Необыкновенное путешествие Таисии

После ужина мэр отправил дворецкого на вокзал, проверить, не загорелся ли семафор зеленым светом и предупредить проводницу, что Таисия заночует в городе. Через некоторое время дворецкий вернулся обратно и сообщил, что путь по-прежнему закрыт. Было уже поздно и, пожелав друг другу спокойной ночи, Таисия и Вениамин разошлись по своим комнатам. На этот раз на кровати лежала пижама. Девочка переоделась в пижаму, прыгнула на кровать, завернувшись в мягкое одеяло. Спать ей не хотелось. Она все думала о доме и об этом невероятном путешествии. За окном ярко светила полная луна. Небо было густо усыпано звездами. Дул легкий ветер, от которого яблоня возле дома покачивала своими ветками, будто приветствуя кого-то или прощаясь. Ветер был теплый и совсем не был похож на привычный осенний, скорее весенний. Да и погода, в целом здесь напоминала весну. Деревья выглядели так, словно вот вот их почки набухнут и в них покажутся ярко-зеленые зародыши листьев. Удивительно, неужели она так далеко от дома, и неужели маме по-прежнему нет до нее дела. Таисия закрыла глаза. Яблоня зашелестела, видимо ветер поднялся еще сильнее, она затрещала и ударила ветками в окно. Таисия открыла глаза. За окном, запутавшись в ветках яблони, болтались чьи-то ноги. Девочка осторожно подошла ближе. Ноги освободились от веток, те отпружинили вверх, и ноги поползли ниже, пережимая между собой самодельный канат, сделанный из связанных простыней. На них были какие-то пижамные штаны, как у Таисии, только голубого цвета со слонами. Таисия открыла окно и высунулась наружу. На импровизированном канате висел Вениамин. Увидев ее, парень дернулся и закачался. Таисия схватила его за ногу.

– Ты чего? – спросила она.

– Я … я думал, ты уже спишь, – неуверенно проговорил он.

– Ты что хотел меня напугать? – настороженно спросила девочка, угрожающе сжав его ногу еще сильнее.

– Нет, что ты, я вовсе не хотел тебя пугать.

– Тогда зачем ты здесь?

– Думал, ты захочешь взглянуть на кое-что.

– С чего бы? – все еще недобро глядя, вела допрос Таисия.

– Да ладно тебе, ты же все равно не спишь.

– А если бы спала?

– Пришлось бы тебя разбудить, – он виновато втянул шею и улыбнулся. – Ты все поймешь, когда увидишь. Идем. Тебе понравится.

Вениамин полез обратно вверх. Таисия посмотрела, как он влезает в окно над ее комнатой, после чего, осторожно подергав простынь, полезла следом. Это комната оказалась просторнее. Полки ломились от книг, на столе царил творческий беспорядок. Вениамин втянул канат внутрь и, не развязывая, убрал ком простыней в шкаф. Затем он подошел к двери, тихонько отпер ее и, выйдя в коридор, позвал за собой Таисию.

– Только очень тихо, – прошептал он.

Они прошли по темному коридору мимо комнаты, из которой доносился храп, поднялись по витой лестнице, ведущей на чердак. Здесь была куча всякого хлама – сундуки, набитые вещами так, что крышки их не закрывались, старый велосипед, чемоданы, очевидно тоже со старыми вещами, старая швейная машинка и кое-какая мебель. Вениамин аккуратно отодвинул одно из кресел, за ним показалась небольшая дверь, в которую пройдешь лишь согнувшись. Парень открыл ее и пополз наружу. Пыльный, душный воздух чердака вдруг посвежел, запахло ночью. Таисия вылезла следом за Вениамином, они вышли на крышу, прошли мимо торчащих вентиляционных шахт и, поднявшись еще по одной лестнице, оказались на самой высокой крыше всего особняка. Отсюда открывался великолепный вид. Ярко светила луна, а за ней будто вся вселенная уместилась в небе над ними. Звезды мерцали, горели и падали, образовывая линии созвездий.

– Теперь ты мне веришь? – деловито спросил парень и, с видом явного превосходства, уселся на лавочку посреди крыши, закинув ноги на потрепанный пуфик напротив.

– Как красиво, – подтвердила Таисия.

С леса дул теплый ветер, принося с собой аромат хвои. Могучие, многовековые сосны покачивали макушками. С другой стороны, как на ладони, спал город. Он был еле различим в ночи, среди деревьев. Вдалеке, за ним, горел слабый огонек, и проглядывались слабые очертания поезда. Таисия подошла к лавочке и села рядом с Вениамином.

– Только сильно не облокачивайся, я ее сам собирал, – предупредил парень.

– Ты часто здесь бываешь? – спросила она.

– Когда тепло. В последнее время довольно часто. Еще недавно все было в снегу.

– У вас уже был снег?

– Да. Иногда кажется, что зима длится вечно.

– Понимаю, меня тоже зима достала, хотя она у нас еще даже не наступила. И школа эта уже достала…

– Школа? – парень вопросительно посмотрел на Таисию.

– Только не говори, что ты не ходишь в школу.

– Нет.

– А как же ты учишься?

– Отец учит.

– Вот уж повезло! – воскликнула девочка.

– Не сказал бы.

– Да ты что, я бы все отдала, чтобы меня учил папа.

– Думаю, ты заблуждаешься. В этом нет ничего клеевого. Уж лучше б я ходил в школу, как все, чем учиться у него.

– По-моему, ты перегибаешь, у тебя клевый отец. Никогда еще не видела столько заботы, какой он тебя окружил.

– В этом-то все и дело, от этой заботы бежать хочется. Он все решает сам, мне вообще ничего не надо делать, только то, что хочет он. Я терпеть не могу скрипку, а он все равно учит меня на ней играть.

– Может он хочет сделать из тебя первоклассного скрипача. Знаешь, это не так уж плохо.

– А что если я этого не хочу.

– Так почему ты не скажешь об этом ему?

– Все одно, – парень махнул рукой и отвернулся.

– А с твоими предками, что не так? – спросил Вениамин после долгой паузы.

– Почему ты думаешь, что что-то не так?

– Что-то обязательно должно быть не так. Нет ничего идеального.

Таисия отвернулась, на ее щеках выступил неловкий румянец.

– Думаешь, ты все знаешь? – сердито спросила Таисия. – Мой папа лучший, просто … он сейчас с нами не живет.

– Что это значит? Как такое может быть? Он что умер?

– Нет. Он отправился в кругосветное путешествие на воздушном шаре.

– Зачем?

– Он путешественник, вот зачем! – разозлилась девочка.

Парень притих, он не хотел разозлить свою гостью. Виновато опустив глаза в пол, он перебирал в голове разные темы для разговора, лишь бы она не ушла, оставив его одного. Он итак все время один.

– Извини, я не хотел тебя обидеть, просто все это, как глупый сон, вся моя жизнь. Я понимаю, что он любит меня и прочее, я конечно понимаю, что ему гораздо тяжелее, чем мне. Ведь когда умерла моя мама, мне не было еще года. Я не знаю ее. Не знал и никогда не узнаю. Папа знал, и всегда будет знать и помнить. Он пытается уберечь меня, защитить от всего, сделать счастливым, но он ошибается. Он никак не может принять то, что я уже вырос. А еще этот дурацкий праздник завтра, я его ненавижу. Он думает, что я не знаю, как они ловят воробьев, связывают им крылья и бросают в мое окно.

– Так скажи ему об этом.

– Я не знаю как, я боюсь его расстроить.

– Вам обоим нужно двигаться дальше. Он тебя любит и обязательно поймет. Поговори с ним.

Вениамин опустил голову. Он был в замешательстве и в тоже время, выговорившись, чувствовал себя гораздо легче.

– Твой отец и вправду ловит воробьев для этого праздника? – усмехнулась Таисия.

– Забавно ведь, да? – улыбнулся парень.

– А откуда ты знаешь?

– Следил за дворецким, он и еще некоторые люди отца, делали это по его поручению.

– Так значит, они уже наловили их, раз праздник завтра, – задумчиво произнесла она. – А ты знаешь, где они их прячут?

– Да.

– Я думаю, ты знаешь, что мы должны сделать, – Таисия посмотрела на парня, широко улыбаясь и подмигнув для большей убедительности.

Губы Вениамина дрогнули, по телу пробежал легкий холодок, он почувствовал запах ночи, словно услышал какой-то далекий звук, доносившийся до него и раньше, но так и не воспринятый им. Он почувствовал, что в эту ночь, он сможет изменить свою жизнь, впервые почувствовал чье-то плечо, ощутил чью-то озабоченность в своей жизни. Искреннюю и чистую озабоченность.

Они вернулись в дом, чтобы переодеться. Медленно они проходили по темным коридорам, и вскоре, покинули дом через заднюю дверь, ведущую в сад. Выйдя на свежий ночной воздух, они все еще двигались тихо. До тех пор, пока не отошли достаточно далеко, вглубь сада. Тогда их голоса и шаги стали намного увереннее. Они дошли до сарая. Вениамин достал из кармана фонарик, зашел внутрь и вышел с небольшим, но увесистым ломом. Дальше, тропинкой через изгородь и в лес, в сторону железной дороги. Лес густел, и Вениамин включил фонарь. Он оглядывал деревья, оборачивался на дом, прикидывая в уме то самое место. Они прошли глубже в лес. В свете фонаря блеснула сталь замка. Они переглянулись, Вениамин довольно улыбнулся. Таисия внимательно осмотрела воробьиную темницу.

– Ты уверен, что это оно? – спросила она, прислонившись ухом к деревянной конструкции.

– Абсолютно, именно сюда они прятали клетки.

Он вставил свой ломик между замком и дверью и, пыхтя, потянул за него. Захрустело, петли поддались и вслед за замком упали на землю. Увидев свет, птицы оживились и забегали по клеткам. Таисия вошла первой.

– Бедненькие, – проговорила она. – Что за звери вас сюда упекли. – И тут же поглядела на Вениамина. – Извини.

– Да ничего, я и сам не рад.

Таисия открыла клетки и вышла, воробьи нерешительно прыгали по клеткам. Парочка самых смелых выпорхнула наружу, а за ними и остальные, быстро хлопая крыльями, разлетелись словно брызги во тьме леса, и снова стало тихо.

Вениамин бросил лом на землю, и распираемый чувством удовлетворенности, прикрыл дверь. Он был так горд. Впервые в жизни он сделал то, чего действительно хотел, положив конец дурацким играм. Глядя на свою напарницу, он мысленно благодарил ее, но вслух ничего не сказал. Сегодня он намерен пойти до конца, сегодня он стал взрослее.

Таисия тоже гордилась собой. Она, как никак, помогла кому-то обрести уверенность. Вот бы себе еще помочь, думала она. Так всегда – помогать проще, чем делать самому.

Погруженные каждый в свои мысли, они вышли из леса на тропу, ведущую в город. Спать им не хотелось. Они подошли к домам не слишком близко, боясь быть услышанными. Было тихо и темно. Сквозь просветы между домами пробивался свет фонарей центрально улицы. Еще минута – и они погасли.

– Хочешь посмотреть поезд? – предложила Таисия.

– Давай, – согласился Вениамин. Они свернули в сторону железной дороги.

– А что с твоей мамой не так? – спросил он после недолгого молчания.

– С чего ты взял, что с ней что-то не так?

– Папа путешествует, ты тоже… Ты же не зря сюда попала. Этой дорогой очень редко едут поезда.

Девочка молчала. Она думала о маме и совсем не находила, что ответить.

– У меня все ровно наоборот – она старается не сильно баловать меня своим вниманием. А когда замечает, что я существую, то мы в основном ругаемся.

– Не может быть, чтобы она тебя не замечала.

– Может. Она до сих пор не заметила, что меня нет дома…

Девочка быстро замолкла, ее щеки покрылись легким румянцем.

– Ты что, сбежала из дома? – удивленно пробормотал Вениамин.

– Нет… – невнятно ответила Таисия. Они снова шли в тишине. Парень не сводил с нее глаз, она чувствовала его взгляд сквозь темноту. Наконец, она остановилась, ему показались белки ее глаз. Они блестели в темноте.

– Это так тяжело, когда ты смотришь на меня так, – пожаловалась она.

– Как?

– С укором, что-ли. Да, я сбежала, теперь тебе легче?

– Нет.

– Я поняла, что идея неудачная, и уже возвращаюсь обратно.

– Ты живешь где-то недалеко?

– Да, – ответила она, совершенно не имея понятия, где и насколько далеко сейчас ее дом.

Они вышли на платформу.

– Так когда же ты теперь поедешь? – спросил он осторожно.

– Может завтра, – предположила она.

– Ты не сильно-то уверенна.

– Я теперь вообще мало в чем уверенна. Еще этот семафор дурацкий до сих пор горит красным, вон, смотри.

– У меня такое чувство, что ты не хочешь возвращаться.

– Сейчас не хочу. Мне хорошо.

– Мне тоже. Я никогда не чувствовал себя настолько свободно. Никогда и ни с кем. Красивый у тебя поезд,– похвалил ее Вениамин, словно она сделала его сама.

– Спасибо, – немного неуверенно ответила Таисия, и впервые внимательно изучив поезд, сделала вывод, что он действительно красив.

– Представляю реакцию отца, если бы я сбежал из дома, – он усмехнулся.

– Наверняка он отправился бы за тобой хоть на край света.

– Это бы его убило. Я ни за что бы так не поступил. И тебе следовало…

Таисия всем своим видом высказала недовольство, парень осекся.

– Извини, это совсем не мое дело, я просто хотел тебе хоть чем-то помочь, как ты мне. Не злись.

– Я не злюсь, – ответила она.

Они стояли на перроне, неподалеку от поезда. В самом конце, там, где крутым поворотом рельсы уходят в густой лес, горел красный огонек. Рядом зарывшись в кусты, торчала сторожка.

– За мной, – воодушевленно скомандовал Вениамин и, схватив Таисию за руку, направился в сторону сторожки.

– Куда мы? – удивилась Тая.

– У меня кое-что есть для тебя… будем считать, что мой тебе подарок к отъезду.

Они добежали до покосившегося здания, пожалуй, единственного, что было так безобразно в этом городке, и осторожно вошли внутрь. Первым шел Вениамин. Он достал фонарик и освятил маленькую комнатку, похожую на сарай и в тоже время благоустроенную каморку – наспех вырезанный стол с березовыми ножками, точно такой же стул, старый самовар, под слоем пыли кое-какой инвентарь по углам, включая веник, с которым еще тем утром встретил поезд странный старик. На стене напротив окна висел металлический ящик. Вениамин дернул его за ручку, та со скрипом отворилась. Затаив дыхание, Таисия наблюдала, как он внимательно заглядывает внутрь. Затем он залез в него рукой, чем-то при этом громко щелкнув. За окном что-то дернулось, будто моргнуло. Вениамин отряхнулся и направился к выходу. Они вышли на свежий воздух, вдыхать настоящую прохладу было особенно приятнее, после затхлой каморки. Воздух был свеж и тих. Все было как раньше, кроме одного – горящего зеленого огонька вместо уже привычного красного.

– Этого не может быть! – воскликнула Тая. Парень молча улыбался.

– Это ты сейчас так сделал? – спросила она, указывая на семафор.

– Одна из хитростей отца. Поезда здесь очень редки, да и станции здесь никогда не было. Это все придумал он, чтобы к нам заезжали гости. Он думал, это как-то поможет, порадует меня.

Вениамин опустил глаза, и только тогда понял, что по-прежнему сжимает руку Таисии. К груди и ко лбу вдруг подкатил жар.

– Теперь я понимаю, на сколько он был прав. Мне никогда еще не было так легко и хорошо.

– И мне, ты вовсе не такой, каким казался сначала.

Сквозь легкий шелест листьев и кустов, и неуверенное шарканье ног о плиты перрона, вдруг прорвался громкий рев мотора. Двигатель поезда застучал и зашипел, в кабине загорелся свет, показался силуэт Капитана. Поезд дважды пронзительно загудел. За деревьями в стороне города показались огни.

– Тебе пора! – резко произнес Вениамин.

Они побежали к поезду. Дверь вагона открылась, проводница спустила складную лестницу. За спиной послышались голоса, они становились громче и сопровождались топотом ног. Таисия крепко сжала руку Вениамина. В следующее мгновение, она крепко обняла его. Глаза невольно налились слезами. Поезд снова загудел, голоса были уже совсем близко.

– Беги, – прошептал Вениамин.

Их объятия расцепились, Таисия ступила на лестницу вагона. Поезд тут же зашипел, и слегка дрогнув, медленно пополз вперед. К перрону приближалась толпа, точно так же, как когда они встречали поезд. Только теперь ее шум выражал тревогу. Впереди всех бежал мэр, он первым появился на перроне. Мэр махал руками и кричал.

– Стойте, куда же вы? – разразился он надрывистым голосом.

Сердце Таисии замерло, как и все вокруг. Она не видела и не слышала ничего, кроме Вениамина, машущего ей вслед. Она хотела разреветься, но сдержалась и махала в ответ, вцепившись одной рукой за ручку поезда, наполовину высунувшись наружу. Сзади проводница безуспешно пыталась оттащить ее от двери. Последнее, что она увидела, была улыбка Вениамина, его добрые большие глаза. Поезд скрылся за поворотом, Таисия зашла внутрь, прочь из тамбура, в свое купе, где рухнула на свою полку и заплакала.

8

Ирина Александровна сидела за письменным столом в комнате дочери. Перед ней аккуратная стопка тетрадей. Надев очки для чтения, она не спеша пролистала их, одну за другой, отметив красивый подчерк дочери. Затем она взяла дневник и изучила его. Она не помнила, когда последний раз смотрела его, и хоть ей не было за это стыдно, какое-то неприятное ощущение все же беспокоило. Раньше этим занимался муж, он долго не мог найти работу в новом городе и почти все обязанности по дому возложил на себя. Он сам этого захотел. Должно быть, ему было стыдно за то, что он не может их обеспечить. Он превосходно ладил с Таисией, всегда знал, как на нее повлиять. У него был какой-то природный дар, не зря он всегда мечтал иметь много детей. В чем-то его суждения были наивны. Он обижался, когда жена говорила ему это, но также быстро отходил. Она подолгу молчала о многом, чтобы не обидеть его. Сперва убеждая себя, что делает это ради него, затем, чтобы не расстраиваться самой. Однажды она заметила, что прячет глаза, стараясь не встретить его взгляд. Он это тоже заметил, но промолчал. Он, как и она, тоже все чаще и о большем предпочитал молчать. Иногда, чтобы не наткнуться на порцию критики, иногда, просто было лень обороняться. Он был согласен на все, и чем больше он соглашался, тем больше злилась она. В один момент ее нервы, перетянутые как струны, сыграли резко и грубо. Случилась обычная ссора, какие случались и раньше, только сами они были уже не те. Трудно было углядеть в ней причину, возможно, сама причина всю ссору стояла в стороне, как Таисия, сидевшая в это время в своей комнате, в надежде что все это закончится, и они снова будут жить как раньше. Но как раньше уже не было. Папа ушел в тот же вечер. И больше не приходил с тех пор.

– Чертов гений, – пробормотала мама. – Хоть в чем-то он прав. Я никакая мать.

Она закрыла дневник. Слезы блеснули в ее глазах и медленно покатились вниз по щекам. Она вытерла их тыльной стороной ладони и вернулась к виду ночного города за окном. Затем она набрала чей-то номер на мобильнике и сообщила, что приболела и завтра не выйдет на работу, и скорее всего послезавтра.

Впервые, она не знала как ей поступить, пребывала в полном смятении. Может даже лучше, что Таисия побудет немного с бабушкой, думала она. В последнее время у них с дочерью никак не клеились отношения. Такая же упертая как отец, никогда не уступит и не сделает так, как ее просят.

Она снова достала телефон, порываясь набрать номер дочери, но, побоявшись лишь ухудшить положение, положила его на подоконник. Она смотрела на себя в темном отражении окна. Казалось, что на нее смотрит постаревшая, всеми забытая одинокая женщина. Неужели так и есть, пронеслось у нее в голове. Совсем недавно она была еще ребенком. Задавала вопросы, мечтала, грустила и радовалась, узнавала мир вокруг. А что сейчас? Что она получила, узнав его? С отличием закончила школу, потом университет. Нашла хорошую работу. Вышла замуж за того кого любила просто так, за то что он есть, за то что он рядом – за то, за что сейчас ненавидела. Родила дочь, которую также любила за то, что она у нее есть. За ее улыбку и смех, за ее мягкий нежный голос, шепчущий на ухо "я люблю тебя, мамочка". За ее тугие, но нежные объятия. Она думала, что делала все ради того, чтобы они жили счастливо, работала с утра до вечера, часто моталась по командировкам, жертвуя обыкновенными радостями жизни. Что она получила взамен? Муж ушел, дочь ее ненавидит.

Большая желтая луна проплывала над домами, оставляя отблески на их белых плитах. Блестели замерзшие лужи и асфальт пустой дороги. Горели неоновые вывески круглосуточной аптеки и кафе напротив. Светофор моргал, оповещая о наступлении глубокой ночи. Женщина отошла от окна, села в кресло и уснула.

Иногда даже самые короткие встречи заканчиваются нестерпимой болью при расставании. В такие моменты, как правило, вспоминается самое лучшее в человеке, то, что он значит для тебя на самом деле. Все вспоминаешь, а если не знаешь его достаточно, то в переполненной безадресными вопросами голове селится разочарование от недосказанного, недоспрошенного и недоузнанного. Но главное это чувство несправедливости, и какой-то насмешки судьбы, которая любит отбирать только что найденное нами счастье прямо из-под носа. Это все красивые отговорки, придуманные кем-то кто не смог справиться с обстоятельствами, а они, порой, складываются совсем иначе, чем мы себе представляли. Некоторые вещи просто неизбежны, и, не желая это признавать, мы вновь обращаемся к этим отговоркам.

Снова шел снег. За ним – черный лес и неизвестность. Таисия немного успокоилась, глядя в окно, она думала о доме. Ей казалось, что она не была там целую вечность. Она вспомнила маму, ее улыбку, которая, с уходом папы, померкла и исчезла совсем. Девочка достала телефон, на нем по-прежнему не было ни одного пропущенного. Даже Зоя молчала. На часах был еще только вечер, за окном глубокая ночь. Да и число, будто не сдвинулось с места с момента начала поездки. Таисия расстроилась, теперь и телефон отказал. А может он завис, и поэтому молчит все это время, подумала она. Но все работало как обычно. Нужно было проверить звонит ли он. Она набрала свой номер. Тишина в трубке сменилась длинными гудками. Она убрала телефон от уха и еще раз проверила номер. Номер был набран верно. Гудок прервался.

– Алло, – ответил детский голос на другом конце. Внутри все похолодело и сжалось. Отдавая себе отчет в том, что не может слышать саму себя в телефоне, ей все равно чудилось, что это происходит.

– Алло, говорите, – повторил голос.

– Извините, я наверно ошиблась, – неуверенно ответила Таисия.

– Ничего, с кем не бывает, – спокойно ответил голос, и вызов завершился.

Таисия еще больше сконфузилась. Сколько раз она именно так отвечала в подобных ситуациях раньше. Так отвечал ее папа, он всегда был приветлив и ее учил тому же. После того как он ушел, все изменилось. Таисия изменилась, ей больше не хотелось быть приветливой. Ей хотелось сделать больно, увидеть как человек, которого она обижает, меняется в лице, как его светлые глаза потуплено смотрят, а губы трясутся от обиды. Она не осознавала этого, или боялась признаться самой себе, но подсознательно знала, что это так.

Поезд рассекал ночь. Рельсы дрожали при его приближении, лес был настолько близко, что деревья едва не касались поезда. Их ветки разлетались в разные стороны, сбрасывая тяжелые снежные массы. Снега становилось больше, земли уже не было видно. Облака взвивались из-под колес, становясь гуще. Снег был вокруг, он поднимался от земли и направлялся обратно к небу.

Ехать стало труднее. Капитан то и дело сбавлял скорость, вглядываясь вдаль. Каждый раз, когда поезд замедлялся, Таисия подскакивала к окну в надежде увидеть огни города, но за окном ничего не менялось. Вскоре поезд остановился совсем. С пристрастием Таисия разглядывала лес вокруг. Невысокие ели и вековые сосны, через которые виднелось освещенное звездами синее небо. Ниже лес казался непроглядным и черным.

В коридоре послышались шаги проводницы. Она направлялась в кабину машиниста. Девочка выскользнула из купе и последовала за ней. Проводница казалась взволнованной и не слишком-то уверенной. В кабине, Капитан, высунувшись в окно, изучал местность. Он тоже был взволнован. Казалось, он впервые проезжает это место.

– Что случилось, Капитан? – спросила проводница.

– Впереди пещера, она может быть завалена. Отсюда – не видать, – он прищурился.

– Что делать?

– Боюсь, нам придется дождаться рассвета.

– Что?! – удивилась Таисия.

– Ехать дальше по темноте опасно, дорогу сильно засыпало.

– Простой туннель, что здесь такого?

– Я думаю, нам стоит послушать Капитана. Он в этом знает толк, – заступилась проводница.

Капитан гордо расправил усы.

– Но мы должны ехать дальше, мы не можем столько ждать, – в отчаянии проговорила Таисия.

– Исключено, – отрезал Капитан. – Вопрос решенный, идите по своим каютам и отдохните. Вы юная леди, особенно вы, очень устали и вид у вас нездоровый.

– Я хочу домой, – проговорила девочка. Она и правда чувствовала себя уставшей. Они с проводницей вернулись в вагон, по своим купе. Ждать целую ночь, подумала Тая, и посмотрела на телефон. В вопросах времени он был бесполезен. Она твердо решила позвонить маме, когда проснется. Эта мысль ее успокоила, она даже улыбнулась, положила телефон рядом и очень быстро уснула.

Таисия проснулась с глубоким чувством заспанности, с каким встаешь поутру, проспав всю ночь. За окном по-прежнему было темно, в поезде тихо. Девочка надеялась уснуть снова, но сна не было. Тускло горел экран монитора. Она внимательно изучила дату, первое июня две тысячи одиннадцатого года. Совсем спятил, подумала она. Ей снова вспомнился тот голос, что ответил на звонок самой себе. Должно быть, это был сбой связи, но он никак не выходил из головы. Казалось, что это голос из многочисленных семейных видеороликов. Поразительное сходство. Такое чувство, будто смотришь в зеркало, а отражение машет тебе, застывшему от изумления. Таисия крутила в руках телефон. Ей хотелось опять сделать этот звонок, но она не решалась. Она боялась, что услышит лишь короткие гудки и это ее разочарует, и в тоже время ей было не по себе от этих ощущений. Она набрала номер. Долгое время была тишина. Возможно, не было сети. Вдруг раздался пронзительный длинный гудок, так ясно слышимый в тишине спящего вагона. Девочка прижалась к телефону. Она слышала свой учащенный пульс, чувствовала, как потеют ее ладони.