молодежь и семейную жизнь, он не щадит их позорными и саркастическими кличками. Для него они – «прыгуны», «вертуны», «плясуны», «скакуны», «шалопуты», «молоканы» (потому что в пост едят молоко), «богомолы», «монтаны», «мормоны», «хвастуны», «молельщики», «кантовщики», «сладкоедцы», «купидоны», «телеши», «голыши» (потому что «радеют» нагими), «пустосвяты», «шкапцы», «аттитуи», «стригуны», «кадушники», «сухая любовь», «шаплычники» и т. п.

Вероучение хлыстов

Несмотря на то что хлыстовская секта существует в России более 250 лет (1645–1908), ее вероучение еще не представляет собою вполне законченной и последовательно развитой системы; оно не отлилось еще в точно определенные формы, а находится в постоянном брожении и колеблется из стороны в сторону между пантеистическим миропониманием и грубым атеизмом. Отвергнув Св. Писание как источник вероучения и поставив на его место мнимые откровения своих лжехристов и лжепророков, хлысты сами себя лишили возможности создать устойчивую и точно определенную догматику. Откровения последующих лжехристов и лжепророков часто становятся в непримиримое противоречие с откровениями предшествующих. Даже одновременно действующие в разных местностях лжехристы и лжепророки также часто преподают противоречивые учения, вследствие чего и самые основные положения вероучения нередко понимаются хлыстами неодинаково, если они живут не в одних и тех же местностях. Вот почему представляются серьезные затруднения при изложении хлыстовского вероучения.

Самое понятие о Боге у хлыстов не отличается надлежащею определенностью. Имея в виду, что, по учению хлыстов, Бог проявляется во всей природе, но только в людях достигает полного самооткровения и самосознания, многие исследователи не без основания называют хлыстовское понятие о Боге пантеистическим. Но с другой стороны, у хлыстов есть много песен (по их терминологии – «слов божиих»), в которых можно находить следы того, что их составители признавали Бога существом личным и сознательно отделяющим Себя от мира. По этим песням, Бог живет на седьмом небе, творит мир, искупляет людей Своим словом и будет судить их при кончине мира. Так пантеист веровать не может, если только он не играет словами и не приписывает им несоответствующего смысла.

Далее, многие исследователи опять-таки не без основания утверждают, что хлысты имеют только монархическое представление о Боге и не признают Его Троичным в Лицах, ибо Сын Божий для них не есть Бог, не есть даже ипостасное существо, а – слово Божие или просвещающая сила Божия. Истинным сыном Божиим, по их учению, может быть только человек, в которого вселилось слово Божие, или – что то же – человек, просвещенный Богом и знающий Его волю. Дух Святой, которого хлысты так легко «накачивают» на себя во время своих радений, по их пониманию, также не есть Божеское Лицо, а только сила, чрез которую Бог воодушевляет, очищает, освящает людей и делает некоторых из них способными к непосредственному восприятию Своих откровений и к пророчеству. Но с другой стороны, в хлыстовских кантах Бог часто называется прямо «Пресвятою Троицею», «Богом триединым», а Сыну Божию и Святому Духу приписываются личные свойства. Такую неясность в понятии о Боге можно объяснить только тем, что, оставив Православную церковь, хлысты, однако же, удержали некоторые истины, исповедуемые ею, но затем смешали их с языческо-философскими или самоизмышленными представлениями.

Наконец, хлысты веруют, что Бог есть дух всеведущий, вездесущий, вечный, всемогущий и т. д. Но пантеисты такого представления о Боге иметь не могут. К сожалению, у хлыстов понятие о духе выражается в такой грубой и чувственной форме, что оно неизбежно должно было привести их к атеизму, то есть к отрицанию самого бытия Божия. Хлыстовские канты представляют много доказательств того, что их составители не могли возвыситься до понятия о чистом духе, без привнесения в него свойств материального бытия. По их понятию, дух не может существовать без «перегородок», иначе он разольется, как вода, во вселенной и исчезнет; а такие перегородки может доставить духу только тело. Отсюда-то и явилось основное и общепринятое положение всего хлыстовского миропонимания, что вне тела дух существовать не может. Бог, как дух, не представляет исключения. После этого остается сделать только один шаг, чтобы низринуться в пропасть атеизма. В самом деле, если Бог не может существовать вне человеческого тела, то Он не может иметь и самостоятельного бытия. Человек же есть не только носитель Бога, но – и сам бог. И вот в наше время многие из хлыстов рассуждают уже так: «Бога нет вовсе, как нет добрых и злых духов, вне тела человеческого, ибо их никто не видел. Человек может быть и богом, и ангелом, и дьяволом, смотря по степени своего нравственного совершенства»[7 - Всеподданнейший отчет обер-прокурора Св. синода за 1900.]. Но на этом современые нам хлысты не останавливаются. Представляя Бога неразрывно соединенным с существом человека, они учат так: «Бог есть слово. Когда человек произносит слово, то, значит, он и рождает Бога Слово, то есть Второе Лицо; но каждое слово произносится духом (воздухом); это есть Третье Лицо – Дух, поэтому каждый хлыст есть и саваоф, и Христос, а дух. Различия между лицами хлыстовской троицы нет никакой. Этот единый Дух – везде и во всем, он был в апостолах, он теперь в хлыстах, но может быть и в православных»[8 - Мисс. обозр. 1902. I.]. Не будучи в состоянии оторваться от грубо материалистического и какого-то полупантеистического миропонимания, хлысты и для Бога требуют непременно конкретного и чувственного выражения. Все их лжехристы и лжепророки суть для них «живые боги» в собственном смысле этого слова: им они воздают божеские почести и в этом видят свое преимущество перед православными христианами, которые «поклоняются пустоте, – какому-то невидимому Богу».

Как и все вообще пантеисты и материалисты, отвергающие личное бытие и внемирное существование Бога, хлысты отрицают самую возможность сверхъестественного в мире, а следовательно, и – чудес. Сами они живут в мире сверхъестественного; среди них всегда присутствуют и «саваоф», и «христы», и целая толпа «живых богов». Какие же еще могут быть чудеса? Известна фраза всех пантеистов: или в мире все чудесно и сверхъестественно, или в нем совершенно не может быть чудес! На этом основании, даже помимо атеизма, хлысты отвергают и все евангельские чудеса, а самые повествования о них, как мы видели, по примеру основателя своей секты и его ближайших сотрудников, понимают только в аллегорическом смысле. «Разве можно ходить по водам? Ну-ка, попробуй! Разве мыслимо, чтобы человека пригвоздили ко кресту, убили, а он воскрес? Дай-ка я проколю тебя, – воскреснешь ли ты или нет? Немыслимая вещь! Невероятное дело! Все это басни одне!» Вот как рассуждают хлысты в наше время!

Единственный основной догмат, которому остаются верными хлысты и нашего времени (за исключением новохлыстов Кубанской области), – это теория перевоплощения. Саваоф, Христос, Приснодева Мария, апостолы и пророки, равно как и все вообще угодники Божии, в особенности же святые жены, постоянно перевоплощаются из одних людей в других. Господь наш Иисус Христос (или, как обыкновенно называют Его хлысты, «Евангельский Христос», «Исторический Христос», «Иисус из Назарета», «Старый Христос»), как мы видели, по учению хлыстов, не был Сам по Себе Сыном Божиим и Богочеловеком. Он был простой обыкновенный человек, имевший истинную (то есть хлыстовскую) веру, нравственно умерший и нравственно воскресший (то есть победил в себе все страсти и похоти и начал вести безупречную нравственную жизнь). Он родился таким же обыкновенным образом, как рождаются и все люди. Жил Он так же, как и другие. Но когда Он достиг тридцатилетнего возраста, то в него духом Своим вселился Бог – Слово «ради беспорочности его жизни, чистоты сердца и святости дел». Хлысты не признают последствий первородного греха. По их верованию, Адам был изгнан из рая не за то, что нарушил заповедь Божию о невкушении плода от древа познания добра и зла, а за то, что он не захотел жить с женою, как с сестрою. Природа его и его потомков не была извращена этим «падением» и по изгнании из рая, и теперь каждый, не желающий подражать Адаму, может достигнуть собственными силами своего спасения и даже высшего нравственного совершенства, дающего право сделаться самим «саваофом». Ввиду этого хлысты отрицают вообще мысль о необходимости особого искупителя человечества. Таковым, по их учению, ее был даже и Иисус Христос. Вся Его заслуга состояла лишь в том, что Он возвестил людям волю Божию и научил их, как нужно жить, чтобы достигнуть высшего нравственного совершенства. Но Его учение и Его заповеди имели значение только для Его современников. Поэтому евангельская история ничуть не исключает возможности новых «христов» в другие времена, когда в них будет нуждаться человечество. Словом, по учению хлыстов, Иисус Христос был таким же точно нравственным учителем и законодателем, как и все хлыстовские лжехристы, бывшие и раньше (в Ветхом Завете) и позже Его, так как Бог – Слово пребывал в Нем точно так же, как пребывает Он и в теперешних «христах» или в ветхозаветных патриархах и пророках. Поэтому как «старый» Христос отменил ветхозаветный закон, так теперешние хлыстовские «христы» хотя и не устранили еще совсем евангельского учения, но не считают его для себя обязательным, уверяя, что любой из них может изменить и даже окончательно отвергнуть его собственным откровенным учением. Возвестив людям все, что было внушено духом Сына Божия, «старый» Христос, по наветам врагов, был распят на кресте и умер обыкновенною смертью. Тело Его истлело в земле, а душа перевоплотилась в каком-либо другом хлыстовском «христе» – Иоанне, Петре или Павле, как душа пророка Илии переселилась в Елисея.

Но если «Христом» может быть всякий хлыст, то еще легче, по учению хлыстов, стать «богородицею», ибо «богородицею» является каждая женщина, способная высказать доброе слово, то есть предложившая полезное учение или наставление, потому что в этом случае она рождает бога – слово[9 - Ср.: Отчет обер-прок. Св. синода за 1898. Мисс. обозр. 1901. I; 1902. I.].

Что касается учения о человеке, то здесь к теории душепереселения хлысты присоединяют еще древнеязыческое философское учение о предсуществовании душ. По верованию хлыстов, от вечности Бог создал бесчисленное количество душ, а дьявол каждый раз творит тело, в которое, по избранию Божию, и вселяется та или другая душа, как в свое временное жилище[10 - В последнее время многие хлысты (например, херсонские) стали учить о происхождении человека таким образом: еще раньше Адама и Евы Бог сотворил червяков, которые превратились в людей и жили 120 веков (12 000 лет); а когда они вымерли, тогда уже Бог создал Адама и Еву. Ср.: Отчет обер-прок. Св. синода за 1900. Мисс. обозр. 1901. I. С. 854.]. Но с тех пор как «саваоф» вселился в «пречистое тело» Данилы Филипповича, свободных душ в запасе нет. Их место ныне занимают только души умерших людей; а потому теперь в каждом человеке живет душа, которая раньше обитала в ком-то другом, а может быть, даже и в каком-нибудь животном. Интересны показания одной хлыстовской «богородицы» – Силантьевой, данные судебному следователю. На вопрос об имени и звании она отвечала так: «Прежде, когда еще не родилась этой тленною плотию, не знаю, какое было мое имя и в чьей плоти пребывала; об этом мне не открыто свыше, да не соблазнюсь мирскою гордостию о своем, може, именитом роде – происхождении». На вопрос следователя о летах она ответила: «Мне 64 года с месяцами; но ведь это только по плоти; духовных же лет я не знаю, им несть числа, можа, полная тысяча, а може, и больше». На вопрос: «Какая участь человека после его смерти?» она дала такой ответ: «После смерти человека душа его посылается Богом, смотря по добродетели умершего, в другого человека или в животное, а животное, когда оно околеет, в человека… Есть разные люди на белом свете… Есть люди, которые имеют по три, по четыре и более души… К кому благоволит Господь своею милостию, того наделяет множеством душ, до полсотни и больше»[11 - Самар. еп. вед. 1867. № 10. С. 276–278; Кутепов. С. 286–287.]. По учению хлыстов вообще, только их души, по смерти, становятся ангелами, а души православных превращаются в дьяволов. Что же касается обыкновенных людей, не убежденных твердо в православной вере, которые могли бы стать хлыстами, но почему-либо этого не сделали, то их души, по смерти, скитаются еще на земле, поселившись в других людей или даже в животных, соответствующих их прежнему нравственному настроению; так, например, души людей, живших законным браком, непременно будут заключены в свиней. У хлыстов пользуется распространением интересная «повесть о жене, потаившей грех стыда ради» с соответствующею картинкою. В этой повести рассказывается следующее. Однажды девица-хлыстовка сидела в своей комнате. Вдруг открывается дверь и в комнату входит страшная свинья – «одранная, шерсти не имущая, огнь и смрад из себя испускающая». Девица испугалась и уже хотела прыгнуть в окно; как вдруг слышит за собою глас человеч: «Стой, стой, душа моя, не ужасайся: аз, преокаянная мати твоя, проклятая от Бога, гнусные грехи творила с отцом твоим»[12 - Прав. обозр. 1873. Январь. С. 326; Кутепов. С. 299–300; Мисс. обозр. 1898. I. С. 391.]. Таким образом, счастлива только та душа, которая попадет в тело хлыста: в нем она быстро очистится и, как мы видели, наверняка станет ангелом. Непонятным у хлыстов остается душепереселение тех, которых они сами признают святыми: апостолов, пророков и в особенности праведниц: Варвары, Екатерины, Евдокии, Параскевы и др.

Впрочем, в последнее время у хлыстов замечается тенденция – свести свою теорию о душепереселениях к чисто пантеистическому пониманию, вследствие чего многие из них уже склонны отрицать индивидуальность душ, утверждая, что во всех людях живет один и тот же божественный дух, только оставив умерших, он вселяется в рождающихся[13 - Мисс. обозр. 1902. I. С. 1110.].

Хлысты веруют в кончину мира и будущую вечную жизнь. Но раньше кончины мира будет происходить Страшный суд. Его откроет по трубному гласу сам сударь-«саваоф» Данила Филиппович; но, собственно, производить его будет «сын божий возлюбленный Иван Тимофеевич Суслов», который для этого сойдет тогда с «седьмого неба», где он пребывает теперь. Сначала все люди соберутся в Москве, а когда раздастся звон «царя-колокола», они отправятся для суда в Петербург. Все нехлысты будут осуждены на вечное мучение вместе с дьяволами; а хлыстам будет даровано вечное блаженство, которым они будут наслаждаться вместе с своим «Саваофом», «христами», «богородицами», «апостолами» и «пророками». Для обитания их будет устроено над землею «новое небо» после того, как «дольные небеса» распадутся. Блаженство хлыстов будет столь величественно, что его и представить невозможно. О райских радостях хлысты поют:

Когда б их ведали –
Все б женаты разженилися,
Неженаты – не женилися, –
Все б святыми здесь учинилися.

Тем не менее в последнее время уже многие хлысты этих верований не разделяют. Среди Них есть немало таких, которые не признают ни будущего Страшного суда, ни воскресения мертвых, ни загробной жизни. О загробной жизни они обыкновенно выражаются так: «Оттуда нам ничего не пишут, как там живут и что там делают, потому что самой жизни загробной нет: не может быть, чтобы все встали из могил, ибо где они поместятся, когда воскреснут?»[14 - Отчет обер-прокур. Св. синода за 1898. Мисс. обозр. 1897. I. С. 637; 1901. С. 604; 1902. I. С. 1110.] Такое воззрение есть, конечно, результат атеистического мышления.

Нравственное учение хлыстов

В учении хлыстов о нравственности лежит грубый, чисто манихейский дуализм, по которому дух есть источник добра, а материя – источник зла; весь смысл жизни заключается в борьбе между духом и материею. Поэтому хлысты учат, что и тело человека («плоть»), как материя, как произведение дьявола, есть источник всех зол и бедствий человеческих, корень всех греховных страстей и похотей, причина разврата и нравственного падения, – и поэтому душа, как творение Божие, должна вести с ним борьбу в течение всей земной жизни. Когда душа побеждается телом, то есть подавляется чувственными страстями и похотями, она становится добычей дьявола и погибает; но когда она одерживает победу над телом, подавляет в нем похотливые желания и чувственные порывы, то уже здесь, на земле, она достигает того блаженного состояния, которое выражается в непосредственном общении с Богом: она воспринимает в себя духа Божия. На дальнейшей ступени своего нравственного совершенства человек, которому принадлежит такая душа, становится уже «пророком», ибо он не только воспринимает в себя Духа Божия, как все рядовые хлысты, но и получает дар пророческого ведения, прозорливости, так что от него не могут быть сокрыты даже затаенные человеческие помышления. Высшая же степень нравственного совершенства состоит не в достоинстве пророка, а в достоинстве «Христа» и «богородицы». Впрочем, для хлыстов нет преграды и к достижению этого достоинства. Ибо как «старый», евангельский Христос был сначала только простым человеком и лишь впоследствии, «ради беспорочности своей жизни, чистоты сердца и святости дел», удостоился быть носителем духа Сына Божия, так может достигнуть этого и всякий хлыст. В «христах» Бог уничтожает естественную человеческую душу и на ее место вселяет свой собственный дух, вследствие чего хлыстовские лжехристы сами уже становятся «живыми богами», которым приличествует и божеское поклонение. Но самое высшее и нравственное состояние, труднодостижимое даже и для хлыстов, есть то, которое дает человеку право на достоинство «саваофа». Евангельский Христос, по кощунственному учению хлыстовских лжепророков, был равен только Суслову, Копылову, Радаеву, Андреену Петрову и всем другим хлыстовским лжехристам, но Он ниже стоял Данилы Филипповича, ибо не достиг достоинства «саваофа». Впрочем, хлысты иногда впадают и в самопротиворечие: веруя в слепой рок или предопределение, они в некоторых песнях своих высказывают мысль, что если кто предопределен быть «Христом», то он будет им, какую бы жизнь он ни вел, и что достоинство «Христа» можно принять независимо от своего поведения и нравственной жизни:

Бесконечный и грешными не гнушается,
В сердцах воплощается.